ГРАНИ ЭПОХИ

этико-философский журнал №92 / Зима 2022-2023

Читателям Содержание Архив Выход

Ольга Ерёмина

 

Записки экскурсовода

Часть 7

Часть 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10.

 

Тоска обманутых надежд

Однажды (2018) депутаты города Лобни купили учителям, которые работали на выборах, подарок – поездку в Тульскую область: в Алексин и на мясную ферму. В пять тридцать утра мне пришлось выходить из дома, чтобы к семи приехать в не известную мне Лобню – в полном тумане и моросящем дожде.

Собралось 33 человека, а автобус дали на 56 мест – длинный, 15 метров. В Алексине мы с трудом вписывались в повороты – ну не рассчитан город на подобный транспорт.

Впереди в автобусе сели несколько пожилых учителей и с уважением слушали меня. Остальные сели подальше и всю дорогу чесали языками. Эти разговорчивые учителя потом подходили ко мне на улице и упорно учили меня, как я должна вести экскурсию, что должна делать, где останавливаться и как говорить.

Под конец я привезла их на мясную ферму, где должны были состояться обед и экскурсия. Молодые без конца говорили об одном: что и сколько им нальют. У них было что-то с собой, но они это быстро выпили, на всех не хватило. И вот обед. К нам вышел директор фермы, рассказал историю создания и заявил под конец:

– У нас на ферме сухой закон, в том числе для гостей. Есть вы можете сколько угодно, но алкоголь – нет.

Вздох возмущения и разочарования пронёсся над столами.

После обеда всех пригласили на экскурсию по ферме. Там везде бетонные дорожки, но недавно прошли дожди, в целом чисто, но кое-где текли ручейки. Отправились я и две пожилые учительницы. Остальные демонстративно остались сидеть на диванчиках в столовой с брезгливыми выражениями на физиономиях.

Мы втроём посмотрели коровок, бычков, свинок разных сортов, племенных могучих быков, цыпляток и прочую птицу, коей порядочно. Только подошвы ног немного испачкали в глине. Потом вытерли. Вернулись в зал ресторана и вновь встретили опущенные углы губ у лобненских педагогов. Им испортили поездку!

А вот с кем мне понравилось ездить, так это с воспитателями из садиков. Дважды мне попадались. Весёлые, доброжелательные. Оба раза мы полдороги песни пели!

 

 

«Команда молодости нашей»

В апреле 2017 года мне предложили провести корпоративную экскурсию по району Симонова монастыря. Ожидалась группа в восемь человек. Что за люди? Менеджер сказал, что одна дама заказала экскурсию к юбилею своей мамы.

Солнечное тёплое апрельское утро. Место встречи – возле Солевой башни. Собирается группа – и я потрясена. У одной дамы действительно юбилей – ей 80 лет! И она решила собрать своих подруг-одноклассниц! С которыми она вместе училась в женской школе! И школа была именно здесь, возле Симонова монастыря.

Их шестеро – одноклассниц: одна с палочкой, другая глуховата, но все бодры и пришли без опоздания, хотя сейчас живут в самых разных районах Москвы. С ними дочь юбилярши, молодая дама лет пятидесяти пяти, которая заказывала экскурсию, и её подруга.

Главная дама (мне сразу сообщают её подруги) – заводила. Она, оказывается, доктор философских наук и продолжает преподавать. Лицо её кажется мне знакомым.

Я представляюсь, говорю, что автор книги о Ефремове. И эта дама говорит:

– А я года три назад была в МЦР на презентации биографии Ефремова. У меня даже книга есть с автографом авторов.

Я улыбаюсь до ушей:

– Так это я и была!

Вглядывается в меня, узнаёт:

– Вы написали прекрасную книгу! Я её с карандашом два раза читала.

Всё, контакт установлен.

Вместо обычных двух часов мы ходили больше трёх. Какое это было удовольствие! Какой радостью, жаждой жизни лучились их лица! Как они слушали, как удивлялись! «Мы прожили здесь столько лет, а ничего этого не знали!» Долго стояли перед башней Дуло, разобрались, что такое машикули, про Фёдора Коня поговорили. Про кладбище, где лежали самые знатные боярские и дворянские роды.

