Сергей Мельников

 

Алматы - Иссык-Куль

Пешком через горы

 

Пеший путь из Алматы на озеро Иссык-Куль лежит прямо на юг. Через горы Северного Тянь-Шаня.

Иссык-Куль находится строго южнее Алматы. При своей относительной простоте (но это, конечно, как выбрать, при желании можно выбрать маршрут любой сложности) маршрут с севера на юг пересекает основные хребты Северного Тянь-Шаня - Заилийский Алатау и Кунгей-Алатау и выходит к Иссык-Кулю (по точному выражению Н.М.Пржевальского - жемчужине Тянь-Шаня).

От Алматы до Иссык-Куля напрямую через горы около 80 км. Летом пеший переход через горы довольно популярен и занимает всего несколько дней. Маршрутов разной сложности, ведущих из Алматы на Иссык-Куль, много. Выбор маршрута зависит от горного опыта, туристической подготовки группы, от времени года и от наличия времени. Если спросить бывалого туриста, куда из Алматы нужно идти, чтобы дойти до Иссык-Куля, он может показать любое направление в сторону гор. Первое удивление после такого ответа проходит при взгляде на карту: длина озера 180 км, а меридиан Алматы приходится примерно на середину озера, т.е. куда бы из Алматы не пойти в южном направлении через горы, теоретически (а во многих случаях и практически), можно добраться до Иссык-Куля.

Мы выбрали один из самых простых маршрутов, начинающихся непосредственно в Алматы: Алматы - Большое Алматинское озеро - р.Чон-Кемин - р.Чон-Аксу - Григорьевское ущелье - Иссык-Куль.

 

Алматы - Иссык-Куль. Схема маршрута.

 

Алматы - южная столица Казахстана. Для русского (точнее даже сказать, советского) уха привычнее Алма-Ата, и в самом городе многие ещё до сих пор так и называют - Алма-Ата. Но правильно всё же - Алматы, это историческое название местности, в которой находится город. «Алматы» с казахского переводится как «Яблоневый», в то время как Алма-Ата - это набор казахских слов «Яблоко-Дед» или «Дед Алма». «Яблоневый» - в честь яблок, которые растут в этих местах с древних времён и среди которых особо выделяется знаменитый сорт «апорт». Алма-Ата - искусственное название, придуманное русскоязычными советскими деятелями в 1921 году.

 

Алматы - очень зелёный город, летом буквально цветущий большим количеством цветов и утопающий в зелени деревьев; в городе много фонтанов, которые вечерами красиво подсвечиваются.

 

Алматы. Вид на город с Кок-Тобе. На горизоте - Великая Степь.	Цветы и фонтаны	Фонтан у Театра оперы и балета им.Абая

 

Центр города имеет любопытную особенность - все улицы перпендикулярно-параллельны друг другу, а кварталы не очень большие. Поэтому заблудиться в центре трудно. Если нужно куда-то подъехать на машине, то водителю нужно сказать не «улица, номер дома», а пересечение улиц, только тогда вас довезут правильно. Сначала это кажется необычным и даже странным, но к этому быстро привыкаешь и понимаешь, что для Алматы это очень удобно.

 

Для желающих совершенствоваться в казахском языке - все надписи на улицах, домах, рекламных щитах - двуязычные. Идёшь по улице - и учишь казахский язык. И скоро запросто понимаешь, что «Кош келдиниздер!» - это «Добро пожаловать!», «Жана жылдынызбен!» - «С Новым годом!», «ауежай» - «аэропорт» (звучание для русского уха немного необычное, но с русским словом «уезжай» казахское слово «ауежай» не имеет ничего общего и происходит от понятия «поле», «поляна», «ровное место»). Тесное переплетение двух языков иногда даёт красивое и необычное звучание в названиях: например, надпись на магазине на улице Достык - «Азык-Тулiк дукенi «Алёнушка»» («Продуктовый магазин «Алёнушка»»).

 

Над городом буквально стеной поднимаются горы Заилийского Алатау. Здесь нет долгих предгорий, как, например, на Кавказе; степь кончается, и практически сразу встают горы высотою более 4000 м, на вершинах которых летом не тает снег, а по склонам много ледников. Это Северный Тянь-Шань. Своё название хребет Заилийский Алатау получил когда-то от переселенцев, которые, перейдя реку Или (поэтому - Заилийский, за рекой Или), увидели красивые пёстрые горы, на тюркском «ала тау» - «пёстрая гора». Есть ещё один вариант возникновения топонима «алатау»: от тюрко-монгольского «ала, ола» - «гора» и «тай» - тоже «гора», т.е. «гора и гора», «горы» [3].

Заилийский Алатау - самый северный хребет Тянь-Шаня, длина его около 350 км. Самая высокая точка Заилийского Алатау - пик Талгар, высота которого почти 5000 м. Пик Талгар находится недалеко от Алматы, чуть восточнее, но из центра города он не виден. Зато он хорошо виден уже из аэропорта и из степи. Средняя высота Заилийского Алатау - 4000 м.

 

Над городом стеной
встают горы Заилийского Алатау

 

П.П.Семёнов-Тян-Шанский так описывал своё первое знакомство с Заилийским Алатау во время своего путешествия на Тянь-Шань в 1856 году:

«29 августа поутру я быстро переехал перегон в двадцать семь вёрст от Куянкузского до Карачекинского пикета. Дорога на протяжений первых девятнадцати вёрст шла к юго-западу, пересекая порфировый кряжик, свершины которого я впервые с восторгом увидел в туманной дали блистающий своими вечными снегами исполинский хребет - Заилийский Алатау. <…> К вечеру замыкавший наш горизонт на юге колоссальный Заилийский Алатау задёрнулся полупрозрачным туманом облаков, солнце погасло на низменном и ровном западном горизонте прибалхашской равнины, и я остановился на ночлег на Чангильдийском пикете. <…>

Во всё время нашего перегона от Илийского до Алматинского пикета мы видели перед собой колоссальный Заилийский Алатау. Хребет этот простирается от востока к западу более чем на 200 вёрст, поднимаясь в своей середине до исполинской высоты. По самой середине его возвышается трёхглавая гора, имеющая более 4 1/2 тысяч метров абсолютной высоты. На самой вершине этой горы снег не держится на тёмных, крутых обрывах, но на соседних вершинах снега очень много, по крайней мере так, что на стовёрстном протяжении середина высокого гребня кажется покрытой сплошь вечным снегом, и только в шестидесяти верстах на восток и запад от главной вершины (Талгарнынтал-чоку) гребень Заилийского Алатау понижается ниже снеговой линии.

По мере приближения к Алматинскому пикету день уже склонялся к вечеру, и всё подгорье Заилийского Алатау скрылось в застилавшей его оболочке сухого тумана, за которым скрывались все контуры хребта, представлявшегося до высоты 3000 метров однообразной тёмной исполинской стеной; но весь снежный его гребень от 3 до 5 тысяч метров, где уже не было тумана, и где атмосфера была совершенно безоблачна и прозрачна, был освещён лучами заходящего солнца, которые давали снегам очаровательный розовый оттенок, и виден с необыкновенной отчётливостью во всех его мельчайших контурах. Нигде в Евразии мне не удалось видеть так близко более высоких гор, так как в швейцарских Альпах, на Кавказе, в Туркестане и даже в более высоком Тянь-Шане исполинские снежные гребни бывают видны лишь только с больших абсолютных высот и нигде не достигают высоты 4000 - 4500 метров над зрителем, какую имеет гребень Заилийского Алатау, непосредственно поднимаясь над Илийской низменностью.» [4, с.108-109, 112]

 

 

* * *

Итак, в путь. Как уже отмечалось, мы выбрали один из самых простых маршрутов, не требующих специальной технической подготовки (хотя физической подготовки всё же требующий): Алматы - Большое Алматинское озеро - перевал Озёрный (3600 м) - р.Чон-Кемин - перевал Аксу (4150 м) - р.Чон-Аксу - Григорьевское ущелье - Иссык-Куль.

Напрямую через горы до Иссык-Куля около 80, а по дороге в объезд (практически, через Бишкек) больше 600 километров.

 

 

День первый

Выход на маршрут из города - по Большому Алматинскому ущелью. Можно даже доехать до Большого Алматинского озера на машине (правда, не всякая машина туда поднимется); первая половина пути имеет слабовыраженный подъём по долине реки Большой Алматинки (Большое Алматинское ущелье), вытекающей из озера (точнее, протекающей через озеро); на второй половине дорога местами довольно крутым серпантином забирается в горы. Но обычно на машине доезжают до начала серпантина, а дальше пешком поднимаются вдоль трубы. Труба - диаметром порядка метра - идёт в город вниз от Большого Алматинского озера, по ней вода из озера попадает в город. Труба - это одна из частей большого гидротехнического комплекса, состоящего из плотины на озере, самой трубы, протяжённостью километров в десять, и гидроэлектростанций. Весь этот гидротехнический комплекс построили после Великой Отечественной войны пленные японцы.

Путь пешком вдоль трубы - хоть и крутой, но довольно короткий - срезает длинный многокилометровый кусок серпантина дороги. Потом труба и дорога соединяются и идут вместе до озера, на этом участке уже не так круто.

 

Большое Алматинское ущелье	Дорога поднимается к Большому Алматинскому озеру, слева - труба

С погодой нам повезло - нежарко, переменная облачность. Хотя в горах из-за высоты жарко обычно не бывает, но всё же по солнцу идти было бы тяжелее. Да и под дождём было бы не очень весело. Т.ч. погода - то, что надо.

 

На щите при подходе к озеру читаем:

«Большое Алматинское озеро (БАО) расположено в Большом Алматинском ущелье на высоте 2507 над уровнем моря, в 15 км южнее г.Алматы. Длина озера 1,6 км, ширина от 0,75 до 1 км. Длина береговой линии 3 км, глубина 30-40 м, объём водной массы 13 млн.куб.м, площадь зеркала 800 тыс.кв.м. с юга в озеро впадает р.Большая Алматинка.

