Грани Эпохи

этико-философский журнал №89 / Весна 2022

Читателям Содержание Архив Выход

Алексей Борисов,

перевод и комментарий

 

Читая "Сутру Сердца"

От автора перевода и комментария

 

Передо мною "тень" древнего манускрипта-свитка, выполненного из материала на основе пальмового листа, обработанного особым способом. Передо мною только отсканированная копия санскритского текста - изящная вязь письма деванагари.

Передо мною только "тень". Я не могу почувствовать наслоения времени, избороздившие лик манускрипта своими мельчайшими морщинками, я не могу ощутить его запах, не могу взять его в руки. Я даже не могу знать, что он вообще есть - этот манускрипт, я не могу указать на него пальцем.

Перед моими глазами только текст манускрипта, только его внутренняя суть, его Сердце.

Перед моими глазами знаменитая на весь мир "Сутра Сердца".

Это именно её, эту сутру, "ежедневно распевают либо читают в общинах всего мира... где исповедуется буддизм Махаяны" (Тхить Ньят Хань).

Это именно её, эту сутру, "высоко чтит и постоянно цитирует Далай-лама ХIV, духовный глава традиционных буддийских школ России. Именно повторением "Сутры Сердца" он обычно очищает сознание, приступая к занятиям буддизмом" (В. Андросов).

Именно она, "Сутра Сердца", "является одним из величественнейших духовных памятников человечества. В ней по-новому устанавливаются и истолковываются четыре Благородные истины в свете главенствующей идеи пустотности" (Конзе).

Именно она, "Сутра Сердца", является "Словом Будды безусловного смысла и окончательной истинности" (В. Андросов).

Именно её, "Сутру Сердца", вырезает на деревянном пороге плавающей пагоды вернувшийся к Учителю, раскаявшийся в содеянном зле Ученик в легендарной кинокартине Ким Ки Дука "Весна, лето, осень, зима и снова весна".

Я сам в чём-то похож на этого раскаявшегося в содеянном зле ученика, и потому, вернувшись к порогу своего дома под звёздами, вычерчиваю - буква за буквой - в своём путевом блокноте санскритский текст "Сутры Сердца", чтобы прочесть его и попытаться что-то понять.

Всё последующее изложение "Сутры Сердца" и является попыткой прочтения, перевода и осмысления лежащего передо мною оригинального санскритского текста.

 

Полное название Сутры на санскрите звучит так: "Праджна-парамита-хридайа-сутра".

Слово "праджна" (в транслитерации "праджня") традиционно переводят как подлинное знание, или мудрость. Образовано оно от корня "джна", обозначающего "метафизическое знание, понимаемое не как обладание информацией и знание о чём-то, но как сверхсодержательное, поэтому невыразимое и непередаваемое знание единого, абсолютного, меняющее бытие сознание" (А. Парибок).

Префикс "пра" при глаголах и отглагольных существительных используется для выражения направленности вперёд, наружу, а при существительных и прилагательных он усиливает значение корня, возводит корень в превосходную степень.

Кроме того, интересно увидеть и праславянское значение префикса "пра", образующего существительные и прилагательные со значением первоначальности, наибольшей древности (праязык, прародина), а также существительные со значением прямого родства определённой степени по восходящей или нисходящей линии (праотец, прадед, прабабушка, правнук).

Отсюда слово "праджня" есть одновременно "метафизическое знание" в превосходной степени, некое сверхзнание или сверхсознание, а также знание в значении прямого родства с подлинной первоначальностью, с истоком, с Дхармой.

Евгений Александрович Торчинов, известнейший русский востоковед, определяет значение слова "праджня" как "особая способность непосредственно воспринимать реальность, как она есть", и именно в этом и заключена мудрость.

 

Слово "парамита" может быть этимологизировано различно. Так, Ачарья Харибхадра в комментарии к "Абхисамая-аламкаралоке" производит его от двух корней: "парам" - берег и "ита" - движение, и интерпретирует как "движение на тот берег", или переправа. В "Аштасахасрика-сутре" слово "парамита" производится от "парама" - высший.

Таким образом, слово "парамита" может быть понято как переправа к совершенству, а также как само совершенство.

В раннем буддизме, в джатаках (прозаических повествованиях о жизни Будды Шакьямуни в предыдущих рождениях), "парамитами" назывались собственно качества Будды.

В буддизме Махаяны (Великая колесница) под этим словом понимают те качества и усилия, в направлении реализации которых и должен двигаться ученик для обретения Пробуждения ("Бодхи").

В первых сутрах Махаяны называли шесть "парамит":

1) "Дана-парамита" - даяние, дарение, подразделяемое на три вида:

  • "дхарма-дана" - даяние Дхармы (Закона);
  • "амиша-дана" - даяние пищи и вещей;
  • "майтри-дана" - даяние Любви и Дружбы.

2) "Щила-парамита" - нравственность, которая бывает трёх видов:

  • "самбхара-щила" - нравственность накопления добродетели и знания;
  • "кушала-санграха-щила" - нравственность обретения духовного плода;
  • "саттва-артха-крийа-щила" - нравственность деятельности во благо существ.

3) "Кшанти-парамита" - терпимость, терпение, которое также подразделяется на три вида:

  • "дхарма-нидхйана-кшанти" - терпение в медитации (методе изменения ума, или сознания) для достижения Дхармы (Закона, Истины);
  • "духкха-абхивасана-кшанти" - терпение пребывания в страдании;
  • "паропакара-дхарма-кшанти" - терпение в обучении Дхарме (здесь: Учению) других.

4) "Вирья-парамита" - решимость, сила, коей три вида:

  • "самнаха-вирья" - готовность к действиям;
  • "прайога-вирья" - твёрдое намерение практиковать йогу;
  • "париништха-вирья" - наивысшая решимость идти до полного Пробуждения.

5) "Дхьяна-парамита" - медитация как метод изменения состояния сознания, метод мышления, приводящий к Пробуждению. Различают три вида "дхьяны":

  • "садоща-апакарша-дхьяна" - размышление над устранением ошибок, проступков, лжи;
  • "сукха-вайхарика-дхьяна" - пребывание сознания в радости;
  • "ащеша-вайбхушита-дхьяна" - буквально: "мышление полностью украшенное", т.е. вмещающее в себя все цвета данного уровня восприятия. В китайских текстах этот вид "дхьяны" трактуют как "размышление над тем, что должно сделать".

6) "Праджня-парамита" - мудрость, подразделяемая на три вида:

  • "щрута-майи" - мудрость учащегося (слушающего), передаваемая через устное обучение (работа с текстами); объектом этой мудрости является текст, слово - или, как говорят, "буква";
  • "чинта-майи" - мудрость размышляющего и понимающего то, что скрыто за буквой текста, осознающего то, на что указывает слово. Так, в "Маджджхима-никайе" сказано: "мы говорим то или это не из уважения к Мастеру (Будде), а потому, что сами признали, увидели и поняли так";
  • "бхавана-майи" - мудрость пребывающего в ней, мудрость, являющаяся результатом не дискурсивного, рассудочного сознания ("виджняна"), а состояния сознания, непосредственно пребывающего в истине ("праджна").

 

Позднее к списку шести "парамит" были добавлены ещё четыре: "упайя" - способ, "пранидхи" - обеты, "бала" - духовные силы, "джняна" - интуитивное, непосредственное знание; и таким образом в настоящее время канонизировано (согласно матрикам "дхарма-санграхи") десять "парамит".

Все они нашли своё отражение и в иконографии буддизма, где каждой "парамите" соответствует определённый атрибут в руке изображённого персонажа, а также тот или иной цвет тела. Так, "дана-парамита" узнаётся по красному цвету тела и колоску злака в левой руке; "щила-парамита" - по телу белого цвета и цветочному диску в левой руке; "кшанти-парамита" - по телу жёлтого цвета и белому лотосу в левой руке; "вирья-парамита" - по телу изумрудного цвета и синему лотосу в левой руке; "дхьяна-парамита" - по телу голубого, как небо, цвета и белому лотосу в левой руке. Наконец, "праджня-парамита" являет себя в теле золотого цвета с четырьмя руками, две центральные из которых сложены в "дхарма-чакра-мудру", в правой боковой руке находится штандарт с изображением драгоценности "чинта-мани", а в левой боковой руке - книга на лотосе.

Знамя с изображением драгоценности "чинта-мани" является обязательным атрибутом в иконографии всех "парамит".

 

Слово "хридайа" образовано от санскритского корня "хрид" - сердце, середина организма, и означает как собственно сердце, так и некую суть, основу, ядро системы. Можно сказать, что "хридайа" есть линия равновесия системы, так называемое лезвие бритвы, уравновешивающее диалектические пары противоположностей.

Зная о том, что начальное учение Будды о практике духовного освобождения называлось на санскрите "мадхйама пратипад" - срединный путь, можно предположить, что именно это значение срединности и было положено в основе названия "Сутры Сердца". Тем более что именно "в Махаяне понятие Срединного Пути дополнилось новыми смыслами, такими как средняя позиция между любыми противоположными точками зрения и вообще между любым "да" и любым "нет". Так, согласно мадхьямике, суждения "нечто есть" или "ничего нет" лишь усугубляют заблуждения, ибо мудрый не судит ни о бытии, ни о небытии; утверждать вечные начала или отрицать их - в равной мере бессмысленно. Поэтому Срединный Путь есть видение взаимозависимости и пустоты, отсутствия самосущего" (В. Андросов).

 

Слово "сутра" в буквальном переводе означает нить, или волокно.

Известнейший востоковед, доктор философских наук, главный научный сотрудник ИФ РАН Виктория Георгиевна Лысенко видит в названии "сутра"-нить аналогию с ткачеством: "нить тянется вдоль рамы как основа ткани, которая должна быть пересечена утком. Нить может быть как непрерывной, так и прерываться с обеих сторон рамы, на которую она натянута, что объясняет использование названия "сутра" как по отношению ко всему тексту, так и по отношению к каждому отдельному предложению".

Интересно, что согласно ВИДЕНИЮ йогинов, изложенному в текстах классических философских систем Индии "санкхья" и "йога", ткань нашего мира, так называемая материя-"пракрити" - "это нить, состоящая из трёх прядей" (С. Радхакришнан).

Об этом же говорит и академик Смирнов Борис Леонидович: "первоматерия представлялась основой ткани, а гуны (качества) - утоком, расцвечивающим ткань различным узором".

Таким образом, нить, как основа материи-пракрити, является некоей энергетической основой бытия, некоей силой или потоком силы, "пракрити в большей степени сила, нежели бытие" (С. Радхакришнан).

То, что отдельное предложение, составляющая единица текста, носит название "сутра" - нить, и то, что точно так же называется и сам текст, видится мне неслучайным.

Дело в том, что сутры, базовые тексты основных школ и философских систем Древней Индии, писались авторитетными йогинами, мифическими легендарными личностями - Риши, Учителями, то есть теми, кто был способен ВИДЕТЬ "устройство" бытия непосредственно. Следовательно, можно предположить, что изначально в названии "сутра" лежал так называемый трансперсональный опыт автора, ВИДЕВШЕГО вот эти самые энергетические нити мироздания - сутры, составляющие основу, сущность Бытия.

Задачей автора текста и было "указать пальцем" на нить, создать эту нить в тексте с помощью гирлянды нанизанных друг за другом санскритских букв, слов, предложений. Передать с помощью слова свой непосредственный трансперсональный опыт проживания потока, проживания светящейся нити, проживания сутры.

Отсюда мне видится совершенно неправильным общепринятый перевод слова "сутра" как афоризм (например, "Йога-сутры" Патанджали переводят как "Афоризмы Патанджали"). Афоризм - это краткое изречение законченной мысли автора. Сутра же представляет собою именно нить мысли, её поток, её течение. Отдельные слова сутры вливаются в предложения и переносят мысль подобно тому, как воды реки несут ладью. Здесь нет законченных афоризмов, здесь есть именно текущий поток осознания.

Именно об этом и говорит Валентина Георгиевна Лысенко: "общепринятый перевод сутр как "афоризмы", "краткие речения", хотя на первый взгляд и отвечает их внешней форме, не доносит очень важную коннотацию данного термина - нормативную и аксиоматическую. Афоризм представляет законченную мысль, сутра же - не столь содержательные, сколько нормирующие единицы, выступающие частями единого целого: содержание каждой отдельной сутры производно от содержания всего текста. Любая сутра связана, как правило, с предшествующими и последующими и может быть понята только из контекста определённой серии".

 

Изначальное авторство "Сутры Сердца" традиционно приписывается Будде Шакьямуни.

Считается, что "Сутру Сердца", как и другие сутры "Совершенной Мудрости" (Праджня-парамиты), Будда проповедовал при жизни, однако поняты они были только "богами", бодхисаттвами и нагами (Змее-драконами народной мифологии). Именно наги и сохранили "Сутру Сердца", наряду с другими сутрами Праджня-парамиты, в своих подводных дворцах.

Нага (буквально "змей") - это могущественное водное или подземное змееподобное существо, поток силы и одновременно поток сознания, способное принимать получеловеческий вид.

Первым человеком, вступившим в общение с нагами, спустившимся в их подводные дворцы и прочитавшим и постигшим смысл "Сутры Сердца", как и других сутр праджня-парамиты, был буддийский мыслитель, основоположник школы мадхьямики (первой религиозно-философской школы махаяны), автор её базовых текстов, причисленный к лику святых, бодхисаттв, магов и сиддхов Нагарджуна.

Индо-буддийский учёный монах Кумараджива в своём "Житии Нагарджуны" так описывает эту знаменитую встречу Нагарджуны с царём нагов - Нагараджей:

"Тогда Нагараджа, царь драконов, сжалясь над ним, взял его к себе в море в свой дворец и там показал ему семь драгоценных хранилищ с книгами Вайпулья (букв. Пространными) и прочими сутрами глубокого и сокровенного смысла. Нагарджуна читал их в продолжении 90 дней. Дух его проник в их смысл и понял истинную пользу. Нага прочёл его мысли и спросил: "Разве ты ещё не вник в сутру, которую видишь?" Он ответил: "В твоём хранилище великое множество сутр, количество их неисчислимо. Мне нужно снова прочесть их десять раз на Джамбудвипе". Нага сказал: "Сутр и служебников намного больше, чем в моём дворце". Тогда Нагарджуна постиг единый смысл сутр и добился больших успехов в самадхи со смирением перед безначальностью. Нага вручил ему их, и он вернулся на Джамбудвипу" (цит. по переводу В. Андросова).

 

 

Н. Рерих "Нагарджуна - победитель змия"

 

В этом фрагменте агиографии можно увидеть мифологизированный трансперсональный опыт Нагарджуны, который, находясь в изменённом состоянии сознания, достиг созвучия с превосходящим его сознанием-потоком "Нага" и тем самым непосредственно постиг смысл увиденных им нитей мысли - сутр.

 

Само имя Нагарджуны содержит в себе ключ к постижению сокрытого в нём символа.

Знаменитый тибето-буддийский учёный монах Будон, редактор тибетских канонических собраний "Ганджура" и "Данджура", в агиографии "Жизнь Нагарджуны" приводит такую этимологизацию: "В его имени часть "Нага" имеет следующие значения: 1) рождённый из Океана, который есть Сущность, Абсолют ("дхарма-дхату"), ибо настоящий Нага рождён в море; 2) не прилипающий к двум крайним точкам зрения о вечности и всеобщей уничтожимости (ибо настоящий Нага не знает границ своего пребывания); 3) хранящий сокровищницу жемчужин Писания (ибо Нага владеет богатством в виде золота и жемчуга); 4) снабжённый проницательностью, сжигающий и уничтожающий (огнём, как глаза нагов), - а часть "Арджуна" имеет значение "тот, кто обрёл мощь". Учитель есть Арджуна... - победитель..." (цит. по переводу В. Андросова).

 

Таким образом, "Сутра Сердца" является текстом, записанным на санскрите буддийским философом, магом и сиддхом Нагарджуной и содержащим его собственный трансперсональный опыт постижения Подлинной Сутры Сердца.

 

Главным действующим лицом Сутры является Бодхисаттва Авалокитещвара, который, собственно, и передаёт её одному из главных учеников Будды Шакьямуни - Щарипутре.

В буддизме бодхисаттвы являются посредниками между Небом и Землёй, традиционно считаются "делателями будд", и многие базовые тексты записаны земными подвижниками именно со слов бодхисаттв. Так, например, известнейший тибетский религиозный деятель, основатель школы гелук и продолжатель дела Атиши Цонкапа никогда не скрывал своих близких отношений с Бодхисаттвой Манджушри, от которого НАПРЯМУЮ получал наставления и которого мог видеть так же отчётливо, как и любого обычного человека.

А в агиографии сказано, что когда Цонкапе было около сорока лет, ему в видении явился Бодхисаттва Манджушри, который подтвердил, что Цонкапа достиг прямого познания пустоты и больше не нуждается в наставлениях на эту тему. Затем Манджушри посоветовал Цонкапе продолжать проповедовать Дхарму на основе учений Нагарджуны и Атиши.

 

Слово "бодхисаттва" образовано от санскритского "бодхи", что может быть переведено как пробуждение, являющееся одной из основных религиозных целей буддизма (пробуждение сознания от сна псевдореальности, сновидения матрицы); и слова "саттва", образованного от корня "сат" - сущий, реальный - и означающего абсолютную истину.

Бодхисаттва - Пробуждённый в истине. Так в буддизме Махаяны называется класс небесных существ - сознаний, достигших Пробуждения, Осознавших мир таким, каков он есть на самом деле, но продолжающих рождаться в матрице псевдореальности, в так называемой сансаре (замкнутом круге безысходности причин, следствий и условий, взаимопорождающих друг друга и этим, собственно, и создающих замкнутую матрицу, пленяющую наш ум), для помощи всем сознаниям, страдающим от плена иллюзий.

Кроме того, бодхисаттвами принято называть и особый класс монахов и даже мирян, давших обет достигнуть Пробуждения не для себя лично, а для того чтобы привести к Пробуждению и все другие пленённые в матрице сознания из сострадания к ним.

Считается, что прежде чем вступить на Путь Бодхисаттвы, необходимо "вырастить" в собственном сознании три благих корня: 1) волю к Пробуждению в сострадательном уме, 2) полную чистоту намерений, 3) отказ созидать "Я" и "Моё".

 

 

Н. Рерих "Майтрейя-победитель"

 

Самые известные из бодхисаттв-небожителей:

  • Майтрейя ("Тот, кто есть Любовь") - Бодхисаттва, которому суждено стать Буддой будущего и явиться на землю энергией любви в конце данного мирового периода - кальпы;
  • Манджушри ("Величественно прекрасный"), считающийся воплощением Мудрости - Праджня и изображающийся с мечом, рассекающим неведение, в поднятой вверх правой руке и книгой Мудрости в левой руке;
  • Авалокитещвара ("Владыка, взирающий милосердно").

Именно Бодхисаттва Авалокитещвара и является Сознанием, передающим текст сутры ученику Будды Щарипутре.

 

Авалокитещвара относится к семье Дхьяни-Будды Амитабхи, в Индии он известен своими 32-мя формами воплощения, в том числе и в виде главных божеств индуизма - Брахмы, Вишну, Шивы, Ганеши. Его изображают четверо-, шести- и тысячеруким, одинадцатиликим, ибо голова его от боли и сострадания раскололась на 11 частей с лицом на каждой из них.

В Китае его называют Гуань-Ши-Инь, в Корее - Кваным, в Японии - Каннон.

В гималайских странах и в Тибете его называют Ченрези, и считается, что Далай-лама является земным воплощением Сознания Ченрези, постоянно приходящим на Землю в человеческом образе последние 500 лет.

 

 

Н. Рерих "Ченрези"

 

Лама Анагарика Говинда считает, что "это "божественное существо" не что иное, как ум садхака (практикующего) в состоянии глубокой поглощённости и самозабвения. В акте освобождения себя от иллюзий и оков эго-сознания и от препятствий его ограниченной индивидуальности его тело становится носителем видимого проявления Авалокитещвары, чья природа выражается в мантре ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ".

 

Собеседником Авалокитещвары в "Сутре Сердца" является Щарипутра - один из двух главных (вместе с Анандой) и наиболее образованных учеников Будды Шакьямуни, которому Будда излагал Абхидхарму - метафизику буддизма.

Имя "Щарипутра" образовано от санскритского "щари" - стрела, игральная кость или шахматная фигура и "путра" - сын. Сын стрелка или, может быть, сын игральной (шахматной) фигуры, сын формы.

Таким образом, "Сутра Сердца" является беседой, диалогом между Формой и Содержанием, между телом и сознанием, между "Землёй" и "Небом", между низшим и Высшим.

Щарипутра - это фигура на плоскости, на шахматной доске повседневности, расчерченной чёрными и белыми квадратиками наших дней, наших лет, наших веков и эонов. Он - шахматная фигура обусловленности, его шаги изменяют партию всей "игры", и тем самым он - простая фигура - изменяет весь универсум, хоть и не осознаёт этого.

Кроме того, он - выпущенная стрела, то есть следствие некоего мотива, причины, выпустившей эту стрелу. Вместе с тем он и пленник причины, он её заложник, её раб. Он уже ничего не может сделать, он летит, и однажды упадёт, достигнув цели. Наглядный образчик сознания, пленённого псевдореальностью сансары.

Однако "ходы" на шахматной доске жизни привели Щарипутру к встрече с Бодхисаттвой - Сознанием, превосходящим его собственную ограниченность, Сознанием, способным видеть ВСЮ ДОСКУ и предсказать тот или иной исход партии в зависимости от ходов Щарипутры.

Их диалог может напомнить беседу Кришны и Арджуны на поле битвы Курукшетра в известнейшем эпосе "Махабхараты" и его философской кульминации - "Бхагавад-Гите".

И там, и здесь я вижу диалог двух сознаний - Сознания Учителя и сознания ученика, Сознания Бога и сознания человека, Сознания, Видящего Целое, ибо оно само является голографическим воплощением этого Целого, и сознания части, разобщённой с Целым.

В таком ключе Сутра является спасительной нитью, протянутой от Учителя к ученику, от одного сознания к другому - нитью, держась за которую ученик способен выйти из невероятно сложного и запутанного лабиринта сансары, лабиринта пленяющей его сознание матрицы.

 

В отечественной буддологии "Сутра Сердца" издавалась на санскрите и на тибетском языке, с переводом, комментариями и исследованием А. Терентьева. Дважды публиковался перевод с тибетского, выполненный С. Лепёховым. Вышел также комментированный перевод Евгения Торчинова с китайского варианта "Сутры".

Кроме того, имеется прекрасно изданное толкование на русском языке содержания "Сутры Сердца", предложенное мастером дзен Тхить Ньят Ханем, с демонстрацией возможности медитации над текстом.

Наконец, существует блестящий перевод с санскрита "Сутры Сердца" академика РАН В. Андросова под редакцией Г. М. Бонгарда-Левина.

 

Все эти существующие академические переводы, комментарии и истолкования имеют один характерный оттенок - они занимаются текстом, словом, буквой и никогда всерьёз не исследуют то, на что это слово указывает, то, что собственно и стоит за текстом, а именно непосредственный трансперсональный опыт автора.

Например, встречи и беседы Нагарджуны с Царём Нагов в подводном дворце никогда не воспринимаются современными исследователями как имеющие место в действительности, хоть и изложенные затем в форме мифа, сказки. Никто даже не пытается предположить, что за всем этим находится РЕАЛЬНОСТЬ, но реальность, открывающаяся в изменённом состоянии сознания. Слова текста лишь намекают на эту непосредственно воспринятую автором РЕАЛЬНОСТЬ, буква - это только "палец мастера, указывающий на луну", но никто из "академиков" не подозревает о существовании этой "луны", а все исследования сводятся к анализу слов, составляющих текст, то есть собственно "пальца мастера". "Вся философия (традиционная философия, метафизика) суть не что иное, как злоупотребление языком, вследствие чего для решения философских проблем (а оное решение было практически всегда признанием некорректности самой проблемы) необходимо лишь анализировать сами предложения, то есть язык философских высказываний. Слова, по существу, подменили вещи, лишь слегка просвечивающие сквозь семантические оболочки слов" (Е. Торчинов).

Когда современный востоковед глубокомысленно и строго научно, с долей интеллектуального превосходства над древними, произносит, например, что во времена Будды люди верили в существование некоего высшего Закона - Дхармы, или в то, что наше сознание представляет собою поток дхармо-частиц, сгруппированных в скандхи (но мы-то с вами знаем, что сознание - это просто продукт деятельности человеческого мозга), или в существование каких-то "небес", на которых ЯКОБЫ обитают существа - бодхисаттвы, риши, махатмы и прочие, своими сознаниями превосходящие нас (тогда как мы с вами прекрасно знаем, что никаких таких бодхисаттв, риши и махатм, передающих знание Нагарджуне, Цонкапе и другим философам и подвижникам, не существует, а есть только тексты, записанные одним человеком или группой людей, датированные таким-то отрезком времени...), то этим самым словом "якобы" исследователь проводит непреодолимую в сознании черту между ним и изучаемым объектом. Он - субъект исследования, и между ним и объектом исследования нет и не может быть ничего общего. "Ихтиолог не рыба" - вот девиз сегодняшнего академического востоковедения.

