Грани Эпохи

этико-философский журнал №79 / Осень 2019

Читателям Содержание Архив Выход

Э. А. Мирзоян

 

Мистерии Митры в Армении

Взаимосвязи между индо-иранским Митрой и образом Мхера в «Сасна Црер»

 

 

О происхождении Мхера от древнего арийского Бога Митры упоминалось часто; следует вспомнить труды Алишана, Срвандзтяна, Орбели и пр., в частности, монументальную работу М. Абегяна «История древнеармянской литературы, т. I». Таким образом, возвращаться к связи между Митрой и Мхером необходимо в свете философии, а не филологии или же «сухой» мифологии, как это делалось раньше.

Итак, Митра – Бог Союза, Долга и Дружбы, великий Охотник перед Ахура Маздой, защитник Истины, Духовный носитель (Вахана) Принципа Солнца. Именно таким, он – львиноголовый Бог предстаёт нам в Авесте и в Ведах, именно таким, но уже с рядом христианизированных наслоений мы видим Митру в образе Мхера Старшего. Таким образом, прежде чем подойти к рассмотрению героя армянского эпоса, необходимо проанализировать философский аспект его Единородного предшественника.

Для того, чтобы быть максимально последовательным и, одновременно детально разобрать хотя бы один из множества целостных философских аспектов Митры, необходимо рассматривать данный образ (как и любой другой, относящийся к Теософии и Теогонии), как в космогоническом так и в антропогоническом аспектах. Посему следует начать повествование с самого значимого Принципа, к которому принадлежит сам Митра, а именно – с Принципа Солнца. Здесь следует оговориться. Митра изначально являл собой не столько само Солнце, сколько Духовный принцип последнего. Будучи таковым, Митра, скрепляет Союзом все планеты нашей системы. Кроме всего прочего, а именно, видимых астрологического и астрономического аспектов, данный Бог выступает как держатель Истины, дарующий Могущество и Провидение. Отсюда тождественность Митры с Аполлоном уже в эллинистический и поздний римский период. Развивая мысль о Митре, как о солнечном Боге, обратимся к ведическим источникам, т.к. в Армению культ этого Бога мог проникнуть в доахеменидский период.

В Ригведе и в Пуранах говорится о том, что когда у Матери Адити родились дети, числом восемь, то она восьмого, которого нарекла Мартандой – Носителем Смерти, отвергла. Мартанда – восьмой сын Великой Адити, который являлся Светодателем – Солнцем. Из текстов Вед явствует, что аллегория относительно Солнца затрагивает не только астрономический, но и глубокий этический аспект этого колоссального экзотерического и эзотерического Принципа. Для наглядности рассмотрим отрывок из Ригведы:

 

«8. Восьмеро сыновей у Адити,

Которые рождены из (её) тела.

С семерыми она присоединилась к Богам,

Мартанду отбросила прочь.

9. С семерыми сыновьями Адити

Присоединилась к первому поколению.

К потомству, как и к смерти,

Она снова привела Мартанду».

[Ригведа, X, 72].

 

Кроме описанных чисто духовных принципов в данном отрывке представлены принципы планетарные. Так, Восьмой принцип – объединяющий соотносим как к Духу, так и к нашему Солнцу. При этом Адити представляет тут совокупный принцип Проявленной Материи.

С древнейших времён Солнце почиталось и как берущий Жертву, и, одновременно, Жертву дарящий Принцип, если говорить о нашей планетарной системе. Если мы экскурсом обратимся к истории Философии, то увидим, что все Боги и Полубоги, относящиеся к солярным принципам, являли собой Жертву. Таковыми являются и египетский Осирис, и арийские Кришна и Рама, и эллинский Геракл, и финикийский Адонис, и вавилонский Таммуз, и армянский Ара, и иранский Ануширван. Однако согласно Ригведе (X, 72), Митра, будучи одним из Семи-Восьми Адитьи, по сути, не является тем Богом Солнца, коим он предстаёт в Авесте и в более поздней Армянской Доктрине. Образ Митры в Ведах более развёрнутый и от того кажется менее конкретным. Более того, Богом Солнца в ведической традиции, связанным с Митрой, выступает Вайвасвата – также один из Адитьев [«Вишну-пурана» I. 15]. Однако учитывая, что все Адитьи (и старшие, и младшие) суть воплощения Дакши и Адити и вместе с ними производят священную Десятку и Двойную Семерицу (с учётом того, что Адитьев также 12), вывод будет следующим: все Адитьи взаимосвязаны и являются самоценными дополнениями друг к другу, включая саму Адити-Мулапракрити. Таким образом, представить Митру без Варуны или Арьямана невозможно.