– В этом парке мы гуляли, с горки катались, и не знали, что это кладбище!

– Вы же были детьми, вы не могли этого знать…

В Старом Симонове обошли вокруг Успенской церкви – раньше она была на территории завода, сейчас к ней открыт доступ. Потрясение, восхищение! Ещё бы: XIV–XV века! Обогнули монастырь со стороны реки.

– А здесь Вера жила! Там, внизу, под горой, бараки для рабочих были. После второй смены ей домой из школы было страшно ходить!

Поговорили про сушильню, про трапезную, зашли в действующую церковь при трапезной. Теплело, ветер стих. Распустились крокусы на клумбах.

Потом завернули во двор ДК ЗИЛа. Тут я почти не говорила: дамы мои с восторгом вспоминали, как вся их жизнь проходила здесь, во дворце культуры. Как они ходили на десятки кружков, успевали и танцевать, и шить, и моделировать, и фотографировать! Всё попробовали. Из школы сюда бегом бежали!

Потом послушали меня – немного про конструктивизм и Весниных.

Я сказала, что ещё хотела дойти с ними до стадиона, до памятника Стрельцову, но, может, они уже устали? Дамы решительно отвергли это предположение:

– Конечно, идём! А что за памятник? Почему мы не знаем?

Это для молодого человека расстояние от дворца культуры до стадиона – пустяк. А для восьмидесятилетних дам, которые перед этим ходили пешком почти три часа, – много.

– Что за Стрельцов? Расскажите! Помним-помним, как все мужчины на футбол ходили! Все болельщиками были!

Всё, что касалось их эпохи, времени их молодости, волновало их чрезвычайно. И я ещё минут пятнадцать рассказывала про историю взлёта «Торпедо», про драму жизни Стрельцова, про знаменитый пас пяткой и «вижу поле».

Подошёл охранник из будки. Рядом остановилось несколько мужчин из тех, что шли на стадион. Сначала с удивлением взирали она на группу старушек, которые слушали про футбол. Потом заинтересовывались и начинали вставлять реплики.

Трудно мне было прощаться с этими прекрасными туристками. На виду у всех мы встали в кружок, положили друг другу руки на плечи и, по-футбольному покачав ими, пропели:

 

– Тебе судьбу мою вершить,

Тебе одной меня судить,

Команда молодости нашей,

Команда, без которой мне не жить!

 

 

За мужиков

Мужчин в автобусные экскурсии ездит мало. Иной раз на автобус в 45 человек будут один-два представителя сильного пола.

Делятся они на две категории: с жёнами и одиночки.

Те, что с жёнами, тоже подразделяются на две группы. Одни – крепкие, устоявшиеся семейные пары, где между супругами дружба и взаимопонимание. Они поддерживают друг друга, хотят вместе воспринимать мир, положительно относятся ко всему, что видят, и часто готовы к экскурсии как квалифицированные туристы: заранее нашли информацию об объектах, знают, куда едем и что будет дальше.

Вторые – это те мужья, которых жёны уговорили или заставили. Они всю дорогу ходят с брезгливыми недовольными лицами, всё им противно, они ставят в итоге плохие оценки за качество программы и за работу экскурсоводов. Бурчат и демонстрируют неприятие.

Одиночками бывают порой пытливые молодые люди (молодые в современном понимании – то есть до сорока) с фототехникой или странного вида лица лет семидесяти. Один такой, неопрятный и нечёсаный, ездил со мной в Вязьму три раза – и каждый раз говорил, что он всё это видит впервые, и каждый раз пытался рассказывать одни и те же истории – причём на одних и тех же местах! Потом меня перестали отправлять в Вязьму, перевели на другие маршруты. Возможно, он туда и сейчас продолжает ездить.

