Грани Эпохи

этико-философский журнал №83 / Осень 2020

Читателям Содержание Архив Выход

Александр Костюнин,

член Союза писателей РФ

 

Рассказы

 

Дубок

Притча

 

Из трилогии «Кавказ» (Хождения в Дагестан, Абхазию, Ингушетию)

 

Молодой Дубок вертел-красовался своими редкими листьями и поглядывал снизу-вверх на старые морщинистые громады дубов-предков, растущих невдалеке.

С ехидцей он размышлял:

– Листья у меня тоже красивые, с волнистыми краями, почему тогда старики – на виду, а я всю жизнь прозябаю в их тени? Чем я хуже?..

Пичужка села ему на ветку:

– Ой! Ты не очень-то!.. Своими когтями!!! Больно ведь! – взвизгнул Дубок, оглаживая свою нежную кожицу.

– Извините, пожалуйста!.. Я нечаянно, – обескуражилась птаха.

– За нечаянно – бьют отчаянно!

– Вы такой юный и уже дерзкий.

– Когда ещё быть дерзким, если не в юности?.. Мои прадеды и прабабки стоят, боятся шелохнуться, не то что дурной пример подать – развалятся сразу... Ах-хха-ха! – самодовольно расхохотался Дубок.

– Вы говорите о старших так непочтительно, что я вынуждена раскланяться с Вами, – и птичка улетела.

– «Раскланяться»... Подумаешь, недотрога. Какая ей разница, где столоваться! Червяки везде одинаковые.

Дубок ещё долго запальчиво бросал колкие реплики в адрес улетевшей птички, но в душе понимал: что-то здесь не так. Даже если взять червячков-ползучков, всяких там гусениц, личинок, муравьёв и божьих коровок... На его нежных веточках их нет. Все они, как сговорились, селятся в толстом слое прелых листьев, которые годами, столетиями устилали землю, осыпаясь со старых дубов. А следом за личинками, паучками слетаются птицы, и вьют на разлапистых крепких ветвях старых дубов гнёзда. В гнёздах выводятся птенцы, из них вновь вырастают птицы, и всё по-новой... Из века в век.

– Несправедливо! – покачивал головой Дубок. – Им – всё! Мне – ничего! У них прямой доступ к солнцу, а я из-за них годами сижу без света. Хватит!!! Натерпелись.

 

Желание сбросить путы, стать вровень... нет! выше их!!! краше, заметнее предков настолько обуяло Дубок, что он в какой-то момент чуть не засох от зависти.

– Я им ещё устрою! Они у меня поплачут!.. – злорадно вспыхнул он, угрожающе затрепетав всеми своими десятью листьями. Шума, гула не получилось, поскольку листья не касались друг дружки, но трепет был впечатляющий. – Нужно лишь найти союзника, – мучительно, днями и ночами, сутки напролёт мечтал Дубок. – Ветер! он мне поможет. Ему какая разница: он с ними заодно, и ко мне заглядывает.

И ветер откликнулся на его просьбу. Он поднялся сперва лёгкий, затем всё сильнее, сильней... Задул осенний ветер листодёр... да и не ветер уже – настоящий предзимний шквал откликнулся на призыв Дубка. С престарелых дубов полетели на землю огромные обломанные сучья, золотые листья срывались, сыпались веером с веток и вместе с желудями толстым слоем укрывали землю вокруг. А молоденький гибкий Дубок лишь слегка грациозно покачивался, словно в танце, и ему очень даже нравилось всё это действо... эта лесная дискотека. Он в такт порывам то приседал, то размахивал веточками и ли-ко-вааал... Он бесновался от радости, увидев, как вершина прадуба под бешеным ураганным ветром обломилась и по всему чёрному дряхлому стволу – с самого верха до основания – прошла глубокая трещина.

– Ура!!! – ликовал молодой дубок. – Так вам и надо!.. Пусть шторм всех вас вырвет с корнем. Тогда не будете мне мешать!

И ураган услышал его... Он грозно загудел, зарычал и, обратившись лютым смерчем, стал по очереди воздушной воронкой зависать то над одним старым дубом, то над другим, выдёргивая их с корнями, с грохотом, с пластами земли. Вот уже нет останков прадеда дуба, вот повергнут наземь дед... И лишь отец прикрывал молодой Дубок от северного ветра собой. Природа вокруг преобразилась... Вот уж и леса не осталось. Когда буря вырвала с корнями старые дерева, самые древние, самые сильные, всю молодь унесло по ветру, словно тростинки. Дубок в страхе выглядывал из-за широченной спины отца: вокруг, сколько хватало взгляду, лежала безжизненная холодная скалистая пустыня.