Следовательно, Михр – Митра только в поздней авестийской традиции предстаёт как абсолютизированный Бог Солнца, являясь при этом Богом Жертвы и, следовательно, Долга и Дружбы. Именно в Митре, как это будет указано в дальнейшем, заложен аспект Мессии. Исходя из отмеченного выше следует, что Митра или Вайвасвата (Вивасвант, Вайвахвант) являются ипостасями Восьмого Адитьи Мартанды, так же, как и Мартанда есть их ипостась. Кроме того, необходимо отметить, что как многозначительны аспекты солнечных Богов, так и бесчисленны аспекты самого Солнца, как духовного центра нашей планетарной системы. Следует отметить, что к Тайне этого небожителя древние относили также и Тайну Духовного Человека, и Тайну Зарождения, т.к. в «Бундахишн’е» мы находим, что Митра занимает промежуточное положение между Огнём и Водой. Таковым нам предстаёт Нараяна – Небесный Человек, описанный в Пуранах (Boundahish I, 2–4 в West, «Pahlavi texts», I Sacred Books of the East, V, 1880, c. 3) [Кюмон, 1913]. О промежуточном (посредническом) положении Митры между Духом и Материей (Светом и Тьмой) упоминает Плутарх: «…И одни полагают, что есть два Бога, творящих добро и зло и подобных соперничающим ремесленникам, а иные благого называют Богом, а другого – демоном, как, например, маг Зороастр, который, как рассказывают, жил за пять тысяч лет до Троянской войны.

Он называет одно Божество Горомадзом, другое – Ариманием и указывает, что из всего чувственного первый более всего подобен свету, а второй – мраку и неведению, середину же между обоими занимает Митра. Поэтому персы называют Митру посредником. Зороастр также учил, что первому божеству надо приносить жертвы обетные и благодарственные, а второму – умилостивительные и мрачные…» [Плутарх, «Исида и Осирис, 46»].

Будучи связанным подобным «промежуточным» состоянием, Митра подобен Логосу в Учении Гностиков и ранних христиан. Как Логос, он вбирает оба Начала: Начало Духовное (Мужское) и Начало Материальное (Женское). В данном рассмотрении этот Бог близок к ведическому и авестийскому Апам Напату, о котором речь шла выше. Здесь лишь следует оговорить данный Принцип вкратце.

Апам Напат, что в переводе с санскрита и авестийского означает Потомок Вод, самое таинственное существо как в Ведах, так и в Авесте. Древнейшая Тайная Доктрина связывает Апам Напат с Огненной Творческой Силой, которая, являясь таковой, тесно связана, как и Митра с Мужским и с Женским Началами. Его аналог в Северном Буддизме – Фохат. В «Тайной Доктрине» сказано: «Фохат есть Конь, а Мысль – Всадник» [т. 1, станца V, 2, стр. 72, указ. труда]. Исходя из данного утверждения, можно предположить, что Митра представлял в Древности нечто большее, чем просто солнечное Божество. Его связь с гностическим Логосом прослеживается в Большой Авесте, в гимне Митре (Михр Яшт). Сказано, что он держатель больших стад и пастбищ, даритель Духовной и Мысленной Силы и очиститель Земли от Скверны. Именно таким в раннем Христианстве предстаёт Логос – Христос, который отличен от исторического Иисуса тем, что последний был обладателем данного Принципа, но не являлся самим Логосом. Между прочим, преддверием к христианской философии послужили именно Мистерии Митры, разбросанные в бесчисленном множестве от Северной Индии до Северной Европы. Именно данная общность между обеими философскими доктринами уже после принятия христианства в качестве государственной религии с IV века н.э. сильно мешала в распространении его со стороны Отцов Церкви. Об этом свидетельствуют некоторые замечания со стороны Езника Кохбаци; он негодующе говорит о том, что старая вера очень напоминает христианское и ветхозаветное писания.