БАО является водохранилищем, назначение которого - энергетика, водоснабжение и ирригация. Гидротехнические сооружения, расположенные на БАО, обеспечивают водозабор и снабжение питьевой водой юго-восточной части г.Алматы со среднегодовым расходом 1,3 куб.м/сек. …»

Большое Алматинское озеро - одно из наиболее крупных озёр Заилийского Алатау - образовано ледниковой мореной и большим обвалом в незапятные времена. До строительства гидротехнического корпуса река из озера вытекала водопадом через морену. Потом подняли искусственную плотину и река сейчас (в основном, по трубе) вытекает из-под плотины. Искусственные сооружения, конечно, несколько портят вид озера, но всё равно вид на озеро очень красивый.

«Ранее озеро именовалось Жосалыкёль, некоторое время - Алматинским. Последнее название определяет его положение в бассейне Большой Алматинки, а не размеры, Малого Алматинского озера в этих краях нет. Жосалыкёль - Охристое озеро (каз.). Крутой осыпной склон восточной экспозиции, сходящий к озеру, имеет местами красноватый окрас за счёт розовых гранитов. С этим, видимо, и связано название озера.» [5, с.31]

Цвет воды в разное время различен. Пока не начали таять ледники, вода имеет чистый бирюзовый цвет. Как только ледники начинают таять, река Б.Алматинка, несущая в озеро основной поток воды, вместе с водой несёт и большое количество белёсой взвеси, придающей соответствующий цвет и воде озера. Уровень воды в озере регулируется, и в начале лета вода основательно сбрасывается, видимо, чтобы было куда собирать талые воды ледников. В высокогорном озере даже при жаркой погоде вода не прогревается выше 8-10 градусов (обычно даже ниже) и купание в такой воде весьма бодрит и хорошо восстанавливает силы (правда, далеко не все на такое купание решаются). Из личного опыта - заплываешь метров на 10-20 от берега и тут же стремительно возвращаешься назад.

Летом на берегах озера бывает невероятное количество божьих коровок, местами в буквальном смысле некуда ступить, приходится выбирать на каждом шагу место, куда можно поставить ногу.

Справа (по ходу нашего движения) чуть выше озера находится действующая обсерватория, а выше неё - на перевале Джусалы-Кезень - космостанция, там изучается космическое излучение (всё это осталось после Советского Союза, в своё время это был один из самых высокогорных в мире центров изучения космоса).

Но наш путь не туда, наш путь в Киргизию.

 

Большое Алматинское озеро	Большое Алматинское озеро	Большое Алматинское озеро

Дорога, которая поднимается до озера, обходит его (орографически) справа и уходит дальше вверх по долине реки Большой Алматинки и дальше по долине реки Озёрной к перевалу Озёрный. В общем-то, это дорога идёт до Иссык-Куля и соединяет Алмату с посёлком Чон-Сары-Ой на Иссык-Куле (после перевала Озёрный она спускается к реке Чон-Кемин, пересекает её, какое-то время идёт вниз по долине Чон-Кемина, а затем уходит влево вверх по притоку Чон-Кемина и поднимается на перевал Кок-Айрык и дальше спускается в Чон-Сары-Ой). Эта дорога строилась как самый короткий путь из Алматы на Иссык-Куль и какое-то время она была действующей дорогой (конечно, не все машины могли по ней пройти ввиду горной специфики, но джипы проходили свободно). Несколько лет назад на киргизской стороне дорогу в нескольких местах завалило каменными обвалами, а мост через Чон-Кемин снесло половодьем, и теперь дорога доступна только велосипедистам, конным, пешим (первым и последним при этом ещё нужно подумать, как перейти Чон-Кемин, поскольку воды в этой бурной горной реке летом много) и особо отчаянным автомобилистам. Последних, впрочем, тоже немало, и год спустя, переходя через перевал Кок-Айрык, мы таких встречали.

По этой дороге мы будем идти до Чон-Кемина, а дальше наши пути разойдутся, дорога пойдёт вниз по долине реки, а мы - вверх, к её истоку.

 

Несмотря на то, что идём по дороге, цивилизации совсем не чувствуется. Грунтовая редкопосещаемая дорога, скорее, напоминает большую набитую тропу, на которой местами еле видны старые следы «железного зверя». Гораздо чаще встречаются следы лошадиных подков и иные следы того, что здесь прошли лошади (mais vous comprenez).

После Большого Алматинского озера дорога сразу поднимается крутым подъёмом на правый склон горы. Пока не втянулись, - тяжеловато, да и рюкзаки в начале похода ещё полны и как-то ещё не притёрлись к спине. Но это ничего, втянемся. Зато все трудности окупаются замечательными видами на окрестные горы, на всё больше выступающий впереди Водораздельный хребет, сверкающий на солнце белыми снегами и чуть менее светлыми пятнами - вечными ледниками. Простор необыкновенный; иногда хочется раскинуть руки (да и не руки - крылья), прыгнуть вниз и полететь по долине, паря, словно птица. Кстати, птиц здесь много. Какие-то мелкие птицы, сороки, вóроны и над ними - парящие хищники (возможно, беркуты или кто-то ещё). И особая тишина, которую наполняет постоянный, то затихающий, то возрастающий шум несущейся к озеру реки Большой Алматинки, и крики птиц. И запахи, довольно сильные запахи еловой хвои и можжевельника, настоенные на солнце и горном воздухе. Можжевельника в горах растёт много и он придаёт горам свой неповторимый запах, это своего рода визитная карточка гор. Как, например, запах полыни - визитная карточка степи (особенно весной).

После начального крутого взлёта дорога уже до самого перевала имеет не сильный подъём, идти по ней не очень трудно, хотя временами останавливаемся на отдых. Слева отсаётся пик Советов -четырёхтысячник, покрытый вечными снегами и льдами, на который - если есть время, силы и желание - можно подняться без специального снаряжения. В своё время (1980-е годы) наш коллега, проходя практику на космостанции, поднимался туда за один день.

 

Большое Алматинское озеро остаётся позади. Некоторое время оно ещё хорошо видно, а потом исчезает за очередным поворотом дороги.

 

Дорога круто поднимается после озера. Вид с другого склона долины. В облаках - Пик Советов, 4400. Фото И.Исакова.	Дорога поднимается по долине реки Озёрной. Впереди - Водораздельный хребет. Видно слияние реки Озёрной (на фото левая долина) и реки Проходной (на фото правая долина) - рождение реки Большая Алматинка. Фото А.Футало.

Граница леса на Тянь-Шане заканчивается примерно на высоте 2800 м. Выше этого растут только кустарник и трава, потом остаётся только трава, а потом (это уже выше 4000м) перестаёт расти и трава. Деревья, которые «дотягивают» до границы леса, - это тянь-шаньские если, очень красивые стройные деревья, все как на подбор, одна к одной. И растёт тянь-шаньская ель только на Тянь-Шане, больше нигде. Основную часть пути мы будем идти в безлесной зоне (т.е. выше 2800м) и лес увидим уже только в долине Чон-Аксу при подходе к Григорьевскому ущелью.

Незаметно доходим до места рождения реки Большой Алматинки - она образуется слиянием двух рек - реки Озёрной (по долине которой нам подниматься к одноимённому перевалу) и реки Проходной (по долине которой, преодолев несложный перевал, можно выйти к одноимённому перевалу – перевалу Проходной, 3600м, через который также можно попасть в долину Чон-Кемина; и год спустя мы прошли тем путём, но уже поднимаясь из долины Чон-Кемина).

 

Вверх по долине реки Озёрной. Место рождения реки Большой Алматинки. Лес остался внизу, высота больше 2800 м.	Вверх по долине реки Озёрной

 

После каждого поворота дороги перед нами всё выше и выше встаёт стена Водораздельного хребта с красивыми вершинами - пиками Озёрный, Чойболсан, Алматы-Алагир. Перед нами северная сторона хребта, покрытая вечными снегами и ледниками. По Водораздельному хребту проходит государственная граница между Казахстаном и Киргизией и мы скоро реально пересечём границу двух стран, причём, похоже, нелегально (поскольку пограничного пункта на перевале Озёрном точно нет, во всяком случае, не было; это напонимает нечто из шпионских фильмов, нелегально мы ещё никогда не пересекали государственных границ). Формально здесь можно встретить пограничников, на нашей стороне - казахских, в долине Чон-Кемина - киргизских, но в последние годы ни здесь, ни там никто из туристов их не встречал (это было летом 2007 года, год спустя ситуация с пограничниками изменилась). К тому же виза для входа в Киргизию нам не нужна, так что и при встрече с пограничниками, надеемся, нам не о чем будет особо беспокоиться, договоримся.

Пока же нас больше беспокоит уровень воды в реке Озёрной, которую нам нужно будет переходить вброд. Уровень воды в горных реках и ручьях, берущих начало с ледников, летом сильно колеблется в течение суток. Утром воды относительно мало, с началом дневного таяния ледника воды становится всё больше и больше, и после обеда в солнечный день уровень воды будет самым высоким. Разница между утренним и послеобеденным уровнями воды в горной реке может быть весьма ощутима, поэтому утром брòдить значительно легче и безопаснее. А день сегодня тёплый и к броду мы подойдём в самом разгаре дня…

И вот брод реки Озёрной. Дорога ныряет под воду и выходит на том берегу. Воды много и сразу как-то не очень хочется заходить в этот несущийся поток беловато-грязного цвета (по цвету напоминающий жидкий бетон). Но не ждать же до утра, когда уровень воды будет самым низким, нам ещё сегодня идти и идти. Исследования реки выше и ниже дороги в поисках лучшего места брода не дали ничего, река довольно широкая и перепрыгнуть не удастся (тем более, с тяжёлым рюкзаком), на рукава она в этом месте не разбивается, по камням нигде здесь её не перейти. И получается, что лучшее место брода - всё-таки в том месте, где реку пересекает наша дорога. Ну, что ж делать, - пошли!

Горные туристы на всякий случай обычно имееют две пары обуви. И вторая пара как раз хороша для переходов рек вброд. Без обуви не пойдёшь - дно каменистое, вода холодная (только что с ледника - 4-6 градусов), течение быстрое - без обуви, пожалуй, не устоишь (ну, если только не проходил специальной йогической подготовки); а в мокрой обуви потом посуху не очень приятно идти, да и ноги стереть можно.

