Грани Эпохи

этико-философский журнал №85 / Весна 2021

Читателям Содержание Архив Выход

Алексей Борисов

 

Стихотворения

Ведущей

(моей супруге)

 

Ты идёшь по тропе, окружённая серебром,

Ты идёшь по тропе, и тропа сияет мечом.

Узко жало меча - под ногами лежит ребром,

И с тропы не сойти, рядом смерть - за левым плечом.

 

И ошибки цена - это пасть и лететь в глубину,

В бездну мрака, где в битве страстей родилось наше "я".

Я иду за тобой, не посмею оставить одну,

Узкий лезвия путь словно надвое режет меня.

 

Лунным светом сочится душа - капли падают вниз,

Я в надежде дышу серебром немигающих звёзд

И иду за тобой, и ступаю на узкий карниз,

Что ведёт на вершину Холма и уходит в полёт.

 

 

* * *

Через тонкую брешь бытия пробивается луч,

Через эту же самую брешь прорывается бес.

Свет и тьма в поединке сошлись, и огонь среди туч

Вскипятил этот мир от земли и до самых небес.

 

Вскипятил, отстояться позволил и жизнь зародил.

Мир остыл, и на камне живом засияла вода,

В той воде организм, как сознания сгусток, проплыл,

Дав возможность всем нам и себя осознать навсегда.

 

Дав возможность всем нам поучаствовать в этой войне

И продолжить в себе напряжение света и тьмы,

Мир позволил нам всем оказаться сначала на дне,

Там, на илистом дне, где в Единстве рождаемся мы.

 

Дал возможность расти, пробиваясь сквозь толщу воды

Тонким стеблем доверья, вытягивать нас в небеса.

Мы не верим доверью, и рыба в нас хочет воды,

А убогий праящер заявит: "хочу чудеса".

 

И когда вопреки недоверию вспыхнет цветок

И поверхность воды озарит невозможной красой,

То тогда даже рыба почувствует в сердце росток,

И воды не захочет, и выпрыгнет вверх над водой.

 

Я и сам, как тот лотос, пытаюсь расти в небеса,

И во мне та же грязь, тот же ил на загаженном дне,

И ещё там доверие небу творит чудеса,

И я вижу звезду в не погашенном бесом огне.

 

 

* * *

Уходящая вдаль дорога,

Доброты завороженный след.

Выше солнца, в обитель Бога

Я несу котёл своих лет.

 

Я несу свою полную чашу,

Я сегодня иду в чистоту.

В этом счастье, наверное, наше -

Сохранить в чаше сердца мечту.

 

В этом наша святая доля -

Добровольно нести свой крест

И, ни с кем ни о чём не споря,

Уходить прочь из здешних мест.

 

Оставляя следы скупые

На дороге нездешних снов,

Кружит листьями ворох слов.

Их прочтут, как всегда, чужие.

 

Как всегда, не поймут тебя.

Странный след - шаг вдавился вглубь...

Так уходит под землю Чудь.

Так уходят, кто жил любя.

 

 

* * *

Забери же меня по крохам,

Забери же меня по частям,

Без меня Я с последним вздохом

Лишь сумею войти в Твой Храм.

 

Обретая судьбу другую,

Принимая Твой дивный дар,

В сердце душу свою нагую

Понесу, как воздушный шар,

 

Что наполнит меня повсюду

И затем оторвёт от земли.

Это время ещё вдали,

Это там, где я всё забуду...

 

 

* * *

Осень стихает в дождях,

Над землёй возгорается свет.

В голых ветках преграды нет,

Небо спустится к нам на днях.

 

Станет наша душа чиста,

Белым светом покроет нас,

Мы встречаем зимы указ,

Нам бы только сойти с креста;

 

Нам бы только вдохнуть тебя:

Чистый воздух - пресветлый дух, -

И развеется в нас испуг,

Наша робость, чтоб жить любя.

 

И заполнит нас добрый смех,

Радость к душам прильнёт огнём,

Мы за осенью в свет войдём,

Хватит света тогда на всех...

 

 

* * *

Через дождик дорога в свет.

Обогнув мокрых дней гряду,

По хрустальным по дням иду

Через лужи прошедших лет.

 

Но затихнет в душе капель,

И наполнит меня покой,

Я сегодня уже другой;

За зимою войдёт апрель,

 

За тоскою войдёт рассвет

И наполнит весну теплом -

Это будет для нас потом,

Через дождь по дороге в свет...

 

 

* * *

Я сближаю ладошки, и в них возгорается свет:

Маленький Будда открытости наших сердец,

Чувство Единства, что фразою «Я Есмь Отец»

Выразил Тот, кого ждём мы две тысячи лет.

 

Сблизил ладони, коснулся я ими души,

Той, что снисходит ко мне очень ясно, как день,

Длинная лестница в небо, и я - в ней ступень,

Путь под ногами, что начался в сердце тиши.

 

Вот бы и мне тишину ту взлелеять в судьбе

И никого больше словом своим не задеть;

Если захочется слов, то тогда чтобы петь,

И так, чтоб от песен моих стало лучше тебе.

 

Выдохну песню, закружит меня ворох слов

Белых, как снег, что сегодня касается нас.

Пламя зимы, чистота - твой негромкий указ.

Я, сближая ладошки, их грею теплом своих снов.