Говоря о происхождении древнеармянского Мхера, следует начать анализ с одного из самых главных действ в Мистериях Митры, которые у авестийских армян именовались мех’ян. Это действо известно, как ритуал Заклания Быка.

Нужно сразу отметить, что бык во всех древних Мистериях являлся носителем одновременно нескольких аспектов. Во-первых, это аспект Солнца, таковым бык предстаёт в виде белого Аписа – тотема Осириса. Но египетский Апис представлял собой и Великую Жертву, которую принёс сам Осирис, убитый Сетом. Также мы находим данный аспект быка в самой Авесте, где последний представлен как вечно возрождающаяся Душа Земли [Ясна, 29. «Моление о поддержке скотоводства» или «Молитва Души Быка»]. Второй, не менее значимый образ быка в Авесте («Большой Бундахишн»), является образ Сришоки, который предстаёт как Спаситель ариев от тьмы, принося с собой три великих Огня: Атур Фарнбаг, Атур Гушнасп и Атур Борзем Михр. Кроме всего, нужно отметить, что бык в качестве аспекта Природы и плодородия почитался как Лунный символ, тогда как в качестве Жертвы бык почитался как символ Солнечный. В первом значении бык в митраических Мистериях олицетворял иллюзорность плотского и тварного мира, т.к. являл собой носительство этого мира (для более полной аналогии сравните этот символ с Низшим аспектом Исиды – Хатхор) в противоположность вечному Духовному Принципу. Данный аспект был связан с Солнцем, как с духовным центром нашей планетарной системы. Все эти образы хорошо отображены в известной легенде, согласно которой Митра, заколовший Быка по приказу Ахура Мазды, фактически становится участником создания не только всей благой жизни на планете, но и правопреемником Великой Жертвы. Последнее указывает на то, что бык представлял собой тотемический символ Логоса, который постоянно жертвует собой ради нового проявления Мира. Исходя из вышесказанного следует, что легенда о Митре, побеждающем Быка, также показывает победу Мысли (главного Принципа Логоса) над плотью и низшими эмоциями, которые отводились к лунным и земным проявлениям. Но нужно помнить, что сам Митра предстаёт и в образе Бога, питающегося грехами! Таким мы видим его львиноголовым. Косвенным подтверждением этому является труд Валентианоса «Пистис София» [Блаватская. Скрижали астрального Света, 2001], а также один из стихов Григора Нарекаци [Армянские Шараканы]. Данный образ перешёл и в католическое христианство под именем Rex Tremendae (Царь Грозный, Царь Потрясающего Величия). В львиноголовом облике Митры, кроме аспекта Солнца (лев также почитался как солнечное животное), мы можем видеть и аспект этический, связанный с наказанием и искуплением; причём здесь нам предстаёт Принцип Духа – Судии, который явлен через Архангела Гавриила – провозвестника Бога, тесно связанного с Христом – Логосом. Кроме того, Митра, фактически будучи избавителем от грехов, подобен Ангелу Смерти или Великому Губителю, одной из ипостасей как Архангела Михаила, так и архангела Гавриила уже в поздних иудаистической и гностической традициях. Таким мы видим его образ в Откровении от Иоанна:

 

«Царём над собой имела она Ангела Бездны; имя ему по-Еврейски Аваддон, а по-Гречески Аполлион» [Откр.< 9:11].

 

Следует отметить, что имя Аполлион тождественно имени Аполлон. Известно, что великий Феб почитался во все времена и как Губитель.

Однако между символами льва и быка существует ещё одна астрологическая взаимосвязь, проявляющаяся в образе Митры. Связь эта в том, что телец также являлся символом Венеры – Люцифера, тем самым Митра – Солнце, закалывающий Тельца – Люцифера, становился его патроном. Впоследствии этот факт стал активно использоваться в христианстве, но без метафизических обоснований Древних. С другой стороны, как уже отмечалось, телец – символ Земли, и лев, борющийся с тельцом, символизировали времена Солнцестояний и Равноденствий. Уже после этот всемирно известный символ борьбы стал родовым для многих восточных династий, ведущих свои родословные с языческих времён.

Возвращаясь к ветви Мхер Старший, остаётся провести параллели между Мхером и его божественным предшественником. Так, в самом начале повествования, Мхер предстаёт в образе охотника. Здесь небезынтересна аналогия между древним героем-великаном Орионом, который известен, прежде всего, как Охотник пред Богами.