 

Ситуацию в отечественном востоковедении впервые изменяет Юрий Рерих - русский востоковед, буддолог, тибетолог, лингвист, искусствовед, этнограф Центральной Азии, путешественник, специалист по языку и культуре Тибета, автор работ по диалектологии тибетского языка, составитель многотомного санскрито-тибетско-англо-русского словаря; доктор филологических наук, профессор, директор Института Гималайских исследований «Урусвати», заведующий сектором философии и истории религии Института востоковедения АН СССР; старший сын Николая Константиновича Рериха и Елены Ивановны Рерих.

Юрий Рерих, как и вся его удивительная семья, сумел перешагнуть вот эту самую черту в сознании, разделяющую объект исследования - Культуру Востока - и субъект исследования - учёного-востоковеда. Вся семья Рерихов имела непосредственный контакт с Сознаниями, во многом превосходящими нас, с теми, кого на Востоке называют Риши, Махатмами, Учителями. На заданные Юрию Николаевичу прямые вопросы о существовании Легендарных Учителей - Махатм он всегда очень спокойно отвечал, что видел их своими глазами, а за ТАКИМ ЧЕЛОВЕКОМ лжи быть не может.

Вернувшись в Россию в 1957 году, Юрий Рерих возрождает изучение буддизма и языков буддийской культуры, восстанавливает проект "Библиотека Буддика" - серию публикаций оригинальных и переводных буддийских текстов, созданную некогда С. Ф. Ольденбургом и другими русскими учёными в Санкт-Петербурге при Российской академии наук. Учениками его становятся такие светила современного востоковедения, крупнейшие учёные России и мира, как А. М. Пятигорский, Т. Я. Елизаренкова, В. Н. Топоров, Ю. М. Парфионович и другие.

В методе передачи знания Юрий Рерих органично придерживается традиции Востока, традиции непосредственного живого примера Учителя, являющего собой то, чему он учит.

Так, известнейший философ с мировым именем, востоковед, филолог, писатель, профессор Лондонского университета, создатель первого тамильско-русского словаря (в соавторстве с С. Г. Рудиным), знаток санскрита и тибетского, переводчик древних индусских и буддийских священных текстов Александр Моисеевич Пятигорский вспоминает о своём Учителе Юрии Рерихе: "Я сразу хочу начать с того, что важнее всего для меня самого, что было и остаётся самым важным в Юрии Николаевиче. Потому что, понимаете, существует такая стандартная поляризация, когда о ком-то говорят: он был такой-то учёный - объективный аспект, и такой-то человек - субъективный аспект. Вот этого разграничения здесь не может быть. С первого момента, когда мы увидели его в нашей комнате, - мы всё-таки получили комнату, хотя мало на это рассчитывали, и только благодаря тому, что нашим начальником был назначен Юрий Николаевич, - вот с этого момента это различие для нас не существовало. Что существовало? То, что нам тогда было нужнее всего: для нас и для меня лично Юрий Николаевич был, если хотите (и это без всякого пафоса), буддизмом в Институте востоковедения Академии наук. Не представлением о буддизме, не библиографией, не монографией, не диссертацией, не профессорством - он был тем, чего мы до него не видели, уже прочтя довольно много книг и бездну статей по буддизму, - он сам по себе был каким-то буддистским, буддистическим образцом. И вот это было для нас самым главным".

Я ещё раз обращаю внимание на вот эти слова Пятигорского, говорящего о Юрии Рерихе как о Буддизме в Институте востоковедения. То есть Юрий Рерих сам был той самой "рыбой", которую исследует "ихтиолог" - востоковед!

И он, конечно же, прекрасно видел, что в сознании есть некая черта, отделяющая объект исследования от субъекта. Он разделял так называемый путь науки и путь другой, именуемый им "особым типом духовности", и, разделяя, не спешил стирать этой проведённой в сознании черты, ибо стереть её можно только изнутри и только самостоятельно. Этому нельзя научить извне, это рождается в человеке "особым типом духовности" и должно произойти, вызревая постепенно, в каждом настоящем исследователе, в каждом учёном - к чему, на мой взгляд, и стремился Юрий Рерих.

"Доброта и ум к Нам не ведут, явление духовности необходимо'', - сказал Тот, кого Юрий Рерих сам называл Учителем.

Сохранились замечательные, бесценные в наше время воспоминания Татьяны Яковлевны Елизаренковой - крупнейшего в России специалиста по ведийской культуре, доктора филологических наук, награждённой орденом "Падма Шри" - высшей наградой Индии для иностранцев - за перевод "Ригведы"; лауреата Международной премии имени Николая Рериха 2006 года в номинации "Достижения в деле формирования культурного образа России в мире"; ученицы Юрия Рериха, о своём Учителе:

"Очень важно было общение с ним, в котором он постепенно раскрывался. Тогда я верила только в чистую науку, готова была отдать ей все силы, а для него существовало и другое начало, которое он считал для себя более важным - особый тип духовности. И постепенно, ненавязчиво он начал нас знакомить со своими взглядами. Не было никакого насилия, никакой пропаганды. Были занятия, были обсуждения разных древнеиндийских текстов. Возникали дискуссии, и Юрий Николаевич говорил то, чего мы не понимали. Мы задавали вопросы, он отвечал, и это вызывало ещё поток вопросов. Иногда он говорил: "Этого нельзя объяснить в терминах науки". И очень постепенно приобщал нас к тому, что мы ни от кого, кроме него, никогда не смогли бы узнать.

Юрий Николаевич говорил, что существует путь науки, а есть и другой путь. Этот другой путь был у человечества до того, как оно стало двигаться к цивилизации. И по мере продвижения к ней второй путь был забыт. Он остался где-то на Востоке, у тех, кто не причастен к цивилизации".

Юрий Рерих пробыл в России совсем недолго - неполных три года, но семена, заложенные им в сознании своих учеников, в сознании тех, кому дорог и близок образ Учителя, в Сознании нашей ноосферы - эти семена, конечно же, дают свои всходы.

Занимаясь несколько лет переводом с санскрита "Вайшешика-сутр" легендарного индийского риши по прозвищу Канада ("Поедатель зёрен"), я, естественно, знакомился со всеми важнейшими текстологическими и историософскими исследованиями школы Вайшешики, проводимыми нашим академическим востоковедением, и меня несказанно обрадовали строки, написанные Валентиной Георгиевной Лысенко - ученицей Т. Я. Елизаренковой (вот она - нить, проведённая Юрием Рерихом!) в своей замечательной работе "Универсум Вайшешики":

"Судя по всему, "освобождающийся" вайшешик должен непременно быть "продвинутым" йогом и владеть техникой йогической концентрации (Прашастапада утверждает, что только находящийся в состоянии высшего сосредоточения может непосредственно видеть атомы, "конечные различители" и другие не воспринимаемые обычным способом субстанции вайшешики - время, акашу, направление, атманы, словом, действительно видеть категории вайшешиков). Однако симптоматично, что он называет йогов людьми, "отличными от нас", т.е. себя он причисляет к обычным людям, которые не "видят" категории вайшешиков, а лишь мыслят о них. Напрашивается вывод, что путь высшего освобождающего знания предназначен исключительно для йогов, умеющих входить в "изменённые состояния сознания", а это значит, что простого, т.е. рационального, познания категорий оказывается недостаточно. Эта недостаточность носит далеко не только гносеологический характер - непосредственное видение не просто надёжнее (оно соответствует по достоверности чувственному восприятию - оплоту рационального познания в вайшешике, и даже превосходит его), оно значимее и с аксиологической точки зрения. В индийской традиции непосредственное видение, интуиция стояли неизмеримо выше рационального знания, оттого даже такие "рационалисты", как Прашастапада, чтобы поднять авторитет своей системы в глазах сообщества современных ему мыслителей, должны были заручиться авторитетной "верификацией" практиков йоги. Однако я совершенно разделяю соображения, высказанные по этому поводу Бронкхорстом:

"Он (Прашастапада. - В. Л.) признаёт, что йогический опыт открывает доступ к объектам, находящимся за пределами наших чувств, но не использует это как предлог, чтобы ввести некую сверхразумную реальность. Совсем наоборот: этот опыт претендует на то, чтобы оправдать рациональное видение мира, которое и составляет систему вайшешика".

Иными словами, освобождающее йогическое прозрение открывает ту же самую картину, которую мы, обычные люди, можем познавать чисто рациональным путем, оно дублирует некую чисто рациональную конструкцию, не добавляя к ней ничего принципиально нового, но придавая ей высшую сотериологическую ценность.

Не думаю, что при огромном выборе йогических "технологий" освобождения, который существовал в Индии эпохи Гуптов, подобная идея могла привлечь к вайшешике сторонников из числа практикующих йогов. Аудиторией вайшешики были скорее интеллектуалы, любители рассуждений и рациональных конструкций.

Прашастапада мог внушить им надежду, что, познавая мир рациональными методами и занимаясь анализом реальности в терминах категорий, они тоже совершают духовную работу, которая приближает их к желанной цели освобождения.

Эта надежда питает и автора сего труда".

В этих строках уже нет надменного "якобы" учёного в рассуждениях о йогических достижениях древней Индии. Я вижу, как автор исследования уже совершенно серьёзно рассматривает возможность так называемого "изменённого состояния сознания", опыт трансперсонального и "питает надежду", что и сам тоже "совершает духовную работу, которая приближает его к желанной цели освобождения".

 

Евгений Алексеевич Торчинов - доктор наук, профессор философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, автор более 80 научных трудов по востоковедению, делает замечательный критический анализ состояния современного академического востоковедения:

"В настоящее время существует несколько подходов к восточному интеллектуальному наследию, ни один из которых нельзя признать полностью удовлетворительным. Важнейших из них два:

1. Ориенталистский. Его можно считать достаточно архаическим и понемногу вымирающим. Характерен для востоковедения XIX в., порождением колониальных империй которого он и является. Для этого подхода характерна смесь чувства превосходства, наивного восхищения экзотикой и подчёркивание инаковости Востока, однако инаковости, полностью постижимой западным дискурсом, и только им. Ориентализм, собственно, сам конструирует свой объект, занимаясь, по существу, исследованием "ориентальных" симулякров.

После выхода на Западе знаменитой книги Сеида "Ориентализм" в конце 70-х гг. ушедшего века слово "ориентализм" (и отчасти даже "востоковедение" - Oriental studies) приобрело несколько предосудительный характер.

2. Объективистский, или академический. Весьма распространён ныне и, по существу, доминирует в "серьёзной" науке. Этот метод требует объективности и отстранённости изучающего субъекта от изучаемого объекта. Реалии восточного духа здесь только объекты вполне отстранённого анализа. Лозунг востоковеда-"академиста" - "рыба не ихтиолог" (как будто люди Востока столь же неразумны, как рыбы!). Следуя этой замечательной логике, можно сказать, что русский не может быть русистом, а англичанин - изучать английскую литературу. Каждый разумный человек в последних случаях скажет, что это абсурд, но с Востоком такое почему-то всё ещё проходит, и этот "объективизм" есть не что иное, как проявление тонкого европоцентризма. Считается, что этот объективизм является надёжным заслоном как от "ориентализма", так и от дилетантской "ориентофилии". На самом деле это как раз тот случай, когда с водой выплескивается ребёнок: вряд ли мы сможем познать продукты духа, если будем относиться к ним лишь как к объектам для познающего субъекта, как к неким мёртвым артефактам в музее востоковедения. В области философии этот подход как раз и препятствует креативному освоению неевропейских дискурсов, ибо восточная философия оказывается лишь фактом истории философии, интересным лишь чисто исторически, но не актуальным философски и уж никак не экзистенциально (в последнем случае нас начинают пугать идолом дилетантизма). Кроме того, востоковед-"академист" всегда подсознательно ищет в изучаемом материале некое сходство с известным ему из своей культуры и невольно вестернизирует изучаемый материал. Иногда мне начинает казаться, что Шопенгауэр, Ницше и Хайдеггер понимали Восток лучше, чем дюжина современных профессиональных текстологов и источниковедов (хотя избави меня Боже преуменьшать значение и текстологии, и источниковедения, просто средства не следует путать с целями). Увы, академическое востоковедение, в том виде, как оно существует на Западе, тоже в значительной степени конструирует свой объект, занимаясь более этим конструктом, академическим симулякром, нежели реальностью".

 

Я не являюсь учёным-востоковедом, и путь науки - это уже не мой путь, у меня нет соответствующей законной образовательной базы, я не писал официально зарегистрированных научных работ, и в этом смысле я абсолютный автодидакт, всю свою сознательную жизнь смотрящий на "луну". Я родился с чувством "луны" в небе и в своём собственном сознании, я всегда знаю, где эта "луна" есть, и поэтому мне не так сложно увидеть её через указывающее на "луну" слово.

Любой санскритский текст проживается мною экзистенциально, и мне не избежать обвинения в дилетантизме, да я от этого и не бегу. Я пишу для тех, кому мой опыт прочтения окажется близок и понятен, я пишу для тех и только для тех, кто точно так же, как и я, смотрит на "луну". Мы не записаны в регулярную действующую армию знатоков "луны" от академического востоковедения, и поэтому являемся своего рода "партизанами". Это про нас замечательно точно сказал однажды Борис Гребенщиков: "Вот едут партизаны полной луны, моё место здесь...".

Это про нас строки поэта и музыканта из города Вятки Константина Юдичева:

 

"Недостаточно стихов, чтобы партизаном быть,

В кружевах из умных слов рек не переплыть,

Но другие берега не дают спокойно спать.

Не участвую в бегах, лучше партизаном стать..."

 

В основе текста "Сутры Сердца" лежит, прежде всего, вдохновенный экзистенциальный опыт автора, увидевшего "луну". Мы не должны смотреть на слова - слова в тексте не более чем палец Мастера. Мы должны смотреть на то, на что эти слова указывают, мы должны непосредственно ощутить вдохновение от текста и точно так же, как и автор, прожить его экзистенциально. Этот опыт будет личным, индивидуальным, подобно тому, как каждый из нас, бродя по улицам родного города, видит и воспринимает его по-своему, что не обесценивает объективной реальности окружающего пространства.

Борис Леонидович Смирнов, замечательнейший русский учёный, доктор наук, академик, военный врач, нейрохирург и санскритолог (тоже "партизан"), сумевший в одиночку проделать немыслимую по сложности и объёму работу по переводу "Махабхараты" (объём проделанной Смирновым работы может быть под силу только целому институту), получившую очень высокую оценку Юрия Рериха, так описывает объективную достоверность субъективного экзистенциального опыта проживания трансперсонального:

"Если мы вглядимся в сущность духовного опыта в разные века у разных народов, то поразимся единообразием и закономерностью этого опыта, точностью его определений и совпадением описаний, методов, переживаний. И в этом смысле св. Серафим или св. Франциск скорее и вполне найдут взаимопонимание с творцами Упанишад, нежели два современных гносеолога, принадлежащих современным школам. Если мы сопоставим рассказы двух путешественников, не знавших друг друга и посетивших одну и ту же страну, увидим, что эти рассказы совпадают, хотя и различаются в частностях, зависящих от индивидуальной точки зрения, времени посещения и пр., то мы можем утверждать, что оба путешественника не только правдивы, но и виденное ими действительно существует. Недостаток знания или мысли может, конечно, отразиться на истолковании или наблюдении фактов, но от этого сами факты не теряют своей реальности.

Если ряд людей различных народов, стран, веков почти в тождественных выражениях (а иногда и просто тождественных) описывают известные факты своего духовного опыта, то мы не можем не считаться с этими фактами как с недоказанным субъективным состоянием, не имеющим объективной ценности".

 

Моя работа над "Сутрой Сердца" является непосредственным экзистенциальным опытом вдохновения от ВИДЕНИЯ того, на что указывают слова и предложения текста сутры. Можно сказать, что я описываю "луну" такой, какой увидел её сам, но увидел через слово "Сутры Сердца", увидел, просто посмотрев в направлении, указанном пальцем Мастера.

 

 

 

Читая
Сутру Сердца

 

 

Prajñāpāramitahdayasūtram

 

(Праджна-парамита-хридайа-сутрам)

 

В названии возможность пониманья

уже содержится, названье - это ключ.

Вот слово "праджня":корень "джня" есть знанье

всего того, что в этом мире существует;

а префикс "пра" (прародина, праящур) -

он говорит о предначальном Знаньи,

которое всегда есть в этом мире

и не зависимо от наших точек зренья.

Ещё нас не было, а ЗНАНИЕ о мире

уже ноуменально в мире было.

 

За словом "праджня" следом "парамита",

буквально означает переправу,

которой к пониманию приходят

того, что слово "джняна" заключает.

И этих "парамит" считают шесть,

согласно первым сутрам махаяны.

Так, существует "дана-парамита":

даяния основа - ИЗЛУЧЕНЬЕ,

как солнце изливает свет на землю,

так человек, в себе огонь несущий,

его в пространство жизни излучает

и дарит каждому огня тепло и свет.

Он дарит пищу, вещи и закон

тот самый, нравственный, что Кантом метко назван

по аналогии с гармонией небесной.

А высшее даяние - ЛЮБВИ,

что на санскрите называют "майтри"

и понимают не эмоцию при этом,

и не желанье обладать объектом,

а понимают СОСТОЯНИЕ СОЗНАНЬЯ,

в котором часть в себе Единство видит,

и видит это же единство в каждом,

и пребывает в СЧАСТИИ ЕДИНСТВА,

и потому выходит из страданий.

 

Вторая "парамита" - это "щила",

что можно словом "нравственность" понять.

Три двери так подвижник охраняет

от загрязнения трёх дивных помещений,

которые есть ум, слова и тело.

Хранит подвижник чистоту ума,

а также тело в чистоте содержит,

и если слово он произнесёт,

то только чистоту несёт он в слове.

 

За нравственностью следует "кшанти":

терпение, терпимость Бодхисаттвы,

что полностью свой гнев преодолел,

что погасил в себе и раздраженье

и, пребывая в сострадании к живому,

страдание он твёрдо переносит,

болезни, и лишения, и муки

несовершенства, что на нём срывают злобу,

а также следствия предшествующих жизней -

всего того, что привело его к рожденью

вот в этом месте в это же мгновенье.

Он созерцает дхармы равновесье,

он видит совершение Нирваны -

и в этом виденье терпимости есть стержень,

и в этом понимании есть Будда!

 

Отсюда следующий шаг по переправе,

что словом "вирья" на санскрите назван

и может быть переведён как СИЛА,

решительность идти навстречу карме,

развязывать в терпении узлы

и знать, что впереди освобожденье.

Здесь сила пламени, решительность огня,

что, вопреки неведению Мары,

горит во тьме светильником Закона.

 

За силой-"вирья" следует "дхйана"

(от корня думания - "дхи" с повозкой - "йана"),

повозка мысли, метод размышленья,

согласно коему сам ум хранится в сердце.

Так Бодхисаттва, созерцая Будду

и дивнейшие качества его,

своё сознанье с ним отождествляет,

как музыкант, внимая камертону,

настраивает струны в унисон.

 

И в завершенье "праджня-парамита" -

последняя ступень на переправе,

тождественная МУДРОСТИ Закона,

когда само сознание адепта

становится тем изначальным ЗНАНЬЕМ,

что на санскрите "праджня" именуют

и о котором повествует сутра.

 

А слово "сутра" означает нить,

что путеводна, как у Ариадны,

и что из лабиринта нас выводит,

из замкнутого бытия сансары,

из тёмной безысходности инферно.

Считается, что именно на нить

нанизывает бисер рассуждений

тот, кто сознаньем следует за нитью.

И каждое открытие сознанья

жемчужиной способно быть прекрасной

на несказанном ожерелье Будды,

на ожерелии миров чудесных,

идущих в направлении Нирваны.

 

И к слову "сутра" примыкает СЕРДЦЕ,

что на санскрите названо "хридайа"

и означает суть, основу, стержень,

и знаменует сердцевину жизни,

ту самую, что семя заключает

в себе самом, чтоб вырасти растеньем,

чтоб к небу протянуть своё ветвленье

и корни глубже в землю погрузить,

чтоб на ветвях взойти цветком прекрасным

и небу принести свой плод единый

который в сердце заключён был прежде

и этим сердцем стал осуществлённо.

Так лотос - "ПАДМА", что растёт из грязи,

что прорастает сквозь воды сознанье,

что в воздухе свои являет листья

и что соцветием подобен звёздам,

лучащимся своею дивной сутью,

в себе содержит драгоценность - "МАНИ",

которая и есть суть мирозданья,

которая и есть "хридайа" - сердце,

чьё семя дремлет в каждом человеке

и из которого выходит Будда,

Пуруша, Кришна, Человек, Христос -

Единый с Богом, с Сутью Мирозданья,

в себе самом осуществив Единство.

Так голограмма Общего, разбившись

на дробные разрозненные части,

способна образ ЦЕЛОГО хранить

в наимельчайшей крохе мирозданья.

Так человек в себе хранит Пурушу -

Вселенского Адама, ЧЕЛОВЕКА,

но осознать его способен, лишь проснувшись

и выйдя из потока сновидений

в Единую Реальность Мирозданья,

и потому-то названного Буддой -

от всем знакомого глагола Про-Бужденья

(Будить, Пробуждённый, а если проще - Будда!).

 

Проговорив, озвучив части слова, названье сутры я перевожу:

"К ПРОЗРЕНЬЮ переправа - Сердца Нить".

 

 

1.

 

o namo bhagavatyai āryaprajñāpāramitāyai

 

(Ом намо бхагаватйа арйа-праджна-парамитайаи)

 

Слог "Ом" - начало всякой речи,

начало мира, звук, его предтеча.

Основа формы, имени, сознанья -

тот ЗВУК, который мы ломаем

в неведенье на разные детали

и, отходя в своём дробленье от основы,

её произнести всегда стремимся.

Так целый мир из звука "Ом" исходит,

чтоб к звуку "Ом" в конце концов вернуться,

его произнеся в своём сознанье,

его своим сознаньем ОСОЗНАВ.

 

Отсюда "Ом" и начинает сутру -

нить продвиженья нашего сознанья

к тому, что Знаньем подлинным явится,

к тому, что словом "праджня" называют.

 

За слогом "Ом" стоит названье-"намо",

что на санскрите - наименованье,

названье Имени, его произнесенье,

читаемое словом "бхагаватйа" -

 

от корня "бхага",что по-русски - БЛАГО,

с последующим качеством даянья.

Так, "Бхагават" звучит как "Благодатно",

и, очевидно, это благо - знанье.

 

Читая "арйа",понимаем благородство,

достоинство, возвышенность и честь.

Отсюда - "арий", то есть благородный,

достойный высшим знанием владеть.

И сутра возвышает к благородству,

сознание от грязи очищая

и делая его достойным - "арйа".

 

Достойный и пройдёт по переправе,

чтоб слить своё сознанье с чистым ЗНАНЬЕМ

и "Праджна-Парамиту" проявить,

самим собой став переправой к Знанью.

 

Так в наименованье сутры

уже содержится глубинное значенье

того, к чему стремится эта нить.

И потому, поговорив о слове,

я перевод сей сутры предложу:

 

"Как Ом названье благодатно - достойная к ПРОЗРЕНЬЮ переправа".

 

 

2

 

āryāvalokiteśvaro bodhisattvo gambhīrā

prajñāpāramitācayrā caramāno vyavalokayati sma:

pancaskandhāstāścasvārupaśūnyānpaśyati sma.

 

(Арйа-Авалокитещваро бодхисаттво гамбхирам
праджна-парамитач-айам чарамано вйавалокайати сма
панча-скандхастам-сварупа-щунйан-пащйати сма).

 

И вот на сцене Автор данной сутры -

достойнейший "Авалокитещвара".

Присловье "арйа" -благородство и достойность,

а слово "авалока" значит взор.

За ним "Ищвара": "Ища" есть Владыка,

а также Силу это слово означает;

значенье "вара" - это окружать,

является синонимом любви.

Взирающий с Любовию Владыка,

что на санскрите - "Авалокитещвара".

 

И это существо есть "Бодхисаттва"

(от "Боддхи" - пробуждать, реальность - "Саттва":

Пробужденный в реальность - "Бодхисаттва").

Так называют то сознание, в котором

Проснулся Будда и Прозрел Реальность,

и понял, что страдания ничтожны,

страдания для нас как сновиденья,

пленяющие ум наш омрачённый.

А пробудиться ото сна не можем

и, в этом сне поступки совершая,

мы сами для себя плетём причины,

которые нас следствием пленяют,

и в этом круговертии мы бьёмся

с собою сами, аки бог и дьявол.

 

Так человек, погруженный в гипноз,

способен проживать свою реальность,

ему внушённую посредством силы мысли:

уснувшему кладут цветок на руку,

а мыслью убеждают, что железо

калёное его руки коснулось -

и на руке пятно ожога вспыхнет,

а на лице проступит след страданья.

 

Наш мир по сути - это наша мысль,

что нашими же чувствами прожита,

и потому нам явлена реальной:

её мы обоняем, осязаем

(пол, стены, потолок, трава и небо...),

её мы видим, слышим, знаем вкус

и, к ней ежесекундно примыкая,

её мы вновь и вновь воссоздаем.