Реку перешли стенкой, положив руки на плечи друг другу. Поток воды чуть выше колена, но скорость такая большая, что вполне может сбить с ног. Поэтому переходим не спеша, шажок за шажком, аккуратно пробуя, куда можно поставить ногу, чтобы под ногой было не скользко, чтобы не наступить на шатающийся камень. Перешли… Это наш первый брод, впереди их будет ещё несколько. Что ж, пока не так страшно. (Мой хороший знакомый через два месяца, в октябре, перешёл в этом месте Озёрную просто по камням, практически не замочив ног; но у них были другие трудности - здесь уже лежал снег, а на перевале его было около 30 см. Трудно сказать, что лучше…)

 

В этом месте мы перешли вброд реку Озёрную. Течение сильное, глубина в центре чуть выше колена. Река течёт с ледника, размывая породу и приобретая цвет жидкого бетона.

 

Подходит время обеда. Есть, вроде бы, пока не очень хочется, но обед точно не помешает, да и передохнуть стоит. Дорога сейчас не очень круто идёт вверх, но идёт она всё же вверх и физическая усталость понемногу начинает накапливаться и ощущаться. Обед достаточно аскетичен - суп из пакетиков с сублиматами и чёрные сухари; желающим ещё лук и чеснок. Сколько помню, в походах такие супы всегда шли неплохо. Однажды я попробовал дома сделать такой суп, но дома есть его было, мягко говоря, невозможно. Вот что значит - время, место и обстоятельства.

 

К перевалу Озёрный
К перевалу Озёрный
Впереди Водораздельный хребет. Естественная граница Казахстана и Киргизии

 

Сил после обеда стало побольше и мы, не сказать, что очень быстро, но уверенно подходим к перевалу Озёрный - первому нашему перевалу на пути к Иссык-Кулю. Перед самым перевалом встречаем группу туристов из Москвы, которые щедро делятся с нами оставшимися у них неиспользованными газовыми баллончиками. Он уже заканчивают свой маршрут, им они уже не нужны. У нас запас достаточен, но дополнительное топливо в горах никогда лишним не будет.

Поговорили минут пятнадцать, обсудили маршруты и погоду. Что любопытно, в следующие дни мы встретили ещё несколько туристических групп и все они были московскими. Популярен у москвичей Тянь-Шань.

Высота здесь уже выше 3000 м и природа становится суровее. Кустарника нет, склоны гор поросли травой вперемешку с каменными полянами и осыпями. Ещё выше - только камни и скалы. Вершины и склоны гор покрыты вечными снегами и ледниками. Солнце у нас за спиной, палитра цветов гор не очень разнообразна, но всё равно пейзажи вокруг живописные. Серые, бурые, зеленоватые и белые тона и всевозможные их оттенки на фоне голубого неба. Действительно, пёстрые горы - «Алатау».

 

Перевал Озёрный. Широкая - до 1 км - седловина на высоте 3600 м. Перевал некатегорийный (т.е для его одоления нужны только желание и физическая подготовка), с пологим подъёмом из долины реки Озёрной и в начале с пологим спуском в долину реки Чон-Кемин вдоль реки Кель-Алматы. Относительный подъём от Большого Алматинского озера 1000 м, относительный спуск к реке Чон-Кемин - 700 м. Перевал расположен на Водораздельным хребте (здесь же проходит и государственная граница между Казахстаном и Киргизией) между пиком Озёрный (4200 м) и пиком Кайрактас (3900 м). Считается, что здесь проходит самый удобный путь из Алматы в долину реки Чон-Кемин. Говорят, что когда-то здесь шёл караванный путь из Алматинской степи к озеру Иссык-Куль.

На перевале стоит указатель с названием перевала, высотой и указанием, что до Чон-Кемина остаётся ещё целых 15 км. В это как-то поначалу не верится, поскольку долина Чон-Кемина уже видна, вроде бы рукой подать да два шага сделать. Но, как потом оказывается, дорога на крутом склоне долины делает такие серпантинные петли, что 15 км легко набирается.

С перевала открывается замечательный вид на хребет Кунгей-Алатау (в другом написании - Кунгей-Алатоо) - второй основной хребет Северного Тянь-Шаня, южные склоны которого спускаются непосредственно к северному берегу Иссык-Куля. Но, несмотря на то, что формально географически до Иссык-Куля не так далеко, напрямую через Кунгей-Алатау нам здесь не пройти: неприступные высокие снежные горы пройти не дадут, нужно обходить.

«Кунгей-Алатау. Название горного хребта к югу от Заилийского Алатау ... Из тюркского кунгей «солнечная (южная) сторона любой горы» и алатау. Хребет Кунгей-Алатау является северным обрамлением озера Иссык-Куль. Поэтому в слове кунгей отразилось положение горной цепи относительно озера (южный склон обращен к Иссык-Кулю)». [3]

Алатау и Алатоо. «Так ранее казахи и киргизы именовали высокие хребты Тянь-Шаня. Толкование этого оронима разноречиво. Обычно принято толковать его как «Пёстрые горы». Но известные учёные-топонимисты, такие как: С.Умурзаков, Т.Жанузаков, К.Конкобаев и Э.Мурзаев, допускают другую этимологическую версию. Они исходят из того, что в древнетюркских языках «ала» означало что-то большое, великое. Замечу, что в современном турецком языке «ала» означает высокие, более высокие. И ещё одна информация: близ Ферганской долины в древнетюркском языке «ала» осмысливалось как летние пастбища. С географических позиций это толкование звучит очень убедительно.» [5, с.20-21]

 

Перевал Озёрный, впереди Киргизия, вид на хребет Кунгей-Алатоо	С перевала стекает масса ручьёв, вскоре собирающихся в реку Кель-Алматы

Южная сторона перевала Озёрный в отличие от северной стороны (откуда поднялись мы) рождает большое количество ручьёв, которые, широко разливаясь на перевале, вскоре собираются в реку Кель-Алматы, короткий, но стремительный приток Чон-Кемина. Тишина, обычно дополняемая только шорохом ветра, здесь наполняется шумом, журчанием и бульканьем бегущей воды.

Вступив на южный склон перевала Озёрный, мы пересекли государственную границу Казахстана и Киргизии. Покинули Казахстан, перешли в Киргизию. Здесь нет ни заставы (ни казахстанской, ни киргизской), ни пограничников. Пожалуй, впервые в жизни переходим границу нелегально. Даже если в данном случае виза и не нужна, теоретически, мы должны были кому-то показать наши документы. Но показывать здесь некому.

К Чон-Кемину можно спуститься двумя путями: по тропе вдоль левого склона долины реки Кель-Алматы или по дороге вдоль правого склона долины. По тропе короче, но по дороге удобнее. Мы выбрали дорогу, в т.ч. имея в виду и надвигающийся вечер. Темнеет здесь очень быстро, и спуск по крутой тропе в темноте может быть не очень приятным, если не сказать опасным. А нам ещё идти и идти. Сначала спуск довольно пологий, но через некоторое время дорога выходит на крутой склон и начинает большими петлям серпантина спускаться вниз. Этих петель много, очень много и, несмотря на то, что долина Чон-Кемина визуально близка, спуск к реке на фоне усталости целого ходового дня (да ещё первого дня) занимает много времени.

Вечереет, солнце клонится всё ниже и ниже, а нам ещё идти и идти до места ночёвки. Палатку поставить можно, только непосредственно спустившись к Чон-Кемину. На крутом склоне не поставишь, на дороге - как-то не очень здорово, да и воды здесь нет, вода есть только внизу. А ночь в этих южных местах наступает быстро и ночь очень тёмная. На одной из последних петель серпантина сверху присматриваем возможное место ночёвки и место схода с дороги. На нашу удачу в этом месте у дороги лежит большой камень, скорее даже, кусок скалы, мимо которого и в темноте пройти трудно. И уже почти в темноте доходим до высмотренного сверху места у Чон-Кемина, на берегу впадающего в него ручья. И в наступившей темноте, где с фонариком, а где и без него, просто на ощупь, ставим палатку и начинаем готовить ужин.

 

Внизу - Чон-Кемин. Вечер.	Долина Чон-Кемина. Последние лучи солнца.

 

С наступлением темноты ощутимо холодает. Да и то сказать, высота здесь 3000 м. Это самая высокая моя ночёвка. Начинают мёрзнуть руки, надеваем на себя тёплые вещи. Но это ещё вполне терпимо. Мой знакомый, о котором я вспоминал выше, два месяца спустя ночевал примерно в этом же месте. Так у них вода в котелке покрывалась льдом уже через несколько минут. У нас такого ещё не было.

В темноте шумит невидимый Чон-Кемин. С ужином справляемся быстро. И надо бы ложиться спать, поскольку завтра лучше встать пораньше, лучше даже с рассветом, чтобы успеть как можно быстрее перейти вброд несколько притоков Чон-Кемина, пока тающие на солнце ледники не наполнили их водой. Но сразу уйти в палатку сложно, поскольку над нами - ЗВЁЗДНОЕ НЕБО. Словами описать это ЗВЁЗДНОЕ НЕБО практически невозможно. Жители городов совсем не смогут представить себе, что это такое. Сельские жители равнин смогут представить отдалённо. И только те, кто видел ЗВЁЗДНОЕ НЕБО в горах, знают это поистине мистическое НЕБО. Вокруг абсолютная темнота. И огромное количество ярчайших звёзд покрывает весь небосклон. Через всё небо широкой серебристой полосой проходит Млечный Путь. Горные хребты угадываются по границе между горящими звёздами и полным мраком. Ощущение жутко-мистически-восторжённое. Ты один на один с КОСМОСОМ, один на один с ВЕЧНЫМ...

 

Из книги А.Лебедева «Алтайскими тропами» [6]:

«Звёзды в представлении казахов. Казахи, долгое время жившие по лунному календарю, умели хорошо ориентироваться по звёздам. Вот несколько интересных легенд.

Полярная звезда - Тимер Казык («Железный кол») - возникла во время Великого Хаоса, потрясшего Вселенную. «Три года царил Хаос. Наверху была мгла, а внизу - прах. Звери, птицы и сыны человеческие сбивались с пути. Владыка неба - бог Тэнгри - решил покончить с Хаосом и вбил во Вселенную железный кол. Он закрепил Небо и Землю и стал осью мира, вокруг которого держат свой путь Луна и Солнце, звёзды и кометы. А конец посоха можно увидеть ночью на тёмном небе - это Полярная Звезда».