Однако провести подобную аналогию несколько сложно; на первый взгляд, может показаться, что между Митрой – индоиранским прототипом Мхера и Орионом связи быть не должно. На самом деле связь эту можно обнаружить при внимательном изучении древних легенд. Так, Орион тесно связан с Солнцем, которое вернуло ему зрение после того, как он пришёл на Восток. Тождественная легенда есть и в древних рекордах Египта. В ней, в частности, говорится о том, что Сет после убийства Осириса стал замышлять о покушении на его сына Гора, ниспослав на младенца Скорпиона, который и умертвил сына Осириса. Ра, разгневанный этим преступлением, вернул Гора к жизни, одарив бессмертием. Известно, что Гор – Око Ра (ср. с ведическим Сурьей), одно из наименований Солнца в Египте, он же убийца змея Апопа и Сета, тождественен индоиранскому Митре. Таким образом, три созвездия: Орион, Телец и Скорпион, противоположный Тельцу в Зодиаке, объединены одной Идеей Жертвы. Так, в Иране и Армении Митра являлся покровителем царской власти, также и Гор был покровителем фараонов. Именно Гору и было посвящено созвездие Ориона в эпоху т.н. Додинастических Царей Египта и первых Династий тоже. Посредством древнеегипетской легенды прослеживается взаимосвязь между Митрой и Орионом.

По всей видимости, в дохристианскую эпоху данное созвездие у армян также было посвящено Митре, а не Хайку. Исходя из вышесказанного, можно ли смело утверждать, что Навасард, отмечаемый в августе, по сути, был приурочен и к Митраическим Мистериям? Трудно сказать, ибо эпохи между Навасардом Божественных Династий и Навасардом поздних эллинистических монархов разделяют тысячелетия. Когда же серьёзный учёный говорит о древних празднествах, он непременно сталкивается с Астрологией и Астролатрией, но это не будет Астрология наших дней, известная нам лишь по неверно составленным гороскопам современных астрологов. Шумные игры и представления тех древних времён среди обычного народа были всего лишь плотной завесой для черни. Посвящённые знали две стороны Астрологии и Астрономии. С одной стороны, возможно, праздновалось поклонение Солнцу в качестве его ипостаси Митры (Митра во Славе), с другой – поклонение Урану, покровителю Водолея, ибо это созвездие противоположно созвездию Льва. Следовательно, Митра в астрологическом аспекте объединяет Солнце-Льва с одной стороны, тогда как с другой – тайну Урана и Водолея-Андрогина. Следует ли отсюда, что Навасард в качестве праздника в Древней Армении в целом мог предшествовать празднеству в честь Андрогинных Богов Армении? На сей вопрос столь же трудно ответить, сколь трудно представить ныне всё величие и славу Мистерий в Древней Армении. Ясно лишь то, что в своём тайном значении Митра являл собой Солнечный и Звёздный Циклы. Отсюда связь Митры с Кроносом – Сатурном, с одной стороны, и с Варуной-Ураном – с другой.

Небезынтересно отметить, что Навасард был учреждён только после победы над Белом, а точнее – после торжественного Погребения Бела. Принимая во внимание принадлежность Бела к Лунной Династии – древней духовной наследнице Атлантической цивилизации, последние осколки которой погибли 11500–12000 лет назад, когда господствовала эпоха Льва, становится понятным, почему Хайк – наследник Солнечной Династии, Ариец в духовном и физическом аспектах, учреждает Навасард именно 11 августа, в период наивысшего влияния Созвездия Льва. Таким образом, Арийское господство в стране, которую потомки нарекут Хайком или Арменией, в точности должно было соответствовать великим Звёздным Циклам, отображённым в Циклах малых.

Для более детального рассмотрения образа Митры в астрономическом и астролатрическом аспектах следует обратиться к гимнам Авесты.

 

10. Михр Яшт

 

IV

«12. Мы почитаем Митру...

13. Который самым первым

Из всех божеств небесных

Над Харою восходит

Перед бессмертным Солнцем,

Чьи лошади быстры,

И первым достигает

Прекрасных золотистых

Вершин, откуда видит

Он весь арийцев край.» <…>

 

XXIII

88. Мы почитаем Митру...

