Грани Эпохи

этико-философский журнал №80 / Зима 2019-2020

Читателям Содержание Архив Выход

Владимир Калуцкий,

член Союза писателей России

 

Полёт над Иудеей

Он был очень болен, запредельно болен. Он признавался, что с вечера, ложась спать, уже не надеется назавтра проснуться. Но некогда могучий организм скрипел и с каждым рассветом оживал, чтобы дать своему мозгу ещё и ещё раз попытаться понять – зачем жил? Звали человека Михаилом Ивановичем, и был он ещё недавно очень ответственным работником на атомной электростанции. Крещён Чернобылем, повенчан с Семипалатинским полигоном и повит саваном Новоземельских радиоактивных полей. Он и внешне – белоголовый, высокий – похож на Келдыша, а уж внутренне богат, как Британская энциклопедия. Я вообще не заметил, чтобы Михаил Иванович чего-нибудь не знал.

А свела нас судьба в тамбовском местечке Инжавино, в санатории на реке Вороне. Места лесные, дремучие, там ещё остались брошенные деревни, жителей которых потравил Тухачевский во время бушевавшего здесь Антоновского восстания. Мы уходили с Михаилом Ивановичем за десятки километров от посёлка, от железной дороги. Как-то наткнулись на горку полуистлевших противогазов. Мой спутник долго и интересно рассказывал мне об устройстве дыхательного клапана, поднявши дырявую резиновую маску.

А потом он заболел, внезапно и так серьёзно, что не мог подниматься. Мне пришлось ухаживать за Михаилом Ивановичем, хоть главный врач санатория и предлагал ему перебраться в городскую больничную палату.

Вот в те дни я и ощутил всю мощь ума этого человека. Если совсем недавно я даже подтрунивал над ним, даже пытался – о ужас! – показать своё превосходство, то теперь день ото дня осознавал собственное ничтожество. Я не знаю где, в каких заведениях готовят таких великанов, но теперь понимаю, почему Советский Союз был впереди планеты всей. Именно потому, что у него был Михаил Иванович и целая плеяда блестящих учёных и практиков.

В те два десятка дней, что я провел с Михаилом Ивановичем, полностью поменялось для меня моё мировосприятие. В какую область знаний в размышлениях ни уходил Михаил Иванович – он всякий раз открывал мне новый мир. Оптика, медицина, история, астрология в его подаче стали для меня настоящим университетским курсом. Я поначалу не мог понять – зачем он скрупулёзно, хоть и доходчиво, раскрывает передо мной суть предметов. А потом стал понимать, что Михаил Иванович просто подводит итог жизни, разбирается в самом себе:

– Зачем жил? Мне восемьдесят восемь лет. Где-нибудь в аравийских песках живёт какой-нибудь бедуин, какой-нибудь погонщик верблюдов Абу Ахмат. Мой ровесник, не видевший в жизни ничего, кроме верблюжьих горбов, песков и верблюжьей колючки. И вот сейчас лежит он где-нибудь под войлочным пологом в походной палатке и рассуждает: зачем жил? Доставил ли людям радости, принёс ли горя? И вспоминает Абу Ахмат, как и я сейчас, слова Хайяма:

 

Ты зовёшь эту жизнь суетою сует?

Так прожить предстоит тебе тысячу лет.

Не грусти о минувшем – оно не вернётся.

Не мечтай о грядущем – в нём радости нет.

 

И я должен признать, мой друг: Абу Ахмад счастливее меня. После него не останется отравленной земли, радиоактивного пятна на пол-Европы.

– Но Вы-то тут при чём, Михаил Иванович? Вы вообще теоретик, чистый физик, – пытался успокоить учёного я.

Он слабо махнул рукой:

– Что есть физика? Выскажу Вам крамольную мысль, за что раньше сам себя изгнал бы из науки. А вот теперь, ближе к порогу бытия, всё отчетливее осознаю: физика – это лишь очень малая часть метафизики. И смерть – это всего лишь переход человека из мира физики в мир метафизики. Это как порвать бумажную стенку. Сейчас ты здесь, а через минуту – уже по ту сторону дыры. И вот там настоящая физика только и начнётся!

– Вы верите в потусторонний мир?