Большая Медведица (Жети каракши) издавна использовалась кочевниками в качестве ориентира наступления хозяйственных сезонов. Это созвездие никогда не заходит за горизонт и вращается вокруг Северного небесного полюса. Положение ковша последовательно меняется со сменой времён года. Летом он находится над Северным полюсом вверх дном; осенью ковш опущен вниз, а ручка вытянута вверх; зимой он расположен в самой низшей точке дном вниз; весной - дном вниз.

«В давние времена семеро разбойников (жети каракша) грабили торговые караваны. Собрался народ и решил наказать их. Но разбойники сумели убежать от преследователей на небо и превратились в звёзды Большой Медведицы. Три первых звезды Малой Медведицы - это аркан; остальные звёзды - это братья-батыры и их верные кони Акбозат («белый конь») и Кокбозат («сивый конь»), привязанные этим арканом к небесному колу - Полярной звезде. Семь воров всю ночь охотятся за ними хотят во что бы то ни стало украсть Акбозат и Кокбозат. Но зоркие братья-батыры не спускают со своих коней глаз. Когда наступает рассвет, семь воров скрываются».

Созвездие Плеяды. Это созвездие называют Уркер. В календаре казахов было 12 месяцев по 30 дней, остающиеся 5-6 дней назывались бесконак - «пять гостей». По местоположению Уркер на небе казахи определяли сроки выпаса, случки и окота животных, время перекочёвок и многие другие хозяйственные работы. В самый жаркий период года Уркер сначала находится рядом с горизонтом, а затем «опускается в подземный мир», т.е. уходит за горизонт. А зимой Уркер расположен в высшей точке звёздного мира. О созвездии существует такая легенда. «Давным-давно животные поймали Уркер, после чего на Земле установилось вечное тепло. Люди и животные благоденствовали. Уркер стерегли верблюд, лошадь, овца и корова. Наступила очередь козы. Животные предупредили её, чтобы она была внимательна, но коза отвлеклась, и Уркер вырвался из-под её копыта, разорвав его. С тех пор у козы раздвоенное копыто. Животные рассердились, и, когда Бог давал всем хвосты, попросили его дать козе самый никчёмный хвост. Поэтому Бог дал козе маленький хвостик. А освободившееся созвездие Уркер стало летать там, где ему хотелось. И с тех пор, как только Уркер приближается к Земле, наступают тёплые дни, а когда поднимается - приходит холод.

Созвездие Ориона с присущими ему тремя яркими звёздами называют Уш Аркар - «три каменных барана (архара)». Три менее яркие звезды - это Уш Мэргэн, т.е. «три охотника». Седьмая звезда называется Мултугнынг-агы - «ружейная пуля». Охотники на земле убивали слишком много животных. Архары пожаловались Богу, и Тот поднял их на небо. Но охотники отправились за ними по аркану.

Венера (Шолпан). Появление в зимнее время яркой Венеры на западе связывалось с поверьем, что будет тяжёлая зима с сильными морозами.

Сириус (Сумбуле). С восходом Сириуса (конец августа - начало сентября) казахи начинают стрижку овец. Они привязывают баранам и козлам-производителям набедренные фартуки, чтобы предотвратить случку.

Созвездие Пегас называют Тулпар (Толпар), т.е. «крылатый конь». Он рождён у истоков океана. Тулпар - полуконь, получеловек. Говорит человеческим языком. Ударом копыта Тулпар выбивает источник, воды которого дают силы богатырям и вдохновение певцам.

Млечный Путь называют Кус Жолы («птичья дорога»). Считается, что ночью во время перелётов птицы ориентируются по Млечному Пути.

Созвездие Весы именуют Таразы (Теразы), созвездие Близнецы - Босага, созвездие Льва- Камбар, созвездие Кассиопея - Каракурт.

Марс называют Арай».

 

День второй

Не то, чтобы с рассветом, но встали мы рано. Из спальника вылезти было непросто: после вчерашнего ходового дня спина болит, ноги болят и даже руки болят (хотя, казалось бы, руки-то с чего?) Отличный солнечный день, но с утра ещё холодновато.

Широкая долина Чон-Кемина предстаёт перед нами во всей своей красе. Простор захватывает дух, а поднимающиеся по бокам горы только увеличивают ощущение пространства.

Дорога, по которой мы пришли сюда, теперь пойдёт вниз по долине, перейдя чуть ниже на левый берег. Раньше в месте перехода дороги был мост, но бурная река его обрушила и перейти по остаткам моста Чон-Кемин сейчас нельзя. Джипы могут пройти вброд. И ещё лошади. Для человека переход вброд сильно зависит от уровня воды. Сейчас воды много и перейти Чон-Кемин нереально, снесёт сразу же. А вот два месяца спустя мой знакомый перешёл Чон-Кемин просто по камням, настолько осенью падает уровень воды в реке.

Чон-Кемин с тюркского переводится как Большая река: чон «широкий, большой» + кем «река» + -ин (показатель множественности). Истоки реки лежат на горной перемычке, соединяющей хребты Кунгей-Алатау и Заилийский Алатау на высоте около 3800 м, но по сути Чон-Кемин рождается из-под древней морены, запрудившей озеро Жасыл-Кёль в полудне пешего пути отсюда. Длина реки больше 100 км и впадает она в реку Чу, которая впадает в Сыр-Дарью, которая впадает в Аральское море. Чон-Кемин - вторая по величине после Чу река Северного Тянь-Шаня.

 

Завтрак, недолгие сборы - и вперёд. Наш путь вверх по долине Чон-Кемина до озера Жасыл-Кёль и затем подъём под ледник Аксу по долине правого притока Чон-Кемина - реки Восточный Аксу.

 

Утро. Долина Чон-Кемина	Наш путь - вверх, к истокам Чон-Кемина

Подъём очень пологий, совсем незаметный, идти легко. До истоков Чон-Кемина единственные реальные препятствия - это его правые притоки, стекающие со склонов Заилийского Алатау. Их несколько и все их нужно будет переходить вброд. А возможности брода очень сильно зависят от уровня воды в притоках. Если мы успеем пройти их до того, как начнёт подниматься вода от начавших таять на солнце ледников, то будет хорошо. Если нет, будем решать на месте.

Первый приток перешли довольно легко по одиночке. Воды где-то по колено, течение сильное, но место перехода удобное. Вода чистейшая, но ледяная, ноги здорово мёрзнут.

Все остальные притоки переходили стенкой, обнявшись вместе. Перешли без приключений, хотя один из притоков оказался глубоким, почти по пояс, и был момент, когда пришлось всем собраться, чтобы устоять под напором бурного ледяного течения. Интересно было отметить, что во всех переходимых притоках вода была чистая. Значит, они или имеют полностью неледниковое питание, или мутная «молочная» вода с ледников ещё не дошла до нас.

Увидели группу туристов, которая по всем правилам наводила переправу через Чон-Кемин. Видимо, они, как и мы, поднимались снизу, но им нужно было переправиться на другой берег. Подниматься до истоков реки у них, похоже, не было времени (хотя озеро Жасыл-Кёль стоит того, чтобы до него дойти) и они нашли место, где можно было переправиться через Чон-Кемин. Правда, я бы ещё подумал, стоит ли в этом месте переправляться, река здесь довольно широкая и бурная. Но туристы натянули верёвки и переправа на наших глазах шла успешно. Пожелав друг другу удачи и доброго пути, мы разошлись.

Вскоре встретили мирно пасущийся табун лошадей. Лошади здесь одни, без пастухов. Живут они в долине, а пастбища здесь роскошные. Нас лошади совсем не боятся и, вообще, не обращают на нас никого внимания.

Вообще, высоко в горах почти в каждой долине встречаешь пасущийся скот - табуны лошадей, стада коров и яков. Они пасутся без пастухов, ночуя здесь же под открытым небом. Юрты пастухов-киргизов обычно стоят значительно ниже в долине. Ближе к юртам, уже под присмотром пастухов, пасутся большие отары овец. Это, видимо, связано с тем, что лошади, коровы и яки могут отбиться летом от одинокого хищника, а овцы нет. Но, может быть, есть и какие-то другие причины.

Что ещё примечательно - заметное различие в горном животноводстве между казахской и киргизской сторонами. В горах Казахстана, конечно, тоже есть скот, но его немного. Как только переходишь в Киргизию, почти сразу видишь большие табуны, стада и отары.

 

Живописная долина Чон-Кемина, окаймлённая горами, открывающиеся впереди сверкающие на солнце вечные снега и ледники, отличная солнечная погода и почти незаметный подъём вверх навивают философско-созерцательное настроение. Как же хорошо и красиво! А воздух! Чистейший. Как же легко здесь дышится!

Горы поражают и сражают своим величием, своей мощью, красотой и вечностью. Но горы не давят, они возносят дух человека вверх, к небу. К Вечному небу. К Тенгри. Горы стоят здесь миллионы лет и человек чувствует здесь себя временной песчинкой, попавшей в этот мир вечного величественного покоя и, одновременно, вечной непреодолимой силы. Приходят и уходят человеческие эпохи, а для этих гор что пещеры первобытных людей, что воины Тамерлана, что пастухи-киргизы, что современные туристы - один миг в их вечности. С человека здесь быстро слетает весь искусственный налёт городской технической цивилизации и сами собой приходят в голову думы о смысле твоей несущейся в городе жизни, о преходящих и настоящих целях её, о том, зачем ты живёшь и в этой жизни, и в вечности... О том, что ты упускаешь, часто откладывая на вечное «потом», в своей постоянной «колёсно-белочной» ежедневной суете. И реально осознаёшь древнее и, вместе с тем, всегда актуальное для человечества изречение: «хавел хавалим, хакол хавел» («суета сует, всё суета» - Экклезиаст). Конечно, вернувшись в цивилизацию, снова попадёшь в несущееся колесо городской жизни, но, вспоминая в своей серой ежедневности эту вечную силу и красоту гор, возвращаясь сюда мыслями, может быть, сделаешь свой серый будень ярче, осмысленнее и мудрее...

 

«В суету городов и в потоки машин

Возвращаемся мы - просто некуда деться!

И спускаемся вниз с покорённых вершин,

Оставляя в горах,

оставляя в горах своё сердце. ...

 

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

Горы будят у нас - и зовут нас остаться!

Но спускаемся мы (кто - на год, кто - совсем),

Потому что всегда,

потому что всегда мы должны возвращаться.»