Которому молился

Лучистый, властный Хаома,

Целебный, златоглазый,

На высочайшем пике

Высоких гор Харати,

Зовущемся Хукарья <…>

90. Он первый жрец, что Хаому,

Расписанную звёздами

И созданную духом,

Вознёс к высокой Харати.

Сберёг Ахура-Мазда,

Бессмертные Святые,

Прекрасноликий облик,

К которому и Солнце,

Чьи лошади быстры,

Почтенье ощущает. <…>

 

XXXIV

142. Мы почитаем Митру...

Он, божество великое,

Творенья созидает

Святого Духа утром,

Когда он освещается

Луне подобно светлой.

143. И лик его сияет

Как Тиштрии-звёзды.

«Я почитаю Митру,

Сказал Ахура-Мазда,

Чью колесницу водит

Прекраснейшая в мире,

Сверкающая Солнцем.

Почту я колесницу,

Что создал Дух Святой,

Расписанную звёздами

И созданную духом.

И помолюсь могучему

Всеведущему Митре,

Чьих мириад очей,

Которому не лгут!» <…>

[10 Михр Яшт пер. Стеблин-Каменского].

 

В приведённом отрывке из «Михр Яшт» явно указаны астролатрический и астрономический аспекты Митры, учитывая которые, на первый взгляд, трудно дать определение, с каким светилом соотносим был этот величайший из Богов Азии. Однако в одном из отрывков IV параграфа прямо указывается ближайшая к Солнцу планета – Меркурий, который и парсов, и у армян носила имя Тир.

 

«12. Мы почитаем Митру...

13. Который самым первым

Из всех божеств небесных

Над Харою восходит

Перед бессмертным Солнцем,

Чьи лошади быстры,

И первым достигает

Прекрасных золотистых

Вершин, откуда видит

Он весь арийцев край.» <…>

 

<…> Над Харою восходит

Перед бессмертным Солнцем <…>

 

Хара – одно из названий Солнца. Древние знали, что ближайшая к Солнцу планета – это Меркурий. Таким образом, Митра не сколько само Солнце, сколько страж его и носитель духовного Света Солнца. Вышеотмеченный отрывок показывает связь Митры и Тира, т.к. Меркурий являлся планетой Тира, из чего следует, что в глубокой древности между этими Богами не было явных различий, появившихся уже в Аршакидский период.

Уже в эпоху всеобщего христианского плагиата, царившего не только в Армении, но и во всей Западной Азии и Римско-Византийском мире, авестийского Митру преобразили в более нейтрального к Армянской Церкви Хайка, ставшего к тому времени потомком несуществующего Ноя, со всеми последующими мифическими родословными еврейско-христианской Библии, являющейся жалкой пародией на древние Учения.

Для более полного рассмотрения изрядно искажённого армянского эпоса необходимо отступить от темы и вновь обратиться к древним символикам.

Символ Льва в армянском эпосе. Имеющий двойное значение, Лев предстаёт в «Сасна Црер» как символ жара и засухи. Это одно из качеств Солнца, к которому относится этот символ. По древним легендам и текстам только солярный герой в состоянии победить льва и тем самым полностью обрести солнечный символ (сравните Подвиги Геракла). В ветви о Мхере указывается на данный аспект, когда сам герой приказывает воинам не вступать в бой со львом. Наряду с солнечным принципом лев представляет и принцип человеческих страстей, что явно прослеживается и в главе о Мхере-охотнике. Герой, побеждающий льва – побеждает самого себя, вдобавок вбирая солнечную силу. Но здесь целесообразно представить лишь те принципы данного символа, которые показаны в эпосе, а они суть основные.