 

 

* * *

Белой метелью врывается в душу тепло,

Белой метелью каких-то немыслимых далей,

Чистых земель, что живут без обид, без печалей,

Чистых самими собою, как будто назло...

 

Есть же она, чистота, что за замкнутым кругом,

Где-то за гранью, где кроме неё больше нет.

Я гляжу в белый свет, с чистотою общаясь как с другом,

И она отвечает, и снегом кружится в ответ.

 

Я тогда окунаю в метель свою детскую душу,

Я иду по земле, оставляя в снегу робкий след.

Нас легко отыскать по следам по прошествии лет,

Только снег, может быть, и сумеет следы те разрушить.

 

 

* * *

Есть пронзительность тишины,

В ней мучительно бьётся дрожь,

В ней едва только сердца стук.

Ты его пойми, не тревожь -

И развеется наш испуг

Под пронзительность тишины.

 

Есть доверие наших дней:

Суета отступает вдруг,

Открываются книги и сны,

И под тот же сердечный стук

На пороге стоим весны,

Под доверие наших дней.

 

И ещё есть надежда Пути,

Но о ней мне сказать едва ль...

Танец снега за нашим окном,

Это песню поёт февраль,

И ты знаешь, что будет потом...

В этом есть надежда Пути.

 

И ещё есть, наверно, Бог,

Он, наверное, как мечта,

Он как то, что должно же быть...

Он как то, что для нас красота,

И как то, что нельзя забыть,

Это то, что наверно Бог...

 

И еще есть наверно "я",

И во мне есть и Путь, и Бог,

И мечта есть, и красота,

И есть тот, кто дойти бы смог,

Кто глядит на меня с холста...

Так глядит, как, наверно, я.

 

Я сегодня гляжу в Него,

В глубину, где, наверно, "я",

В глубину, где, возможно, Бог,

Он глядит на меня Любя.

Я себя б так любить не смог,

Потому я люблю Его.

 

 

* * *

К обители света путь

Узкой ведёт тропой,

Сияет тропа мечтой

И не даёт уснуть.

 

Знакомый мне шелест скал,

Как запах моей души,

И глубины оскал,

И солнце надежды в тиши.

 

Я робко дышу тишиной,

Доверия свет я пью,

И свет не пройдёт стороной,

Он вспыхнет во мне в бою.

 

Сжимаю огонь в руке -

Немеет моя рука,

Я словно плыву в реке

Из самого издалека.

 

Плыву у своих высот

И вижу вершины свет,

И верую в свой полёт

Из бездны прошедших лет,

 

И верую в выход свой,

И вижу свою тропу.

Останься же, свет, со мной,

Я без тебя умру...

 

 

Сизиф

Я пишу никому, я пишу в никуда,

Устремления обруч сдавил мою грудь,

Отвернувшихся глаз ледяная вода

Затекает под камни, в могилу, где Чудь.

 

Там, под грудой камней, и моё естество

Тонкой ящеркой света сочится сквозь тьму,

Я на камне присел, жду своё рождество,

Камень болью топлю и внимаю ему.

 

В сердце камня - душа - негранёный алмаз,

Тело камня - броня, он нелеп и тяжёл,

Этот камень - судьба, прямо ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС,

Я иду от него, только не отошёл...

 

Странный гений - Сизиф, молча в камень глядит.

Я люблю этот МИФ, мы наверно друзья.

Только друг мой сегодня всё чаще молчит,

Впрочем, кто его знает, молчу, может, я...

 

 

* * *

Застывшего времени всплеск

Робко подкрался к душе

И наполнил её серебром настоящей зимы;

Февраля восхитительный блеск

Через окна в моём этаже

Проникает в убранство квартиры, где трудимся мы.

 

Озаряет мой письменный стол

И охапку прочитанных книг,

Озаряет всё то, что навечно тревожит меня;

Заставляет идти на "престол",

На голгофы отчаянный миг,

Заставляет идти и идти до последнего дня.

 

Я тогда открываю окно

И вдыхаю колючий февраль,

Он ласкает, тревожит, он очень похож на меня;

Я в пространстве его лишь пятно,

Не прозрачен, не светел, а жаль...

Но я вспыхну огнём, и февраль прикоснётся огня!

 

И моё отраженье на миг,

Но приблизит дыханье весны,

И тогда я воскликну весне: "Здравствуй, Светлое Я!",

И весна обернётся на крик

И подарит мне лёгкие сны,

И тогда в каждом сне я увижу частичку огня.

 

 

* * *

Белым саваном снег покрывает уснувшую землю,

До прихода весны - это снегу ещё невдомёк.

Он по крышам домов вьюжит, кружит, и я ему внемлю,

Он тревожит мне суть, от которой я, впрочем, далёк...

 

Предпоследний буран, может, даже и вовсе последний.

По колени в снегу уминаю прошедшую грусть,

По колени в тоске... между небом я просто посредник,

Снег растает с весной, это знаю почти наизусть...

 

Побежит он рекой, побежит ручейками под небом,

И тогда отразится всё небо на нашей земле!

По привычке мы вниз устремимся, в погоне "за хлебом",

И обнимет нас ночь, но засветятся звёзды во мгле!

 

 

Старая Новогодняя сказка зимнего двора

Сегодня мы встречаем "Старый Новый год"!