 

Я давно заметил, что в горах почти сразу же откуда-то из глубин памяти и подсознания всплывает голос Владимира Высоцкого, его песни о горах; они настолько естественны, что горы просто притягивают их.

 

Тишину нарушают только низкий шум реки да свист сурков. Сурков очень много, они живут целыми колониями и здесь для них раздолье. Зверьки очень осторожные, но, вместе с тем, и очень любопытные. То здесь, то там они стоят столбиками у своих нор и высматривают, кто это появился в их владениях? Как только один из них заметит опасность или подумает, что заметил, немедленно раздаётся резкий свист и вся колония дружно ныряет в норы, при этом, в свою очередь, также не забывая свистом и взмахом хвоста предупредить своих сородичей об опасности. Нор в долине много. Нора сурка может достигать в глубину нескольких метров и иметь до десятка выходов, всё отлично продумано, поэтому застать зверька врасплох практически невозможно, он сообразит, куда ему лучше нырнуть и откуда безопаснее вынырнуть, отсидевшись в норе. Чтобы сделать несколько фотографий предельно осторожных сурков, пришлось изрядно потрудиться и проявить охотничий талант, терпение, выдержку и смекалку. Но несколько интересных снимков сделать удалось.

Этих симпатичных зверьков вспоминают все путешественники.

П.П.Семёнов-Тян-Шанский: «Мы встретили здесь бесчисленное множество сурков, выскакивающих при нашем приближении на камни и начинающие свой характерный и пронзительный свист». [4, 243]

Н.М.Пржевальский: «...По степям и горным долинам везде множество тарбаганов [сурков] - Arctomys baibacinus, которые в половине сентября уже находились в зимней спячке. В это время их усердно преследуют медведи, раскапывают норы и достают оттуда полусонных, весьма жирных зверьков». [7, 37-38]

Медведи по описаниям здесь тоже есть, но мы их не видели. Есть и волки, пастухи говорят, что волков немало. Год спустя недалеко отсюда мы почти нос к носу встретились с большим волком, которого, правда, больше интересовали пасущиеся бараны, нежели мы, тем не менее, опасность мы ощутили явно.

 

Ни единого человека вокруг, только иногда встречаются табуны лошадей без пастухов	Самое место для неспешных бесед о жизни	Притоки Чон-Кемина - броды с ледяной водой	Долина реки Чон-Кемин
У истоков Чон-Кемина	Цветы высокогорья	Стоящий сурок	Сурок у своей норы

 

К середине дня подошли к истоку Чон-Кемина. Чон-Кемин вытекает из-под высокой каменной морены, которая является своеобразной плотиной-запрудой для озера Жасыл-кёль. Морена образовалась обвалом в незапамятные времена. И получившаяся естественная плотина создала озеро. Тропа круто взбирается на морену, подъём физически непрост, но зато какая награда! Перед вами во всей своей красе открывается Жасыл-Кёль, по праву считающееся одним из самых красивых высокогорных озёр Северного Тянь-Шаня. Озеро лежит в чаше крутых склонов гор, на заднем плане ледники и вечные снега Чилико-Кеминской перемычки, соединяющий оба основных хребта Северного Тянь-Шаня - Заилийского Алатау и Кунгей-Алатау. В зависимости от освещённости и угла падения солнечных лучей цвет чистейшей воды озера может меняться от сине-зелёного до синего и бирюзового цветов.

Жасыл-Кёль (Джасыл-Кёль, Жасыл-Коль) - по-казахски и по-киргизски значит «голубое озеро». Высота около 3200м, рыбы в озере нет (поскольку высоко и холодно). Озеро находится в Киргизии, но самый простой и удобный путь до него - со стороны Казахстана, из Алматы через перевал Озёрный (это, собственно, наш путь).

Как правило, все туристические группы, проходящие в этой районе, стараются хотя бы ненадолго остановиться на озере. А если позволяет время, то остановиться на ночь или сделать здесь днёвку. Места для стоянок есть на более пологом правом (если смотреть с морены) берегу озера. Мы здесь остановились на обед.

На высоких крутых горных берегах озера серо-зелёные травянистые склоны чередуются с серыми каменными осыпями. Солнце, пробивающееся сквозь разрывы в облаках, создаёт на этих склонах и на голубой воде озера бегущие светлые пятна. Картину дополняют белые снега на вершинах гор. Вот уж, действительно, алатау - пёстрые горы.

После преодоления морены футболка на спине мокра от пота, и налетевший вдруг холодный пронизывающий ветер заставляет ёжиться от холода. Ветер к тому же из-за горы пригнал низкую тёмную дождливую тучу, и даже быстро надетая ветровка под несильным дождём и пронизывающим холодным ветром не очень согревает. Для гор такая быстрая перемена погоды (с солнечной на дождливую с ветром, как, впрочем, и обратно) в порядке вещей. Вся надежда теперь на горячий суп, горячий чай и рюкзак, под которым станет тепло буквально через несколько минут ходьбы. До того было желание искупаться в озере, но сейчас даже мысль об этом вводит тело в дрожь, а зубы в клацанье.

 

Рождение Чон-Кемина из-под морены	Здравствуй, озеро Жасыл-Кёль!	Озеро Жасыл-Кёль	Озеро Жасыл-Кёль

 

После обеда и небольшого отдыха, попрощавшись с озером Жасыл-Кёль, держим путь вниз по долине Чон-Кемина, но уже по другому - левому - берегу реки. Нам нужно немного спуститься до впадения левого притока - реки Восточный Аксу, чтобы затем по его долине подниматься к леднику Аксу.

Аксу - очень распространённый тюркский гидроним на Тянь-Шане. В буквальном смысле означает «белая вода» (ак - белый, су - вода). Чаще всего так называют реки, которые питаются таянием ледников и несут в себе белесоватую ледниковую взвесь, по цвету напоминающую молоко.

И в этом смысле Восточный Аксу полностью оправдывает своё название. После обеда таящие ледники в стекающие с них ручьи и реки поставляют большое количество воды, изрядно сдобренной каменной взвесью серо-белесоватого цвета. И вода в нашей реке имеет цвет, да и чуть ли не консистенцию, жидкого бетона. Соединяясь с чистой прозрачной водой Чон-Кемина его первый же левый приток Восточный Аксу изрядно мутит воду.

 

К перевалу Аксу нам нужно будет из долины Чон-Кемина подниматься по долине реки Восточный Аксу	Вода в Восточном Аксу имеет цвет «жидкого бетона»

 

Подъём вдоль правого берега Восточного Аксу технически не сложен, тропа то идёт вдоль самой воды (а местами даже приходится идти по камням прямо по-над водой), то забирается на склон, уходя в сторону от реки и забираясь на каменистые осыпи и курумник. Курумник - это беспорядочно наваленные глыбы больших камней и обломки скал, диаметром от десятка сантиметров до нескольких метров (на древнетюркском «горум» - каменные россыпи, нагромождение камней, обломки скал), каменный хаос, оставляющий для многих не очень приятные воспоминания. Хождение по курумнику под рюкзаком обладает примечательным свойством выворачивания стоп и коленей во все стороны. После долгого хождения без привычки по таким каменным полям стопы просто отказываются стоять на обычной земле нормально и ноги непроизвольно подгибаются сами собой, и вдобавок появляется удивительное ощущение, как будто колени становятся, как у кузнечика: они запросто начинают сгибаться назад, не сгибаясь вперёд, как они сгибались раньше.

А ещё на курумнике обычно теряется тропа. Точнее сказать, на курумнике её просто невозможно проторить, поэтому на этих каменных полях тропы нет. Чтобы обозначить направление движения, на курумниках выкладывают специальные маркировочные каменные туры, по которым, как по маячкам, можно ориентироваться.

Набор высоты идёт ощутимо, понемногу травянистых склонов становится всё меньше, вот уже они заменяются отдельными травяными кочками среди камней и мхом с лишайниками на камнях, а затем исчезает вся растительность, мы вступаем в мир скал, больших камней, каменных осыпей и вечных льдов.

Сзади в долине реки ещё виден хребет Заилийского Алатау, а впереди, когда мы поднялись уже достаточно высоко, стал хорошо просматриваться ледник Аксу. Задача сегодняшнего дня - подойти к началу ледника и встать на ночь под ним. Там должны быть приемлемые ровные площадки для палаток.

 

Каменная осыпь	Верх к леднику Аксу	Сзади ещё виден хребет Заилийский Алатау

А впереди ледник Восточный Аксу	Начало ледника Восточный Аксу, рождение реки Восточный Аксу

 

Дошли. Места для палаток есть, но почти все они уже заняты большой группой горной школы из Москвы. Тем не менее, место нашлось и для нас. Немного почистив от больших камней небольшие каменисто-земляные полянки, мы поставили свои палатки среди палаток коллег-туристов. В тесноте да не в обиде! Сразу же все перезнакомились. Это горная школа из Москвы. Здесь две группы, ещё одна группа осталась внизу на озере Жасыл-Кёль (мы их там видели издалека), их ждёт оттуда выход на пятёрочный маршрут, там остались самые опытные. А здесь вместе с нами инструкторы и школьники старших классов, одна группа идёт на Иссык-Куль тем же маршрутом, что и мы, другая после перевала уйдёт в сторону на более сложный маршрут.

Место перед самым ледником, где мы стоим, словно специально создано природой для того, чтобы туристы могли здесь остановиться. До этого места от самой долины Чон-Кемина не было более или менее ровного места, где можно было бы нормально поставить одну или несколько палаток. А здесь можно. Да ещё есть родник с чистой водой! Это большая удача, поскольку в ином случае пришлось бы ночевать без воды или брать воду из реки. А в реке не вода, а «жидкий бетон». И есть большие сомнения в том, что вода из реки даже за ночь может хоть как-то отстояться или её можно будет приемлемо отфильтровать. Всё равно от такой воды будет полный рот земли и каменного песка.