 

В ней мысль моя и мысли от соседа,

в ней мысли трав и помыслы камней -

всё это мысли, всё это СОЗНАНЬЯ,

от мелкой птахи до Миров Надземных,

от мира "камы" (то есть вожделений)

до мира чистых форм (мир "рупа-дхату")

и до миров "арупа" внетелесных,

в которых Чистое Сознание живёт.

 

Вот в этой космологии Буддизма

есть мир, где обитают Бодхисаттвы -

в реальности пробужденные люди.

Сознания их наши превышают,

они взирают без предубежденья,

они, как на вершинах гор высоких,

способны видеть очень далеко -

от мира чистых форм до их утраты,

от мира чистых мыслей до Нирваны.

Но светлый мир, в который они вхожи,

для них неполон, ибо в мире нижнем,

в мирах невежества, страстей, слепых желаний

живые существа изнемогают,

страдают и страданья умножают.

И потому обет есть Бодхисаттвы

все существа вести к освобожденью.

Один из самых первых бодхисаттв

и названный Авалокитещвара

(Взирающий с Любовию Владыка),

он эту сутру в мир и протянул

из глубины, что словом "гамбхирам"

назвали - безграничность мысли.

 

Вся "Сутра" - это переправа

к Прозрению, которым Бодхисаттва

сам овладел, её же практикуя.

Отсюда слово "праджнапарамита"

с падежным окончанием "айам",

что означает дар, или даянье.

 

За ним написано понятье "чарамано",

от "чара" - двигаться и "мано" - мысль, мышленье:

идущий мыслью - так его трактуют.

И он идёт по миру - "вйавалока",

и он прошёл (об этом слово "сма" -

указ на то, что всё осуществилось)

и переправу первую изрёк:

 

"Пять скандх в себе самих Пустотно зримы".

 

А я продолжу скромный комментарий

к предложенной попытке осознанья.

 

Весь мир - ПОТОК,

составленный из "дхарм" -

мельчайших единиц сознанья,

опорой служащих ему

(от корня "дхар" - опора, утвержденье).

Так "дхарма" мир сознанья утверждает,

от омрачённых нижних адских бездн

до высочайших Буддовых Миров;

всё это СОСТОЯНИЯ СОЗНАНЬЯ,

которые по сути ДХАРМ СКОПЛЕНЬЕ.

 

Скопленье дхарм есть на санскрите "скандха",

поток сознанья состоит из "скандх",

которых пять - читаем "панча-скандха".

 

И первое из них есть "рупа-скандха" -

скопленье дхарм, плетущих формы мира;

все формы и цвета, все звуки, вкусы,

все запахи, всё, что мы ощущаем,

есть формы нашего СОЗНАНЬЯ - "рупа-скандха".

Сознанье обитает в мире форм,

а формы - состояния сознанья,

здесь нет деленья на субъект-объект,

всё есть ПОТОК мельчайших единиц,

которые опоры восприятью,

из них субъект-объект и состоит.

 

Нет запаха без чувства обонянья,

нет твёрдости без ощущений кожи,

нет в мире света, если чувство зренья

из мира осознанья удалить.

Все эти пары чувств и их объектов

и образуют формы мирозданья,

и в их основе - группа "дхарм", скопленье

которых составляет "рупа-скандху".

 

Казалось бы, мы мир уже создали,

соединивши чувства и объекты

в единственном Потоке восприятья,

но мир для нас есть наше ощущенье,

реакция на чувства и объекты,

и потому в сознанье возникает

скопленье "дхарм" потока ощущений,

звучащих на санскрите как "ведана".

 

"Ведана-скандха" следует за формой

и составляет ощущенье мира,

в котором мы живём (в СВОЁМ СОЗНАНЬЕ),

который ощущаем столь реальным.

 

За ощущеньем возникает представленье,

в сознании творимый ОБРАЗ МИРА,

который также есть Поток Единый

мельчайших "дхарм" - частичек осознанья,

скопившихся как будто на экране

компьютерного мега-монитора,

где "дхармы" - единички и нули,

творящие свою псевдореальность.

 

Вот это представленье нами мира

есть "санджна-скандха" (дхармы представлений),

они суть СОДЕРЖАНИЕ СОЗНАНЬЯ,

мы ими мыслим наше мирозданье.

 

И, мысля мир, его мы СОЗИДАЕМ!

Его творим - воистину как боги! -

и силой мысли мы Поток меняем,

в нём вызывая новые скопленья

по-новому составленных частиц.

 

И называются они "санскара-скандха"

(от корня "кар", что на санскрите - "делать").

Так и замкнулся контур мирозданья,

Поток частиц в водоворот сомкнулся.

 

Мы делаем, поскольку представляем,

а представляем то, что ощущаем,

при этом ощущаем формы мира,

который мы в самих себе создали.

 

А мирозданью миллиарды лет

взаимообусловленных творений,

и этот круг непросто разорвать.

 

Не видя чистоты, я злюсь "по праву",

и злость моя Поток толкает снова,

который, словно рябь на осознанье,

мне самому же боль и причиняет:

я ощущаю мир несовершенным -

шесть типов чувств Потоку отвечают

и порождают впечатленья мира,

и я привязан к этим впечатленьям.

Я жажду жить, поскольку я есть жажда,

себя я ощутил волной, воронкой,

отдельной особью себя я ощутил

и, чтобы жить, Поток толкаю снова,

ступая от рождения к рожденью.

 

Все эти "дхармы" - части осознанья,

на самом деле, суть одни и те же

и составляют все "виджнана-скандху",

скопление сознания пустого.

Их разделение на группы есть условность,

но мы в условности при том увязли прочно,

и потому имеем этот мир,

который мы в самих себе создали.

 

Наш мир для нас подобен сновиденью,

в которое мы верим беспробудно,

которое мы "честно" проживаем,

порой пытаясь (или не пытаясь)

устроить этот мир немного лучше.

 

Но Будда, пробудившись в том Потоке,

самим собой явил ОСВОБОЖДЕНЬЕ,

и каждой группе "дхарм" явил он Будду:

пять "скандх" Потока Буддами встают.

 

Так, "рупа-скандха" если пробудится,

то словно солнце озарит восток

сияющей фигурой Дхьяни-Будды

(от корня "дхи", что мысль обозначает),

который именуется Акшобхья,

что в переводе есть Невозмутимый.

Акшобхья чистых форм мир представляет,

он обитает в царстве Абхирати -

стране, лишённой лжи и разделенья,

стране, в которой нет инаковерцев,

поскольку формы чистые все зрят,

все видят мир прекрасно-совершенным

и этим виденьем его таким являют.

 

Акшобхья восседает на престоле,

подобном лотосу, что светит в центре пруда,

рукою прикасается к земле,

имеет цвет при том небесно-синий,

как небо звёздным светом окружённый;

звучит Акшобхия звучаньем "Хум",

и обнимаем он своей женой Лочаной

(в аспекте Яб и Юм - союз энергий),

которая по сути Око Будды.

 

Мир Абхирати (где царит Акшобхья)

есть мир Архатов, Будд и Бодхисаттв,

и если мы, сознанье очищая,

достигнем сами Мира Чистых Форм,

то мы узрим Архатов, Бодхисаттв,

своё сознанье к ним продлив при этом

так, что единым станет осознанье,

сознанье станет Миром Чистых Форм.

 

А солнце наше, словно свет сознанья,

движение вершит по небосводу

и достигает южной стороны,

где чистую "ведана-скандху"

символизирует уже Ратнасамбхава

(Источник драгоценностей ума).

Он тоже существо Дхиани-Будда,

он светит солнца светом золотым

и этот свет в пространство излучает.

Его рука есть символ "дана мудры"

(даяние, даренье, излученье),

его Сознанье - драгоценность "Мани" -

Алмаз очищенного подлинно ума,

что на санскрите - камень "Чинтамани"

(он западных алхимиков пленил

как философский камень мирозданья,

который в Золото Духовности Единой

преобразует все несовершенства).

 

И всё это - в Потоке Ощущений,

который назван был "ведана-скандхой",

а в чистоте он назван тоже Буддой,

Дхиана-Буддою Ратнасамбхавой.

 

И драгоценный камень Чинтамани,

и философский камень Валентина -

не что иное, как работа очищенья

потока собственных в сознанье ощущений.

 

А солнце просветлённого сознанья

тем временем смещается на запад;

здесь царствует Владыка Амитабха -

Дхиани-Будда чистых представлений.

 

Скопленье дхарм Потока ("санджня-скандха"),

очищенное нашим осознаньем,

становится аспектом Амитабхи -

Пробужденного в чистоте ума,

раскрывшегося словно дивный лотос

в Стране Небесной под названьем Сукхавати,

что есть Чистейшая Обитель Будды.

 

Преддверием Нирваны именуют

ту дивную, счастливую страну.

В ней наслаждаются всегда духовно,

в ней мудро, щедро, нравственно живут,

о ней упоминает Нагарджуна

в своём посланье дружеском царю,

и именно из царства Сукхавати

пришёл на землю Будда Шакьямуни

(земное воплощенье Амитабхи),

чтоб снова стронуть Колесо Закона,

дорогу чтобы миру указать.

 

А солнце знанья перешло на север,

поток деяний наших очищая,

тот, что уже "санскара-скандха"

был мною назван (корень "кар" есть дело),

которым мы свой мир и создаём.

 

В очищенном сознании дела

есть чистота осмысленности полной.

Поток очищен, и дела чисты,

и Будда их творит Амогхасиддхи

(Достигший своей цели Будда).

 

Он воплотиться должен в нашем мире

под именем Майтрейя, все буддисты

его приход в сознанье ожидают

и, следуя при том стопами Будды,

"санскара-скандх" Поток свой очищают.

 

Майтрейя - это имя есть ЛЮБОВЬ

(отнюдь не та, что в "зле козла полюбит").

Любовь есть СИЛА стать освобождённым,

стать чистым - СИЛА ОЧИЩАТЬ ПОТОК!

 

Духовною женой Амогхасиддхи

является Спасительница - Тара,

которая и есть по сути Сила

нести Потоку жизни очищенье.

 

А солнце просветлённого сознанья

скрывается уже за горизонтом,

там, где не существует форм сознанья,

где Чистое Сознание царит!

Все дхармы есть Поток "виджнана-скандха",

неведеньем дробимый на детали -

на формы, ощущения и смыслы,

всегда по-своему все дхармы группируя.

 

Когда же мы Поток увидим Чистым,

увидим мы Одну "виджнана-скандху",

которая есть Будда Вайрочана,

тот самый изначальный отзвук "Ом" -

предшественник дальнейшего звучанья.

В руке он держит Колесо Закона -

Движенье Дхармы он в себе несёт.

Движение всегда по сути чисто

(движенье крови, рек, ветров, стихий;

движенье времени от кальпы и до кальпы,

пралай и манвантар сменяя бег),

словно река текущая, неспешно

движение сознание творит.

Когда сознанье чисто, благодатно,

тогда движение его к добру приводит

и к совершенству высшему стремит.

 

Но реку можно запрудить плотиной,

Поток направить можно хоть куда -

и на турбину, и на человека;

им можно орошать семян посевы,

а можно им доставить разрушенье -

всё это направления Потока,

которые мы вольны избирать.

Мы можем этот мир разрушить,

а можем и очистить этот мир,

мы вольны выбрать землю Сукхавати -

и вольны мы её не выбирать.

За нами наша карма неустанно

идёт, её мы создаём,

и ею мы свой мир преображаем

в любую из желаемых сторон.

 

Мы можем этот мир в жилище Мары,

в ад собственного разума свалить,

а можем сделать миром "Татхагаты"

(Пять Будд есть также пять и Татхагат).

 

В Потоке Скандх мы рождены сегодня

и продолжаем тот Поток творить.

И вот пришёл Владыка Состраданья

и переправу для Потока дал:

пять скандх ПУСТЫ.

В них нет ни силы бога,

ни силы демона, ни прочих дивных сил,

в них только сила нашего сознанья,

они по сути - это наша мысль,

они мышленьем нашим составимы

на пять скоплений, из которых мир

мы для самих себя сейчас создали.

 

И в этой мысли видится спасенье

для нашего Потока Бытия.

Пустые скандхи есть одна лишь Дхарма,

Один Закон, Единое Движенье,

которое в себе возможность Будды

содержит.

Будда, Дхарма, Сангха -

Три Драгоценности ("ТриРатна" на санскрите),

от Дхармы Будда и от Будды Сангха -

Община всех Сознаний в Бытие.

В себе прозревшие возможность Будды,

в себе увидевшие Дхармы суть

в Пространство принесут возможность Братства,

как семена, способные цвести,

объединившись, сад цветущий явят.

 

Пять скандх ПУСТЫ, читаем на санскрите

("панчаскандхастамсварупащунйанпащйати");

"сва-рупа" значит собственная форма,

а слово "щунйа" означает ПУСТОТУ

как Высшее Единство Бытия.

 

В любой системе силы в равновесье,

а значит, сумма сил равна нулю!

Движенье каждое встречает реактивность,

в механике мы создаем эпюры,

в электротехнике есть правило Кирхгофа,

но суть везде одна: ВСЁ в РАВНОВЕСЬЕ!

А значит, СУММА СИЛ равна НУЛЮ.

 

Отсюда ПОЛНОТА нулю подобна.

В буддизме это ШУНЬЯ называют,

включая в это слово ПОЛНОТУ,

а также ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ включая

(реакция лишь следствие есть силы,

а обусловленность всего взаимна).

Отсюда сумма дхарм и их скоплений,

которых пять (читаем "панча-скандха"),

для взгляда Будды (взгляд от ПОЛНОТЫ)

всегда, везде, во всяких отношеньях

равна НУЛЮ (понятие НИРВАНЫ!),

а потому как бы "пустотно-зрима",

"щунйа-пащйати" скажем на санскрите

("пащйати" - это слово значит зрить);

и слоган "сма" нам сутру завершает,

что значит: "это было только что...".

Оформил мысль Авалокитещвара,

а я оформил скромный перевод и

комментарий предложил при этом,

поскольку назначенье каждой сутры -

быть постигаемой интуитивно каждым,

её прожить при том необходимо

и понимание на сутру нанизать.

 

Я резюмирую в итоге пониманье,

не претендуя на его конечность:

 

"Достойнейший Авалокитещвара

(Взирающий с Любовию Владыка),

Пробужденный в Реальность (Бодхисаттва),

глубокую к Прозренью переправу дал

движеньем мысли в мир-обитель:

ПЯТЬ СКАНДХ в СЕБЕ САМИХ (своею суммой)

ПУСТОТНО ЗРИМЫ были только что..."

 

 

3

 

iha śāriputra rūpa śūnyatā śūnyataiva rūpa.

 

(Иха Щарипутра рупам щунйата щунйатаива рупам).

 

На сцене первый Будды Ученик.

Он здесь, пред нами, он на этом свете,

о чём свидетельствует запись "иха",

которая и начинает сутру.

 

Ученика же имя - Щарипутра

(от слов "Щари" - фигура на доске,

она же кость игральная при этом;

а если мы произнесём "Щарира",

то создадим тогда понятье тела.

А слово "путра" означает сын) -

Сын Формы, сын игры, в которой карма

причудливо переместит фигуры

по клеткам поля нашего сознанья,

подбросит кости вверх, какой-то жребий

предложит вытянуть, поставит шах иль мат,

создаст ферзей, слонов, простые пешки,

разгромит королей, сметёт их власть

и новых королей на трон поставит,

и с ними рядом - верных королев.

И здесь нет бога, что играет в белых,

и дьявола здесь нет с той стороны,

лишь ПРАВИЛА "игры" здесь неизменны,

которые мы назовем понятьем ДХАРМЫ,

а также есть дела - ходы фигуры,

и вереница в прошлое причин,

и вереница в будущее следствий,

которые и обусловят карму

расставленных на той доске фигур.

 

Вот Щарипутра - он один из многих,

такая же фигура на доске.

Но он в самом себе создал причины,

которые его столкнули с Буддой,

он Будды самый первый ученик!

(Хотя по роду он, конечно, Брахман,

он благороднейшего был происхожденья).

Считается, что Щарипутра вслед за Буддой

продолжил двигать Колесо Закона,

чтоб в мир фигур гармонию явить.

 

И в этом вот исследуемом тексте

мы видим, что Ученье "Парамиты"

наш Щарипутра взял от Бодхисаттвы,

в Сознании, его превосходящем

и на него Взирающем с Любовью

("Авалокитещвара" на санскрите).

 

Весь текст читаемой сейчас "Хридайа-Сутры"

и был произнесён для Щарипутры,

стоящего фигуркой на доске.

И дальше мы читаем обращенье,

которым Бодхисаттва мысль продолжил:

 

"рупам щунйата" - скажем на санскрите,

что значит ФОРМА это ПУСТОТА.

 

Под формою мы знаем "рупа-скандха" -

скопленье дхарм (суть Единиц Сознанья),

которые в немыслимом числе

являют нам ВСЕ ФОРМЫ МИРОЗДАНЬЯ.

 

Мы видим их вокруг себя при этом,

мы и в самих себе их тоже видим,

они есть совокупность наших чувств,

они же - совокупность их объектов.

Привинчивая к чувствам приспособы,

мы этих форм границы расширяем,

мы смотрим в небо через телескопы

и микромир исследуем столь смело,

мы шлём в пространство радиосигналы

и отражёнными затем их ловко ловим,

творя при этом описанье мира,

внося в таблицы тысячи названий…

Всё это только сути не меняет,

всё это названо давно как "рупа-скандха".

 

Так, наблюдая форм мир необъятный

своей способностью - присущей Бодхисаттве -

всё понимать в Единстве Полноты,

постиг достойнейший Авалокитещвара,

что ФОРМЫ в СОВОКУПНОСТИ ПУСТЫ,

поскольку мир всегда есть равновесье.

 

Идея Полноты и равновесья

известна в мире словом "Шунья-Вада",

что на санскрите есть Ученье "Шуньи",

составленное Гуру Нагарджуной.

 

У Нагарджуны есть произведенье

"Шуньята-Саптати" - о пустоте в строфах,

которых семь десятков, друг за другом

нанизанных, как жемчуг размышлений,

на нить единой сути - смысла нить.

И эта суть есть в том, что сумма дхарм,

вся сумма их бесчисленных скоплений

всегда равна нулю (вот здесь ПУСТОТНОСТЬ),

Пустотность в Полноте, иль Абсолюте.

 

Во всех скопленьях дхарм, их комбинаций

(которых множество великое при том)

нет самосущности, есть только отношенья.

 

Любая сила встретит равновесье,

реакция за силой наступает,

а значит, сумма сил равна нулю.

 

Любая мысль по сути та же сила,

отсюда и реакция на мысль

в пространстве сил наступит неизбежно,

а значит, в сумме мы получим нуль,

получим философскую пустотность.

 

"Без одного не существует много,

без множества не будет единицы,

а это значит, все существованья

взаимную зависимость являют

и сами по себе не самосущи..."

(переложение перевода В.П. Андросова

7-й строфы "Шуньята-Саптати")

 

Или другой пример по Нагарджуне:

отец не есть сам по себе отец,

а он отец лишь, если сын родится,

понятие "отец" есть в отношенье.

И так же сын - не сын сам по себе,

а сын лишь в отношении к отцу...

 

И этот ряд нагляднейших примеров

продлить мы можем до природы кварков

и до квазаров физики небесной.

Всё мирозданье есть ВЗАИМОСВЯЗИ,

сцепленья сил, взаимопорожденья,

которым несть числа (их очень много!).

Но сумма сил в любой такой системе

алгебраически всегда равна нулю -

вот ключ нам к пониманию "Шуньяты"!

 

Отсюда же мораль видна такая:

раз всё всегда от всех вокруг зависит,

то значит мир, в котором мы живём,

есть только наше с вами порожденье.

 

И то, что я сейчас вот в этом месте,

есть следствие всех созданных причин,

а значит, это место не случайно,

и не случайно также это время.

Как вообще всё в мире не случайно,

а цепь великая взаимопорождений.

 

Отсюда Будда предлагает выход:

на каждое нечистое движенье,

на омраченье мысли, грубость жеста,

на злое слово нам не отвечать,

НЕ РЕАГИРОВАТЬ такой же точно мыслью,

а ЧИСТОТОЙ реакцию гасить.

 

И постепенно (очень постепенно!)

мы выстроим гармонию такую,

что мир предстанет красотою дивной,

как Небеса прекрасные Тушита,

или как дивный космос Абхирати,

или Страною чудной Сукхаватти -

Страною Счастья этот мир предстанет.

 

Ведь есть же в далях космоса безбрежных

миры, гармонии такой достигши,

есть в мире Просветлённые Сознанья,

а это значит, каждый в просветленье

к Сознаниям таким примкнуть способен

(взаимообусловленность явив)

и стать причиной следствий благородных.

 

Так Щарипутра повстречался с Буддой,

и с существом он встретился "небесным"

по имени Авалокитещвара

(всех Бодхисаттв отцами Будд считают):

всю цепь причин, приведших к этой встрече,

создал он сам и встречу обусловил.

 

А то, что мы читаем в тексте сутры,

есть только тень от встречи двух сознаний,

но, слов перебирая отраженья,

мы можем осознать значенье слова

и посмотреть туда, куда словами

нам путь указан (слово - только палец,

путь указующий к возможности прозренья).

 

Слова Пусты (я так их понимаю),

но, с ними мы вступая в соглашенья,

способны суть незримую постичь

и постиженьем мысль свою исправить,

тем самым новый комплекс сочетаний

в своём пространстве жизни проявить

и даже встречу с Буддой обусловить,

когда причины к следствию дойдут.

 

А если мыслить вовсе планетарно,

то сами мы причиною явиться

должны для Будды, что грядёт на Землю

под именем Майтрейя-Победитель.

(В любых мирах взаимопорождений

грядущее мы обусловить можем,

лишь изменив своё сейчас, сегодня).

 

Так, "Щунйатаива рупам" мы прочитаем

и мыслим: к пустоте приводит форма

(здесь применённый дательный падеж);

все формы есть взаимопорожденье,

а значит, в совокупности пусты -

нулю всегда равна любая сумма.

И в этой фразе - ключ к освобожденью

от мира, погружённого в страданье.

 

Любая сила (мысли, слова, дела)

уравновесится своим же результатом,

любая форма (мысли, слова, дела)

есть сумма ей предшествующих сил,

а значит, и реакций сумма тоже,

растянутых во времени-пространстве

на то, что мы и именуем жизнью.

Но если посмотреть из полноты,

то будет так: раз силу мы создали,

то и реакция за силою наступит,

а значит, созидая мир причин,

мы следствий мир при этом созидаем;

отсюда сила (мысли, слова, дела)

есть как бы половина ОБЩЕЙ ФОРМЫ,

вторая половина реактивна,

она как равновесие наступит.

Тем самым форма, взятая как цельность,

всегда есть совокупность двух частей -

причин и следствий, сил и их реакций;

алгебраически же это будет нуль,

что философски Пустотой назвали.

Отсюда форма - это пустота,

и пустота - источник форм при этом.

 

Таким я вижу данный перевод:

 

"Вот здесь, на этом свете, Щарипутра,

любая форма - это пустота,

и к пустоте ведёт любая форма".

 

 

4

 

rūpānnapthak śūnyatā śunyatāyā na pthagrūpa.

 

(Рупан-на-притхак щунйата щунйатайа на притхаг-рупам)

 

А мы последуем за сутрой дальше,

и видим, как с настойчивостью твёрдой

нам продолжают ту же вторить мысль.

 

Мы снова прочитали слово "рупа",

мы вновь увидели в нём форму мирозданья,

в которой мы находимся сегодня.

И форму нам от пустоты - "щунйата" -

не отделить ("на-притхак" на санскрите).

 

Не отделить нам силы от реакций,

нельзя создать усилие любое,

которое причиной станет формы,

не породив реакцию при этом,

которая уравновесит нашу силу

исходным следствием,

тождественным причине.

 

Мы каждым своим мышечным усильем,

а также каждым мысленным движеньем,

с биеньем сердца, с продвиженьем крови,

со вдохом-выдохом творим свои причины

и их в пространство жизни отпускаем

осознанно, а чаще - по привычке,

не сознавая даже результата,

который есть реакция на силу

(на силу мысли, слова, жеста,

на силу чувства, что мы испытали),

и результат уравновесит силу,

ведь следствие содержится в причине,

их друг от друга нам не отделить!

 

Математически же сумма сил в системе

всегда есть сумма сил и их реакций,

причин и следствий в мире равновесья,

и потому тождественна нулю

(и сумму от нуля не отделить!).

Вот точно так же сумма наших действий

неотделима от нуля в итоге,

поскольку пребывает в равновесьи.

И потому любая форма мира

от философской пустоты неотделима.

("рупан-на-притхак" от "щунйата").

 

А с точки зренья ПУСТОТЫ при этом

(которая, являясь СУММОЙ СИЛ,

есть ПОЛНОТА ВСЕГО, или ПЛЕРОМА),

не существует беспричинных форм,

не отделить ("на притхак" на санскрите)

нам следствий формы от причинных форм,

как не создать необусловленную форму.