Я проснулся, открыл глаза и обнаружил за окном белые и крупные снежные хлопья, медленно кружащиеся и опускающиеся на землю. Белые Ангелы Зимы - Ангелы Светлых дум.

Мне немедленно захотелось выйти во двор, выйти под белый кружащийся снег, оставить на снежном тротуаре свои следы и почувствовать сказку.

Но, поскольку я человек уже достаточно взрослый, то и повод для того, чтобы почувствовать сказку, нужен тоже достаточно взрослый. Таким поводом для меня всегда служит турник, живущий на школьном дворе, с которым мы дружим уже давно.

Я вышел во двор, прошёлся по белому снегу, поздоровался с турником за руку и, возвращаясь домой, у открытой чёрной железной двери подъезда остановился и ещё раз посмотрел на заснеженный двор, на свои следы, на белых ангелов, кружащихся в воздухе, и я почувствовал самую настоящую сказку... хотите верьте, а хотите нет.

 

 

Сказка зимнего двора

Место, где свет,

было так близко...

А. Макаревич

 

С утра шёл снег...

БГ

 

С неба падает свет серебра

И надеждой ложится на снег.

Снег вздохнул благодарно, снег стал серебриться в ответ.

Мир почувствовал крылья добра,

Покрывала из тысячи нег,

И они над землёю повисли, над "местом, где свет".

 

Это место лежит предо мной

От порога моей тишины,

Я железную дверь приоткрыл, и я вышел в него.

Двор под снегом сегодня иной,

Он - фрагмент неземной старины,

Что построена здесь сотни лет - манвантар до него.

 

Опрокинулись в небо дома,

И машины как будто ушли,

Человеческий след от подъезда пропал в глубину.

Окна вверх знает даже тюрьма,

След уходит на тысячу ли,

От "сегодня" по снегу он просто ведёт в старину.

 

Этот снег словно помнит себя

Тем, кто падал в прекрасной стране,

И какие-то дивные люди внимали ему.

Снег идёт с неба, тихо любя,

Ну а мы... мы стоим в стороне

И не верим ни снегу, ни Богу, ни в веру саму.

 

И поверх наших сомкнутых век,

И поверх наших скомканных дней

Снег ложится сугробом и трогает нас серебром,

И рождается в нас ЧЕЛОВЕК,

Нелогичный и странный Орфей,

Тот, что помнит весь мир переполненным белым добром.

 

У подъезда открытая дверь,

Я на небо гляжу, оробев,

А Орфей во дворе на снегу разложил половик.

Рядом странный серебряный зверь -

Не Орёл, не Телец и не Лев,

Очертаньями схожий со "ступой", - простой снеговик.

 

 

Философия у зимнего окна

На заснеженном стекле балкона рассматриваю узоры собственного сознания. Они похожи на объёмные кристаллы, на друзы горного хрусталя, и в их сияющей глубине словно хранится память изначальной и подлинной чистоты нашего мира. Любуюсь чистотой. Сквозь морозную чистоту линий, завитков и фрактальных повторений природного "множества Мандельбро" проступают контуры зимнего двора. Оранжевые, солнечные пятиэтажки "хрущёвок" - словно колодец, опрокинутый в небо. Небо безоблачно и бездонно, и оно тоже воспринимается глубиною моего собственного сознания. Внизу, на земле, под небом, старая скрипучая качелька и белый квадрат песочницы. Белый квадрат!

По периметру квадрата сидят люди. Население нашего двора и Планеты Людей. Мужики неопределённого возраста занимаются вполне определённым и серьёзным, по-настоящему серьёзным делом - пьют водку. Белый квадрат песочницы отсюда, с высоты моего окна, выглядит фрактальным повторением бездонного квадрата неба, ограниченного периметром пятиэтажек и безграничным в глубину.

Мужики сидят по периметру, и поэтому они ни тут и ни там. Они на краю, они на пороге бифуркации, как и вся Россия, и они воспринимаются мною как та же самая неотъемлемая часть моего сознания. Конечно, я предпочёл бы, чтобы их не было, если уж говорить начистоту. Но они есть, я наблюдаю это эмпирически и отчётливо понимаю, что и они, и я - мы все часть некоего Единого Сознания - НАШЕГО СОЗНАНИЯ. Это сознание наполняет глубину солнечных кристаллов, это сознание продолжается в безграничную высь неба, чернеющего там, на пороге подлинного космоса, на пороге трансцендентного, на пороге отсутствия порога.

Преобладающая часть моего сознания мучительно рвётся в эту высоту звёздного неба над нами. Другая, понимающая часть моего сознания находит соответствующий этому небу нравственный закон внутри меня и пытается начать соответствовать. А третья часть моего сознания сидит сейчас по периметру "Белого квадрата", сидит на самом краешке бифуркации и пропивает аттрактор своего собственного возможного долженствования. Такая вот картина наблюдается мною из окна моей квартиры.

Я по привычке подвожу итог наблюдению, соединив обрывки ощущений в некую рифмованную ткань. Как могу, конечно...

 

 

Философия у зимнего окна

Я знаю Твои кристаллы,

В них чистота и ветер,

Покинутых жизней залы -

Пространства в спокойном свете;

 

Покинутых дней узоры

В гармонии совершенной,

Лишённые нас просторы

во всех уголках Вселенной.