Мы довольно рано дошли до этого места и даже после ужина было ещё светло. Часть туристов собралась группами и начались традиционные в таких случаях туристские байки и рассказы. Кто где был, где ходили, с кем что было, кто что слышал, в какие приключения попадал. Вдруг выясняется, что многие бывали в одних и тех же местах, только в разное время. Ну, понятно, в таких историях всегда есть доля фантазии, но на то они и туристские байки, чтобы можно было и красиво рассказать, и с интересом послушать. Не приврёшь - красиво не расскажешь! И всем в удовольствие - и рассказчику, и слушателям. В путешествиях за века меняются способы передвижения и технические возможности, но встречи людей в глуши вдали от жилья на туристических тропах ли в наше время, на караванных ли путях века назад, по сути, наверное остались теми же. Вспомнился Ю.Н.Рерих: «Поздно вечером большие лагерные костры осветили стены крепости и дородные фигуры людей, сидящих на корточках вокруг огня и рассказывающих друг другу последние новости из Яркенда, Леха и Кашмира. Здесь была самая настоящая караванная Азия, где даже прозаические вести превращаются в героические легенды и разносятся караванщиками вдоль великих торговых путей.» [8, с.43] Кто знает, может быть, кто-то из нас когда-то давно ходил караванными путями по Азии и сейчас к подножию ледника Аксу на Тянь-Шане нас привела неосознанная, но от этого не менее сильная, давняя тяга к путешествиям.

 

Обсуждаем завтрашний день. Завтра нам предстоит центральная и технически самая сложная часть нашего маршрута - подъём по леднику, подъём на перевал высотой свыше 4000 м и спуск с перевала. Подъём по леднику в это время года не должен представлять технической сложности: сам ледник не крутой, свежего снега в последнее время не было, все трещины должно быть хорошо видны. Меня больше настораживает подъём с ледника на перевал вдоль крутого склона каменной осыпи. Я с детства плохо переношу высоту, когда меня от этой высоты ничто не отгораживает. А, судя по всему, крутизна и высота склона, вдоль которого пойдёт тропа, будут приличными. И спуск с перевала - точно такой же.

В памяти встают яркие описания путешествия по Каракоруму во время Центрально-Азиатский Экспедиции, сделанные Ю.Н.Рерихом:

«Мы разбили лагерь на краю плато, усеянного валунами и осколками выветренных горных пород. <…>

Задолго до рассвета мы услышали в лагере ладакцев громкие возгласы: «Дальше, дальше, дальше! Подъём, подъём, подъём!» И вскоре в темноте вспыхнули костры, высветив лохматые фигуры людей, пивших утренний чай с поджаренной ячменной мукой (цампа). В предрассветных сумерках тёмная масса каравана яков покинула стоянку и направилась в сторону перевала. Мы ехали следом за ним на лошадях. Подъём к перевалу оказался нетрудным, но обрывистые склоны и множество скелетов людей, сорвавшихся вниз на острые скалы, красноречиво предупреждали об опасности пути. Нашему каравану тоже пришлось заплатить «пошлину»: великолепный бадахшанский жеребец, принадлежавший Омар-хану, испугавшись чего-то, вдруг подпрыгнул и тут же полетел вниз по каменистому склону Он упал на скалы и был ещё жив. Выстрел из винтовки положил конец его мучениям. Спуск с перевала был недолгим и пологим, но продвижение по долине, где протекала небольшая речушка, затруднялось из-за невероятных скоплений валунов. Просто уму непостижимо, как караванам удается преодолевать этот участок пути. Валуны, острые камни и предательские ямы, в которых не на что опереться ногой, таков путь после Караул-давана. В течение трёх часов мы пробивались сквозь каменные завалы, спешившись, чтобы помочь лошадям преодолевать опасные места Несколько раз вброд переходили быструю холодную речушку, с трудом загоняя караванных животных в ледяную воду. Одну из овец, шедших вместе с караваном, унесло течением, и её не удалось спасти. Совершенно вымотанные, мы поставили палатки на ровном клочке земли. <…>» [8, с.36]

И Свен Гедин: «Недалеко от моста тропинка оказалась обледеневшей и спускалась около одетого снегом вертикальнаго склона, у подножья котораго торчали острые уступы сланца. Первую лошадь, нёсшую мешки с соломой и мою походную постель, осторожно вёл опытный киргиз. Тем не менее, лошадь поскользнулась и, напрасно поискав ногами точки опоры, слетела в обрыв, перевернулась раза два в воздухе и, ударившись о почти вертикальный сланцевый выступ на дне долины, угодила в реку; мешки разорвались, и солома высыпалась на камни. <…>

Лошадь, однако, погибла, - сломала себе хребет и скоро в судорогах агонии опять скатилась в реку, где и осталась. Вьюк погибшей лошади собрали и привели в порядок, а затем навьючили на одну из запасных лошадей, которая и донесла его до ночного привала. Опасное место над обрывом обработали топорами и кирками и посыпали песком; каждую лошадь всё-таки провели под уздцы; нечего и прибавлять, что я прошёл это опасное место пешком. <…>

Эта первая обледенелая тропа была ещё только «цветочком», а «ягодки были впереди». Такие тропы пошли одна за другою, одна другой опаснее. Мы шли, ползли и тащились над зияющими в ожидании добычи пропастями. To и дело приходилось останавливаться, чтобы вырубить во льду ступеньки и посыпать их песком. Каждую лошадь вели двое; один держал её под уздцы, другой за хвост, чтобы удержать её в случае, если она поскользнётся. Лошади много раз падали, но опять вставали на ноги. Одна таки поскользнулась и порядком глубоко погрузилась в снег, но её во время успели подхватить и освободить от вьюка, который снова прикрепили, когда лошадь выбралась. Я метров по сто проползал на четвереньках; за мной по пятам следовал киргиз, поддерживая меня в опасных местахъ. Падение в пропасть означало бы верную смерть.

Словом, это был отчаянный переход. <…>» [9, с.40-41]

 

Но утро вечера мудренее. И, как говорит мудрая еврейская пословица: «Беспокоиться заранее - беспокоиться дважды». Посмотрим. Люди же там нормально ходят и даже школьники завтра пойдут. Значит, и мы пройдём.

 

Вечером натянуло тучи и стал чуть накрапывать мелкий дождь. Пришлось расстаться с мыслью снова увидеть сегодня фантастическое ЗВЁЗДНОЕ НЕБО. Жаль, ведь эта ночёвка почти на километр выше вчерашней, было бы не менее красиво (если не сказать больше), чем вчера.

Разбрелись по палаткам. Как мы ни старались очистить от камней место под палаткой, камни под спиной всё же чувствуются и некоторое время приходится эмпирическим путём находить место и позу, чтобы можно было уснуть. Но спалось плохо, было какое-то внутреннее беспокойство. Может быть, сказывались ожидания завтрашнего дня, может быть, брала своё высота (это самая высокая ночёвка в моей жизни, высота около 3800 м), а, может быть, духи гор что-то хотели донести до нас, а мы это не очень хорошо понимали. По верованиям древних киргизов у каждого элемента природы есть свой дух-покровитель, хозяин. И сейчас мы находились среди самых сильных из духов - духов горных вершин и перевалов, здесь вместе с ними были также дух долины, дух реки, дух ледника и дух родника. Так мы провели эту ночь.

 

 

День третий

Встали рано, до конца ещё не рассвело. Нужно позавтракать, собраться и выйти, чтобы успеть как можно раньше пройти ледник, подняться на перевал и спуститься вниз. Погода в горах утром, как правило, лучше и солнце ещё не успеет начать топить лёд.

Мы вышли, когда наши коллеги из горной школы только собирались. Но им объективно сложнее, поскольку группа у них большая. Переменная облачность, за ночь низкие тёмные тучи разогнало, дождя нет. Отличная погода для преодоления перевала.

Выходим на ледник. Ледник состоит из смеси льда и камней и покрыт земельно-каменной пылью, которая при таянии ледника попадает в воду и именно эта взвесь делает реку текущим «жидким бетоном». Но нам она сейчас помогает идти, она вмёрзлась в лёд и благодаря ей нога стоит прочно и обувь не скользит при ходьбе.

Длина ледника Восточный Аксу - несколько километров. В целом он пологий, есть два чуть более крутых взлёта, принципиально не представляющих технической сложности. Есть и довольно глубокие трещины, но все они сейчас хорошо видны и прекрасно обходятся. Замыкается ледник зубчатой подковой хребта Терскей-Алатоо с чётко выделяющейся седловиной перевала Восточный Бозтери. Через этот перевал из долины Восточного Аксу самый короткий путь на Иссык-Куль. Но для нас этот перевал не проходим по его технической сложности. Нам, не доходя до конца ледника, нужно будет уйти влево по ходу движения на перевал Аксу Северный. Тропа на перевал видна чёткой ниткой по левому (по ходу движения) каменистому склону долины.

Увидев тропу, переходим с ледника на крутую мелкую осыпь склона.

 

Вперёд, на ледник	Чем не гриб подберёзовик? Только шляпка каменная, а ножка ледяная	Ледник Восточный Аксу	Ледник Восточный Аксу
Трещина	Ледник Восточный Аксу, вид назад	Ледник Восточный Аксу, явно видно, что ледник «течёт»	Ледник Восточный Аксу

 

Вид с ледника на долину реки Восточный Аксу	Впереди ледник заканчивается Подковой Аксу	Подъём на перевал. Где-то внизу остаётся озерко

 

Тропа на перевал поднимается по крутому склону каменной осыпи, то взлетая вверх, то идя относительно полого. Местами идётся легко, местами заставляешь себя не смотреть вниз, а смотреть только под ноги, только на тропу. Но ведь люди же здесь ходят, следом школьники пойдут, значит, и ты пройдёшь. В конце концов - всё в самом тебе, нужно преодолеть это психологический барьер боязни высоты. В голове звучит В.Высоцкий:

«Здесь вам не равнина - здесь климат иной.

Идут лавины одна за одной,

И здесь за камнепадом ревёт камнепад.

И можно свернуть, обрыв обогнуть...»

 

Но здесь некуда сворачивать и нечего огибать, тропа как раз идёт по самому оптимальному маршруту. Так что - вперёд и вверх. Не так уж страшен чёрт, как его малюют. Подъём оказался проще, чем думалось о нём накануне. И вот перевал.

Перевал Аксу Северный, высота 4150 м, категория 1А, расположен в хребте Кунгей-Алатоо и ведёт с ледника Восточный Аксу в долину реки Чон-Аксу. Это высшая точка нашего путешествия. Сам перевал представляет собой широкую седловину из мелких камней, в центре которой находится перевальный тур.