Нельзя, на камень в поле указав,

сказать, что он лежит здесь без причины.

Для Пустоты не существует форм отдельных,

что есть "щунйатайа на притхаг рупам"

(у "пустоты" здесь дательный падеж).

Так, если видеть мир как Бодхисаттва,

любая форма суммой дхарм выходит,

а сумма дхарм, мы знаем, это нуль

(как совокупность сил и их реакций,

иль следствий, не отдельных от причин),

отсюда сутры "странное" реченье:

 

"Не выделена форма пустотой,

для пустоты же нет отдельной формы".

 

 

5

 

yadrūpa sā śūnyatā ya śūnyatā tadevarūpa.

 

(Йад-рупам са щунйата йа щунйата тад-ева-рупам).

 

Так форма получается пустой -

вот половина первая реченья.

"Йат" на санскрите это значит так,

подобным образом, тогда... всё в этом роде;

"рупам" -мы знаем - форму означает

(не просто форму, цвет, размер и плотность,

а только совокупность наших чувств,

которые для нашего сознанья

все эти формы мира создают).

За словом "рупа" слово "са" стоит,

оно от корня "сан" образованье

и переводится тогда как достиженье,

чего-то получение тогда.

А полученья результат известен -

"щунйата", или просто пустота.

 

Согласно текстам гуру Нагарджуны

нет в мире независимых частиц,

нет окончательного камня мирозданья,

нет кирпичей, из коих бы творец

создал миров бесчисленные формы,

и трансцендентного творца, конечно, нет -

есть лишь ЗАКОН Единого Движенья,

есть Дхарм Поток, вообще есть просто Дхарма,

и есть возможность, следуя Закону,

Поток очистить до хрустальной сути.

Всегда стать Буддой может группа скандх,

а может Буддой и не становиться

(поток же дхарм нельзя остановить) -

движенье омрачённого сознанья

способно множить адские миры,

себя в них загоняя в ослепленьи,

самим собою космос омрачив.

 

Да, в мире нет "кирпичиков" конечных,

любая точка - отношенье сил,

и кварк есть тоже только отношенье,

взаимосвязь предшествующих сил

и следствий связь, которая причиной

становится опять - так без конца...

Есть лишь ЗАКОН, который РАВНОВЕСЬЕ

сам по себе, его не изменить.

 

Нам предоставлено движение Потока,

мы часть его, мы - проводник в системе.

Мы скованы всем тем, что уже было,

и не свободны следствия менять,

но мы свободны в выборе причины.

Сейчас, сегодня, в этот самый миг

мы тоже генерируем причины -

осознавая это или слепо,

но мы творим дальнейший свой Поток;

его творим мы мыслью, словом, делом,

мы каждым ощущением своим

всегда ТВОРИМ, являемся причиной

всего того, что будет нашим "завтра".

 

Поток подвержен самоочищенью,

ведь если реку больше не грязнить,

то очищается река сама собою!

Сама в себе река всегда чиста!

Любой родник, любой исток потока

всегда прозрачен (примеси лишён),

а мы лишь часть Единого Движенья,

но память каждого из нас хранит исток,

исток не только этой самой жизни -

исток Потока, чистоты родник!

И тот родник в нас - он неиссякаем,

он пробивается в глубинах чистотой.

Все примеси, вся грязь несовершенства

есть нарушенье нами чистоты.

Поток всегда у нас в распоряженьи.

Мы пьём его, мы в нём живем, им дышим,

его мы чувствуем как этот мир вокруг,

его течение мы сами направляем,

запруды городим, колёса крутим,

вращаем генераторы систем,

ветвим Поток своими проводами;

движение земли, воды, небес,

движенье воздуха, движение молекул,

движенье электронов, мыслей ток -

всё это есть Единое Движенье

Потока Дхарм (которые чисты

в самих себе до Пустоты всеобщей...).

 

Читаем сутру дальше: "йа щунйата",

и в заключении стоит "тад-ева-рупам".

Идти, отправиться - всё это словом "йа"

в санскритском словаре обозначают,

отсюда сочетанье "йа щунйата"

перевожу: "движима пустотой";

и дальше снова речь идёт о форме,

которая на свет так появилась

("тад" -это та, образованье - "эва",

а слово "рупа" нам уже знакомо,

и переводится оно как форма мира).

"Движима пустотою форма мира" -

таким я этих слов значенье вижу.

 

Жил я однажды на вершине горной,

в немом безмолвии мои бежали дни,

с рассветом я встречал начало мира,

когда всходило солнце на востоке

и лучезарный лик являл Акшобхья.

 

Мир озарялся светом несказанным,

снега сочились влагою весенней,

на горной тундре пробуждались травы,

я гладил их ладошкою по спинам,

и токи жизни, токи пробужденья

в мою ладонь входили неизбежно,

передавая мне свои стремленья

(из семени всегда росток выходит

как следствие заложенной причины,

движенье дхарм лишь мир осуществляет

как равновесие причин в потоке следствий).

Ладонью трогал я и дивный камень,

что конус завершал горы массивной,

и чувствовал при этом я, что камень

меня в своём сознанье ощущает

и давит на меня с такой же силой,

с какой и я давленье совершаю.

 

Мир РАВНОВЕСИЙ, озарённый светом, -

вот вид с горы, передо мной открытый.

Внизу леса, их прорезают реки,

и где-то города за горизонтом,

и горные гряды, словно в молитве

Земли протянутые к Небу руки.

 

И Небо опускается на Землю

энергиями звёзд своих лучистых,

энергиями солнечного ветра,

динамикою сил неисчислимых.

И вся Земля, как этот горный камень,

на Силы неизменно отвечает

и вторит Небу миром равновесья,

идя по лезвию гармонии прекрасной.

 

Днём этот мир исполненный был жизнью,

ветра ласкали камни, гнули травы,

деревья из сугробов выползали,

их руки-ветви, пальцы растопырив,

тянулись к свету, отвечая зову.

 

И я бродил один по горной тундре,

и улыбался мне Ратнасамбхава -

текучее большое равновесье

весь этот мир огромный исполняло.

Гора в лучах сияла драгоценно,

и я осознавал её сиянье.

 

Когда же солнце близилось к закату,

когда ветров неистовство стихало,

я замирал на том вершинном камне,

я замирал всем сердцем, всем движеньем,

я сам был камнем, мы с ним были Братья;

и Будда Западного Света - Амитабха

во мне и камне видел равновесье.

 

Но солнце неизменно уходило,

как лодка, что потоком дхарм влекома,

потоком, чьё великое движенье

нельзя остановить до срока кальпы...

 

Гора прощальным светом улыбалась,

а Небо... это НЕБО видел Рерих,

цвета его немыслимого спектра!

И вновь осуществлялось РАВНОВЕСЬЕ -

ветра стихали, камни остывали,

замолкли птицы. Шорохи ночные,

как шёпоты созвездий, окружали

моё жилище на вершине горной.

 

Я полог закрывал своей палатки

и вслед за солнцем покидал поверхность,

чтоб путь в сознании своём продолжить

с обратной стороны Большого Мира.

Амогхасиддхи - Будда Ночи дивной,

когда энергии созвездий бесконечных

видны нам даже глазом нашим смертным,

видны до очевидности экстаза

(настолько потрясает очевидность).

 

Глубокой ночью, выйдя из палатки

и на вершине встав горы огромной,

я видел, чувствовал, я сознавал ЕДИНСТВО

Земли и Неба, слитых равновесьем.

Единой Формой этот мир казался.

Он был Единой Формой постоянно,

созвездия горели и сияли,

в снегу им вторили сиянием кристаллы,

мир спал - и тот же мир был в пробужденьи.

И я взирал на эту очевидность,

я созерцал её в себе при этом,

ведь я и сам был частью равновесья.

Я в этот миг был абсолютно счастлив.

 

Поток сознания течёт неумолимо,

причина равновесие находит

в явленье следствия, которое причиной

становится опять - так бесконечно.

Мир форм претерпевает равновесье.

 

Я ж горный этот рай покинул вскоре.

Мир суеты давлением железным,

как жернов металлический на шее,

меня к земле прижал, прижал к асфальту.

Все созданные мной самим причины

хлестали по щекам ладонью следствий,

венком терновым обвивали темя

и распинали на кресте противоречий.

Но это всё я сам - моё сознанье:

толпа, кричащая "распни", Христа молчанье,

судьба-палач, все слёзы наших близких -

не более чем следствия причины,

их к бытию призвавших в том потоке.

 

Всё это дхарм игра, их комбинаций

неисчислимый ряд в одном Потоке.

Все формы мира, от великих гор

надземных до страдающей собаки,

есть цепь причин и следствий равновесных.

Пустотна форма в этих половинах,

пустотна в цельности своей, как горный камень,

что на вершине отвечает звёздам,

уравновешивая их к земле давленье.

 

"Движима пустотою форма мира" -

вот это взгляд из точки равновесья,

подобный виденью с вершины горной,

 

и перевод я предложить посмею:

 

"Так форма получается пустой,

движима пустотою форма мира".

 

 

6

 

evameva vedanāsajñāsaskāravijñāna.

 

(Эвам-ева ведана-санджна-санскара-виджнанам).

 

Таким же образом Поток всех дхарм проходит

("эвам" - таким, "ева" есть путь, ход, способ).

Мы видим в сутре тот Поток наглядно,

названия "санскар" единым, слитным

Потоком перед взором предстают.

Напомню я: "санскара" есть скопленье

частичек-дхарм, которые текут,

всегда осуществляя равновесье

(вот потому они всегда "пусты").

 

В самих себе любые дхармы чисты,

но, повинуясь карме "роковой",

они, перетекая к равновесью,

узоры неизбежно создают.

 

Когда причина кармы гармонична,

то и узор потока будет чист,

и лик его прекрасен, словно Будда,

на глади водной светит отраженьем.

 

Когда же омрачён поток тот Марой,

страстей бурленьем, ослепленьем злобным,

плотинами немыслимых желаний

перегорожен будет ток бегущий,

направлен в русло алчности безумной,

здесь - сдавлен, там - разлит широко,

всегда уравновешивая прихоть

ума, лишённого узды и воли;

тогда увидим мы, увы, не лик прекрасный,

а исковерканное злобой порожденье,

увидим затхлость, мерзость и гниенье

того же самого Единого движенья.

 

Весь Космос, вся Вселенная Буддизма

есть дхарм поток, текущий как река:

пространство между звёзд, планеты, луны,

сияющие звёзды, вещество

квазаров и галактик бесконечных -

всё есть ПОТОК НЕИСЧИСЛИМЫХ ДХАРМ.

Он движется в течение всей кальпы,

и путь его нельзя остановить.

 

Так движется единая река,

которая для нас являет данность.

Мы вольны верить в "дхармовый" Поток,

мы точно также вольны и не верить -

Поток течёт, и он неумолим.

 

И каждое живущее сознанье

есть часть потока, веточка, рукав;

оно как проводник в большой системе.

И мы при том своим сознаньем вольны

быть проводами чистого потока,

и вольны мы явить сопротивленье

движенью дхарм. Мы громоздим плотины,

мы роем ямы, мы мутим поток,

мы множим страсти (без страстей нам скучно),

в невежестве мы, словно злые дети,

хотим иметь и это, и вон то...

И, ослеплённые, свои желанья множим,

свои потоки мы сплетаем в сети

немыслимых уму конфигураций,

Вселенную дробим, потоки режем

и созидаем формы мирозданья,

как злой, безжалостный анатом-вивисектор.

 

На "дне" вселенского потока - ад ("авичи"),

и из него не вырваться сознанью,

пленённому своим же порожденьем.

Над этим адом, в меру просветленья

живущего сознанья как потока,

тридцать миров друг друга заменяют.

Миры - суть состояния сознанья

существ, определяющих Поток.

На самом "дне" скопились твари ада,

что на санскрите названы "нарака";

свой ад они себе создали сами,

причины вызвав собственных мучений

(замечу я, что "нара" на санскрите

есть человек, а также и фигура,

стоящая на шахматной доске).

 

Над "дном" "нарака" разместились "преты"

(буквально: ненасытные сознанья);

они живут, снедаемые жаждой,

они суть похоти "астральные" влеченья.

Насытиться они никак не могут,

поскольку силы мира равновесья

давным-давно реакцией своею

голодных духов пищу истребили.

По сути, не имея даже тела

(пустая оболочка, словно призрак,

оставшийся от умершего тела,

но жаждущий по-прежнему вкушенья

всего того, к чему стремился раньше),

голодный "прета" шляется по миру

и, жаждою движимый невозможной,

он ищет получить любое тело.

Источник одержаний - это "прета",

вошедший по созвучью в чьё-то тело;

он, завладев потоком одержимо,

становится причиною безумий.

 

Над миром "претов" - мир животных тварей

(понятия "над", "под" лишь на бумаге,

в реальности течёт Поток Единый,

сознанье каждое творит свою реальность).

Животный мир венчает человек,

в себе самом животных заключая.

 

Над человеком - шесть миров "небесных",

их называют словом "дэвалока",

где "лока" - мир, а "дэва" значит дивный;

очищенные чувства создают

как соответствие себе миры такие.

 

Итак, мы видим десять состояний,

от ада-"авичи" до сферы "дэвалока".

Все эти сферы - уровни сознаний -

дробятся на свои подсостоянья

(адов, к примеру, всех считают восемь),

и все они являют одну сферу

из трёх (по космологии буддизма).

Названье этой сферы "КАМА-ДХАТУ",

мир - порожденье чувственных желаний,

от жутких, извращённых до прекрасных,

от мира ада до красы надземной.

Всё это обусловлено Потоком

скоплений дхарм и их конфигураций.

 

Мы не способны к измененью следствий -

любое следствие по сути неизбежно,

но мы вольны сейчас создать причины,

чтоб постепенно свой поток очистить.

 

Над сферой "камы" (миром "кама-дхату")

находится очищенный мир форм.

Он назван на санскрите "РУПА-ДХАТУ",

то чистых форм космическая сфера;

к нему ведут семнадцать ступеней,

разбитых на четыре дивных мира.

 

Здесь первый мир,

он назван миром Брахмы

(согласно текстам "Абхидхарма-коши",

буддийской метафизики вселенской,

изложенной мудрейшим Васубандхой),

в нём три ступени чистоты Потока,

и существа, живущие в той сфере,

тела имеют, словно нити света.

Сознание таких созданий дивных

для нас есть состояние молитвы,

что на санскрите названо "дхйаной"

("дхи" - думать, колесница - "йана")

и что есть метод чистоты мышленья.

Сознанья очищающий поток

здесь качества в себе хранит такие:

"витарка" - поиск чистого ума;

"вичара" - поиск подлинной причины;

за ними "прити" - радость бытия

(ему синонимом "ананда" - радость);

от радости сознанье будет в счастье,

что на санскрите именуют "сукха";

и, наконец, понятье "экагата" -

однонаправленность ума Потоку,

созвучие ума чистейшей дхарме.

 

Вторая "дхйана" мир второй являет,

который именуют "Абхасвара",

он населённый "дэва" - существами,

тела которых состоят из света.

Здесь тоже три ступени очищенья:

Сознанья ограниченного света,

Сознанья безграничного сиянья

и подлинно Сияющие Дэвы -

Вселенские Лучистые Сознанья.

Их ум - сплошной поток лучистый,

в котором чувства радости и счастья

и путь однонаправленности с дхармой

(читаем: "прити-сукха-экагата");

здесь нету поиска ума - "витарка",

и надобность в "вичара" отпадает.

 

Мир третий называют "Шубхакиртсна"

(по сути это третья "дхйана"),

в нём существа - источники сиянья,

лучистые сознания благие.

Здесь очищенья тоже три ступени:

Сознанья ограниченного блага,

Сознания, чьё благо безгранично,

Сознанья абсолютнейшего блага.

 

Сам ум здесь только "сукха-экагата"

(заметим, радость стала чистым счастьем),

сознание со-частливо потоку,

сознание есть чистых дхарм движенье.

 

Последним миром сферы "рупадхату"

считается обитель "Бирхатпхала"

и "Шуддхаваса" дивная обитель.

То область на пороге равновесья,

неразрушимая по сути область;

в ней называют восемь состояний

от света, что горит уже с избытком,

до Величайшего Вселенского Сиянья.

Сознанье здесь - энергия Вселенной,

текущая потоком-"экагата",

движеньем чистых дхарм, чьё излученье,

сияет в космосе до срока "манвантары".

 

Всё это область мира "рупадхату",

вселенских чистых форм большая сфера.

По мере очищения потока

здесь факторы сознанья убывают,

что образно подобно пирамиде,

где основанье - суть периферия,

а завершенье пирамиды - центр,

исток воистину Вселенского Сознанья

и точка сингулярности всего.

Я для наглядности ту форму нарисую,

используя санскритские названья:

 

Витарка - вичара - прити - сукха - экагата

прити - сукха - экагата

сукха - экагата

экагата

 

Вершина пирамиды - "экагата" -

и есть Поток неимоверно чистый;

движение его само есть Дхарма,

для нас оно немыслимо как форма,

оно - САМО ПРОСТРАНСТВО, что без формы,

"АРУПА-ДХАТУ" это именуют

("арупа" на санскрите есть не-форма).

Нет выше состояния сознанья,

чем "Дэвы" области "арупадхату".

Сознание само здесь есть Пространство,

тождественно ему и бесконечно.

Вот подлинно Вселенское Сознанье,

Само-Поток оно и Само-Дхарма.

 

И даже здесь, в обители не-формы,

ступени очищения потока,

ступени "дхйаны" также существуют.

Здесь "дхйана" бесконечного пространства

("акаща-анантйа" есть на санскрите)

и "дхйана" бесконечного сознанья

("виджнана-анатйа" мы прочитаем),

над ними, выше - сфера "вне всего"

(звучит она как слово "акинчани",

что значит абсолютное ничто)

и, наконец, пределы восприятья

("на-ева-санджна" на санскрите прочитаем;

буквально это то, что не представить,

но и "не непредставить" тоже).

 

Поток текущих дхарм зовут "сантана"

(от корня "тан" - тянуть и простираться),

он движется в течение всей кальпы,

он воплощённой манвантары суть,

её основа ("дхар"), её движенье.

Мы с вами тоже часть того Потока,

в нас те же дхармы образуют "скандхи",

текущие единою рекой

(напомню, слово "скандха" есть скопленье,

и в нашем случае звучит: скопленье дхарм).

 

От чистоты потока этих скандх,

от красоты, гармонии узора

и будет соответствие потока

одной из трёх обширных областей

Вселенной в космологии Буддизма.

 

Я повторюсь: то область "кама-дхату",

где сила "камы" - жажды ощущений -

толкает дхармы, сталкивает их,

мутит поток, страдает, очищает

себя и тут же вновь мутит...

 

По мере очищения потока

он сфере "рупа-дхату" созвучит.

То область чистых форм, гармоний область,

здесь дхарм узор являет красоту,

здесь всё есть приближенье к равновесью,

и потому поток едва здесь зрим -

настолько лучезарны его формы,

настолько они чисты и прозрачны.

 

Когда же равновесие наступит,

то мы не сможем говорить о форме,

отсюда и названье высшей сферы -

"арупа-дхату", или мир вне формы.

"Сантана" (дхарм поток) здесь "вещь в себе"

и область бесконечного пространства,

сознание в котором бесконечно;

сознание само здесь - это Дхарма,

осознающее себя таким при этом.

 

Узнав всё это, переходим к сутре.

И что мы видим? Видим мы поток

названий скандх, звучащих на санскрите

единым сложным словом, чьё созвучье

и образует названный поток.

 

"Веданасанджнасанскаравиджнана"

мы прочитали - то названье дхарм,

точнее групп, в которые те дхармы

объединились, мир для нас явив.

Слова объединились в одно слово,

наглядно демонстрируя Поток -

от слова к слову - слитного единства.

Я ж вынужден поток тот разделить,

анатомируя его слова отдельно,

но зная, что фактический Поток

течёт во мне без всяких разделений,

как жизнь течёт Единою Рекой.

 

"Ведана" - слово первое в потоке,

так названая "скандха" ощущений,

которая всегда стоит за формой,

на форму реагируя собой.

При омрачении она - источник горя,

являясь следствием неведенья, она

сама творит такие же причины,

сознание завязывая в узел

замкнувшихся в себе противоречий.

Когда же мы "ведану" очищаем

до буддовости изначальной дхармы,

мы ощущениям своим являем радость

и равновесие гармонии великой.

Отсюда Будда чистых ощущений,

так называемый Ратнасамбхава -

фигура драгоценной чистоты

(он соответствует собой "ведана-скандхе",

собранью буддистичных ощущений).

 

А за "веданой" мы читаем "санджна",

то скандха образов, которые сознанье

творит как следствие возникших ощущений.

 

Когда все ощущения в инферно

погружены всецело, "с головой",

то образы, конечно, инфернальны,

являя мир пленённого ума.

Поток зловония, текущий в адских сферах,

на дне-"авичи", в грязи преисподней,

мир злобных тварей, мир голодных "претов",

чудовищные образы ума,

карикатуры, "стёбы" и капричос

есть следствия нечистого потока,

всё тех же дхарм, влекомых равновесьем.

 

Очищенная "санджна" образ дивный

способна выстроить в своём пространстве светлом,

от "дэва-лок" - обителей сознаний,

чарующих немыслимой красой

пейзажа дивного, вершины "кама-дхату",

до образов божественных миров,

тончайших граней сферы "рупа-дхату",

и до внеобразных надземных высших форм,

объединённых в чистоте "арупа-лока".

 

Отсюда образ Будды "санджна-скандхи",

звучащий на санскрите "Амитабха" -

сияющее светом существо.

Им созданный мир счастья - "сукхавати" -

преддверие нирваны на земле,

откуда снизошёл Сам Шакьямуни,

а также и Авалокитещвара,

что произнёс для нас вот эту сутру

в общенье с досточтимым Щарипутрой.

 

За словом "санджна" следует "санскара",

то скандха карм, а также их инерций,

собранье дел, которые творит

всегда наш разум как ответ на образ,

предшествующей скандхою явимый.

 

Любая скандха - следствие причины

предшествующей скандхи (группы дхарм);

за формой ("рупа") следует "ведана",

она есть следствие - реакция на форму,

она же и причина продолженья

собою изменённого потока.

"Ведана" (ощущение от формы)

причиною является для "санджна"

(потока образов как представлений мира),

а значит, "санджна" - результат "веданы",

её последствие, её же порожденье.

Но дальше и сама собою "санджна",

узор потока также продолжая,

становится причиною "санскары" -

скопленья нами дел производимых.

 

Коль разум грязен, то дела ничтожны,

порочны мысли, низменны желанья,

убога речь и суетны движенья.

Какие формы мы творим при этом?

Какое созидаем мирозданье?

Ничтожность форм создаст тьму ощущений,

и образы как следствия - ничтожны,

отсюда и творимые дела.

Так круг замкнулся, словно ад сансары.

 

Когда же ощущения прекрасны,

тогда и образы ума в ответ высоки,

а значит, благородны будут мысли,

дела - доведены до совершенства,

что приведёт к гармонии миров.

 

"Санскара-скандха", просветившись Буддой,

в пространстве создаёт Амогхасиддхи

(непогрешимо преуспевший Будда)

и дивную его супругу Тару,

как образ всех очищенных энергий.

А также образ будущего Будды,

известного под именем Майтрейя -

он будет результатом дел творимых

всех тех существ, кто свой поток очистил.

 

Последней надписью читаем мы "виджнана",

она есть завершение потока,

она как следствие всех слов произнесённых,

она для нас и есть САМОСОЗНАНЬЕ.

 

До дхармы просветлённое сознанье

является фигурой Вайрочаной.

Собой символизирует он Дхарму,

в руке он держит Колесо Закона,

произносимое всегда как "дхармачакра"

и служащее символом движенья

потока дхарм, движения Сознанья.

Его фигура - это Ади-Будда,

он Изначальный Будда Мирозданья,

он есть Всегда, он Абсолют, он Дхарма,

он САМ Поток, что, воплощённый в кальпе,

своё Великое Движение вершит.

 

Когда мы очищаем ощущенья,

и образы когда мы очищаем,

доводим все дела до совершенства,

то этим самым мы творим сознанье

и видим в нём очищенные формы

высоких сфер, космических, надземных -

до бесконечности, вплоть до утраты формы.

Таков поток санскар, что в предложенье

представлен рядом слов, переходящих

одно к другому - следствие к причине

и снова к следствию, так словно круг замкнулся.

Но если хоть одно звено очистить,

то круг на новом уровне сомкнётся,

а дальше - снова, будто по спирали,

восходим мы потоком очищенья.

И каждая причина в равновесье

со следствием своим наглядной парой

звучит, а это значит, равновесье

всё предложенье делает возможным.

И выглядит оно как уравненье,

где сумма всех причин и сумма следствий

всегда пустотна, как пустотна форма.

Об этом речь в звучащем предложенье,

которое я так перевожу:

 

"Таким же способом (как "пустота есть форма")

идут и ощущения, (за ними)

приходят образы (как представленье мира),

за ними - сила карм и их инерций,

и, наконец, всё это есть СОЗНАНЬЕ".