 

Твои покрывала света

Я вижу, в них нет ни тени,

И мы заблудились где-то,

Наверное, в своей лени.

 

И мы скучковались словно

у чёрной дыры колодца,

Нам хочется вспомнить Слово,

Но слово в ответ смеётся,

 

И слово теряет смысл

в своих зеркалах значений,

За словом уходит мысль,

И остаются тени,

 

Блуждающие одиноко

На самом краю колодца:

И падать в него глубоко,

И выбора не остаётся...

 

А там, наверху - СВОБОДА,

Бескрайних степей Нирвана,

Лишённая нас природа.

Мы этой природы раны,

 

Мы этой природы дыры -

Её города и страны,

Её манвантар пассажиры,

Поступки которых странны.

 

Мы опухоль, мы нелепость,

Истерзанная нелинейность,

Своих предрассудков крепость

И глупости откровенность.

 

И каждый в душе - бродяга,

И каждый в быту - неряха,

Но со своей отвагой

И со своею плахой.

 

Мы каждый - палач и жертва,

Преступник и обвинитель,

Измерили землю метром

и не нашли ОБИТЕЛЬ;

 

И потеряли смысл

В поверхности измерений

Не верим ни в силу мысли,

Ни в истину откровений;

 

Вообще, ни во что не верим,

Вот мозг - в нём и вся природа,

Захлопнуты нами двери,

Мы просто толпа народа.

 

Вытаптываем пространство,

Выламываем кристаллы,

Своей слепоты упрямство

Возводим в колонны, залы.

 

В тюрьме отмечаем праздник,

И Бог - он для нас "смотрящий",

Наш мир - это зла рассадник,

Для нас он вполне настоящий.

 

А хочется выйти в поле

И вздрогнуть от цвета неба,

Почувствовать в сердце волю

И вырасти в поле хлебом;

 

И отразить кристаллы

Невиданной нами жизни,

И жизнью заполнить залы,

Назвав их своей отчизной;

 

И, посмотрев в глубины,

Увидеть в глубинах совесть,

Душою своей голубиной,

Как светом, наполнить повесть;

 

И прозвучать созвучьем

В поле своей Нирваны.

Чтоб в чистоте певучей

Исчезли все наши раны.

 

 

* * *

Я встречаю начало весны,

Я тебя обнимаю за плечи

И веду эти странные речи,

И смотрю эти странные сны.

 

Ты мне даже не веришь вначале,

Ты тихонько отводишь плечо,

Но какая-то часть вне печали

Озаряет нас, словно свечой.

 

И бегут по судьбе эти блики,

Эти отблески солнечных дней,

И в пространстве встречаются лики

Непонятно-волшебных людей.

 

И дрожит паутинкой надежда,

Серебрится мечтою в лучах,

Что мы сменим земные одежды,

Что мы станем добрее в речах,

 

Что ручьи побегут по дорожкам

И наполнят весну чистотой,

Что и мы соберемся немножко

И взлетим вслед за нашей мечтой.

 

 

День открытых дверей

День открытых дверей

Не пройдёт для меня стороной,

День открытых дверей -

От меня и, тихонечко, в небо.

Это небо вздохнёт

И засветится полной луной,

И звездой упадет мне под ноги,

Рассыпавшись хлебом.

 

И поднимутся вверх эти зёрна

Упавших хлебов,

Эти зёрна мечты, как колосья

Сияющих звёзд.

День открытых дверей -

Тёплый свет в окруженье снегов,

Ты в обычный декабрь

Бросил гроздь недосмотренных грёз...

 

 

Христос...

 

И Христос в одиночестве шёл,

Был не понят ни этим, ни тем,

Был не понят самою судьбой непонятно за что;

Он к пустыне, как к Богу, пришёл,

Может быть, даже только затем,

Чтобы вечность свою ощутить на пороге в ничто.

 

На пороге, где трещины след,

Где расколотый купол небес,

На пороге, где сердце стучит, выходя из себя;

И Христос вздрогнул, ибо вослед

Шёл за ним тот услужливый бес,

Что как тень, от которой нельзя убежать - так же, как от себя.

 

Повстречались друг с другом глаза,

И пронёсся неслышимый вздох,

И пустынный песок вмиг смешал человечьи следы;

Горизонт застилала гроза,

За которой, возможно, был Бог,

Он готов был пролиться в пустыне потоком воды.

 

И тогда Сын направил ладонь

Прямо к небу, как чашу сию,

И сказал твёрдо, глядя во тьму, чтоб её отвели...

В тот же миг возгорелся огонь,

Что собою напомнил змею,

Прочертившую глубь от небес и до самой земли.

 

Загорелись кусты, как рассвет,

И разверзлись над ним небеса,

И услужливый бес, громко вскрикнув, зажмурил глаза;

Только Сын понял этот ответ,

Он и сам мог творить чудеса,

И приветствовал Путь свой, в котором бушует гроза.

 

 

Ангел

(Константину Юдичеву - Поэту, Музыканту, Барду)

 

Ангел, пришедший

С неба заветного, с крыльями мятыми,

Светлым взором души.

Кто ты, пришедший?

Громче ответа травами мятными

Ты отзовёшься в тиши.

 

Вспаханным полем,

Полем засеянным, где собирать семена

Нам своею рукой,

Бывшим в неволе, -

Отдохновение ты нам на все времена,

Заслужившим покой.