 

Вид с перевал Аксу Северный на ледник Восточный Аксу. Отсюда мы пришли, тропа справа	Вид с перевала Аксу Северный. А сюда нам нужно будет спускаться, тропа слева

Перевал Аксу Северный. Вид на ледник Восточный Аксу, бассейн Чон-Кемина
Перевал Аксу Северный. Вид на долину реки Чон-Аксу, бассейн Иссык-Куля

 

Перед нами и даже отчасти под нами с двух сторон перевала высокие горы, ледники и вечные снега. Вечная суровая красота и могущество.

И снова вспоминается Н.М.Пржевальский: «Между тем, охотник поднялся чуть ли не до вечных снегов. Дивная панорама гор, освещённых взошедшим солнцем, расстилается под его ногами. Забыты на время и яки, и куку-яманы. Весь поглощаешься созерцанием величественной картины. Легко, свободно сердцу на этой выси, на этих ступенях, ведущих в небу, лицом к лицу с грандиозною природою, вдали от всей суеты и скверны житейской. Хоть на минуты становишься действительно духовным существом, отрываешься от обыденных мелочных помыслов и стремлений...» [7, с.330]

И ещё: «Опередивши немного караван, я выбрал более открытое на перевале местечко и отсюда несколько минут пристально смотрел на великолепную панораму позади оставшихся гор. Оба хребта - Северно- и Южно-Тэтунгский - раскидывались передо мной и убегали вдаль на запад, теряясь в лёгком синеватом тумане, наполнявшем атмосферу. Невдалеке к северу высилась скалистая вершина Гаджура, не окутанная, против обыкновения, облаками. Внизу под самыми моими ногами темнело глубокое ущелье, а множество других ущелий, больших и малых, близких и далёких, бороздили горы, извиваясь во всевозможных направлениях.

Насколько хватало глаз, всё было перепутано, изломано, исковеркано... Там и сям, на общем зелёном фоне гор, выделялись более тёмные площади лесов и кустарников или голые желтовато-серые скалы. Любовались глаза, радовалось сердце. Но в то же время грустное чувство охватывало душу при мысли, что сейчас придётся надолго, быть может навсегда, расстаться со всеми этими прелестями. О! Сколько раз при своих путешествиях я был счастлив, взбираясь на высокие горные вершины! Сколько раз завидовал пролетавшему там мимо меня грифу, который может подняться ещё выше и созерцать панорамы, ещё более величественные! Лучшим делается человек при подобной обстановке; словно, поднимаясь ввысь, он отрешается от своих мелких помыслов и страстей. И надолго, на целую жизнь, не забываются подобные счастливые минуты...» [7, с.689-690]

 

На перевал мы поднялись при хорошей погоде, но вскоре наверху поднялся холодный пронизывающий насквозь ветер, что, в общем-то, обычно на перевале на такой высоте. Со стороны Чон-Кемина ветер стремительно надвигал чёрные тучи. По каменистым крутым тропам каменных склонов лучше идти без дождя и снега, поэтому мы, не сильно задерживаясь на перевале, полюбовавшись красотой горной страны и сделав достаточное количество фотографий, начали спускаться вниз в долину реки Чон-Аксу.

Чон-Аксу - на тюркском «Большой Аксу» или совсем дословно-формально «Большая белая вода». Истоки Чон-Аксу питаются тающими ледниками и вода в верховьях этой реки, точно также, как и вода Восточного Аксу, состоит из воды и серо-белесоватой взвеси каменной пыли. Постепенно она будет принимать в себя притоки с чистой прозрачной водой, т.е. ручьи и реки не ледникового происхождения, и постепенно вода будет становиться всё чище и чище.

Спуск с перевала идёт по тропе, идущей вниз вдоль довольно крутого склона каменистой осыпи, всё очень похоже на подъём, только сейчас вниз. Технически тропы подъёма и спуска с перевала мало отличаются друг от друга, но психологически спуск оказался гораздо проще подъёма. Тучи быстро успели переползти через перевал и мы оказались в облаке с накрапывающим дождём. Зато здесь не было пронизывающего холодного ветра, как на перевале. Да и дождливые тучи тоже вскоре ушли вниз по долине и над нами на какое-то время появилось голубое небо с небольшой облачностью. Довольно быстро появляются отдельная растительность среди камней, а впереди уже хороша видны тёмно-зелёные травянистые склоны. С этой стороны перевала климат явно теплее, нежели в долине Восточного Аксу.

 

Перевал Аксу Северный позади. Оттуда мы спустились	Долина реки Чон-Аксу встретила нас тучами и непогодой	Спуск в долину Чон-Аксу

Верховья реки Чон-Аксу

А это остаётся за спиной	На этих высотах (почти 4000) можно расти и на камнях	Ледниковые озёра выглядят без явных признаков жизни	Р.Чон-Аксу набирает силу

 

Спустившись к реке, мы вброд перешли на правый берег. Чон-Аксу уверенно набирает силу, постепенно превращаясь в бурную горную реку с большим количеством воды и ниже перейти её будет уже проблематично. Да и тропа идёт по правому берегу. Здесь уже вовсю пасутся коровы, с интересом поднимающие головы, когда мы проходим мимо них.

Во время обеда пошёл дождь, меняясь с мелкого на ливень и снова переходя в мелкий. Вверху долины в стороне перевала засели тёмные почти чёрные тучи, сверкали молнии и гремел гром. Там идёт сильный дождь, а наверху, может быть, и снег. Как там наши вчерашние товарищи-туристы? Вышли ли на перевал? А если вышли, то где они сейчас, неужели под грозой и дождём? Попасть в грозу на перевале было бы очень неприятно. Надеемся, что у них всё нормально.

 

Место брода через р.Чон-Аксу	Чем не плантация мексиканских кактусов? Но это - Киргизия

 

А мы спускаемся всё дальше и дальше вниз по реке Чон-Аксу по тропе, идущей по правому берегу долины. Тропа хорошая, временами пересекающая правые притоки Чон-Аксу, некоторые из которых удаётся перейти по камням, некоторые же приходится переходить вброд. Цель нашего пути - село Григорьевка на берегу Иссык-Куля. Впереди нас ждёт знаменитое Григорьевское ущелье, считающееся одной из природных достопримечательностей северного берега Иссык-Куля. Чёткого деления, где именно долина Чон-Аксу начинает называться Григорьевским ущельем, пожалуй, нет. Возможно, начиная с трёх больших озёр, которые нам ещё предстоит увидеть. Больших - потому что выше в долине Чон-Аксу есть ещё несколько небольших озёр, о которых обычно не упоминается в туристических путеводителях.

От истоков Чон-Аксу до Иссык-Куля около 40 км, долина Чон-Аксу идёт примерно параллельно берегу, т.ч. мы сейчас не приближаемся к озеру, а идём вдоль него. Слева от нас идёт хребет Кунгей-Алатоо. Сегодня до Иссык-Куля нам явно не дойти, наша задача на сегодня - дойти до границы леса, это вполне выполнимо.

Долина Чон-Аксу в своей средней части широкая, по обе стороны видны высокие снежные вершины. Всё больше встречается табунов лошадей, стада коров с пасущимися вместе с ними яками и отары овец.

Спустились до границы леса. Из-за Кунгей-Алатоо всё-таки натянуло низкие дождевые тучи. Тучи закрыли вершины гор, рассевшись на вершинах и верхах долин. Идёт дождь, то усиливаясь, то примолкая до мелкого. Сыро. Но нам это теперь не очень страшно, поскольку сейчас у нас основная трудность - идти вниз по долине. А какие это трудности, пусть даже и дождь. Это же горы, погода здесь меняется быстро.

 

Долина реки становится всё шире, а горы всё ниже	Як очень интересуется проходящими мимо	А долина становится всё населённее	Радуга. Добрый знак

 

Начало леса в долине Чон-Аксу

 

Дошли до юрты пастухов. После взаимного приветствия следует традиционный вопрос: «Кумыс не хотите?» Нет, кумыс мы сейчас не хотим. И погода не та, да и этот напиток своеобразный, видимо, нужно пить его с детства, чтобы к нему привыкнуть. За два с половиной года жизни в Алматы я так и не смог к нему привыкнуть, хотя пробовал привыкать много раз.

Кумыс (казахи и киргизы произносят кымыз) - это традиционный напиток тюркских народов, кисломолочный продукт из кобыльего молока с условной долей алкоголя. Имеет чётко выраженный резковатый вкус. На что похожий? Для европейца его сравнить не с чем, нужно пробовать. Как-то в Москве я пробовал кумыс московского производства, это совсем не то, ничего общего, кроме названия. Рецепт приготовления у каждого народа свой, немного отличающийся от других (во всяком случае, на вкус). Казахский кумыс, на мой вкус, резче кумыса, который делают киргизские пастухи. Мы нередко брали кумыс у пастухов-киргизов во время своих походов по горам, мне он нравился больше казахского. Но, конечно, это дело вкуса. Лично мне больше нравится кисломолочный напиток из верблюжьего молока - шубат.

С пастухами завязывается неспешный разговор: откуда, куда идёте, что там в горах? Оказывается, туристы тоже могут быть полезны пастухам и рассказать, что сейчас на перевале, что на той стороне, кто там сейчас, какие стада? Пастухи же не каждый раз поднимаются на перевал и нечасто бывают в долине Чон-Кемина.

- Пограничников встречали?

- Нет, никого там нет.

- А здесь есть, ниже в долине стоит застава, всех проверяют.

Это немного неожиданная и не очень приятная новость. Мы-то уже думали, что свои возможные пограничные проблемы оставили далеко позади в долине Чон-Кемина.

- Можем помочь. Сейчас у нас машина вниз пойдёт, в Григорьевку. Можем вас в кузове провезти. Недорого.

Мы сомневаемся, стоит ли? В конце концов, как-то договоримся с пограничниками, всё равно кому платить. А пограничников, может, и так пройдём.

Видя, что возможный заработок уплывает, в ход пущен более весомый аргумент:

- Пограничники могут отобрать фото и видео аппаратуру.

Думаем. Возможно, пастухи просто хотят подзаработать и пугают пограничниками. С другой стороны, а кто его знает? С аппаратурой совсем не хочется расставаться. Оно, конечно, всё сведётся к цене вопроса. Но какая она будет, эта цена? Принимаем предложение пастухов.