– Вопрос поставлен неправильно. Наверное, Вы имели в виду Царство небесное. То есть – Вы спросили: существует ли метафизика? Отвечу Вам, как закоренелый материалист: да, существует. Хотя бы на уровне отрицания.

И дальше Михаил Иванович доходчиво и с несокрушимой логикой доказал мне наличие Царства небесного. Я спросил дальше:

– Но тогда надо признать, что Бог существует. А Вы только что сами назвали себя закоренелым материалистом.

Михаил Иванович некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями, и заговорил совсем о другом:

– На Тайной вечере Христос сказал апостолам: «Товарищи! Завтра мы войдём в Иерусалим. Поскольку тамошнее население ждёт и чтит меня, захватить власть в городе нам не составит труда. Ты, Пётр, подначишь толпу и захватишь дворец царя Ирода. Ты, Иоанн, сделаешь то же самое с резиденцией Понтия Пилата. Апостолы Яков и Фома, вы организуете захват Синедриона и арест первосвященников. Наша задача – захватить власть в Иудее в течение одного дня, четырнадцатого числа месяца нисан. Иначе нельзя: вчера ещё было рано, завтра будет поздно.

И апостолы сделали по слову Христа. Лишь только Он подъехал к городским вратам на ослике, как толпа с криками «Осанна подняла» его на руки и понесла ко дворцу.

А в это время другие топы, водимые апостолами, быстро занимали синагоги, учреждения и службы столицы Иудеи. К исходу дня власть в городе и стране перешла к Христу и апостолам. В косых лучах заходящего Солнца легионеры, перешедшие на сторону революции, поставили перед сидящим на престоле Ирода Христом трёх преступников, со связанными руками и повязанных между собой: Понтия Пилата, царя Ирода и первосвященника Каифу. Толпа позади бесновалась и кричала: «Распни их!»

…Михаил Иванович умолк и забылся. Я затаил дыхание. Такого изложения евангельской истории мне слышать ещё не приходилось. А больной откашлялся и продолжил. Уже глуше, с нотками явней горечи от собственного рассказа:

– И тогда подступил к Христу апостол Иуда и сказал: «Авва, нынче день Пасхи, и обычаи отцов учат нас прощать ради праздника одного преступника. Кого из сих троих Ты милуешь нынче?»

И тогда Христос обратился к народу:

– За кого просишь, народ Иудеи?

Но море народное выплескивало к подножью царского трона неделимое: «Распни их!» И тогда Христос сказал апостолам и всем людям на площади:

– Кто не со мною, тот против меня. Подчиняюсь воле народа и приговариваю всех троих к смерти.

И так закончился четырнадцатый день весеннего месяца нисан. Три креста поднялись на Голгофе, а во дворце царя Ирода приступило к работе новое правительство Иудеи во главе с Иисусом. Иуда стал его премьером, апостолы – наркомами и судьями трибуналов.

В Иудее наступило тысячелетнее царство Христа…

Михаил Иванович опять откашлялся и спросил:

– Вы хотите, чтобы я верил в такого Христа?

– Но ведь Он… не такой! – осмелился сказать я, ещё оставаясь в оцепенении от рассказа.

Михаил Иванович горько улыбнулся, и тень легла на его лицо:

– А разве я поведал что-то новое для Вас? Я ведь ничего не придумал, не так ли?

– Так-то оно так, – ответил я, – но ведь Вы явно подменили Христа на Вождя.

– И что изменилось? – уже лукаво спросил Михаил Иванович. – В первом случае – Бога распяли. И всё полетело в тар-тарары. Во втором случае – Бог распял. И всё рухнуло туда же… Я Вам признаюсь: больше всего мне хочется теперь поменяться местами с Абу Ахматом.

Михаил Иванович замолчал и забылся. Он не пришёл в сознание и в сумерках его увезли в районную больницу. Не знаю, почему, но уже поздно вечером я взял такси и уехал в Тамбов. В два часа ночи я летел рейсовым бортом на Харьков, а внизу электрическим разливом плескались города. Сверху невозможно было понять – Воронеж ли это, Белгород или уже Иерусалим.

 

 


№89 дата публикации: 02.03.2022

 

Оцените публикацию: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020