 

Вздрогнули души,

Сердца успокоились вместе с тобою

На миг, на короткий миг...

Тише и глуше,

Чем видится, смеется, странной судьбою

Над нами развеется Твой крик.

 

Крик одиночки,

Крылья расправившей Птицы Надземной Души

Прозвучал вослед.

Словно листочки,

Ветер услышавши, что-то почуяв в тиши,

Задрожим в ответ.

 

Ветер усилится!

Птица сокроется в алых звезды лучах,

Вдаль улетит.

Только осилится,

Нами осилится груз на своих плечах,

И прозвучит.

 

Слово ответное

Птице растаявшей - той, что пришла помочь...

Той, что ушла...

Наше заветное,

Самое светлое, то, что нельзя превозмочь,

Что ты в нас нашла...

 

Ангел печальный,

Самое доброе мы на Земле сохраним,

Ты знай!

Встреча случайная

В поле непаханом... только и Ты ЛЮБИМ,

Дерзай!

 

 

"Вот бы так…"

 

Вот бы так: произнёс «НЕБО» -

И в душе появилось оно,

И душа потянулась, на цыпочки встав, полегчала…

И собака в душе из-под лавки взглянула устало,

И открылось бы в доме окно,

И поля золотились бы хлебом.

 

Вот бы так подобрать это слово: произнёс - и дано…

 

Вот бы музыку так подобрать,

Чтобы каждый душой пробудился,

И собаку бездомную каждый бы смог пожалеть,

И от жалости этой собака смогла бы запеть,

Вместе с музыкой по небу взвиться,

Чтоб природа собаки тотчас бы умела летать.

 

Вот бы музыку так подобрать…

 

Вот бы так - промолчать просто,

Камень брошенный в сердце принять,

Чтобы камень собаку не смел зацепить в её счастье,

Пусть летает она, в божьей милости примет участье,

Нам же камень душою обнять,

Пусть ведут к тишине вёрсты.

 

Вот бы так - промолчать просто.

 

 

Вестник

Несколько дней снились Гималаи. Горные пики вырастали в небо из туманных долин.

Слов не нашёл я. Оставил слова.

Лодку увидел. Вестника в ней. Словно сон это.

Но наяву сон.

В лодку вступил. Обернулся. Хотелось сказать ещё что-то. Самое главное сказать.

Но как назвать главное?

Сердце к тетради склонилось.

Строки написались.

Последние строки...

 

 

* * *

Вестник мой, вестник,

Получена весть,

Улыбка на донце души.

Как буревестник,

С тобою здесь,

На кромке твоей тиши.

 

В безбрежности горной

Пристала ладья,

Вестником подан знак;

Долгим и торным

Путём вышел я,

Вспыхнул во мгле зодиак.

 

Двенадцать созвездий

В небе горят,

Туман опустился вниз,

Камни возмездья

На скалах висят.

Выступ. Узкий карниз.

 

Мне не пройти,

Но ни шагу назад,

Вестнику отдан я.

Время идти,

Чаша сердца и яд -

Снова моя семья.

 

Вестник, улыбка твоя,

Как день,

И рядом твоя ладья;

Молитву творя,

Оставляю тень,

Вестник стоит у руля.

 

Голосом чист,

Голос вовсе без слов -

Здесь не нужны слова,

Путь, словно лист,

Перевёрнутый вновь,

И след по нему едва...

 

Гладь отразила

Движенье весла,

Лодка в туман ушла;

Дивное диво

Река понесла,

Вход в тишину нашла.

 

Скрылась ладья,

И меня больше нет,

Горные пики ввысь.

Был с вами я,

Рядом был столько лет...

Гонец, на Зов устремись!

 

 

* * *

Стучится в висках чистота

И гонит усталую кровь,

И серебряный свет ожидания пахнет мечтой,

Тишиною дрожит пустота,

И, надеждой беременный вновь,

Я сижу в пустоте, и ещё кто-то рядом со мной.

 

Ощущаю касание крыл

На поникшем, усталом плече -

Неужели ты, Ангел, со мною остался опять?

И надежды мне дверь приоткрыл,

И становится вновь горячей…

Я пойду за тобой, и я верю, мы будем летать.

 

Молча ангел пронзил пустоту

Светом дивной улыбки своей,

Пустота осветилась, наполнившись светом любви.

Ангел просто создал красоту

Из доверчивой веры моей,

И доверия воды мне словно шепнули: «плыви…»

 

 

* * *

Почему-то весна упирается комом в дыханье,

Очень хочется сини небесной в себя запустить,

Но в грудине, как в клетке - судьбы трепетанье,

И трепещет душа, и не можется ей загрустить.

 

Просто молча сидит и глядит изнутри в поднебесье,

Там созвездия ткут свой таинственный стих, как свой век,

И мне хочется этим стихом надышаться, как взвесью

Чистоты небывалой, что льётся тихонько на всех.

 

 

Звук

В тишине отразился звук и замер,

Звук вместил в себя всё - это небо, деревья, меня,

Закипающий чай и зелёной палатки "гекзаметр",

И тепло осветившего вечность святого огня.

 

Звук замолк, тишина - тоже звук изначального Слова,

В тишине я узнаю себя, я узнаю тот звук,

Я уйду в разговор, тишину потревожу я снова,

Но секунды бегут и становится уже мой круг.