 

 

7

 

iha śāriputra sarvadharmā śūnyatālakanā

anutpannā aniruddhā amalā aviamalā anūnā aparipūrā.

 

(Иха Щарипутра сарва-дхармах щунйата-лакшана

анутпанна анируддха амала авамала ануна апари-пурнах).

 

Каких бы "дхарм" мы ни творили лики,

каких бы "скандх"-скоплений ни являли,

от тьмы чудовищной и фантастичных форм

сюрреализма мира "кама-лока"

до чистоты хрустальных дивных сфер,

где те же дхармы мир гармоний горних

являют во вселенной "рупа-дхату";

и на пределе чистоты, на равновесье

тончайшей грани, где и формы нет,

где только чистое сознание вне формы

течёт потоком сфер "арупа-дхату";

везде-везде одни и те же дхармы -

не сотворённые "вселюбящим отцом"

и не испорченные дьявольской уловкой,

а лишь сознанье наше суть они.

 

Мы мыслим мир, и наше измышленье

мгновенно дхармы в группы единит,

мгновенно создаёт из них узоры,

творит причины следствий неизбежных,

блуждает в следствиях своих нагромождений,

порой страдая, а порой в восторге

счастливые мгновенья проживая,

которые так хочется продлить:

"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!".

Но жизни ток течёт неумолимо,

и каждое сознанье здесь, сейчас

является движением потока.

 

Нас сутра возвращает в наше "здесь";

сейчас мы слышим слово Бодхисаттвы

и произносим первый слог - "иха"

(буквально: здесь, на этом самом месте).

И дальше обращенье: "Щарипутра",

что значит формы сын, фигура кармы.

Он был любимый Будды ученик,

и он же - слушатель речений Бодхисаттвы,

а значит, равный каждому из нас

(мы тоже есть фигуры наших дел,

мы - формы, что в себе создали сами).

Читаем дальше слово "сарва-дхармах",

где "сарва" означает всё вокруг,

с добавкой "дхарма" - всё вокруг есть дхарма,

поток текущий тех же самых дхарм,

что составляет сущность Бодхисаттвы

и что простого смертного поток.

"Все дхармы" (речь идёт о всех при этом)

великой пустотою обозримы:

"Щунйата" - пустота, "лакшана" - видеть.

Заметим, речь идёт о слове "сарва" -

о полноте, о сумме этих дхарм.

Они пусты, поскольку в равновесье

всегда находятся, их сумма - ПУСТОТА.

 

Взять мир чудовищных по форме порождений,

что в "кама-дхату" составляет дно, -

там те же дхармы, что текут потоком,

причин и следствий тесным чередом;

они текут, поскольку РАВНОВЕСЬЕ

НОУМЕНАЛЬНО ОСУЩЕСТВЛЕНО.

 

И в мире "дэва-лока""кама-дхату"),

где форма, ощущение и образ

собой являют диво красоты,

там тоже дхарм поток течёт рекою,

гармония причин к созвучью следствий

перетекает, красоту неся

своими формами мгновений равновесных,

танцующих на лезвии нуля.

 

А выше - мир чистейших форм

и мир без формы,

градации того же равновесья,

идущего по кромке красоты

вплоть до полнейшего успокоенья

в Единой Дхарме.

Каждая из дхарм

голографически Единая есть Дхарма,

и потому мы, говоря о части,

одновременно и о Целом говорим.

 

Раз РАВНОВЕСИЕ всегда ОСУЩЕСТВЛЁННО,

то дхармы все тождественны нулю

(как и тождественны они Единой Дхарме);

увидеть в части целого Единство

есть то же, что увидеть ПУСТОТУ

в любой из дхарм, а также и в их сумме.

О чём и сказано словами "сарва-дхарма"

пустотной видится - "щунйата локшана".

 

Читаем дальше: слово "анутпанна",

здесь префикс "ан" - частица отрицанья,

"утпанна" - созидательности суть,

что ныне модным словом "креативность"

заменено.

А значит, "ан-утпанна" -

несозданное - так переведём.

Здесь отрицается источник сотворенья

всех этих дхарм.

Несотворённа Дхарма,

она Закон, Опора Бытия,

любое креативное явленье

на ней же зиждется, а не она - на нём.

Любой Творец - строитель мирозданья

использует всё тех же дхарм Поток,

при этом сам он видится Потоком

и сам из тех же дхарм и состоит,

являя тождество своё Единой Дхарме.

 

И "Ади Будда" - Пробужденья суть,

всегда Пробужденный Единый Будда -

он тоже Дхармы явленной есть знак.

Он есть лишь потому, что есть и Дхарма,

и нам нельзя сказать наоборот

(от Дхармы Будда, не от Будды Дхарма!).

Сам Будда, скажем, Дхарму отражает

во всей её глубинной чистоте,

сам Будда - это Пробуждённый в Дхарму,

но Дхарма Будду нам не отразит!

Отсюда следующее понятье в сутре:

неотражённая (напомню, речь о Дхарме).

"Анируддха" читаем на санскрите

и понимаем как неотражённость.

 

За нею дальше слово "амала",

переводимое кристальной чистотою,

какою Дхарма и является в Себе.

Но знать нам надо, что слова лишь пальцы,

которыми указывают суть,

сама же суть стоит вне слов

(не палец Дхарма, это надо знать,

чтоб, говоря, не сотворить подмены),

поэтому за словом "чистота",

стоит вослед его опроверженье.

"Авимала" - нечистоты значенье,

оно стоит, чтоб палец нам убрать,

которым мы на Дхарму указали

(не палец

Дхарма, снова повторю:

сказавши "чистота", мы только палец

подняли к Небу, палец не Оно!).

 

А сутра поднимает новый палец

и называет Дхарму Полнотой,

что на санскрите прозвучит "ануна"

(законченная, цельная она).

И тут же, словно палец убирая,

промолвит дальше: "апари-пурнах",

где "апари" есть слово отрицанья,

которым Мастер бьёт ученика

за быструю подмену Дхармы пальцем,

которым и начертано "пурнах",

что значит полнота всё той же Дхармы.

 

Отсюда следующий перевод

я этой сутры предложить посмею:

 

"Вот здесь, на этом свете, Формы Сын,

все Дхармы Пустотою обозримы,

не созданы и не отражены,

они Чисты вне чистоты понятий,

полны вне указаний полноты..."

 

 

8

 

tasmācchāriputra śūnyatayā

na rūpa na vedanā na sajñā na saskārā na vijñānam.

 

(Тасмач-Чхарипутра щунйатайам
на рупам на ведана на самджна на самскара на виджнанам).

 

Поэтому ("тасмад" мы прочитали,

от корня "та" в падежном "аблативе"),

о, формы сын (читаем "Щарипутра");

как мы на Дхарму пальцем

не можем указать одним лишь словом,

так мы не можем выразить "Шуньяту"

через слова.

Пусты все дхармы,

об этом нам поведал Бодхисаттва

строками выше.

Но в "щунйатайам"

(что значит в пустоте) нет места дхармам,

скопившимся как видимый наш мир.

 

Пустотны дхармы - это мы узнали,

пустотны в совокупности своей.

Из них, мы помним, создаются формы

(как совокупность дхарм с названьем "рупа"),

воспринимают формы ощущенья -

себя собою ощутил поток

(а группу дхарм мы назовем "ведана"),

что, ощущая, станет представленьем

о мире, о потоке, о себе;

поток текущий соберется в образ

(а дхармы соберутся в группу "самджна"

и будут течь все тою же рекой);

потоки образов одновременно - силы,

движение деяний, мыслей, слов,

поступков - всё, что словом "карма"

обозначают;

кармы результат

инерцией поток перенаправит

и дхармы в группу новую столкнёт,

что на санскрите назовут "санскара".

И вновь движенье тех же самых дхарм -

Единое Движение Сознанья,

что называют термином "виджнана",

в котором вновь воссоздаются формы,

за ними - ощущенья, представленья,

дела, инерции, причины-результаты

и вновь причины.

Дхармам нет числа,

и "Пустоту" при том не преумножить,

нельзя полнее Полноту создать.

 

Так, от ладони растопырив пальцы,

на группы дхарм нам в сутре указав,

произнеся названья друг за другом,

нас Бодхисаттва возвращает снова

к понятию "Шуньяты-Пустоты";

и чтобы мы не пялились на пальцы,

а прозревали бы сознаньем суть,

он пальцы друг за другом убирает,

нам говоря, чего в "Шуньяте" нет.

 

И мы читаем: в Пустоте нет формы

("на рупам" произносим на санскрите);

нет ощущений в этой Пустоте

(читаем на санскрите "на ведана");

нет представлений, Пустота - не образ!

("на самджна" на санскрите прозвучит);

деяний нет и никаких инерций

в ней тоже нет, не дело Пустота

(о чём написано словами "на самскара");

и, наконец, СОЗНАНИЕ само

произнеся, мы только палец к небу

приподнимаем, словно Пустоту

хотим назвать вполне определённо,

но этого названья тоже нет

в понятье Пустоты - в нём нет сознанья

(наглядно слово в сутре: "на виджнанам" -

сознанья нет, не вычеркнуть пером

записанные Бодхисаттвой речи).

Все пальцы убраны. Осталась Пустота,

которая теперь ни то, ни это...

 

Я ж подытожу скромный перевод:

 

"Поэтому, Сын Формы (Щарипутра),

в понятии Пустотности нет форм,

нет ощущений, нету представлений,

деяний с их инерциями нет

и нет как такового осознанья..."

 

 

9

 

na cakuśrotraghrānajihvākāyamanāsi.

 

(На чакшух-щротра-гхрана-джихва-кайа-манамси).

 

Узнали мы, что, сколько бы скоплений

ни собиралось в том потоке дхарм,

при всей реальности они не самосущи.

Нет данности такой: вот это - форма,

её такою вылепил Творец.

Нет независимых в природе ощущений,

всё обусловлено причинами своими.

Нет образов, в которые бы дхармы

сложились как бы сами по себе.

И этот ряд продолжить можно дальше,

последовательно убирая пальцы,

которыми на сущность указать

нам хочется.

Нет самосущности в природе,

нет части, независимой от всех,

нет окончательного камня мирозданья

в потоке дхарм.

Однако Дхарма есть!

И каждая частичка - этой дхармы

отображение.

Но части сцеплены

в поток текущий - следствие, причина

и снова следствие - бесчисленен тот ряд

в своих феноменальных разветвленьях,

но также и Един при всём при этом

и в сумме сил всегда дает Нирвану -

ноуменально равновесный мир.

 

Убрать из мира свет - не будет зренья,

убрав же зренье, как узнать о свете?

И что первично в названном ряду?

"Да будет Свет" - так повелел Создатель.

Первичен Демиург, свет от него.

Но это значит, он владеет зреньем:

чтоб свет увидеть, надобны глаза.

 

А чтобы осязать твердь мирозданья,

нам чувства осязания нужны;

а слышать Слово, Первое Звучанье,

раздавшееся в полной тишине, -

как говорить о нём лишённым слуха?

Без слуха разве Слово прозвучит?

А голос? Тот, кто произносит Слово

(Глас Господа), - носитель речи тот.

И точно так же запах, вкус, мышленье -

без этих качеств мирозданья нет,

и мы не можем утверждать другое.

Так что первично? Курица, яйцо

родившая, или яйцо первично?

А может, свет, который видим через глаз,

иль глаз, который сам свет созидает

(допустим, Божий глаз, глаз Демиурга)?

 

Потоком дхарм вопрос давно решён:

из дхарм - яйцо, из тех же дхарм - создатель

того яйца. Причина, результат

и вновь причина. Циклы мирозданья

подобны приливной большой волне,

в потоке дхармы формируют группы,

творя и свет, и глаз творя такой,

который этот свет увидеть может;

чем просветлённее в потоке глаз,

тем больше света он узреть способен,

чем больше света - ощущенья тоньше,

прекрасней образы, возвышенней дела,

а значит, слух уловит звуки мира,

гармонию потока, музу сфер.

И вкус почувствует всю чистоту потока

и этим чувством высветит поток.

И осязанье к миру прикоснётся,

почувствует ладонью гибкость трав,

почувствует ветров тугую песню,

огня тепло, воды живой ручей,

а травы, как ответ на прикасанье,

одарят добротой своих цветов.

 

Причина - следствием, а следствие причиной

становится, не размыкая ряд

всех сил, что созидают мирозданье.

От кальпы к кальпе, как прилив-отлив,

как день и ночь, как трепетанье сердца,

как вдох и выдох - так течёт поток

мгновенных дхарм, поток причин и следствий.

И каждое сознание творит,

мысль каждая поток преобразует,

от "мысли" камня до сознаний звёзд.

И где-то человек в потоке этом,

что каменел костями, рос травой,

стремился жить потоком инфузорий,

был рыбой, ящером, был зверем, стал собой

- потоком дхарм, поделенным на "скандхи",

и таковым себя осознаёт.

От зренья - свет, от света - снова зренье,

от звука - слух, от осязанья - плотность:

взаимообусловлен данный ряд,

и нет в нём независимых явлений -

Пустотен, в изначальной чистоте.

Поэтому мы пальцем указать

не можем только лишь на зренье,

сказав, что от него исходит свет.

На свет мы также указать не можем,

поскольку как мы можем знать про свет,

его не видя? Точно так же слух,

и обоняние, дела, мышленье, речи -

всё тех же дхарм поток,

что представляют нам картину мира:

мы ими дышим, ими мы глядим,

их осязая - ими осязаем.

Они для нас и звёздный небосвод,

и шум ветров, и парус, что ветрами

движим. Они и колеса

вращение, они же и дорога,

развилка, перекрёсток, поворот;

они и выбор наш на повороте;

они - само мышление, которым

мы конструируем себе доступный мир,

тот самый, что легко подвластен пальцу

(лишь на него мы можем указать).

Но всё это иллюзия, потоком

творимая. ПОТОК ВСЕГДА ДРУГОЙ.

В нём, как в пустотности, не существует зренья

("на чакшух" мы читаем на санскрите);

и слуха нет, что на санскрите "щротра";

нет обоняния (мы прочитаем "гхрана");

нет языка (читаем слово "джихва"),

которым вкус потока ощутить

могли бы мы, а также молвить слово

о том потоке (дескать, это - то).

Нет даже тела (а не только пальца),

которое в потоке том идёт

(его санскритское звучание - "кайам"),

усвоить нужно нам: поток не тело.

Но и не усвоение поток,

поскольку сказано, что он и не мышленье

("манамси" слово в сутру включено).

Так, друг за другом убирая пальцы,

нам остаётся только дхарм поток,

о коем мы не можем молвить слово,

поскольку и словами

поток тот не является в себе.

 

Отсюда перевод предельно ясен

перечислением, чего в потоке нет:

 

"...нет зренья, слуха, обоняния, вкушенья,

(нет) тела, (даже нет) мышленья".

 

 

10

 

na rūpaśabdagandharasaspraṣṭavyadharmāh.

 

(На рупа-щабда-гандха-раса-спраштавйа-дхармах).

 

Поскольку пальца нет, которым каждый

способен был бы указать объект,

сам по себе живущий и вне пальца,

то мы не можем выделить объект

в потоке дхарм отдельными словами.

Не можем мы на форму указать

без чувства зрения, которым форму видим.

Не можем также говорить о звуке

без чувства слуха, "знающего" звук.

Не можем указать рукой на запах,

не зная обоняния при том.

Не можем говорить о плотном теле

вне осязания, присущего телам.

 

Из этой пары двух взаимодействий

нельзя извлечь отдельного звена

и независимым его признать в потоке.

Раз друг за другом пальцы мы убрали,

чтоб этим независимый поток

явить сам по себе, то мы изъяли

все качества, которыми поток

для нас предстал как образ мирозданья.

 

ПОТОК ПУСТОТЕН, и в потоке нет

(без нашего влиянья) даже формы

("на рупа") - "Сутра Сердца" говорит.

Нет звука, ибо как сказать о звуке

без чувства, "понимающего" звук

(звук на санскрите назван словом "щабда").

Нет запаха (он на санскрите "гандха"

записан), если "чующей души"

не существует.

Так же нет и вкуса,

раз нет вкушающего этот же поток

(вкус на санскрите назван словом "раса").

Нет осязаемого, если осязанье

убрать из мира ("спарща" - осязать,

а "спраштавйа" есть то, что осязают).

Всё это значит, нет отдельных дхарм,

которые бы были формой, звуком,

которые бы запахом текли,

имели вкус (какой же вкус у дхармы?)

и плотность, чтоб друг друга осязать.

В Пустотности Потока слово "дхарма" -

всего лишь слово, символ, знак, ничто...

Как будто есть, а присмотреться ближе -

так нет его. А Дхарма есть вне слов.

 

Об этом речь в переводимой сутре,

которую я так произнесу:

 

"...нет формы, звука, запаха, нет вкуса,

нет осязаемого, "дхармы" тоже нет..."

 

 

11

 

Na cakūrdhāturyāvannamanovijñānadhātu.

 

(На чакшур-дхатур-йаван-на-мано-виджнана-дхатух).

 

Поскольку "дхармы" нет, нет элемента,

который был бы каплею потока,

который был бы словно "вещь в себе",

основою, частицей мирозданья,

который мы увидеть бы смогли

по направленью указующего пальца.

 

Нет видимого - прозвучит "на чакшур",

а слово "дхату" значит элемент,

который представляет мирозданье:

он - мира часть и целый мир при этом,

он - универсум, голограмма он.

Он "йаван" (есть зачинщик), он причина

и он незрим, его как будто нет...

Как нет и независимого тела

от всех предшествующих телу дел;

как нет необусловленных мышлений.

"Мано-виджняны" нет в потоке том -

есть лишь иллюзия, рождающая "мано".

 

"На" - отрицания приставка на санскрите.

"Мано-виджнана" слово разберем:

"мано" есть мысль - допустим, квант сознанья;

"виджнана" есть Сознание само.

В буддизме то сознанье представляют

в двух ипостасях: часть и бытие.

"Мано-виджнана" - то сознанье части,

что иллюзорно, коль отделено

от Общего Сознания Потока.

Сознание Потока есть "Алайа"

с добавкою "виджнана" -

так Поток

Себя осознаёт в Себе Потоком.

Он есть, всегда в движении Поток,

"Алайа" есть его осознаванье.

"Мано-виджнана" - только всплеск волны,

не более, в движении Потока.

При этом всплеск любой не самосущен,

поскольку он не всплеск сам по себе,

а только следствие от созданной причины,

приведшей к всплеску.

Так и человек

не более чем всплеск в Потоке Жизни,

"мано-виджнана" - это только всплеск.

 

Поэтому приставка отрицанья

есть перед ним.

Нельзя отдельно всплеск

воспринимать - он только часть Потока;

ты пальцем указал, а всплеска нет,

мгновение его переменило

и новых форм воссоздало волну.

Всплеск есть в Потоке,

но Поток - не всплеск!

Об этом лишь вещает Бодхисаттва,

свои слова соединяя в нить

и продолжая делать "Сутру Сердца".

 

В конце строки мы слово "элемент"

опять прочли (что на санскрите "дхатух").

Выходит, "дхату" - это лишь волна

потока дхарм.

Миры - всего лишь волны

единого Потока Бытия;

в приливе волн миры и возникают,

в отливе - исчезают навсегда,

и вновь с приливом вспенивают формы.

Так бьётся жизнь, идя от "манвантары"

к "пралайе", как прибрежная волна

накатывает вал и отливает

обратно в море - колыбель всего.

Прилив-отлив, причина-результат.

Опять причин потенциал огромный

дыханием тревожит Бытие,

морщинит лик природы первозданной

и успокаивает Материнский Взгляд

в волне отлива.

Мир, бесспорно, ЕСТЬ!

Но ЧТО он есть? Сказать мы сможем вряд ли...

Как мы на "дхату" сможем указать?

Когда мгновенно сменятся все формы -

придут, уйдут, нахлынут, отойдут,

и лишь Поток, носитель форм незримый,

всегда в Движении, но форм потока нет...

 

"Нет элемента зримого - причины,

нет осознанья части элемента..."

 

 

12

 

nāvidyā nāvidyākayo

yāvannajarāmaraam na jarā-araakayo

na duhkhasamudayanirodhamargā na jñānam

 na prāptirnāprāpti.

 

(На-авидйа на-авидйа-кшайо

йаван-на-джара-маранам на джара-марана-кшайо

на духкха-самудайа-ниродха-марга на джнанам

на праптир-на-апраптих).

 

Для осознанья следующих строф

нам нужно знать причину появленья

в Потоке этих дхарм самих себя.

"Пратитья-самутпада" на санскрите -

взаимная зависимость причин

и следствий, от которых дхармы

составили в Потоке наше "я".

 

Как колеса вращение не знает

начала и конца в самом себе,

так связь причин и следствий, замыкаясь

в кольцо, являют наше "я"

в Потоке дхарм, текущих постоянно.

 

Любая самость есть водоворот

Единого текущего Потока,

есть замкнутость системы на себя,

зацикленность, "дурная бесконечность",

подобная иллюзии пути

зеркал, поставленных одно против другого

и отразивших бесконечный ряд

самих себя.

Любое отраженье

есть след причины (как предмета тень),

но это следствие причину не содержит

(тень от предмета - это не предмет),

хотя ей обусловлено оно.

Огонь от спички - это же не спичка,

а эха звук - уже не тот же звук,

что изначально послужил причиной эха.

Росток и плод от семени исходят,

казалось бы, что в семени они

вполне содержатся. Но если это семя

не поливать водой, не удобрять,

не создавать условий благодатных

его движенью, семя не взойдёт,

не явит стебель, цвет, плодом не станет,

причина в следствии себя не обретёт,

поскольку существует ряд условий

и все они взаимосцеплены

в круговорот. Он может быть спиралью,

а может быть зациклен на себя

и порождать "дурную бесконечность"

причинно-следственной безвыходности дхарм,

вращающихся в том водовороте.

 

Условий ряд - вот правильное слово

для пониманья, что такое "я"

и в чём причина для его рожденья.

Одно и то же семя прорастёт

и станет деревом, цветком, созревшим плодом

в условиях, питающих его,

и то же семя, но в других условьях,

зачахнет на корню, погибнет в стуже,

не вырастет и метра от земли

в высокогорье, в тундре, в Антарктиде...

 

Вот так и наше "я" в Потоке Жизни -

не только результат прямых причин,

но также результат и всех УСЛОВИЙ,

которые вращают "колесо"

Потока дхарм - Единого Потока.

 

Взаимообусловленность всего -

вот ключ, чтоб осознать Пустотность,

несамосущность каждой из причин,

в Потоке дхарм текущих постоянно.

Таких условий к появленью "я"

двенадцать штук, они в взаимосвязи

друг с другом.

Каждая из них

зависит от условий всех по кругу,

вот потому они все в колесо

помещены, где первая причина

есть первая по значимости лишь,

а не причина общего движенья

замкнувшегося в колесо Потока дхарм.

 

Двенадцать звеньев указал Сам Будда,

пустотный воздух пальцем прочертив,

наметив символ колеса сансары.

Причиной первой названа "Авидйа" -

неведение части Бытия

о том, что Бытие она при этом.

"Авидйа" есть не недостаток знанья,

не скудость информации оно,

его нельзя понять как заблужденье

лишь интеллекта - это всё не то...

Ещё у Махариши Патанджали

в "Йога-сутрах" сказано о том,

что под "авидйа" понимать нам нужно

ПОДМЕНУ Мира "матрицей" понятий,

согласно коей принимаем мы

невечное за то, что мнится вечным,

уродливое мы за красоту

принять стремимся;

счастье и несчастье

местами перепутаны давно

в системе ценностей страдающего мира.

"Авидйа" - это то, что выдаёт

себя реальным, им же не являясь

при взгляде из реалий Бытия.

В Потоке дхарм волненья нереальны

того потока, хоть волненья есть,

поскольку для волнений есть причины.

Поток реален - нереально "я"

того потока. Часть не будет целым,

нельзя нам часть за целое считать.

Нельзя нам Хаос принимать за Космос,

хоть на пороге хаоса течёт

вся наша жизнь. И "я" в ней нереально,

хоть это "я" собою ряд причин

предполагает. "Я" - лишь всплеск Потока,

водоворот двенадцати "нидан"

(так названы причины на санскрите,

создавшие в потоке наше "я").

Поскольку "я" - всего лишь ряд условий,

к нему приведших, "я" по сути нет.

Нет "я", что сотворил "Господь" вначале,

в Потоке дхарм вообще нет слова "я".

Выходит так: "авидйа" есть сознанье

себя вне бега всех текущих дхарм,

сознание себя, но вне Потока,

сознание иллюзии себя,

но иллюзорности своей не осознавшей.

 

Так, если взять пластинку голограммы

с изображеньем, скажем, Бытия

(и пусть она для нас - модель Потока

текущих дхарм, она есть Бытие),

затем её же разорвать на части,

дифференцировать во множественный ряд

осколков, всевозможных форм огранки

(разлом так привлекателен уму,

поскольку много форм того разлома)

и рассмотреть осколок бытия

на вес, на форму, на узоры линий,

на хаоса причудливый оскал,

то мы увидим, что осколок-личность

неповторим, уродливо-красив,

в нём - совокупность сил Большого Взрыва,

разбившего Единство на него

и на его собратьев непохожих

(не повторивших формами его).