 

 

Дежавю

В Малоярославце, подъезжая к Черноостровскому монастырю, я всегда предупреждаю туристов:

– Монастырь – это особый мир. Мы там не хозяева жизни – москвичи, а гости из иного измерения. Сейчас будет следующее: я приду в церковную лавку и скажу: мы из такой-то турфирмы, наша экскурсия на такое-то время. Старушка девяноста лет, которая заведует этой лавкой, монахиня, скажет: «У нас нет такой экскурсии». Я скажу: «Посмотрите внимательнее в своих записях». Она долго будет рыться в тетради, потом скажет: ах, да, есть. Потом будет звонить полчаса: «Сестра Серафима! Тут туристы приехали. Позови сестру Николаю! Ах, Варсонофию? Они на службе?» Потом она выгонит нас из лавки, закроет её и пойдёт их искать. Всё это минут на тридцать. И только потом у нас будет экскурсия.

Туристы набиваются в церковную лавку и следят за моим разговором с этой монахиней – а потом поражаются: откуда Вы знали, что так будет? Я говорю: так каждый раз одно и то же.

Однажды мои туристы даже заключили друг с другом пари насчёт имени «Варсонофия». Они решили, что я сочиняю, залезли в Интернет и прочитали, что это мужское имя. И когда пришла миловидная монахиня-экскурсовод, и оказалось, что её действительно зовут Варсонофия, проигравшие сильно удивились.

 

 

Гжать

Мимо поворота на город Гагарин мы обычно проезжаем часов в десять-одиннадцать утра. Там заправка, туалеты, много магазинов, где продают вкусную копчёную рыбу, кафе «Гжать». Одним словом, всё, что надо и туристу, и водителю. Там у нас есть минут тридцать, чтобы спокойно позавтракать. Голодный турист – злой турист.

В кафе всегда, даже по утрам, есть чудно поджаренная на гриле свинина. Я всегда беру порцию, много лука и кетчупа, кусок лепёшки – и с наслаждением жую истекающее соком мясо.

Одно из самых приятных для меня по дороге на Вязьму и Смоленск – это предвкушение вот этого пиршества.

 

 

Гроб

Вяземский краеведческий музей расположен в церковной трапезной. Там есть уникальные экспонаты, но экспозиция не обновлялась лет сорок, в помещении нет окон, не проветривается, воздух затхлый. Пожилые туристки часто не могут там находится, задыхаются, выходят на улицу и сидят на пенёчке.

В 2018 году, осенью, после раскопок на Соборной горе там появился новый экспонат – дубовый гроб XII–XIII века. Сотрудница, с которой мы тепло общались, рассказала мне, что в нём лежал скелет женщины лет двадцати пяти, скелет забрали в Москву на исследование, а гроб оставили. Что в нём было – жидкая вонючая каша, плесень до краёв, а из него приказали сделать экспонат. Сотрудница говорит: я его на Солнышко ставила (музей возле реки) и начинала мыть. Воду вёдрами таскала. Щёткой на швабре драила. Сколько я в него химии наливала – запах жуткий не выводился. Респиратор не спасал. Наконец из ГИМа археолог подсказал, какой раствор надо использовать. Неделю отмывала. Теперь вот экспонат.

Туристы после осмотра этого экспоната обычно отходят смущённые. Многие крестятся.

 

 

Лягушки

В Дмитров поехали. В сентябре 2018 года. В Москве было пасмурно. На подъезде к Яхроме, к Перемиловским высотам, начался дождь. Что дождь? Ливень. Ливнище! Панорамы с высот не видели – лишь стена воды. А накануне была чудная погода, светило Солнце.

В Дмитрове дождь не прекращался. Символ города – лягушки, видимо, благодаря Яхромской пойме. Мы походили (поплавали) вокруг фонтана со скульптурными лягушками. По Борисоглебскому монастырю. Внутри валов кремля. Я поняла: народ больше не может: вымокли, замёрзли. Показала, где будет стоять автобус, где магазины, и народ ринулся туда – за сухими носками, а кое-кто и за резиновыми сапогами. Одна только туристка – самая гордая – спокойно ходила. Она прогноз посмотрела и поверила ему! И надела резиновые сапоги.