 

Циферблат задрожит, и качнётся уставшее сердце,

Груз достанет до дна, остановится маятник вмиг;

Вот тогда тишины для меня приоткроется дверца,

И уснёт, замолчит навсегда несорвавшийся крик.

 

 

Кентавр

В моей груди живет кентавр -

Из зверя выходящий человек,

Немыслимо соединённый, как двутавр,

Нелепо проживающий свой век.

 

Подковы отпечаток - символ счастья,

Кентавр мчится в вечность по полям,

Отчасти зверь, и человек отчасти,

И сердце, значит, тоже пополам.

 

Пытаюсь стать собою - человеком,

Усмешку вызывает контур мой

В таком соединении нелепом:

Как зверь кричу, как человек немой.

 

Обоим чужд, обоим я предатель,

Зверь точит когти сердце мне порвать,

А человек... он там, где и Создатель,

К нему идти, чтоб перед ним предстать.

 

Лишённый пищи зверь во мне стихает,

Упал, лежит, изнемогает конь.

И человек меня не принимает,

И зверь - его нарушил я закон.

 

Усну в степи, глазами выпив небо,

Крестом раскину руки по земле.

И сквозь меня взойдут колосья хлеба,

И сквозь меня звезда горит во мгле.

 

 

Тайга

Сегодня моя тайга сочится ручьями,

Тайга переполнена счастьем своей чистоты,

Её чистота для меня словно сон, я шагаю за снами,

Бреду на таинственный зов настоящей мечты.

 

В открытых глазах отраженье нездешнего леса,

На донышке глаз узнаю свой любимый родник,

Иду, шаг за шагом, и чувствую, словно завеса

Уходит из дум и выходит тропа напрямик.

 

Выходит на камни, они неподвижны и строги,

И каждый, как Будда, спокоен под натиском лет,

И люди по спинам камней проложили дороги,

И Будды молчат, но в дороге приходит ответ.

 

Иду по камням, по сыпухе, по горной дороге,

Сознанье становится далью и ширью земной,

В сознанье моём пробуждаются древние боги,

Они - часть меня, эти боги, и рядом со мной.

 

Я слышу их мудрый ответ, когда сам замолкаю.

Когда чистота переполнит уставшую грудь,

Я слышу ответ, но при этом вопросы теряю,

Во мне нет вопросов, когда под ногами лишь путь.

 

 

Мир ветра

Ветер гонит своё торжество по весенним полям,

Ветер сильной рукою дарует земле свои гимны,

Я под ветром иду, я под небом иду где-то там,

Где в дрожанье листвы проступающий образ Готимны.

 

В тишине, в чистоте, только ветра тугая душа

Протянула к земле серебристые звонкие струны,

Я иду средь серебряных струн по тропе не спеша

И струну задеваю, и слушаю солнца и луны.

 

Мир звучащий, он звуком дробится на сотни миров,

Так в Едином Пространстве живут состоянья СОЗНАНЬЯ.

Я вступаю в пространство скитальцем, идущим на Зов,

И пространство своё превращаю я в гимн Мирозданья.

 

Ветер ласково душу мою до себя приподнял,

Я на миг посмотрел на пространство звучащего ветра,

И симфонию воздуха я словно ветром обнял,

И знаком оказался мне мир до последнего метра.

 

 

Скандинавия

Скандинавия, Север, Любовь…

Знаю давно этот путь,

Под ногами он вновь и вновь,

Не даёт он ногам уснуть.

 

Не даёт он уснуть душе,

Он горит путевой звездой;

Скандинавия - север мой,

Словно рай в пустом шалаше.

 

Ничего же в той тундре нет,

Север - это не южный зной,

Север - это далёкий свет,

Непонятный и неземной,

 

Север - это печаль души,

И в печали той красота,

В тундре спрятана высота,

Север - это набат тиши.

 

Север - это моя ладонь

Протянулась в звёздную высь,

На ладони горит огонь,

Я ему посвящаю жизнь,

 

Я шагаю на этот сон,

Я когда-нибудь в нём проснусь,

Я тогда к чистоте вернусь,

Стану я чистотой весом.

 

Я тогда обрету себя,

Север вспыхнет во мне огнём,

Белоснежным полярным днём

Я войду эту жизнь любя.

 

 

Тундра

Всё тот же северный сон:

Тундра уходит вдаль,

Заснежен печалью склон,

И тает во сне печаль.

 

Стекает ручьём она,

Наполнив меня тоской,

Но тундра огнём полна

И тундра дарит покой.

 

Бреду я по ней сквозь дождь,

Сквозь сумрак похожих дней,

И тундра дарует дрожь

Своих неземных огней.

 

И если взглянуть на них,

На звёздный над тундрой свет,

То в сердце родится стих

И в нём прозвучит ответ.

 

И станет печаль чиста,

Как горной реки хрусталь,

И в ней оживет мечта.

Но тундра уходит вдаль...

 

 

* * *

Я на ладони север подниму,

Он загорится северным огнём,

Моим холодным и ненастным днём

Горячим сердцем север обниму.

 

Ладони озарит неяркий свет

И наши лица высветит с тобой;

Я севера пришёл читать ответ,

Ты к северу пришла сейчас со мной.