Битва из-за Армаган с Белым Дэвом. Убийство чёрного Быка. Связь Митры, Варуны и Быка. В данной главе интерес представляет в большей степени астрологический аспект. Мхер после победы надо львом, как это было сказано, становится полным носителем Солнечного Принципа, и второе испытание, которому он подвергается, фактически подтверждает за ним данный Принцип. Извечная борьба двух Начал, которые в легендах зачастую показаны астрономическими и астрологическими символами, прослеживается и в данной главе. Борьба Мхера с Белым Дэвом аллегорически отображает борьбу Высшего духовного Принципа с Низшим – материальным. Здесь это представлено борьбой солнечного (Мхер-Митра) и лунного (Белый Дэв) принципов. Недаром Мхер убивает вначале Чёрного быка, также символа низшей Природы (как на Земле, так и в человечестве), имеющего полную тождественность с тем аспектом, носителем которого являлся заколотый Митрой Бык. Как в первом, так и во втором вариантах бык представлял собой лунный Принцип, поэтому в самом эпосе говорится, что сила Дэва в его Быке, что значит – сила возрождения и воспроизводства. Что касается Армаган, то она представляет собой саму Землю, отсюда – и корень её имени; Армат на авестийском и армянском означает корень, чей символ связан был с Землёй. Вспомним, что по парсийским преданиям Митра закалывает Быка и тем самым спасает Землю от бесплодия. Как уже отмечалось, Бык, являясь космогоническим и геогоническим символом, был почитаем по всему Древнему Миру. В Иране и в Армении Быку была посвящена молитва: Гош-Урван (Дух-Быка). В Армении до сих пор известен искажённый народный вариант данной молитвы-гимна под названием «Песнь пахаря» (собранная великим Комитасом), где воспевается Милость Творца Мира Телесного (Ахура Мазды) и то, как Добрый пахарь, о коем молит Дух Быка в древнеиранских Гатах, роднится с Быком. Продолжая тему взаимосвязи между Митрой и Быком, следует более детально подойти к самому названию Гош-Урван. Данное сдвоенное название может относиться к самому Митре, который мог олицетворять активное Начало Мирового Быка. Этот вывод указывает более древняя взаимосвязь Митры и Варуны (ведического Урана). В самой древней из Вед Ригведе эти два старейших Бога представлены единым целым – Митра-Варуной. Учитывая, что в т.н. «миттанийском арийском» (хурритском) сохранилась другая форма имени Варуна Урвана, являющаяся простой анаграммой ведического имени, можно предположить, что в Авесту имя это вошло в качестве олицетворения или тайного имени Митры, о котором не упоминается ни в древнейших Гатах, ни Хорд Авесте (Малой Авесте). Издревле Митра-Варуна почитался, как охранитель Космического Закона, скрытого от глупых людей, равно как и его создатель [Ригведа, Мандала I, 2, 41, 136-137, 151–153]. Будучи Богом Великих космических Вод, Варуна олицетворял саму их сущность в качестве «мужского» Принципа Творческого Аспекта Акаши [там же], тогда как Бык олицетворял Телесное Начало – воплощённое в этих Водах и этими Водами посредством нисхождения Духа-Митры в качестве Жертвы и одновременно Жертву дарующего.

Так, арменизированный Мхер, став охотником, побеждает льва и приобретает полностью носительство Принципа Солнца, который он утверждает на Земле (Армаган становится женой Мхера), низвергнув Лунный Принцип (Белый Дэв).

Битва с Мсра Меликом (Первая Мсирская Война). Первые две легенды о Мхере, как и было сказано, несут в себе астрологический характер, в отличие от них следующая легенда относится большей степенью к Антропогенезису.

 

 

Загадка Мсира и проблема, связанная с существованием Атлантиды

(критический анализ данных современных «атлантологов»)

 

I

 

Само название Мсир восходит к древнеегипетскому наименованию Мисраим (древнейшее имя Египта). Корень этого названия мы находим и в древних клинописях Вавилонии и Ассирии, а также в клинописных хрониках урартийских владык. Кроме термина, обозначающего Египет, термин MUSRU, к примеру, в ассирийских текстах от XIII–VIII веков до н.э. обозначает также теократическое государство Муцасир или Мусасир (ныне на территории Ирана, историческая Атропатена). Те события, которые описаны в армянском эпосе относительно войны между Мсиром и Сасуном, не подтверждаются историческими данными, т.к. ни Египет, ни Мусасир с Урарту (Айраратское царство) не воевали (во всяком случае, подобные исторические факты не известны современной Науке). Если же учитывать утверждение многих историков о том, что под Мсиром подразумевается Ассирийская держава, которая при Саргоне II (конец VIII в. до н.э.) завоевала Мусасир, то возникает вопрос, почему в «Сасна Црер» об этом ничего не сказано; к слову сказать, о войне с Халдейской (Вавилоно-Мидийской) династией Аши-Дахаков указывается и у Мовсеса Хоренаци, и в пехлевийских текстах зороастрийского Ирана. Таким образом, относительно самой войны, описанной в армянском эпосе, нет каких-либо исторических хроник, за исключением разрозненных легенд, на которые и нужно ссылаться.