Во второй части дня у нас должно было быть катание по каналам на теплоходике с капитанским обедом. На воде ветрище. Первые, кто ступил на теплоходик, самые шустрые, забились в салон с мягкими креслами – туда человек 12–13 умещается. Там тепло и сухо. А другие, кто сначала осматриваться начал, были приглашены в салон, где столовая. Туда 32 человека умещается. И потому получилось, что самые хитрые должны были обедать во вторую очередь. А те, кто в первую пошёл, столов освобождать не спешили. Пили рябиновую настойку (мне как гиду пришлось её покупать и разливать, такое мне задание дали в офисе!), ели прекрасно приготовленную курицу с поджаристой корочкой и глядели в окно, за которым – серая вода, волны и размытые берега.

Ну, потом и те, кто во второй заход пошёл в столовую, поели и выпили.

Я в той поездке сначала охрипла, потом потеряла голос. На месяц. Вообще. Пила всякую гомеопатию, чтобы восстановиться.

Кстати, как только мы стали спускаться по сходням, чтобы вернуться в Москву, дождь прекратился, и на въезде нас встречал живописный закат. А на другой день светило Солнце – как будто не было непогоды.

 

 

Как в детском садике

Однажды в группе из 17-ти человек было около половины мужчин. Ехали на микроавтобусе. Обедали в Спасо-Воротынском женском монастыре. Там обычно всегда вкусно кормят. В этот раз принесли обед – суп на каждый стол ставят в кастрюльках, все себе сами наливают. Ставят такую кастрюльку, открываем – а там молочный суп-лапша. Горячий, чуть сладковатый, как в детском садике. Молоко густое, коровы у них свои. Под монастырской горой, у родника, пасутся.

Накладываем супчик, нахваливаем.

Трое мужчин у нас за столом. Зачёрпывают, смотрят с изумлением: что ЭТО? Молочный супчик, как в детском саду? Так и не стали есть первое.

А вообще в этом монастыре изумительно готовят тушёные овощи, баклажаны, кабачки обжаривают в чесночном соусе. И запеканки овощные вкуснейшие подают.

Но самая главная гастрономическая фишка этого монастыря – мороженое. Сами взбивают. Лучше не едала.

 

 

Кузнецы

В Богородском, на фабрике, когда-то знаменитой, а сейчас почти опустевшей, есть музей богородской игрушки. Резная, из липы, характерная, живая. Игрушки с маятником, на балансе – расписные курочки, игрушки на разводах, на планках. На планках самые известные – кузнецы. Это где в середине наковальня, а по бокам – мужик с молотом и медведь с молотом – куют. Планки дёргаешь – молоты опускаются.

Сначала богородский медведь был свирепым, страшным. Тотемный зверь – бер, тот, чьё подлинное имя боялись произносить, именовали «ведающим мёдом», затем Потапычем, Топтыгиным, Михайлой, хозяином лесным. Который мог на липовой ноге ночью к старухе прийти. О ком с ужасом писал Бунин в рассказе «Железная шерсть».

В середине двадцатого века медведь перестал быть страшным для человека. И начали резчики ваять его весёлым да задорным.

Сейчас многие дети и слыхом не слыхивали про резную богородскую игрушку. К пластмассе привыкли, к плоским экранам мониторов. Но как светлеют глаза у людей, когда они берут в руки кузнецов, двигают планки – и стучат по липовой наковальне мужик и медведь.

 

 

Розовая кофточка

На пешеходной экскурсии (два часа пешком!) по Замоскворечью, плавно переходящей в экскурсию по Третьяковской галерее (ещё полтора часа на ногах), попалась одна дама лет тридцати – на высоких шпильках, в розовой кофточке. Распахнув обильно накрашенные глаза, спрашивала у меня:

– Мы в Третьяковскую галерею пойдём? И всё там увидим? И «Мишку на севере»? и «Три богатыря»? и «Купанье красных лошадей»?

 

Продолжение следует

 

 


№86 дата публикации: 01.06.2021

 

Оцените публикацию: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020