В нём красоты причудливая ложь,

он блещет формой, силой интеллекта,

он многогранен в ликах бытия,

и каждой трещиной он Хаосу причастен,

и каждой плоскостью в нём Космос со-звучит,

и каждой гранью он от Целого оторван,

и этой отделённостью он горд.

Вот это то, что назовут "авидйа" -

мир торжества осколков бытия.

А в чём же "видйа"?

В чём тогда познанье

Потока,

если Целое давно

разбито на бесчисленные грани?

Ответа ключ мы с вами подберём,

когда фрагмент поднимем голограммы,

направим лучик света на него

и поразимся не игрою граней,

не хохотом блистающих теней,

а в плоскости увидим отраженье

Всего Единства - запись голограммы

хранит Единство в каждой из частей.

Осколков много, в каждом - тот же образ,

что голограмма целая несла.

Но образ спрятан в глубине осколка,

он - не осколок (это надо знать!),

осколок только "помнит" этот образ

и может его вновь отобразить

при направлении к нему волны светила,

осколок нужно просто осветить.

Такое свойство есть у голограммы:

на сколько бы частей её ни сечь,

любая часть в себе хранит весь образ целым.

 

Итак, рассыпан мир, и мы осколки,

их формы, грани, лики бытия

воспринимаем (и вполне логично)

как множество неповторимых "я".

У каждой грани есть своя причина:

вот эта трещина возникла оттого,

что было столкновенье с чем-то твёрдым;

вот эту плоскость шлифовало время,

и слёзы увлажняли сей наждак,

и оттого сияет радугою плоскость.

Вот эта грань - о, я, конечно, помню -

когда-то прикасалась к Бытию

и составляла с ним своё Единство.

Однако отделилась - стала грань,

ещё одной неповторимой формой

здесь стало больше. Стало больше "я".

Вот так все эти "я" и возникают,

условия все сохраня в себе,

что привели к такому появленью

неповторимого осколка бытия.

 

Условия, причины, результаты -

всё это цепь двенадцати "нидан",

влияющих на бытие осколка,

его творящих в пене наших дней.

 

"Авидьей" порождается "санскара" -

инерция кармических причин,

инерция поступков, слов и мыслей,

которая Поток переменит

текущих дхарм, когда наступит время

плоды своих деяний пожинать.

Так, если лучник выпускает стрелы,

они не сразу настигают цель,

а пребывают временно в полёте,

и их увидеть может только глаз

Пророка-йогина, смотрящего на стрелы.

Вот этот путь - от следствия к причине

и снова к следствию - и есть "санскары" суть,

инерция больших и малых связей:

большой предмет катиться будет долго,

но, докатившись, встанет как влитой,

и сдвинуть с места массу очень сложно,

когда такая масса велика;

а масса малая поступка, слова, мысли

быстрее обозначит результат,

но обозначит - и Поток изменит,

и жизнь в другое русло повернёт.

 

"Санскары" результат творит сознанье

текущего момента бытия.

Отсюда слово следует "виджнана" -

момент осознавания в Потоке,

что выступает третьей из "нидан",

вращающих Поток в водовороте.

 

Осознаванье - это значит "я"

уже в потоке жизни появилось,

а потому название ему

дано, а также форма жизни.

Читаем на санскрите: "нама-рупа"

(буквально "имя формы" прозвучит) -

четвёртая "нидана" появилась,

собой опять преобразив Поток.

Поток стал "я", он стал осознаваньем

себя, осколка, части бытия.

Ему есть имя и ему есть форма,

и комплекс чувств и мыслей у него.

Отсюда слово "шад" и "айатанам" -

шесть чувств, шесть "электродов" бытия,

которыми сознание Потока

осознаёт себя и этот мир,

который же само и созидает,

преобразуя этот же Поток.

"Шад айатана" - это комплекс чувств,

которых пять, а интеллект - шестое...

"Шестое чувство" мир и создаёт

таким, каким его мы (каждый) видим.

Отсюда мир у каждого есть свой,

поскольку каждый видит лишь Потока

ему присущую, им созданную часть.

Но между чувствами и миром есть контакты,

Поток соприкасается с собой,

"нидана" следует как соприкосновенье,

что на санскрите называют словом "спарщах".

Поток соприкасается с собой

и сам себя собою ощущает.

"Ведана" на санскрите - ощущенье,

и чаще не потока суть,

а ощущенье лишь себя в потоке

осколка, позабывшего поток,

пленённого своим разломом граней

и жаждущего "я" вкушать таким.

 

Желанье, жажда следом за "веданой"

Поток преобразуют под себя

и заставляют бешено вращаться

водоворот своих же собственных страстей.

Желание есть на санскрите "тришна" -

так названа восьмая из "нидан",

вращающихся в том водовороте.

 

За "тришной" наступает "упадана" -

желания созревший результат,

которым то желанье обладает.

Стремление не выпустить его

из цепких щупалец раздутого желанья

как раковая опухоль растёт

огромным паразитом в том Потоке

и весь Поток тот жаждет поглотить

самим собою, став водоворотом

своих же собственных немыслимых страстей.

Так разум форму городит на форме

и, вожделея формой обладать,

он бег текущих дхарм пожрать мечтает,

чтоб в форме этот бег остановить,

чтоб стала вечной жаждущая форма.

 

Все эти формы словом "бытие"

мы с вами по ошибке называем;

не видя жизни, мы желаем жить

как можно дольше.

"Бхава" на санскрите

есть слово жизни, слово - бытие,

оно за жаждой жизни наступает,

оно желаний наших результат,

такой, каким его мы с вами видим

ежесекундно и мечтаем жить

как можно дольше в неизменной форме

самих себя.

Мечтаем сохранить

поток всех дхарм текущих неизменным,

мечтаем мы поток остановить

в застывшей форме собственных сознаний.

Желаем быть, и наше бытие

согласно нам же нас и воплощает,

в потоке дхарм являя наше "я".

Так предпоследнее звено и кличут "джати",

что означает жизнь, рождение себя.

А что рождённо, будет и убито

самим собой. Нельзя остановить

Потока бег. Рождённый встретит старость,

скорбь, плач, мучение и смерть.

(так сказано не мной,

так видит Будда!)

 

Звено двенадцатое есть "джара-марана" -

старение и смерть, в потоке дхарм

замкнувшихся воронкою инферно.

Чем инфернальней мы закончим жизнь,

тем инфернальнее последующий выход

в приливе волн рождающего "я".

И вновь цепочка тех же самых звеньев

в потоке это "я" поволочёт.

Дела вернутся, ибо есть "санскара"

и от неё никак нам не уйти.

Себя мы осознаем как "виджнана",

и форму именем своим мы назовём

(звено четвёртое цепочки - "нама-рупа"),

наполним жизнь потоком своих чувств,

которых шесть, включая ум ("шад айатана").

От чувств узнаем мир прикосновений

к объектам этих чувств, их ощутим

приятными, а может быть нейтрально,

а может неприятными весьма

для нас окажутся все созданные чувства,

поскольку обусловили мы их

всем тем, что нам предшествовало всуе...

От чувств и ощущений бытия

в нас разгорятся новые желанья.

Мы станем обладателями их

(здесь выступает слово "упадана"),

а значит, бытие осуществилось,

в потоке появилось наше "я"

и будет следовать до самой своей смерти

путём условий в круге из "нидан".

 

И если каждую "нидану" взять отдельной

от всех других, её нельзя назвать

каким-то именем. Она не самосуща!

Она здесь есть, поскольку целый ряд

условий есть к её осуществленью.

И вне условий той "ниданы" нет!

И потому она в себе ПУСТОТНА!

А раз пустотно каждое звено

в цепи, то цепь сама Пустотна

и мы не можем пальцем указать

на эту цепь.

"Пратитйа самутпада"

по существу пуста, об этом речь.

 

Поэтому читаем: "на авидйа" -

отдельного неведения нет,

нельзя "авидйа" обозначить пальцем:

оно - звено, а значит, вне цепи

других причин оно не самосуще.

 

Но нет при том неведенью конца

в кольце причин, его собой создавших

(и мы читаем: "на-авидйа-кшайо",

где "кшайо" - уменьшение, конец,

законченность какого-то процесса).

 

Зачина нет для старости и смерти

("йаван" - зачинщик, всадник на коне;

слова же "джара" и за ним "марана"

есть старости и умиранья знак -

последнее звено в круговороте

двенадцати "нидан", творящих "я"),

как нету старости и умиранию конца

(буквально "на-джара-марана-кшайо").

 

Звено пустотно, цепь осуществима,

страданье есть, звена страданья нет.

 

Страданье на санскрите словом "духкха"

обозначают.

Здесь уместно знать,

что "духкха" - это вовсе не несчастье,

оно "авидйа" скорбный результат.

Часть целого по существу несчастна,

являясь частью (целое не часть).

Поэтому под "духкха" понимают

любую жизнь разрозненных частей

(любая жизнь, "в дворцах или в бараках",

есть "духкха" - на санскрите говорят).

Мы все живём в таком процессе - "духкха",

поскольку наше "я" есть результат

неведенья и следующих условий,

собою обусловивших его.

Однако каждое звено не самосуще,

и значит, "духкха" есть и "духкха" нет

одновременно, с точки зренья Будды.

 

Поэтому читаем: "духкха нет"

("на духкха" - произносим на санскрите),

"на самудайа", "на ниродха", "марга",

что значит, нет страданию причин,

раз нет звена и нет соединенья

того звена со следующим звеном

("на самудайа" - нет соединенья),

но нет и прекращения того,

что вызвало цепи соединенья

("ниродха" означает прекращенье).

Нет прекращенья, прекращенья нет!

 

И нет пути к такому прекращенью,

раз звеньев нет и нет для них причин,

как нет и средств, ведущих к прекращенью

причин, раз нет самих причин

(здесь слово "марга" означает способ,

тропу, дорогу, метод или путь).

 

Под взглядом Будды звенья все пустотны,

а мы страдаем сами по себе,

замкнув в круговорот свои причины,

и не желаем веки размыкать,

чтоб видеть ясно Дхарм Поток текущий

и стать Потоком, части прекратив.

 

При этом сказано, что нет такого знанья,

чтоб звенья разорвать, раз звеньев нет...

"На джнанам" мы читаем - нету знанья,

раз нет и наступления его

в круговороте замкнутых иллюзий

("на праптир", что буквально: нет прихода).

Однако неприхода тоже нет,

поскольку знание всегда здесь пребывает,

и лишь иллюзий бешеный поток

от нашего сознанья заслоняет

то истинное знание вещей.

Поэтому загадкою от Будды

звучат слова о том, что знанья нет,

раз нет его в сознании прихода;

однако и незнанья тоже нет,

ведь нет в сознании и знанья неприхода

("на джнанам на праптир-на-апраптих")…

 

Такой вот сложный осознанью текст

предложен Бодхисаттвой Щарипутре.

Я, попытавшись суть его понять,

явлю итог в примерном переводе:

 

"Неведения нет, как нет неведенью конца...

зачина нет для старости и смерти,

как нету старости и умиранию конца...

Страданья-духкха нет, раз нет причин

соединённых, нет их прекращений, нет пути...

Нет знания, раз нет его прихода,

как, впрочем, неприхода тоже нет..."

 

 

13

 

Tasmācchāriputrāprāptitvādbodhisattvо

prajñāparamitāmāśritya viharatyacittāvaraa.

 

(Тасмач-Щарипутра-апраптитвад-бодхисаттво

праджна-парамитам-ащритйа вихаратйа-читта-варанах).

 

Читаем сутру дальше вдохновенно

и видим: Бодхисаттва Щарипутре

здесь раскрывает "тайну" о себе,

где пребывает он в круговороте,

в двенадцати причинах бытия.

 

Поэтому ("тасмач"), о Щарипутра,

"апраптитвад" - неприходящий я.

Прочтём: "апраптитвад" плюс "бодхисаттво" -

"неприходящий" в этом мире Бодхисаттва,

он существует здесь, всегда, сейчас.

Он знание, он "праджна-парамита",

он к мудрости непреходящий путь.

Он - то изображение в осколке,

что сохраняет память о былом

и цельном пребыванье мирозданья.

 

Осколок - лишь песчинка голограммы,

но в нём вся голограмма включена.

И как сказать: Единство есть в осколке

иль априори в нём Единства нет?

Он часть, но в ней увидим мы Единство,

коль тот осколок светом озарить.

Поэтому мы говорим, что нет Единства,

хоть то Единство в каждой части есть.

 

Осознавая это, Бодхисаттва

себя воспринимает не осколком,

а сразу Целым он себя осознаёт;

он часть, но он и голограмма,

здесь лишь акцента выбор для ума.

 

Мы можем осознать себя лишь частью

и, наслаждаясь этим "бытием",

игрой теней и бликов на разломах

своей судьбы, не ведать, что судьба -

иллюзия в двенадцати "ниданах",

которую мы сами создаём

в неведенье себя как Бытия -

Потока Дхарм, текущих постоянно.

 

А можем осознать себя не частью,

а всем Потоком сразу осознать,

увидеть на поверхности осколка

Единой Дхармы Правильный Узор,

когда свет озарит нашу поверхность

и высветит Единственную суть

того, что в нас отражено Единство.

 

Мы часть, но мы же и Поток

Единства, что течёт рекою

в долинах глубочайших "манвантар".

По этой грани двух противоречий

идёт тропа, и узок этот путь,

он словно лезвие острейшее кинжала,

струна над бездной, коей имя мрак,

где обитает чёрный демон Мара -

дух заблужденья, искушенья, зла.

 

Окно в ничто (не путайте с Нирваной!),

квадрат небытия, колодец дна,

где нет движенья дхарм и нету дхармы;

часть, отделившая себя от Бытия,

часть вне Потока - это дно потока,

провал вне Дхармы. Это не Пустотность,

а именно отсутствие её.

Дно бытия

есть даже не "пралайя",

где дхармы свой остановили бег:

в "пралайе" дхарма есть, но без движенья,

в "пралайе" дхарма есть и дхарма спит.

А бездна Мары - путь в колодец мрака,

где дхармы нет, где нету ни-че-го!

 

И как квадрат, колодец окаймивший,

так демон Мара с четырёх сторон

нам выход к Пробужденью закрывает.

Есть "Скандха-Мара" - первое лицо,

пленяющее наши группы-"скандхи"

самим собой.

Я - это "скандха" дхарм,

и этим ставлю я себя вне дхармы,

я вне Потока, сам я по себе:

примерно так встречает "Скандха-Мара"

в Потоке народившееся "я".

И тут же новый демон "Клеща-Мара"

своим клещом нам разум омрачит.

Клещ - это главный паразит сознанья

(санскритское "клеща" - по сути клещ,

наш разум отравляющий собою),

он мысли направляет на себя

и сам собою мысли поглощает

и тем растёт, Поток опустошив

(как опухоль опустошает тело).

 

Согласно же йогической даршане

есть пять огромных базовых клещей,

которые терзают постоянно

наш разум, поглощают мысли ток,

сосут сознание и ядом отравляют

поток реки - Поток текущих дхарм.

Клещ первый называется "Авидйа" -

неведенье, подмена Бытия,

иллюзия, пленяющая разум

(об этом выше заходила речь).

В иллюзии и возникает самость -

"Асмита" - это следующий клещ,

что голограмму крошит на осколки,

на множество неповторимых "я".

Последующий клещ зовётся "Рага",

он вожделенье, жажда обладать

иллюзиями спящего сознанья.

Привязкой к форме хочет он Поток

остановить и насладиться формой

застывшей. "Рага" хочет жить

в иллюзии застывшего потока,

мгновение до вечности продлить.

Но жизнь течёт, прилив отлив сменяет,

и мысль терзает следующий клещ,

который называют словом "Двеша",

что значит злоба - раздраженья клещ.

Теряя изменившиеся формы,

нас раздражает этой жизни бег,

в неведеньи запутываясь прочно,

своих поступков встретив результат,

не видя выхода из горестей сансары,

мы ядом зла питаем свой поток

и тем растим клеща с названьем "Двеша".

 

Однако, как и прежде, жаждем жить,

желаем быть собой, а не Потоком

текущих Дхарм, боимся потерять,

Единством став, все трещины и сколы;

сражаясь с тенью, мы себя убить

при том боимся - суть "Абхинивеши"

в том страхе. Это жажда жить

любой ценою: "хочешь жить - вращайся",

так часто в нашем мире говорят,

так говорит и клещ "Абхинивеша" -

последний (впрочем, самый сильный) клещ.

 

В традиции буддийской абхидхармы

клещей сознанья больше десяти.

Из них шесть основных и часть вторичных,

их численность и имена растут,

меняются местами в разных текстах.

Я для примера назову все шесть,

согласно перечню имён Дхарма Санграхи

(собрания всех значимых имён).

Здесь первый клещ названье носит "Моха",

что значит ослепление ума,

"сон разума", в котором сотни тварей

дробят наш разум в бесконечный ряд

зеркал, поставленных одно против другого.

В тех отражениях "Прамада" проступает -

бессовестность - безнравственности клещ

(он проступает, если нет защиты

сознания от жажды делать зло

и множить зло в зеркальности понятий

"сна разума" - главнейшего клеща).

Клещ следующий имя "Каушидйа"

несёт, он нашей лени паразит.

Здесь лень есть недостаток силы,

направленной к добру, чтобы понять,

что есть Поток и что есть Дхарма,

и тот Закон собою проявить.

Клещ следующий сущность нигилизма

в себе несёт, неверия он клещ,

его санскритское звучание - "Ащраддхйа".

Законов кармы он не признаёт,

не верит в следствие содеянной причины;

не видя Будды, он не признаёт

его присутствие, пока персты не вложит

в поток добра, в Поток текущих дхарм,

и слепотою сам же отвергает

себе возможность Будду рассмотреть.

 

От ослеплённости такого нигилизма

родится скользкий, мерзкий паразит,

чьё имя - тупость ("Стйана" на санскрите);

он - тупость зла, и он - упорство зла,

и в том упорстве он перерастает

в клеща, которого назвали "Ауддхатйам".

То клещ активного стремленья делать злое,

то мстительный и деятельный клещ.

Столкнувшийся со следствием своих же

поступков, не признав вины,

не пожелав тому узнать причины,

причину ищет в окруженье он,

чтоб кто-то был виной всему на свете,

и, на виновных пальцем указав,

он их Поток активно истребляет,

не ведая, что собственный Поток

он в собственном же зле закрепощает

и множит паразитов длинный ряд.

 

Отсюда вожделенье, гнев, сомненье,

гордыня самомнения растёт.

Сей список можно множить бесконечно,

но суть одна - то опухоли суть,

которая растёт сама собою

на теле жизни. Это всё есть Клещ.

Всё это зло, и имя ему Мара,

и жизнь над этой бездною течёт.

 

Есть также "Мритйа-Мара" - демон смерти,

что в бездну хочет путника столкнуть,

шагающего по струне над бездной.

И высший демон - Мара-Божество,

что на санскрите "Дэва-Путра-Мара"

наименован. Это "божество",

которое мы сами созидаем

в угоду прихоти своей и слепоте.

Он бог карающий, а также воздающий,

но так, как нам хотелось бы того;

неверных он растаптывает в прах,

а преданным дарует псевдосчастье

рождаться в этом мире вновь и вновь.

Мы можем говорить: "Хвала Иисусу!"

и, вынув меч, язычников крестить

крест-накрест в кровяной "святой" купели

воссозданного нами божества.

Аллаха помнит верный мусульманин

и ятаган в неверных окунёт,

которые не узнают в его Аллахе

своё, единое с Аллахом, Слово.

Тупоконечные бои с остроконечным -

так описал нам благородный Свифт

бои за бога под названьем Мара.

Какое б имя бога на знамёнах

ни трепетало - имя есть одно

у слепоты невежества,

зовущегося Марой.

 

И эту бездну чёрного колодца,

что с четырёх сторон пленяет нас

и, замыкая наш поток в сансару,

низводит нас до дна небытия,

пересекает лезвие Единства

противоречий (между "да" и "нет"),

противоречий между частью и Единством

(Единство состоит из всех частей,

и в каждой части спрятано Единство).

Отвергнуть часть мы просто так не можем,

как мы не можем прекратить Поток

текущих дхарм.

Мы - часть,

и с этим примириться

должны, поскольку длинный ряд

причин и следствий нас такими создал,

какими мы стоим перед собой.

(Мы сами создали всю нашу многогранность,

неповторимость, мерзость, красоту,

иллюзию себя и ей пленились,

порою восхищённые собой,

порою же готовы уничтожить

то зеркало, в котором наше "я"

лишь отражается.

Но зеркало виновным

всегда нам кажется:

"о, мерзкое стекло!" -

и мы кидаем камни в отраженье

и рушим мир, и множим в нём себя...)

И мы же - Целое, в нас ПАМЯТЬ есть Единства;

коль наш осколок светом озарить,

то на поверхность выступит "Пуруша" -

Единый изначальный ЧЕЛОВЕК,

Поток текущих дхарм,

Поток Сантана.

 

Над бездною проложен мост Единства

противоречий - серединный путь,

что тонок как струна и остр как жало;

чем тоньше остриё и уже путь,

тем бездну мы пересечём быстрее,

в движении стремительность явив.

 

Поэтому за словом "парамита"

(что значит переправа на пути)

стоит санскритское понятие "ащритйа",

что означает тонкую кайму,

проложенную меж противоречий

("ащритйа" - это лезвие, ребро,

кайма, а также остриё кинжала).

И вот по этой тоненькой струне

проложен Путь, струна есть Переправа

к Прозрению, есть лезвие пути,

ведущего Поток к освобожденью

от замкнутости скованных причин

и следствий в тьме водоворота,

вращающего наше с вами "я"

и увлекающего в бездну тьмы и мрака

Поток текущих дхарм, чтоб прекратить

тот бег (не путайте с Нирваной!).

 

За словом "лезвие" (как помним, то "ащритйа")

читаем мы: "освобожденья путь".

Санскритское звучанье "вихаратйа"

содержит корень "хар" - освобождать,

а также сочетание "вихара",

что есть обмен, перемещенье, путь.

Так, сочетание "ащритйа вихаратйа"

я перевёл как лезвие пути,

ведущего поток к освобожденью

от безысходности сансарных повторений,

безвыходной иллюзии ума.

 

Поток текущий - это суть СОЗНАНЬЕ,

и единицею его считают ум -

способность единицы к осознанью

себя и мира движущихся дхарм.

Поэтому тот мир, который видим

мы с вами, - это мир ума,

что сами мы в себе создали.

Мы видим в мире множество частей

разрозненных, случайных и нелепых,

обрывки следствий видим (их причин

мы очень часто видеть неспособны),

и, видя части, мы текущих дхарм

единое движение теряем

из поля зренья нашего ума.

Отсюда путь по лезвию над бездной -

всего лишь выбор нашего сознанья,

способного увидеть только части

разрозненные в хаосе всего

или способного в частях узреть Единство,

причин и следствий бесконечный ряд

в Потоке дхарм, а значит, видеть выход

из замкнутого ада бытия.

 

Как узел, что завязан на верёвке,

он - просто хаос, порожденье сил,

его вот так мгновенно воссоздавших

из ничего (издёвка божества,

а может дьявольское мерзкое отродье?);

иль узел - это только результат

закономерный дел, что мы с верёвкой

производили - так на ней и так

сплетали следствия по прихоти причины

и, не умея следствий разобрать,

чтоб узел развязать в поток обычный,

мы вновь и вновь вплетали узелки

и тем запутывали в узел бесконечный

свою судьбу - Поток текущих дхарм.

 

Путь - это только выбор для ума:

пытаться разобрать узлов причины

и, их поняв, распутывать узлы -

или закрыть глаза на очевидность,

сказать, что кем-то созданы узлы,

и продолжать идти, не разбирая

пути и жить в плену страстей,

водоворот судьбы сплетая в узел,

кружить в потоке, падая на дно,

собой питая всех клещей отвратных,

и множить Мары многогранный лик.

 

Поэтому за словом "вихаратйа",

что означает путь освобожденья,

есть указанье ясное на ум

(он на санскрите назван словом "читта"),

а также и на выбор для ума

(санскритское "варана" значит выбор).

 

И этим предложенье завершилось,

а я, анализ текста предложив,

его закончу переводом скромным:

 

"Поэтому, (о досточтимый) Щарипутра,

неприходящий (в этом мире) Бодхисаттва,

а к мудрости (к предзнанью) переправа

есть лезвие пути освобожденья,

и это (только) выбор для ума..."

 

 

14

 

cittāvaraanāstitvād

atrastro viparyāsātikrānto niṣṭhānirvāaprāpta.

 

(Читта-варана-наститвад

атрастро випарйаса-атикранто ништха-нирвана-праптах).

 

Ступив на мост,

на грань противоречий,

на бритвенное лезвие пути,

мы даже шаг не сможем с вами сделать,

пока живёт в нас выбор от ума.