Прежде следует пояснить, каким образом древнее название Египта оказалось в армянском эпосе. По данному вопросу могут быть различные версии, но мы остановимся на той, которая своими корнями восходит к древнейшим арийским легендам.

Рамаяна. Великий индийский или бхаратский эпос, являющийся одним из самых древних произведений. В данном труде также говорится о Великой войне между арийцами и Даитьями во главе Рамы – царя Бхарата Варты и Раваны – царя Ланки. Конечно, индийский эпос по своей сути намного ближе к гомеровской Илиаде, так как и в Рамаяне, и в Илиаде война идёт из-за женщины: в Рамаяне это жена Рамы Сита, а в Илиаде – жена Атрида Менелая Елена. Но в данной работе нас интересует не столько сам повод войны, сколько сама война с действующими лицами. У автора этого труда существует одна, возможно, на первый взгляд, дерзкая версия, относительно которой война между Мсиром и Сасуном является аллегорическим и очень глухим отголоском той Великой войны, которая описывалась в Рамаяне. Для того, чтобы это объяснить, необходимо обратиться к той Истории, которая до сих пор не принимается современными учёными.

В Рамаяне, как Арии, так и Даитьи представлены великанами, причём Даитьи, а в особенности Равана, представлены искусными в Йоге, способными укрощать стихии. Да и само имя Даитья означает на санскрите «божественный», отсюда иранское и армянское Дэв. Если мы сопоставим образы Мсра Мелика и Раваны, то найдём больше сходства, нежели между Меликом и каким-либо из ассирийских царей. От образов Даитьев и самого Раваны мы подходим к расе допотопных великанов, о которых можно найти упоминание почти во всех античных рекордах, начиная с Платона, который описал один лишь остров Посейдонис в «Тимее» и «Критии», дав ему название Атлантида. Мы не будем в виду ограниченности места (потребовался бы целый том для описания всей истории войны атлантов и ариев), рассматривать все философские и геологические аспекты гибели Атлантиды, несмотря на то, что материк сей занимал площадь, равную Европе и Малой Азии, и частично двум Америкам, включая Северную Африку. Следует лишь объяснить, каким образом наименование Древнего Египта – Мисраим – оказалось в армянском эпосе. Предками египтян, тех, которые строили Пирамиды, являлись последние потомки атлантов, т.к. сами египтяне именовали себя потомками великанов-полубогов. По всей видимости, наименование Мисраим своими корнями уходит именно в эпоху Атлантиды. Во времена, когда создавался армянский эпос, а был он частью Великих Мистерий, жрецы, дабы скрыть факты той войны, о которой говорится в «Рамаяне» и «Махабхарате», использовали те имена, которые когда-то могли носить атлантические государства. Таким образом, уже в раннехристианский период истории о взаимоотношениях между ариями и атлантами были потускневшими легендами. По данному поводу немногое сказал и сам Платон:

«… Боги по жребию разделили всю землю на владения – одни побольше, другие поменьше – и учредили для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил её своими детьми, зачатыми от смертной женщины, примерно вот в каком месте города: на равном расстоянии от берегов и в середине всего острова была равнина, если верить преданию, красивее всех прочих равнин и весьма плодородная, а опять-таки в середине этой равнины, примерно в пятидесяти стадиях от её краёв стояла гора, со всех сторон невысокая» [«Критий»].

«… государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря. Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо ещё существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов – на весь противолежащий материк, который охватывал то море, что и впрямь заслуживает такое название (ведь море по эту сторону упомянутого пролива является всего лишь заливом с узким проходом в него, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его земля воистину и вполне справедливо может быть названа материком). На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они владели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении» [«Тимей»].