 

На острие взнесённого холма

Расправит крылья птица наших дней,

Соединятся солнце и луна,

И звёзды белые проявятся ясней.

 

Мы руки вверх поднимем, к небесам,

Ладони окунём в полярный свет,

И что-то главное расскажет север нам,

И мы о главном промолчим в ответ.

 

Мы этот холм храним в душе своей,

Идя по кругу, мы идём к нему,

И с каждым шагом ближе и ясней

Вершины контур прорезает тьму,

 

Полярное сияние горит,

Вершины окунаются в него.

Сегодня к северу наш путь лежит,

Сегодня мы проходим сквозь него.

 

 

* * *

Я знаю, что время моё непременно настанет,

Засветятся камни своим восхитительным светом,

И это сияние нам очевидным ответом

Пред самым угасшим вопросом воочью предстанет.

 

И мы восхитимся, мы вырвем свои взоры в небо,

В нас детской душою воздушная радость проснётся,

И мы оторвёмся от зрелищ и даже от хлеба

И вверх устремимся, и небо до нас прикоснётся.

 

Я верю, что вера моя не изменит доверью,

Я выйду на Холм, чтоб вечернего солнца коснуться,

И сумерки встретят меня приоткрывшейся дверью,

И я в этот миг на вершине сумею проснуться.

 

И встречусь я взглядом с тем, что невозможно помыслить,

И в слово, увы, не облечь это таинство встречи.

Когда к чистоте удаётся нам души возвысить,

Тогда чистотою молчанья наполнятся речи,

 

Тогда чистотою наполнится каждое дело

И каждый наш шаг будет шагом любви и молитвы.

Я верую в это, порой безрассудно и смело,

И падают камни, и сердце готовится к битве.

 

 

Санкт-Ленинград

Над городом тучи,

Город измучен,

Нева в одеянье стальном;

Дома, словно кручи,

Вздымаются круче,

Весь город закован кольцом.

 

Дома и дороги,

Где люди и боги

Ведут бесконечный свой спор,

Прекрасны, убоги,

Возвышенны, строги,

Постройки стоят с давних пор.

 

В них память томится,

Дома - это лица,

И окна - как тысячи глаз.

Весь город нам снится,

Дрожит сквозь ресницы,

И в сне этом каждый из нас.

 

Под нами болота,

И странное что-то

Оттуда зовет в глубину,

Но мы для полёта

В себе ищем что-то,

Себе отпуская вину.

 

И тучи уходят,

И солнце восходит,

И город пробужден и чист,

И люди выходят,

Друг друга находят,

И каждый душою лучист.

 

Стоит над Невою

Умытый весною

И летом согретый сей град,

И мы здесь с тобою

Ладони раскроем,

И встретит нас Санкт-Ленинград.

 

 

Совесть и Свет

(Питерское настроение...)

 

В размягчённые двери ума тихо Совесть глядит

И скулит на луну, как голодный, измученный волк.

Не уснуть до утра и бродить, и бродить, и бродить

По пустой мостовой над Невой, не поняв, где здесь толк,

 

И смотреть на дома, на погасшие окна квартир.

Город спит и вдыхает туман замолчавших речей.

В каждом доме есть Свет, он погашен и брошен в сортир,

Он стекает в Неву, как ненужный забытый ручей.

 

Он стекает в Неву, как родник, он течёт по реке,

Свет и Совесть сегодня одни - не нужны никому;

Совесть бродит по спящим домам, где-то там, вдалеке,

Совесть ищет в них Свет, чтобы выйти навстречу ему.

 

 

* * *

Как мучителен путь. До рассвета едва дотянулся,

Пальцы сжались в кулак, проступила в прореху душа.

Я по белой земле в свой естественный рост растянулся,

И по горло в тоске я иду по тропе чуть дыша.

 

Вот окраина, край, за спиною измученный город,

Он закован в кольцо своих грёз - социальных сетей,

Я из города вышел, и душу терзающий холод

Стал надёжным партнером - предвестником злых новостей.

 

Я из города вышел, стою на пороге «нирваны»,

Предо мною белёсая степь - словно Белый Квадрат,

Опрокинувшись в небо, стою, серебром его пьяный,

На изгибе судьбы точно зная - ни шагу назад!

 

Ветер в спину толкнул, уронил меня в снег - словно в вечность.

Как легко на снегу, на морозе обняться с судьбой!

Сон легко приподнял, от земли оторвал.

«Человечность» -

На снегу написал и накрыл это слово собой.

 

 

«На работе у окна»

Как странно смотреть на работе в окно,

Сквозь рамы оклад, сквозь преграду стекла,

И видеть, как там происходит кино -

Вот птица по небу как капля стекла…

 

Застывшие стены под снегом стоят,

Я в тех декорациях что-то ищу

И в небе над стенами прячу свой взгляд,

Прервусь на звонок - и опять навещу.

 

Напротив меня, как тюрьма, монитор,

И в нём почему-то не спрятан магнит,

А тянет меня за стекло, на простор,

Туда, где в бездонности птица парит.

 

Столбы фонарей да пролёт проводов,

И пальцы деревьев торчат из земли -

Таков ежедневный экран моих снов.