 

"Читта-варана" - то ума есть выбор,

на этом завершился перевод

предшествующих строк из "Сутры Сердца".

"Читта-варана" - я читаю вновь.

Учитель вновь обдумать предлагает,

что это значит: "выбор для ума"?

Сознанье, разделённое на части,

на множество разрозненных частей,

делимое на часть и на Единство,

как выше я пытался показать

на образе разбитой голограммы, -

всё это только двойственность ума,

разрезанного на противоречья

вот этим самым лезвием пути.

Пока мы видим части и Единство,

пока мы видим "это" и "вон то",

мы по струне не сделаем ни шага,

поскольку видим бездну под струной

и этой бездны страх неодолимый

самим собой наш разум возмутит

и возмущением своим углубит бездну,

расширит пропасть, что соединить

пытаемся мы тонкою струною,

создав тем самым переправу для ума,

который сам - дитя противоречий,

их следствие, их скорбный результат;

который сам и есть вот эта бездна,

как трещина, как Цельности разлом.

 

Любые формы нашего сознанья -

причудливые образы ума -

есть только грани бесконечных трещин,

которыми исполосован лик

Единого Первичного Пуруши -

Единого Потока Бытия.

 

Поэтому, чтоб перейти над бездной,

мы грани все должны соединить

в то самое Начальное Единство,

что помним мы в себе,

и только Свет

нам нужен, чтобы высветить наш разум

и в нём Единство Мира проявить.

 

Струна над бездной - двух противоречий

соединенья трепетная грань,

которая мгновенно исчезает,

когда Начала соединены

в нас в это же Начальное Единство.

Когда исчезнет выбор для ума,

когда границы в лезвие сомкнутся

и бездны скроется чудовищный провал,

тогда мы сразу перейдем в Единство

и свой Поток в Нирване завершим.

 

Поэтому, прочтя "читта-варана",

мы следом усмотрели "наститвад" -

глубокое понятье отрицанья,

слова отсутствия для "выбора ума"

("твад" окончанием звучит для аблатива,

что значит - "по причине", "от чего").

"От выбора ума исчезновенья

бесстрашный меж противоречий ход" -

таким увидел я значенье сутры.

 

Представлю по словам своё виденье:

прочтя "читта-варана-наститвад"

(от выбора ума исчезновенья),

мы следующий термин "атрасто"

найдём, в нём корень "трас" - бояться,

"трас" - это страх, движения закон

("трас" также означает и движенье!);

боязнь движения, потока, перемен

мне видится в таком глубоком слове -

любое "я" желает проживать

в своей застывшей, неизменной форме

и на себя свернёт любой Поток,

чтоб быть собою в том водовороте.

А префикс "а" - приставка отрицанья,

"атрасто" - так звучит бесстрашья суть,

при том, что в этом слове "неподвижность"

заключена - Спокойствия Предел,

как Нуль, как Равновесие Нирваны;

"атрасто" - суть к Нирване переход.

 

Читаем дальше - слово "випарйаса":

в нём суть подмен, противоречий суть.

Часть гранями совсем не схожа с Целым,

как может Целое она отображать?

В таком вопросе скрыта "випарйаса" -

раскол ума на "это" и на "то",

раскол на двойственность,

на суть противоречий,

которые уму не одолеть,

пока он ум - сам результат раскола,

ребёнок различения, дитя,

рождённое игрой противоречий,

ум-трещина в Единстве Бытия.

И этот самый ум исчезнуть должен,

он истончиться должен до струны,

до тонкой кромки, что соединяет

осколки голограммы в Цельный Вид

(Сознание всю голограмму знает,

Сознание - Поток текущих Дхарм);

ум - это Сын, и он соединится

с Отцом,

когда Отца в Себе узрит,

но в тот же миг как Сын он погибает,

и этим самым Воскресает он.

Часть, осознавшая себя опять Потоком,

не может частью быть - она Поток,

и в этом равновесие Нирваны

заключено; поэтому ума,

блуждающего меж противоречий

и выбирающего "это" или "то",

быть не должно, и это шаг к Нирване,

к Единству всех противоречий ход.

"Атикранто" за "випарйаса" слово,

что означает поступь, или шаг,

от корня "крант" - шагать:

идти, шагая, переступая за витком виток

Потока в направлении Нирваны,

к исходной точке Равновесья Бытия.

 

Санскритское "ништха" мы прочитаем

(за корнем "крант"), что мыслим как предел

какого-то пути, его вершина,

как равноудалённая от всех,

немыслимая точка равновесья

всех сил в системе - остриё НУЛЯ!

 

Вот в том НУЛЕ понятие НИРВАНЫ

заключено, "Нирвана" - это нуль

как сумма Полноты всех сил Вселенной

(не путайте её с небытием!).

Нирвана никогда не наступает -

она венчает равновесный ряд

всех сил, уравновешенных в Потоке

(напомню, сумма сил всегда нулю

равна в любой системе,

каких бы сил и их реакций ряд

мы в это уравненье ни вмещали).

Поэтому её осуществить

мы с вами можем, не осуществляя,

а лишь соединяя в цельный ряд

разлом ума на тьму противоречий,

Нирвана - за отсутствием ума!

При всём при том Она - УМА ВЕРШИНА!

Источник Равновесия ума,

источник Равновесия Сознанья,

Всеобщая Плерома Бытия!

Сансара и возможна лишь постольку,

поскольку к равновесию Поток

текущих Дхарм всегда перетекает,

поскольку есть Нирваны Бытие.

Любых причин, и следствий, и условий,

сопутствующих следствиям своим,

Поток есть результат Нирваны

и результат творимых нами дел.

Таков Закон, от тьмы "миров возмездья",

от дна "авичи" до прекрасных сфер,

что цепью звёздной к высоте НИРВАНЫ

(за другом друг, за рядом - новый ряд)

устремлены. Нирвана - завершенье,

но и ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ВСЕГО.

 

Любой итог всегда есть завершенье,

заложенное в правилах "игры",

возможное благодаря Закону,

в понятии Закона - Дхармы суть.

Мы можем с омрачёнными умами

творить дела и этим множить ряд

причин, а также следствий и условий

осуществленья следствий этих дел,

тем самым множить ряд миров ужасных,

чудовищно растерзанных миров

на грани, на осколки и оскалы,

на всех страстей бушующий поток,

на бешенные "я"-водовороты,

на ревность, зависть, жадность, на судьбу...

И мы же можем встречными делами

поток своей судьбы перевернуть,

направить бег его в другое русло,

причин и следствий перестроив ряд,

начать движение к сияющей вершине

и наблюдать, как просветлеет мир,

когда в него мы сами свет добавим,

очистив осознание своё.

Любой итог возможен по Закону,

любой итог есть Дхармы результат

(и правила "игры" не Бог придумал,

а также дьявол их не подложил,

создатель их - не Будда и не Мара,

при этом каждый названный Герой,

а также названный героя Трикстер

вполне возможны - в этом Дхармы суть

и в этом суть ВОЗМОЖНОСТИ Закона).

 

Последним словом названо "праптах"

(от корня "прап") - суть результаты правил

мистерии-игры с названьем жизнь.

Так очищение ума, или Потока

(совсем не важно, как процесс назвать),

в итоге приведёт всегда к Нирване -

к вершине равновесий бытия,

где ум уравновесится в Потоке

текущих дхарм, где Дхармой станет ум,

а обладатель назовётся Буддой

(Пробужденным в Потоке Бытия,

себя осознающим тем Потоком,

в себе определившим Дхармы суть).

 

Таким увидел я значенье слов санскритских,

поставленных в последовательный ряд,

чтоб нить пути явить для осознанья,

чтоб предложить нам переправы нить;

и этих слов гранёные кристаллы

соединил, осмысливая суть

всех граней.

Перевод посмею

я предложить такой:

 

"От выбора ума исчезновенья

бесстрашный меж противоречий шаг

к вершине завершения - к Нирване -

есть следствие осуществлённого Закона..."

 

 

15

 

tryadhvavyavasthitā sarvabuddhā prajñāpāramitāmāśrityānuttarā

samyaksambodhimabhisambuddhā.

 

(Трй-адхва-вйавастхитах сарва-будхах

праджнапарамитам-ащритйа-ануттарам

самйак-самбодхим-абхисамбуддхах).

 

Сознанье наше, пребывая в настоящем,

есть следствие предшествующих дел,

а также совокупности условий,

собою обусловивших его.

Выходит, прошлое оно в себе содержит,

как ток реки содержит свой исток

и те же водные молекулы истока,

что продолжают свой неспешный бег

от прошлого по направленью к устью.

А будущее этой же реки

заключено всецело в настоящем,

которое есть след прошедших дел,

а также и причина кармы новой.

От своего истока и до устья

течёт один-единственный Поток;

мы можем провести по карте пальцем,

в движенье том три времени собрав.

 

Так, с точки зренья Самого Потока,

он есть Единая движения река,

текущая от родника - истока

до устия - вместилища воды,

где дхармы рек движенье прекращают

в Пралайе океана.

Тот же ток

мы видим в электрической системе,

где электроны мчит по проводам

потенциалов созданная разность,

а также РАВНОВЕСИЯ ЗАКОН.

Система пребывает в равновесьи

в любой момент, хоть как её качай;

поток уравновесится собою,

каким бы сложным ни был его путь.

 

Один и тот же ток колёса крутит,

в движение приводит поезда,

дарует нам тепло и освещенье,

и телу нашему тот ток дарует жизнь.

И тот же самый ток со злою мыслью

мы можем обратить во вред себе -

от гильотин до электрического стула.

Работу выполняет тот же ток.

Закон один, и он неизменяем,

Закон Нирваны - равновесья суть.

Мы только совершаем с вами выбор,

творя причин и следствий длинный ряд,

и этим свои токи направляем

по длинным проводам своей судьбы.

 

Вокруг проводника с бегущим током

всегда есть поле, провод есть магнит,

когда через него течёт рекою

направленною электронов бег.

Магнит - Земля, магнит и каждый камень,

вся наша жизнь есть ток и есть магнит.

Магнит - мы сами, и судьба магнитна,

магнитны мысли, раз сознанье - ток.

И мы не сможем в беге электронов,

поднявши палец, им определить,

как электрон промчится от истока

до устья этой мысленной реки.

Бег электронов в каждое мгновенье

одновременно устье и исток

соединяет током равновесным.

 

"Три адхва" - на санскрите прочитали

начало строк (буквально же "трйадхва").

Здесь есть числительное "три"

и слово "адхва",

что означает времени пробег

от прошлого, от самого истока

и - через настоящее, "сейчас" -

до завершенья времени, до устья,

до успокоенной реки текущих дхарм.

"Три адхва" на санскрите - это время,

единое в трёх фазах бытия,

где фаза первая звучит "атита-адхва",

и означает прошлое она

потока дхарм, текущего Потока.

Вторая фаза - "анагата-адхва"

(буквально "время после продвиженья"),

что значит будущее этой же реки,

устье её, её успокоенье.

И фаза третья - "пратйутпанна-адхва" -

Поток текущих дхарм "здесь и сейчас";

мы это называем настоящим,

мы в нём живем и видим лишь его,

он - наше мимолётное сознанье,

мгновение в Потоке Бытия.

 

А Сам Поток и есть Сознанье Будды,

Единое в своих трёх временах,

непостоянное в деталях иллюзорных,

в мгновенных всплесках, всполохах реки -

и постоянное в движении Потока,

в том, что под Дхармой понимаем мы.

 

Читаем дальше: слово "вйавастхита",

от корня "стха" - устойчиво стоять.

Здесь разговор идёт о состоянье

сознания в своих трёх временах.

 

За "вйавастхита" слово "сарва-буддха".

Его подробно нужно рассмотреть,

оно есть ключ для пониманья сути

(освоив ключ, мы сможем дверь открыть

и сделать шаг по узкой переправе,

по бритвенному лезвию Пути).

 

В понятье "сарва" включена всеобщность,

сказать по-русски "сарва" - это всё.

А слово "Буддха" - ключевое слово,

поскольку "Буддха" есть СОЗНАНИЕ САМО.

 

Согласно космологии древнейшей

(изложенной позднее в школах санкхьи

и школе йоги проторившей путь)

Сознанье появилось в мире первым -

не то сознанье, что венчает ряд

биологической природы человека,

сознанье всполоха поверхности реки,

а суть СОЗНАНИЕ всего Потока

текущих Дхарм, само Сознанье Дхармы.

 

Им может быть мыслеосновы суть,

в которой развивается весь космос,

бегут галактики, вращая рукава

своих фракталов.

Звёзды и планеты, созвездия -

герои бытия,

весь этот долгий Миф космогенеза,

где антропогенез есть только всплеск

волны, - всё это происходит

в Сознании Едином Бытия,

которое "Махатом" называют

(согласно "санкхьи") и в котором мы

способны пробудиться словом "Буддхи".

Махат и Буддхи - это есть Одно -

Сознание, текущее рекою

от самого истока Бытия

до своего исхода, то есть устья,

сознание, во всех трёх временах

стоящее (вот слово "вйвастхита"),

Сознание Потока, Дхармы ум.

 

Читаем дальше: "праджна-парамита",

за ней "ащритйа" - лезвие пути,

которым мы идём по переправе

к высокой мудрости, к предзнанью самому,

к тому, что именуют словом "Буддха" -

потоком дхарм предвечной чистоты,

Сознанием сияющего счастья

(с Единством соучаствует где часть),

где в устье, точно так же, как в истоке,

лишь чистотой, лишь дхармой будет суть

сознания бегущего потока,

где чистота во всех трёх временах

своих заключена одновременно.

 

И этот путь считают высочайшим,

и непреодолимый он для зла,

поскольку нет зацепок в нём для Мары

(на чистоту как пальцем указать,

когда нет пальца в чистоте Потока?).

"Ануттарам" - вот слово высоты

и непреодолимости звучанье,

стоящее за "лезвием Пути"

и в соприкосновении с "ащритйа".

В "ануттарам" есть корень "анутта",

что переводится как непреодолимость,

и есть в нём также слово "ануттама"-

непревзойдённое понятье высоты.

 

Последняя строфа: "Самйак-самбодхи",

с приставкой "абхи" слово "самбуддхах",

написанные слитно на санскрите,

одним течением осмысленной реки.

Но мне - мыслителю, чтоб тот поток озвучить

на нашем с вами русском языке,

приходится из слитного потока

выхватывать отдельные слова,

их толковать, умом осознавая

всю многогранность спаянных корней

и всё переплетение кристаллов

в мерцанье смыслов - так звучит Поток.

 

"Самйак" - то слово правильности, правды,

всего того, что словом хорошо

нам в школе нашей жизни называют.

"Сам-бодхи" - видим здесь приставку "сам",

что означает собственное что-то,

похожее на русское "само".

За нею "бодхи" - слово пробужденья

сознания в реальности от сна

(от корня "будх" - будить и пробуждаться),

вершина достижения Пути.

Пробужденный (осуществивший "бодхи") -

он есть же Будда, он же и Поток

сам по себе (теперь не сон потока),

он Дхарма, о которой не сказать,

и он же Сангха - общность пробуждённых

как голограмма цельная в себе.

Он есть СОЗНАНИЕ, и он же - совокупность

Сознаний всех в Потоке бытия,

теперь он сам есть Будда, Дхарма, Сангха

(три круга в круге - голограммы суть,

знак подлинного Будды пробужденья,

три драгоценности, а также Мира Знак).

 

Три вида "бодхи" в текстах различают:

"шравака-бодхи" - хинаяны цель,

как просветленье высшее Архата,

сумевшего Нирвану осознать

и замершего у её порога

в последнем шаге

(выбор предложён

на этом самом месте для Архата:

стать Бодхисаттвой для сансары всей,

чтоб высший подвиг в мире - Состраданье

осуществить и людям помогать,

пройти за ним путём вот этим узким,

подобным лезвию над пропастью путём;

иль Бодхисаттвою уже не становиться

и, сделав шаг, Нирваной стать самой,

тем самым обретя освобожденье

от мира замкнутых, зацикленных причин,

а также следствий их и всех условий,

в сансару превративших бытие

Потока Дхарм, что чистою рекою

проходит вне сансары мировой).

 

"Пратьека-бодхи" -  просветленье будд,

прошедших путь вне школ и институтов

буддизма - вне традиций путь.

Пратьека-будда - это одиночка,

к вершине собственный торивший Путь

и в том Пути достигнув пробужденья,

достигнув "бодхи" собственной "реки".

(Подобен альпинисту-самоучке

Пратьека-будда, коль вершин достиг

он тех же самых, что другие в группе,

в традиции любых достойных школ

шагами собственными к миру приближают,

собой творя освобожденья путь).

 

И третий вид, последний, Пробужденья

записан в текстах.

Махаяны цель

в себе содержит это Пробужденье,

и Бодхисаттвы Путь ведёт к нему.

"Ануттара", затем "самьяк-самбодхи" -

санскритское звучание его.

Здесь пробудившийся в Нирване Бодхисаттва

дарует миру просветлённый ум,

который называют "бодхи-читта",

который светит для других существ,

блуждающих во тьме своей сансары,

и этим светом указует путь

всем тем, кто этот свет способен видеть,

тем, кто и в жизни выбирает свет,

а не причудливые сумерки инферно,

своими формами пленяющие ум.

 

За словом "бодхи" виден префикс "абхи",

предшествующий слову "самбуддхах".

Здесь "абхи" степень совершенства

символизирует, а также - "достигать"

того, что и являет совершенство.

А совершенство - это же "сам-буддхах",

к нему ведёт указанное слово,

которое мы сможем прочитать

как собственное ("сам") Сознанье ("буддхах").

Поток, осознающий сам себя

как Дхарму, как Единство мира,

в Нирване Пробудившийся Поток,

став чистотою само-равновесья.

"Сам-буддха" - это Будда сам в себе,

как Собственное осознанье Будды,

в котором то Единство включено

всей иерархией Пробужденных Сознаний,

от чистых форм сознаний "рупадхату"

до высшей чистоты утраты форм.

 

Пробужденный становится всем сразу:

в нём - Бог, в нём все Начала Бытия,

в нём Дхарма, в нём и Сангха, в нём и Будда;

он - всей Нирваны равновесный ряд,

текущий восхитительным Потоком

сияющих во тьме дхармо-частиц,

текущий им до окончанья кальпы,

до завершенья манвантары дня,

до наступления большой пралайи-ночи,

где годы Брамы завершают век.

 

Об этом сказано в переводимой сутре,

и я звучание её произнести

попробую похожими словами

из нашей повседневности простой:

 

"В трёх временах стоит Всеобщее Сознанье,

где переправа к мудрости есть лезвие Пути

неодолимо-высочайшее,

при правильном где Само-Пробужденьи

достигнуто Само-Сознанье - Буддхи".

 

 

16

 

tasmājjñātavyam

prajñāpāramitāmahāmantro

mahāvidyāmantro,nuttaramantram

samasamamantra

sarvadukhaprasamana satyamamithyatāt.

 

(Тасмадж-джнатавйам

праджна-парамита-маха-мантро

маха-видйа-мантро-ануттара-мантрам

самасама-мантрах

сарва-духкха-пращаманах сатйам-амитхйатват).

 

В традиции христианской исихии

есть пониманье правильной молитвы,

задача коей - ум наш сохранить

в его чистейшем изначальном сердце.

У той молитвы есть ступени три,

которыми молящийся подвижник

восходит в Свет Сознания, в Свет Бога

(тот Пламень есть не сотворённый Богом,

а Свет несозданный, Первоначальный Свет,

Свет Божьего Ума, Его Сознанье,

искру от коего и в собственном уме

при восхождении узреть способен каждый).

 

Так, первый шаг хранения ума

наименован как "воображенье".

Он ересь есть для следующих двух,

и он же - первая ступень для восхожденья.

Молящийся здесь двойственность узрит:

Мир Горний, величайший, совершенный,

мир ангельской божественной красы,

к которой он ступенями восходит

своей молитвы,

и внизу - другой,

мир в круговерти замкнутых страданий,

мир злых страстей и дьявольских интриг,

из коего он выбраться желает

по этим ступеням.

 

За ним второй

шаг - следующий уровень молитвы,

хранящей ум от помыслов бесовских.

Молитву именуют "размышленьем"

на этом уровне.

Здесь помыслы ума

восходят вверх из самолабиринта,

из плена собственных мыслительных оков.

Подвижник здесь о Боге размышляет,

в уме отбрасывая то, что не ведёт

к Его престолу Подлинного Света;

здесь ум подвижника умеет мыслить Свет.

И этот шаг считается за ересь

для шага высшего, последнего из трёх

(он - ересь, но при этом и опора,

которую никак не обойти

сознанию, стремящемуся к Богу,

сознанию, взыскующему Свет).

 

Последний шаг есть подвиг высочайший,

где ум и сердце, ставшие одним

Несозданным Божественным Сияньем,

себя хранят от всякой суеты

и помыслов не ведают греховных.

Здесь ум умом не постигает Свет,

здесь ум молящийся становится Сам Светом

и знает Сам Себя, как знает Бог.

Молитву называют "созерцаньем"

на этом уровне трезвления души,

и именно такую вот молитву

молитвой истинной (не ересью) зовут.

 

Что в христианстве названо молитвой,

в буддизме называется "мантрам"

(привычнее для нас звучанье "мантра",

но грамматически у мантры род мужской).

Буквально "мантра" - инструмент ума,

звучащий для сознанья камертоном,

настроенным на гармоничный лад

("ман" - корень мысли, "тра" - инструментарий,

которым мысль сама себя творит).

 

Молитву высшую, молитву-созерцанье

назвал бы я "мантрамом" потому,

что здесь лишь ум сам пребывает в Свете,

вне рассуждений "что такое свет".

"Мантрам" не знает двойственности мира,

в нём нет призыва к силам божества,

в нём нет прошения о милости господней.

"Мантрам" есть Слово Бога самого,

сказал бы я, коль был бы бог в буддизме

(о Боге вслед за Буддой промолчу).

"Мантрама" суть - само звучанье "Дхармы",

звучание Потока, Зов Пути,

звук чистых рек, светящихся с истока,

искрящихся надземной чистотой

миров вне форм и мира чистой формы

(от "рупа-дхату" до миров "арупа"

звучит Пути сияющий "мантрам").

И этот Звук способны мы услышать

в самих себе, в тиши своих умов,

в сиянии очищенных мышлений

мы этот звук способны произнесть

своим Сознанием.

Очищенное слово

тончайшим камертоном для ума

звучит - "мантрамом".

Речь об этом в сутре.

И перевода путь я покажу,

которым сам прошёл, читая сутру.

 

"Тасмадж" - поэтому (нить текста продолжает

из лабиринта к выходу вести,

чтоб указать нам выход из сансары,

из круговерти замкнутых причин,

прямых их следствий, также и условий,

приведших к следствию содеянных причин).

Читаем дальше: "джнатавйам" есть знанье

(в значении, что "это надо знать").

За "джнатавйам" мы "праджна-парамита"

прочтём, что к мудрости есть путь,

или буквально "переправа знанья".

И далее два слова "маха-мантро"

в том предложенье соединены

в единый ряд озвученного смысла.

Здесь слово "маха" есть величина

великая, великое значенье

оно несёт собою в этот ряд

звучащих слов.

А дальше - "мантра",

что есть инструментарий для ума,

который мы подробно разобрали

в начале перевода сутры строф.

 

За "маха-мантрой" следует эпитет

непревзойдённейшей её величины,

который прозвучит как "ануттара",

предшествующий имени "мантрам".

За нею связка "самасама-мантра",

где корень "самас" означает связь,

соединяющую части вместе,

поэтому он также значит жизнь,

поскольку жизнь и есть связь всех условий,

приведших к форме жизни таковой,

которую мы с вами наблюдаем

здесь и сейчас в сансаре мировой.

Отсюда слово "самасамамантра"

есть мантра жизни, мантра всей реки,

текущей связанным кармическим потоком

при равновесии Нирванной Полноты.

 

Когда движенье нашего сознанья

звучит лишь мантры дивной чистотой,

мы словно возвращаемся к истоку,

не ведая страданий в этот миг.

Мы в чистоте поющего потока

излечиваем воспалённый ум,

творим причины самоочищенья,

условия меняем бытия,

в которых наш поток проистекает,

и тем меняем устие реки,

меняем следствия по образу причины.

 

Об этом речь.

Читаем - "сарва-духкха",

где "сарва" - всё, страдание - "духкха".

Здесь разговор о мировой сансаре,

о круговерти замкнутых причин,

об их последствиях, условиях плененья

сознанья нашего в объятиях клещей;

о всём, что ток сознанья загрязняет

и делает безвыходным наш плен.

Безвыходность - вот суть страданья-"духкха",

водоворот, влекущий нас на дно.

Мир "кама-дхату" с каждой круговертью

становится чудовищней на вид,

поскольку следствия свои творят причины,

безвыходности затянув петлю

в нелепейший и бесконечный узел.

 

И чтобы этот узел развязать,

нам метод очищения предложен:

услышать ток звучащей чистоты

в своём сознании, в своём уме, в потоке

своей же собственной искрящейся реки,

которая когда-то, у истока,

была чистейшим дивным родником.