Где жучки? где паучки? где птичьи гнёзда?

Всё разорено ураганом...

– Что я наделал?! – в ужасе стал причитать Дубок. – Если смерч вырвет с корнями и отца – я погиб...

Дубок едва пережил штормовую ночь. К утру северный ветер стих, но пришла другая беда... На небосводе безжалостным огнём запылало светило...

Все растения и насекомые, всё, в чём едва теплилась жизнь – сгорело под палящими лучами солнца. Не осталось ни одного деревца, ни одного кустарника, ни одной зелёной травинки, лишь пожухлая иссохшая стернь... А Дубок спокойно, в тени могучей кроны отца-исполина, постепенно приходил в себя, охорашивался, рос и мужал.

В порыве благодарности он протянул к отцу свои ветви, но тот не отвечал.

Шторм и солнце окончательно иссушили, обескровили его... Дуб стоял уже неживой...

Он так и умер, стоя, прикрывая своими огромными ветвями сына от палящего солнца, от студёного ветра...

 

И весной жизнь вернулась в дубраву. Из желудей народились, проклюнулись липкие зелёные росточки, они тянулись вверх и росли, хорошели, крепли под сенью возмужавшего Дубка. Теперь он – самый старший в роду – трепетно, ревностно защищал молодые побеги от северного ветра и палящего солнца.

А пичужка свила в его крепких ветвях гнездо и вывела птенцов...

Жизнь продолжалась.

 

02 ноября 2016 г.

 

 

 

Сценарий

Е.С.

 

Из цикла «Плацкартный вагон»

(Дорожное настроение)

 

Из всех искусств для

нас важнейшим является кино.

В. И. Ленин

 

Поезд медленно тронулся...

Волнистый перрон в лужах, фонарные столбы, старухи с плетёными корзинами, доверху забитыми яблоками, варёной картошкой, огурчиками, зелёным лучком, помидорчиками и румяными пирожками медленно поплыли... поплыли в окне вагона, сменяя кадр за кадром. Взгляд мой скользнул по зданию вокзала – аршинные буквы на фасаде немо свидетельствовали: «Вятские поляны». Юноша-попутчик обратил Её внимание на аншлаг:

– Полюбуйтесь!

Она прильнула к стеклу и убитым голосом обречённо произнесла:

– Вв-вятские поляны.

В засыпающем вагоне эта фраза прозвучала отчётливо, неутешительно, как приговор, который обжалованию не подлежит. Плацкартный вагон как-то сжался весь, скукожился, стало тревожно-тихо; безутешный младенец в соседнем купе и тот затих. В наши души заползала беспросветная серая безнадёга...

– Это не просто название города либо станции... нет, – указательным пальчиком Она изобразила на запотевшем стекле словосочетание и, слегка отстранившись, полюбовалась им. – Это экспрессивное ёмкое русское выражение, – одним жестом смахнула влажные буквы.

Прильнув лбом к холодному стеклу, соприкасаясь головами, они молча провожали глазами уплывающую вывеску.

– А что ещё может быть «вятским»? – спросил он.

– Жизнь, – предположила Она.

– Дороги.

– Архитектура.

– Погода.

– Настроение.

– Шутки.

– Всё, – подытожил он. – У нас «вятским» может быть абсолютно всё.

 

Я с огромным интересом наблюдал их пикировку и лишь немыслимым усилием воли, сохранял беспристрастный вид.

 

– Ты знаешь, я сейчас представил короткометражный фильм минут на пять.

– Пять много – три.

– Ну, давай три, – миролюбиво согласился он. – Итак, российская глубинка: лето, комаристый вечер, вседержитель земли русской стоит на взгорке, а вокруг, сколь хватает глаз, бескрайние заброшенные поля...

– Нет... лучше не так, – глаза у Неё озорно вспыхнули, – заросшие поля – это ивовый кустарник и мелкий березняк – неочевидно, некрасноречиво. Лучше окраина деревни.

– ...Камера крупным планом снимает пегую дворняжку с жизнерадостными глазами. Она лежит на траве у хозяйских ног, и, задрав мордочку, силится заглянуть ему в глаза...

– Собака подобострастно улыбается. На спине – репейная колючка.

– Объектив с дворняжки передвигается на сапоги хозяина...

– Кирзачи: подошва стоптанная, носки бурые. Изображение скользит вверх по тиснёным чёрным голенищам...