В серебряной гавани ждут корабли…

 

Когда я закончу отмеренный срок,

Когда мой Сизиф отойдёт от окна,

Когда я сумею ступить за порог

И воздух свободы вдохну я до дна,

 

Корабль причалит к порогу судьбы,

И я поплыву по вечерней реке -

Меня провожают красавцы столбы,

И эту тетрадку держу я в руке.

 

И отблеск заката меня подтолкнёт:

Шагай же быстрей, дома дочка, жена.

Корабль, качаясь, к закату плывёт,

А завтра работа… опять у окна.

 

27.02.2013

 

 

Ночная авария в энергосистеме

(От лица энергодиспетчера - меня)

 

Какая странная ночь,

У кого-то погашен свет.

Я помочь бы ему не прочь,

Только рядом с ним меня нет.

 

Я хотел бы помочь судьбе

Нити света вплести в провода,

Но меня словно нет нигде,

Впрочем, это всё как всегда…

 

Остаётся в леса уйти

И свечу зажечь, хоть одну:

Светлой звёздочкой ты свети,

Не позволь нам идти ко дну.

 

За окошком звёздная ночь -

Это ж сколько горит свечей!

Вот таких вот, ушедших прочь

В тишину ночи от речей…

 

На пороге стою окна,

Шаг шагнуть - вот он, звёздный мир!

Щемит душу мою до дна,

Разрывает на сотню дыр.

 

Шаг шагнуть! Телефон, звонок…

Да! Диспетчер! Когда же свет?..

Эх, ребята, когда б я смог,

Я бы с радостью дал ответ.

 

Но СИСТЕМА - не только я,

А огромное наше «МЫ»,

Совокупность всего Бытия,

От вершин Холмов до тюрьмы…

 

Где-то нить порвать - и темно…

А баланс на нуле всегда,

Так гармонией решено,

В этом есть её КРАСОТА…

 

На пороге стою красоты,

Балансирую - верх и низ…

Звёзды смотрятся с высоты,

Но диспетчер я - мой карниз…

 

Как же долго струится ночь,

Электричество наших звёзд.

Как же хочется всем помочь,

Вся система как звёздный мост…

 

12.03.2013

 

 

* * *

Проносится время кругами,

Квадратность судьбы закруглив,

Проносится волнами, днями,

Прилив заменяет отлив;

 

И в волнах я остров лелею,

Квадратность на нём разместив,

И волны вздымаются злее,

Апокалиптичен мотив…

 

Прибрежный песок размывают

И детские замки в песке,

И остров порою скрывают,

Песок остаётся в руке;

 

Держу на ладонях песчинки,

Как Дхарму в ладонях держу,

Размыло волною картинки,

Всё то, чем я так дорожу…

 

Осталось довериться волнам,

Последние крохи отдать

И стать пустотой этой полным,

И стать тем, кем нужно лишь стать.

 

Качается маятник, стрелка

Бежит, завершается круг

У кромки волны. Там, где мелко,

Стою. Сердца трепетный стук

 

Играет мелодию «Танца»,

И в ней - диссонансом - отлив,

Прощальным волны реверансом,

Начало другое открыв.

 

И вновь выступающий остров

Разрежет собой волны фронт,

Тот остров, где рыбий свой остов

На сушу внёс «ящеродонт»;

 

Тот остров, где жабры от боли

Сумели воздушными стать:

Оплот нашей подлинной Воли,

Бушующих волн благодать.

 

То равновесье Нирваны,

Тот круг, где слились Инь и Ян,

Оставив рубец от раны -

Единственный здесь изъян.

 

Стою. Под ногами остров,

Песок унесло волной.

Я чувствую болью острой,

Что скоро придёт прибой;

 

Подхватит волна, поднимет

Горстью песка со дна,

И всё былое отнимет,

И новая даль видна…

 

И новые мы узоры

Прочертим на том песке,

Холмы вдохновенья и норы,

С Господом вдалеке…

 

И хаос песка осмыслим,

И формулу подведём,

Живём - это значит мыслим

И мыслью узор ведём.

 

Песочницу закругляет

Времени круговерть,

С волною волна играет,

На сушу выходит зверь;

 

Из зверя выходит птица

Песнею нашей души,

Когда душа пробудится,

Когда зазвучит в тиши;

 

И крылья свои расправит,

Над волнами воспарив,

И небо собой прославит,

В бездонность его продлив…

 

Стою. Разжимаю руку,

Песок смывает волной,

Привыкшее сердце к разлуке,

Лишь Чаша его со мной;

 

Всё небо есть в этой Чаше,

Бездонная глубина,

И птица надежды наша,

И наша на дне вина.

 

(когда-то в апреле 2013 г.)

 

 

Эхо солнечных бурь…

Солнца яростный бунт вырывает из сна,

Невозможно быть прежним, шепчу я корням,

Над поверхностью жизни бушует весна,

Я её замечаю по солнечным дням.

 

Я её замечаю в своей чистоте,

Пламя вечной весны переполнит алмаз,

Осень роспись поставит на жёлтом листе,

Лето молча кивнёт и уйдет в тот же час.

 

А на солнце весна! Эхо солнечных бурь

Я ловлю своей чашей, как огненный брат,

Чашу в небо подбросил, в густую лазурь,

И теперь ожидаю - когда же назад…

 

22.08.2013

 

 


№56 дата публикации: 03.12.2013

 

Комментарии: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020