Мы этот звук исполнить можем снова

в своём сознании, и этим очищать

себя до самой сути, до истока,

до изначальной Дхармы бытия.

 

Здесь связку слов читаем: "праща-мана",

где корень "щам" в значении "покой"

("пращама" же звучит успокоеньем),

а слово "мана" означает мысль,

которой мы себя и ощущаем

в потоке общей Мысли мировой,

в потоке дхарм, в потоке осознанья,

текущем Единения рекой,

звучит поток своей Единой мантрой

и суть являет - Негасимый Свет,

что на санскрите может словом "сатйа"

быть назван.

"Сатйа" - это Свет

несозданный, Свет истины, Свет Бога

(в значенье истины глаголя слово Бог).

Буквально корень "сат" звучит как "сущий"

и означает только естество;

в нём есть единство, вечность, неизменность,

в нём - независимость от множества умов,

пытающихся истину представить

такой, какою видит данный ум

её, в огранке представлений

своих об истине, которая вне их.

Сказать по-русски, "сатья" - это правда,

единая, реальная для всех,

собою сущая, вне всяких представлений,

так или иначе корёжащих её

в своих умах, в своих осознаваньях.

Так истина, в поверхности воды

отображённая единым отраженьем,

видна самой собою лишь тогда,

когда поверхность отражения спокойна,

ничем не возмутима и гладка.

А если отраженье мыслью вспучить,

разбить волною, исковеркать лик

противной рябью мерзкого зерцала,

то истины мы не увидим лик

в не ведающем истины волненье.

 

Поэтому, чтоб истину узреть,

своё зерцало нужно успокоить,

ума поверхность мыслью не дробить,

убрать все трещины, все сколы в осознанье

и ум в истоке чистом возродить,

откуда он и взял своё начало.

Вот потому пред написаньем "сатйа"

понятье "праща-мана" включено

как успокоенность для истины мышленья,

как чистая поверхность для ума,

его исток, родник его сознанья.

 

За словом "сатйам" - следующий ряд

санскритских букв, звучащих новым смыслом:

"амитхйатват" - не ложь, не нигилизм,

не отрицание реки Единой Жизни,

не отрицание Потока дивных Дхарм,

которыми Поток течёт в Нирване.

 

В полемике противников буддизма

я часто слышу слово "нигилизм",

которым очернить желают Будду

за то, что тот молчит при слове "Бог".

Я также часто слышу, что Нирвана

в своём значенье есть небытие,

тогда как Полнота всех сил Нирвана,

Единство всех движений бытия

и равновесье высшее в природе,

к которому и выползает жизнь

из хаоса неведенья - инферно.

 

Есть на санскрите ёмкий термин "митхйа",

он означает заблужденье, ложь,

он также есть эпитет нигилизма,

собою отрицающего жизнь

во имя хаоса истерзанных сознаний,

рассыпавшейся ткани бытия

на множество причудливых осколков,

явивших миру взрыва многогранность,

культуры исковеркав тонкий лик

в гримасу формы импрессионизма,

мир разложив, как разлагают труп

на пиршество простейших организмов,

на корчи безобразнейших червей,

на пляски мух под джазы их жужжалец,

где гимны жизни подменяет смерть,

а красоты узоры -  разложенье.

Подмена - вот значенье слова "митхйа" -

правдоподобно сказанная ложь.

Движенье множества на кладбище Единства,

движенье, поедающее труп

покинутого жизнью Человека,

есть тоже жизнь (вкушающая смерть),

но жизнь, лишённая паттерна организма,

жизнь, разлагающая формы красоты

до дна, до хаоса, до формы безобразья,

до жизни адских исковерканных миров, -

всё это жизнь на дне помойной ямы,

жизнь возле трупа разложённой красоты,

жизнь омерзительная вместо жизни чистой.

Подмена жизни скрыта в слове "митхйа",

когда за жизнь мы принимаем смерть,

за гимн возвышенный, за музыку Вселенной

мы принимаем джазовый разлом

немыслимых по форме извращений,

питающихся телом красоты

и разлагающих ту красоту на части.

 

Замечу, слово "митхйа" есть не зло -

нельзя же злом считать жизнь разложенья,

ведь кто-то должен форму смыть водой,

подобною ладони посвящённых,

что мандалу (гармонию песка)

смывают в реку движущейся жизни,

не сожалея об утрате формы той.

Так кладбище оставленных гармоний,

покинутых паттернов бытия,

отброшенных, истёртых жизнью тел

кишит фундаментом для жизни удобрений,

всех этих примитивных первоформ -

червей, простейших, сотен насекомых,

которых мы в утробе повторим

и ряд которых в стороне оставим,

отбросим перепонки, жабры, хвост,

чтоб выйти на поверхность человеком

и чтоб к Нирване обратить свой взор,

и чтобы осознать движенье Дхармы

в своём сознании, в потоке своих дхарм.

"Митхйа" не зла есть слово, а подмены,

подмены ценностей, подмены основной,

подмены Дхармы тем, что есть не дхарма,

попыткой обессмысленья всего,

подменой всевозможных извращений,

всех этих "измов" и изъянов красоты,

поставленных, увы, на пьедесталы

любителями разложённых форм,

забывших, что опаснейший из ядов

есть трупный яд и разложенье тела

способно поглотить собою жизнь,

чтоб разрастись подменой этой жизни,

движеньем дхарм гниющей суеты

поток лучистый превратив в болото,

проговорив: "болото - тоже жизнь".

 

Так вот, пред словом "митхйа" - префикс "а"

умелою рукой поставлен в сутре,

приставка отрицания того,

о чём твердит приставленное слово.

"А-митхйа-тват" (здесь "тват" - подобья суффикс)

есть не подмена и не нигилизм,

не ложь, ведущая во тьму противоречий,

а только то, что означает Свет

(Свет разума, Свет Истины, Свет Бога),

который на санскрите словом "сат"

наименован ("сат" и форма "сатйа"

того же слова - это суть одно).

"Сатйам-а-митхйатват" мы прочитали,

что значит Свет, неподменённый свет,

Свет Истины вне лжи, вне искажений,

Свет-Сатья - настоящий Дхармы Свет.

 

Такою истиной звучит Мантрам вселенский,

звучание Потока дивных Дхарм,

звучание души осуществлённой

гармонии, звучанье красоты.

 

Об этом сказано в переводимой сутре.

Я показал значение всех слов,

составленных в едином предложенье,

которое возможно произнесть

примерно так:

 

"Поэтому же знай,

той переправы к мудрости великий инструмент ума - мантрам,

мантрам непревзойдённый, мантрам связующей единой жизни,

чтоб всё страданье успокоил ум

во Свете Истинном, вне лжи подмены".

 

 

17

 

prajñāpāramitāyāmukto mantrastadyathā

gate gate pāragate pārasagate bodhi svāhā

 

(Праджна-парамитайам-укто мантрас-тадй-атха:

"гате гате парагате парасамгате бодхи сваха").

 

"Мантрам" завершает сутру -

звучащий источник Дхармы,

река у её истока,

Поток, в роднике рождённый.

Он здесь пробудился звуком,

и чистым своим звучаньем

течёт он - потоком Дхармы,

течёт до самого устья.

И можно убрать все формы,

творимые тем потоком,

убрать все плотины, дамбы,

запруды, болота, мели,

бегущие токи силы,

вращаемые турбины,

расплавленное железо,

которое стало жидким

от тока по электродам,

движимого нашей волей -

такого же тока Дхармы,

как ток Самого Движенья,

Вселенского тока Жизни.

 

Всех форм нам не перечислить.

Земля - это форма тока,

текущего в её недрах

движеньем её Сознанья,

потоками её Дхармы

(отсюда Земля магнитна,

поскольку вокруг потока

всегда возникает поле

невидимой глазу силы).

Любые планеты, солнца,

системы миров надземных

есть тоже лишь формы тока,

есть формы текущей Дхармы,

есть формы своих Сознаний,

встречающиеся полями,

общающиеся друг с другом

в пространстве текущей силы,

в пространстве движимой Дхармы.

 

Так вот, если формы тока

оставить (для формы - форма),

а только увидеть Дхарму,

услышать её звучанье

как мантру её истока,

как дивную песню жизни,

в которой нет места смерти,

в которой нет места горю,

которая не страданье

(не "духкха"), а только счастье -

Единое Счастье Жизни,

от форм лучезарно чистых

до подлинного бесформья,

до мира "арупа-дхату",

до Света вне светотени,

(христианам скажу - до Бога,

а суфиям - до Аллаха,

буддистам скажу - до Дхармы,

а йогинам - до Пуруши),

то этой поющей мантрой

и будет звучанье Дхармы,

как песнь чистоты-истока,

как самая суть Потока,

которая в этой сутре

и названа Маха-Мантрой.

 

Дана она для переправы

к предзнанию, для достиженья

того, что мы словом мудрость,

пожалуй, назвать могли бы,

того, что названьем "праджна"

озвучено в данной сутре,

с которого и начинает

рассказчик плетенье текста.

 

За "праджна" стоит "парамита"

(буквально звучит "переправа"),

"айам" у неё окончанье,

что значит цель действия слова.

Причастие к ним примыкает

залогом страдательным, прошлым

отмеченным времени знаком,

звучащим санскритским "укто".

"Укто" есть озвученность мысли,

как произнесённое слово,

что сказано было когда-то,

достигшее ныне и нас.

Вот эта озвученность мысли

и названа именем "мантра"

с добавленным в тексте "тад-йатха",

звучащим как "именно так"

для нас (и в моём переводе).

 

Затем (двоеточие в тексте)

последует запись "мантрама",

звучащего так на санскрите

(транскрипция деванагари):

 

"Гате гате парагате

парасамгате бодхи сваха".

 

Его перевод возможен,

но суть здесь не в переводе,

ведь слово всего лишь "палец",

указывающий на Дхарму,

которая суть не палец

(мы знаем, она пустотна).

Вот так и звучанье мантры,

что шрифтом деванагари,

красивой узорной вязью

нанесена на плоскость, -

не звук самого истока,

не пение дивной дхармы,

не то, что звучит буквально

предложенными словами,

а есть лишь намёк сознанью,

есть символ звучащей дхармы,

которую нужно слышать

в себе и в потоке жизни,

провидя её сквозь слово,

провидя её сквозь мантры

начертанные узоры

на плоскости осознанья,

на покрывале жизни

(как на стекле узоры

есть лишь результат движенья

подвижной воздушной массы

в морозном соприкосновенье).

 

Санскритское слово "гате"

здесь значит движенье Дхармы,

движение тока жизни

меж разностью потенциалов,

меж следствием и причиной,

меж тем, что есть плюс и минус

(как в лампе анод с катодом

соединены потоком,

и это движенье тока

мы видим в сиянье газа,

высвеченного движеньем).

Поток этот протекает

как некий феномен жизни

лишь в силу того Единства,

в котором живут Начала

(как двое в одном - монада),

не ведающие разделенья

на разность потенциалов,

на плюс и его же минус,

на женщину и на мужчину,

на следствие и причину,

на эту полярность мира,

которая неполярна

в своей нуменальной сути,

в которой Начала слиты,

которая есть Нирвана.

 

И если б Единство пало,

и если б ушла Нирвана,

исчезло бы равновесье

как свойство Закона Жизни,

то не было бы и движенья,

как не было бы и жизни,

как, впрочем, и даже смерти -

вообще б ничего б не стало.

Ушло бы тогда страданье?

Ушло бы, но вместе с жизнью!

И это есть не Нирвана,

не Полнота Единства.

 

Поэтому слово "гате"

собой начинает мантру

как звук самого движенья

потока текущей Дхармы.

Мы скажем за мантрой: "гате",

и этим поток признаем,

признаем движенье Дхармы,

и тем полноту Нирваны

мы сами собой признаем.

 

Когда же покой настанет,

когда подойдёт "пралайа",

Поток добежит до устья,

сольётся с безбрежным морем,

сольётся с покоем мира,

сольётся поток с Нирваной,

то даже тогда движенье

останется как неподвижность

всё той же Единой Дхармы

в её естестве равновесном.

И этот Покой Вселенский

движенье в себе содержит,

как нумен движенья Дхармы,

как огнь неразведённый,

сокрытый до пробужденья

в своём естестве нуменальном.

 

Поэтому о движенье

мы можем сказать двояко.

Есть "гате" - феномен жизни,

текущий потоком Дхармы

в проявленном нами мире,

текущий потоком силы,

текущий потоком кармы,

текущий самим сознаньем

меж двух полюсов причинных,

разъединённых внешне,

но слитых всегда Нирваной

как Полнотой Плеромы

(их сумма даёт "шуньяту",

как самую суть равновесья,

как нуль, что собой в системе

и выразил то равновесье).

 

И есть у движенья нумен,

он тоже озвучен "гате",

он скрыт в глубине покоя,

как спящий огонь вселенский,

как время, что так же длится,

пока этот мир не пробужден,

пока в глубине пралайи

не вызреет старт манвантары

и время не развернётся

движением дхарм потока.

Поэтому "гате гате" -

движенье звучит в мантраме,

движение дхарм манвантары,

движение дхарм пралайи.

 

А дальше стоит "пара-гате" -

сокрытое "пара-движенье",

как устье, в котором сила

движенье своё прекращает,

становится неподвижной

в потенциале силы.

 

Санскритское слово "пара"

и значит потока устье,

граница, что манвантару

отделит от сна пралайи.

Здесь "пара" - конец потока,

другой (и желанный) берег,

к которому переправой

ведёт "парамиты праджня".

 

"Пара-сам-гате" слово

написано дальше в сутре -

озвученное движенье,

которое не озвучить...

В нём есть завершенье - "пара",

которое и источник

при этом одновременно,

где силою спит движенье,

готовое развернуться

истоком потока дхармы.

А значит, само движенье,

сокрыто за словом "пара",

чистейшим алмазом дхармы,

застыло оно на время.

 

Здесь "сам" - совместимый префикс,

"сам-гате" звучит - "сходиться",

с движением соединяться,

быть чистотой движенья,

застывшей как неподвижность

в немыслимом напряженье.

Так сжатая сила света,

как свернутая пружина,

в своей чистоте упругой

создала алмазный камень -

застывшие углероды,

очищенные до света

и сжатые до кристалла,

уснувшие в нём на время,

чьи сновиденья светят

сквозь тело алмазной тверди.

Движение в камне сжато

в кристальную неподвижность,

в нём словно бы спит движенье

до времени пробужденья,

в нём словно уснула дхарма

чистейшим кристаллом света.

 

Алмаз - драгоценность-"дордже",

оружие бога Индры;

в буддизме названье "ваджра"

тот самый алмаз имеет.

Он - сдавленное движенье,

в нём спит напряженье света,

в нём дхарма сама застыла,

готовая развернуться

в Поток своего излученья,

начав прилив манвантары -

волну набежавшей дхармы.

 

Санскритское слово "мани"

есть тоже алмаз сознанья,

которое, словно лотос,

произрастёт из грязи

с самого дна потока

сквозь "воду" миров "кама-дхату",

сквозь "воздух", что миром "рупа"

(очищенных форм) сияет;

где лотос цветком раскрытым

собой озарит поверхность,

и где в сердцевине чаши,

в тиши, в глубине цветенья

алмаз чистоты сознанья

сокрытый горит вне формы.

 

От "Ом" - мантры первого звука -

до "хум", как его завершенья,

растёт ослепительный лотос,

что "падме" зовут на санскрите;

и в чаше раскрытого света,

что смело направилась к солнцу

от самого дна преисподней

сквозь жижу кармической мути,

сквозь воды очищенной кармы,

сквозь воздух, над водами бывший,

до высшего Неба Нирваны,

сияет кристаллом алмазным

Сознанье Постигнутой Дхармы,

что "мани" звучит на санскрите,

алмаз Пробуждения - Будды.

 

Всё это записано мантрой,

которая здесь не звучала,

но может быть скрыта ладонью,

указывающей на пробужденье.

 

Я мантры звучанье напомню,

поскольку она "прозвучала"

не прямо, а косвенно в тексте

читаемой мной "Сутры Сердца":

"Ом мани падме хум" на санскрите

речение то произносят.

 

А в нашем читаемом тексте

алмаз (он же "ваджра" и "мани")

как высшая форма сознанья,

как сжатая формула света,

как устье с истоком движенья,

как грани, в которые дхарма

оформилась силой давленья,

знакомою надписью "бодхи"

стоит (после слова "сам-гате").

 

Напомню я, "бодхи" - Сознанье,

себя осознавшее Дхармой,

Сознание, ставшее Буддой,

Сознанье сантаны - Потока,

которое Будда увидел

на самом пороге Нирваны.

 

Всё это движение - "гате",

исток чистоты - "парагате",

как сдавленная неподвижность

(здесь "парасамгате" скажем),

алмазом застывшим - "мани"

(в нём словно покой Нирваны

для нас сохранён наглядно)

и есть Осознание - "Бодхи",

к которому Путь приводит

и на которое мантрой

нам указал Бодхисаттва.

 

Последнее слово "сваха"

есть возглас жреца над жертвой,

которая совершилась,

собой искупивши карму,

которая завершила

собою поток страданий,

уравновесив жертвой

причину своей сансары.

Всё позади, и жертва

стала сама Потоком,

стала Сияньем Дхармы,

стала уже не жертвой,

не пылью в песке сансары,

не цепью причин и следствий

как скованная безысходность,

а стала она Нирваной.

И лишь на пороге Счастья

с улыбкою дивной Будды

ещё раз она обернётся

и этим вот словом "сваха"

благословит Движенье,

что было когда-то пленом

и стало теперь свободой

(и было всегда свободой:

свой плен мы создали, сами

себя приковав цепями

к иллюзии проживанья).

 

Я тоже промолвлю: "сваха",

что значит, быть может, славься!

Хоть мне самому до Нирваны

шагать и шагать веками,

распутывать ожерелья

узлов, что плелись когда-то;

сквозь толщу воды, как лотос,

расти из своих страданий

и верить в своё движенье,

как верил и знал сам Будда

и этим примером стойким

нам путь указал достойный.

 

Закончилась "Сутра Сердца",

закончилась дивной мантрой,

и перевод последней

я вам предложить дерзаю:

 

"Для переправы мудрой

был сказан мантрам такой:

"гате гате парагате парасамгате бодхи сваха"

(движение, движение, движенье до конца,

до высшего (алмазного) Сознания венца. Славься!)".

 

 

18

 

iti prajñāpāramitāhdayam samāptam.

 

(Ити Праджна-парамита-хридайам самаптам).

 

Последние строфы текста

стоят в завершении сутры -

последний наказ Бодхисатвы,

последний указ его пальца

на Сутру, что уж отзвучала,

и сложно добавить боле...

 

Санскритское слово "ити"

стоит в завершении текста.

Здесь "ити" традиционно,

оно закрывает страницу

звучаньем буквально "так":

так сказано было выше,

так прозвучала Правда,

так произнёс Учитель,

так указал Бодхисаттва.

В таком назначении "ити"

стоит у исхода сутры.

За "ити" стоит названье

того, что уже отзвучало,

того, что достигло устья -

потока звучанья текста.

Название сутры видим

(названье реки, потока),

которая прозвучала

для нас. Мастер речь закончил.

 

А мне нужно лишь напомнить

ещё раз названье сутры,

которая завершилась

(смывает река песчинки,

узор остаётся в Сердце!).

 

Санскритское слово "Праджна"

есть высшее в мире знанье,

то знанье в себе Потока,

то знанье себя как Дхармы

в сознании, что Пробудилось,

Себя осознав Собою.

 

"Праджна" есть знание "бодхи",

качество осознанья

себя как Потока Дхармы

(замечу, не знанье о дхарме,

не знание о Потоке,

не свод пониманий Нирваны,

которые только палец,

указывающий на Знанье,

а "Праджна" и есть Дхарма!).

 

За "праджна" стоит "парамита";

мы знаем, что так переправа

звучит. Переправа к "праджне"

как метод движенья сознанья,

как способ его очищенья

до высшей алмазной сути,

до самого Пробужденья

Сознания в чистой Дхарме.

 

За методом-"парамитой"

мы видим его названье:

"хридайа", что значит сердце

(и в сердце заложен метод).

Вот здесь глубина значенья

заложена Бодхисаттвой

в названии "Сутры Сердца"

(звучащей "Хридайа сутра").

 

"Хридайа" не только сердце,

которое ровно бьётся

и гонит движенье жизни

по нашему организму.

"Хридайа" есть суть, основа,

ядро основания жизни,

как стержень, как суть Потока,

как именно жизни Дхарма.

Поэтому "Сутра Сердца"

есть сутра основы жизни,

есть нить, приводящая к сути,

к источнику равновесья.

Санскритское "хрид" - середина

системы (поэтому Сердце),

она - равновесия центр,

устойчивость организма.

 

Поэтому в Сердце-"Хридайа"

сокрыто понятье Нирваны

как всей Полноты Равновесной,

всегда существующей в мире.

Назвав эту сутру "Хридайа",

достойнейший автор сутры,

сияющий Бодхисаттва,

Владыка любви - Ченрези

тем сразу намёк на сущность

умеющим видеть сделал.

Мы видим в ней сердце жизни,

мы видим в ней суть системы,

мы в ней равновесие видим,

а значит, прозреть Нирвану

мы даже в названии можем.

 

Последним же словом текста,

его смысловым многоточьем,

санскритское "самаптам"

явилось, венчая сутру.

"Самап" (это форма "ап")

и есть достижение цели,

есть выполненная работа,

приобретённая мудрость.

"Самапти" - конец, окончанье;

"самаптик" - окончивший "школу",

прошедший ступень обученья,

прослушавший и осознавший...

 

"Самаптам" - окончена сутра,

опущен тот палец, которым

нам было указано с вами

на Сердце как на переправу,

ведущую к мудрости высшей,

ведущую к высшему знанью,

ведущую к Равновесью

по острой тончайшей грани,

на коей мы в жизнь приходим

и, как по струне над бездной,

минуем инферно пропасть,

минуем соблазны Мары,

минуем сансары кольца

в движении неутомимом

до устья реки - Нирваны.

 

"Так к Мудрости Переправа Сердца

закончена (отзвучала)".

 

 

 

К ПРОЗРЕНЬЮ переправа - сердца нить

 

Как Ом названье благодатно - достойная к Прозренью переправа.

 

Достойнейший Авалокитещвара

(Взирающий с Любовию Владыка),

Пробужденный в Реальность (Бодхисаттва),

глубокую к прозренью переправу дал

движеньем мысли в мир-обитель:

ПЯТЬ СКАНДХ в СЕБЕ САМИХ (своею суммой)

ПУСТОТНО ЗРИМЫ были только что...

 

Вот здесь, на этом свете, Щарипутра,

любая форма - это пустота,

и к пустоте ведёт любая форма.

 

Не выделена форма пустотой,

для пустоты же нет отдельной формы.

 

Так форма получается пустой,

движима пустотою форма мира.

 

Таким же способом (как "пустота есть форма")

идут и ощущения, (за ними)

приходят образы (как представленье мира),

за ними - сила карм и их инерций,

и, наконец, всё это есть СОЗНАНЬЕ.

 

Вот здесь, на этом свете, Формы Сын,

все Дхармы Пустотою обозримы,

не созданы и не отражены,

они Чисты вне чистоты понятий,

Полны вне указаний полноты...

 

Поэтому, Сын Формы (Щарипутра),

в понятии Пустотности нет форм,

нет ощущений, нету представлений,

деяний с их инерциями нет

и нет как такового осознанья;

 

нет зренья, слуха, обоняния, вкушенья,

(нет) тела, (даже нет) мышленья;

 

нет формы, звука, запаха, нет вкуса,

нет осязаемого, "дхармы" тоже нет;

 

нет элемента зримого - причины,

нет осознанья части элемента;

 

неведения нет, как нет неведенью конца...

зачина нет для старости и смерти,

как нету старости и умиранию конца,

страданья-духкха нет, раз нет причин

соединённых, нет их прекращений, нет пути;

нет знания, раз нет его прихода,

как, впрочем, неприхода тоже нет.

 

Поэтому, (о досточтимый) Щарипутра,

неприходящий (в этом мире) Бодхисаттва,

а к мудрости (к прозренью) переправа

есть лезвие пути освобожденья,

и это (только) выбор для ума...

От выбора ума исчезновенья

бесстрашный меж противоречий шаг

к вершине завершения - к Нирване

как следствию осуществлённого Закона.

 

В трёх временах стоит Всеобщее Сознанье,

где переправа к мудрости - есть лезвие Пути

неодолимо-высочайшее,

при правильном где Само-Пробужденьи

достигнуто Само-Сознанье - Буддхи.

 

Поэтому же знай,

той переправы к мудрости великий инструмент ума - мантрам,

мантрам непревзойдённый, мантрам связующей единой жизни,

чтоб всё страданье успокоил ум

во Свете Истинном, вне лжи подмены.

 

Для переправы мудрой

был сказан мантрам такой:

"гате гате парагате парасамгате бодхи сваха"

(движение, движение, движенье до конца,

до высшего (алмазного) Сознания венца. Славься!).

 

Так к Мудрости Переправа Сердца

закончена (отзвучала).

 

 


№55 дата публикации: 02.09.2013

 

Комментарии: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020