Старый, заслуженный, видавший, наверняка, ещё советские виды бортовой «ЗиЛ», без верха, просто борта увеличены набитыми досками. Загружаемся в кузов. Вместе с нами в кузове поедут две женщины, куча тюков и большие бидоны с молоком. Мужчины сели в кабину. В кузове грязно, на пол не сядешь, придётся стоять на ногах или сидеть на корточках. Ну, ничего.

Поехали. И сразу же пошёл ливень с молниями и раскатами грома прямо над головой. Чёрная-чёрная туча висит над нами, почти нас касаясь. Горные склоны долины сильно улучшают акустику и раскатистые удары грома слышатся даже не сверху, а вокруг. Можно не говорить, что вымокли мы сразу. Через день мы узнали, что эта гроза хорошо смотрелась с побережья Иссык-Куля: снежные пики закрыла чёрная туча, а во тьме постоянно сверкали молнии и доносились глухие раскаты грома. Духи гор показывали свою силу и удаль.

В кузове мотает здорово. В некоторых местах, когда дорога идёт вдоль самого берега Чон-Аксу, кузов сильно наклоняется в сторону бурлящей реки. От этого немножко не по себе, вот туда попасть не очень хотелось бы. Но шофёр бывалый, проезжаем без каких-либо проблем.

В какой-то момент из кабины следует команда:

- Туристы, пригнитесь. Погранзастава.

Садимся на корточки, за высокими бортами нас совсем не видно. В щели между бортовыми досками видны длинные брезентовые палатки и поднятый шлагбаум, людей нет. Но идёт такой ливень, что вряд ли кто захочет под него выйти и посмотреть на давно знакомый «ЗиЛ» местных пастухов. Была ли это действующая погранзастава, нет ли, мы так и не узнали. Но миновали это место без проблем.

Под ливнем мы миновали и озёра в верховьях Григорьевского ущелья. Но вскоре грозовую тучу выдуло из долины и она не спеша перевалилась за левый хребет. Солнце! Но очень сыро.

Решаем не ехать в Григорьевку, а переночевать в Григорьевском ущелье. С одной стороны, чуть больше будем в горах, с другой стороны, уже скоро вечер, мы можем оказаться перед фактом ночёвки на окраине села, а из общих соображений безопасности лучше этого не делать. Одно дело - пастухи в горах, другое дело - большое село. Отношение к туристам может быть иное и на всякий случай лучше перестраховаться.

Из машины мы вылезли перед самым началом собственно Григорьевского ущелья, где долина очень резко сужается, пологие травянистые склоны гор сменяются высокими отвесными утёсами и скалами, а набравший силу Чон-Аксу превращается в бешеную рвущуюся сквозь теснины ущелья полноводную горную реку.

Встали на самом берегу Чон-Аксу. Засыпали под низкий рокот горной реки...

 

День четвёртый

...И проснулись под низкий рокот Чон-Аксу. Пасмурно, но дождя нет. До Иссык-Куля вниз по Григорьевскому ущелью нам всего километров десять.

Григорьевское ущелье названо так по одноимённому селу Григорьевка, стоящего на берегу Иссык-Куля в начале долины Чон-Аксу. Село основано русскими переселенцами в начале двадцатого века. В 1912 году в Санкт-Петербург для получения разрешения на регистрацию нового села ездил Григорий Лыков, по имени которого и стало называться село.

В нескольких километрах от Григорьевки есть ещё одно село с русским названием - Семёновка. Село названо в честь Петра Петровича Семёнова-Тян-Шанского. От села Семёновка также идёт в глубь гор красивое Семёновское ущелье.

Григорьевское ущелье представляет собой ущелье в самом буквальном смысле. Это узкая долина Чон-Аксу с очень крутыми, местами вертикальными скалами и утёсами, заросшими (там, где они могут удержаться на склоне) стройными высокими тянь-шаньскими елями. У самой реки растёт самый разный кустарник, много облепихи и малины. Рядом с рекой идёт грунтовая автомобильная дорога, временами, следуя особенности рельефа, переходя по деревянным мостам с берега на берег. Чон-Аксу пробила себе дорогу по дну ущелья, это бурный полноводный поток, несущийся вниз по порогам. Точнее сказать, вся река здесь - сплошной кипящий порог. В реке водится горная форель.

Ущелье очень живописно.

 

Григорьевское ущелье

 

В ущелье много киргизских юрт, в которых предлагают блюда и напитки киргизской кухни. Все они ориентированы на туристов, которых привозят сюда на автобусах из пансионатов и домов отдыха Иссык-Куля. Хозяева юрт по-восточному навязчивы, мимо них просто так не пройти:

- Здравствуйте! Я - хозяин юрты. Заходите, покушайте, отдохните! Всё есть, шорпо есть, беш бармак есть, лагман есть, манты. Кымыз есть. Что хотите, всё есть! Заходите!

Мне это напомнило приглашения посетителей в таких же местах на Ай-Петри в Крыму, когда хозяева кафе предлагали попробовать блюда крымско-татарской кухни:

- Эй, не проходи мимо, не гневи Бога! Заходи, садись, сделай доброе дело, накорми семью! Всё есть, шурпа есть, плов есть, шашлык есть, вино есть!

И в этом тоже проявляется единство тюркских народов, живущих по разные стороны Великой Степи.

 

Ещё немного и стены ущелья начинают понижаться и расходиться в стороны, мы выходим на прибрежную равнину Иссык-Куля. Иссык-Куль имеет интересную уникальную климатическую особенность. Озеро окружено высокими снежными хребтами с высотами более 4000 м. Облака и тучи, как правило, оседают на этих горных хребтах и над Иссык-Кулем летом почти всегда голубое небо, в то время как горы часто укутаны облаками. Эту климатическую особенность мы увидели своими глазами, выходя из Григорьевского ущелья к Иссык-Кулю: низкая дождливая облачность таяла прямо на глазах, а голубого неба становилось всё больше и больше, и больше.

Здравствуй, Иссык-Куль! Наш переход из Алматы завершён.

 

Туча зависла в ущелье	Туча ещё висит над нами, но впереди уже виден Иссык-Куль	Тучи остаются в горах, а над Иссык-Кулем солнце	Здравствуй, Иссык-Куль!

Каждая встреча с Иссык-Кулем - как новая. И каждый раз замираешь, глядя на искрящееся на солнце синее озеро, обрамлённое сверкающими высокими бело-снежными хребтами и накрытое голубым куполом неба. Красота-то какая! И, правда ведь, жемчужина Тянь-Шаня, Николай Михайлович!

«Трудно себе вообразить что-нибудь грандиознее ландшафта, представляющегося путешественнику с Кунгея через озеро на Небесный хребет. Тёмно-синяя поверхность Иссык-Куля своим сапфировым цветом может смело соперничать со столь же синей поверхностью Женевского озера, но обширность водоёма, который занимает поверхность, в пять раз превосходящую площадь Женевского озера, казалась мне с западной части Кунгея почти беспредельной на востоке, и ни с чем не сравнимое величие последнего плана ландшафта придаёт ему такую грандиозность, которой Женевское озеро не имеет. Вместо непосредственно поднимающихся за вдвое менее широким Женевским озером предгорий Савойских Альп, совершенно закрывающих величественную группу Монблана, за широким Иссык-Кулём простирается обозримая, по крайней мере на 300 вёрст своей длины, непрерывная снеговая цепь Небесного хребта. Резкие очертания предгорий, тёмные расселины пересекающих передовую цепь поперечных долин - всё это смягчается лёгкой и прозрачной дымкой носящегося над озером тумана, но тем яснее, тем определительнее, во всех мельчайших подробностях своих очертаний, тем блестящее представляются на тёмно-голубом фоне цветистого безоблачного среднеазиатского континентального неба облитые солнечным светом седые головы тянь-шаньских исполинов», - писал в 1856 году первый русский исследователь Тянь-Шаня Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский. [10]

 

Рассказ об Иссык-Куле - отдельная история.

2007 - 2010

 

Фотографии автора (кроме фотографий с указанным авторством).

 

Ваши комментарии к этой статье

 

____________

Литература:

1. «Очерки истории Алматы»: http://www.lyakhov.kz/semirek/

2. Вуколов В.Н. По Северному Тянь-Шаню. Горные туристские маршруты по Заилийскому Алатау и Кунгей-Алатау. М.: Профиздат, 1991. См. также на сайте «Скиталец»: http://www.skitalets.ru/books/northtanshan/

3. Назаров А.И.Краткий топонимический словарь Северного Тянь-Шаня, http://goryalatau.narod.ru/toponim.html

4. Семенов-Тян-Шанский П.П. Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 годах. М.: Дрофа, 2008. См. также: http://az.lib.ru/s/semenowtjanshanskij_p_p/text_0020.shtml

5. Горбунов А.П. Горы Центральной Азии. Толковый словарь географических названий и терминов. Алматы, 2006.

6. Лебедев А.А. Алтайскими тропами. М.: Издатель И.В.Балабанов, 2007, с.125-126.

7. Пржевальский Н.М. Путешествия к Лобнору и на Тибет. М.: Дрофа, 2008. См. также: http://az.lib.ru/p/przhewalxskij_n_m/text_0030.shtml, http://az.lib.ru/p/przhewalxskij_n_m/text_0070.shtml, http://az.lib.ru/p/przhewalxskij_n_m/text_0060.shtml

8. Ю.Н.Рерих. По тропам Срединной Азии. Самара: Агни, 2004. См.также: http://roerich.com/7_3.htm

9. С.Хедин. В сердце Азии. Памир - Тибет - Восточный Туркестан. Путешествие в 1893 - 1897 годах. М.: «Ломоносовъ», 2010, с.40-41. См. также : http://www.tkg.org.ua/node/12723#comment-45864

10. П.П.Семёнов. Поездка из укрепления Верного, через горный перевал у Суок-Тюбе и ущелье Вуам, к западной оконечности озера Иссык-Куль в 1856 г. Отрывок из путевых записок. - «Записки Русского Географического Общества по общей географии», т. I. СПб., 1867. Цит. по. Э.М.Мурзаев. Годы исканий в Азии: http://librioom.net/gody-iskanij-v-azii/

 

Ваши комментарии к этой публикации

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№44 дата публикации: 28.12.2010