– Суконные штаны с отвисшими коленками... ширинка вольнолюбиво раскрыта. Как говорится, можем себе позволить! – по-ленински выставив ладонь вперёд, он картаво произнёс: «Скажу бойше, это – гыавное завоевание евоюции!»

– Скажу Мойше...

Они задорно рассмеялись.

– Но, оставим патетику! – иронично прервала Она. – Итак...

– Ремень на брюках узкий.

– Покуцанный.

– Фуфайка по-молодецки распахнута, выцветшая рубашка, предположительно голубого цвета, заправлена за пояс.

– Камера продолжает ползти вверх...

– Замызганный ворот рубахи расстёгнут – «из-под» щёгольски торчит край... Край чего?

– «Тельняшка» – наигранно, искусственно.

– Жёлтой футболки.

– Петушиная шея переходит в седой щетинистый подбородок. Щёки загорело-копчёные, в уголке рта самокрутка...

– Нет, «самокрутка» – вульгарно. Хабчик «Примы».

– Идёт сизый дымок.

– Мужик хмурной, поскольку трезвый...

Они согнулись пополам... и долго беззвучно тряслись в унисон, не в силах успокоиться.

 

Я, затаив дыхание, заворожёно слушал творческий диалог счастливой молодой парочки, понимая, что на моих глазах рождается сценарий фильма. Я отчётливо увидел и этого деревенского мужика, и дворняжку. Чудо какое-то!

И как они спелись... Буквально десять минут назад все мы ехали нелюдимо, уткнувшись в свои заботы. Она с серьёзным видом вычитывала убористый текст с печатных листов, он – заполнял кроссворд. Ехали буки-буками. А сейчас они перекидывались шуточками, с полуслова понимая друг дружку, радостно смеялись, фразы их уже трудно было разделить на отдельные реплики – это был единый развесёлый ручей, весенний, звонкий, полноводный. И ещё свет... Они излучали теперь какой-то загадочный лунный свет, сияние их нарастало. Край этой волшебной ауры согревал и меня.

 

– Нужно избегать безликих слов, русский язык богат. Можно сказать «человек нетрезвый», а можно «распьяным-пьяна-пьянёшенька».

– Трезвый, после вчерашнего.

– Совсем другое дело.

– Меняем картинку – камера являет общий план: мужичонка стоит на околице, на самом краю деревни, центральная улица уходит вдаль.

– В светлую даль.

– Разумеется!.. Улица проезжая для тракторов. Две глубокие глинистые колеи заполнены водой. Забор слева-справа вдоль дороги наполовину повален.

– Лежит, себе...

– Не ше-лох-нё-оотсятся!..

Уткнувшись лбами друг в дружку, они заливисто хохотали, утирая слёзы.

– Крапива – по пояс. Вдоль улицы чёрные от дождей бревенчатые избы, крыши у некоторых просели.

– Вдали старуха с посохом перебирается через улицу.

– Собака, заметив бабку, унеслась вприпрыжку и там игриво крутится вокруг неё.

– Кругом запустение, разруха, безысходность.

– Меняем план: объектив крупно наезжает на лицо поселянина: ещё не старый, но жизнь... обязывает. Он машинально поправляет замузганную ушанку, обводит взглядом свою малую родину, последний раз затягивается, обжигая пальцы и жмурясь от дыма, решительно бросает чинарик...

– С достоинством выпрямляется и произносит...

– Да, именно в этот момент он разрешился от бремени этой классической фразой. Не нараспев, а так... словно подытоживая, с горечью, с досадой, обречённо: «Вв-вятские поляны...»

– Не спеша, сутулясь, уходит.

– Конец фильма.

Взявшись за руки, они уплывали в глаза друг друга...

 

* * *

Она сошла на одном из полустанков Самарской области.

На прощание они украдкой поцеловались.

Я чувствовал, как её локон горячил... мою щёку... и собственные раны затягивались.

Без неё вагон как-то сразу осиротел, внутренне опустился, не желая скрывать нелепость бытия. Незнамый спутник её наглухо замолчал. В Самаре купе покинул и он.

Соитие по Bluetooth, невольным свидетелем которого я стал...

Рай сладостный... рассыпался в один миг, точно мираж.

Опустошённый, я уставился в чёрное окно и слушал, как поезд, вторя мыслям, потерянно бормотал: как-так, как-так, как-так...

 

Выйду в конечном пункте и я.

А поезд, потрясённый нелепостью человеческой жизни, будет сетовать и без конца повторять: как-так, как-так, как-так...

...Пока не сойдёт с пути.

 

02.11.2016 г.

 

 


№68 дата публикации: 01.12.2016

 

Комментарии: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020