Со слов Платона понятно, что современная Северная Африка входила в Атлантическую Империю. Именно через Египет проходили главные стратегические маршруты атлантов в Азию, материк, где располагалась Ариаварта. Относительно последней у читателя может возникнуть вопрос, почему в эпосе ничего не сказано об Ариаварте? Об Ариаварте, как и об Атлантиде, сказано иносказательно. Данная аллегория проясняется при расшифровке названия Сасун. В комментариях к «Сасна Црер» многими исследователями термин Сасун переводится как Яростный или Ярый, но этот перевод не совсем полный, т.к. в древнеармянском Сас или Сос также означало «Святой». То же значение было и у иранцев, в частности, у парфян и парсов. Если разбить термин Ариаварта на два составляющих корня, то дословно этот термин можно перевести и как Страна Благородных, и как Путь Святых, т.к. Арья на санскрите также означает «Святой». Теперь мы видим, что под термином Сасун кроется Ариаварта. Нужно также добавить, что эпитет «Цур», от которого производным является множественная форма «Црер», был неверно переведён как «Безумный», ибо само слово это не армянского, а арамейского происхождения, значащее одеяние или ткань без швов – облачение Посвящённых Древности. Блаватская в «Разоблаченной Изиде» поясняет, что данный эпитет применялся к великим жрецам – служителям в Ган-Эдеме или Ариаварте. Таким образом, «Сасна Црер» можно перевести как «Святые Облачённые».

В древних ведических текстах существует повествование о странствии Ману-Вина, после поражения в пятидневной битве, при первом царе Династии Сома-Ванга Вишвамитры. Ману отправился через страны Арья (Иран), Баррия (Аравия) к Масра (Египет) и там основал своё царство [там же]. Это фрагмент указывает на тот факт, что до прихода первых Ариев в Египет в этой стране уже существовала цивилизация. Данный факт показывает и на то, что название «Масра» не является арийским или индоевропейским, и относится к тем названиям, с которыми востоковеды столкнулись в Мохенджо-Даро или в шумерских текстах. Таким образом, и ведические, и армянские легенды говорят об одном и том же. В отличие от ведических текстов, армянские – сильно искажены и сдобрены библейской путаницею.

Главные герои описанной войны во Второй Ветви также выбраны не случайно. Под именем Мсра Мелика Старшего скрыт собирательный облик одного из правителей Атлантиды, того, кто, по-видимому, владел Мисраимом. Под Мхером скрыт облик Ариев, и т.к. Митра, это исконный арийский Бог, в эпосе он предстаёт как предводитель Ариаварты – Сасуна. Отсюда и библейская легенда об исходе Моисея из Египта, о чем более подробно сказано будет ниже, в разделе о Хайке и Беле.

Здесь необходимо добавить, что Митра-Мхер олицетворяет в эпосе не только Арийскую расу, но и Богов (Асуров или Ахуров Авесты), тогда как Мсра Мелик Старший олицетворял собой Суров или Дэвов (в Ведах, наоборот, Суры-Боги воюют против А-Суров-Не-Богов). Вероятнее всего, ветвь о Мхере изначально повествовала именно о великой Войне на Небесах (Таракамайя), но с течением времени предания эти были сильно искажены, и тот облик, который явлен ветви теперь, показывает лишь отголоски великой войны. Возможно, уже в христианскую эпоху две войны – битвы Асуров и Дайвов и Ариев с Атлантами – перемешали в одно предание, в котором Мхер воплощает и Арийцев, и Ахуров (Боги). Однако в ветви о Мхере Великом в большей степени сохранился акцент на Рамаяну – Войну между Ариями и Атлантами.

 

 

II

 

Небезынтересно отметить ряд фактов, также относящихся к проблеме Атлантиды, однако в свете т.н. атлантологии, ставшей модной как среди новоявленных «эзотериков», так и в среде учёных. Одним из ярких и незаурядных представителей этого направления являлся советский химик Н. Ф. Жиров, опубликовавший в 1964 г. нашумевшую монографию «Атлантида (основные проблемы атлантологии)». Данная монография в действительности является фундаментальным научным исследованием. В вышеотмеченной монографии Жирова, так же, как и в трудах Блаватской, отмечается, что Платон в своих Диалогах упомянул лишь один (последний) остров Посейдонис, который, согласно выводам советского учёного затонул примерно за 9000 лет до Солона и Платона [Жиров, гл. 17, Д, сс. 366–372 указ. труда]. Основываясь на данные геологических и океанографических исследований, Жиров логично предположил, что Атлантида была не островом, а материком, расположенным в северных и центральных широтах нынешнего Атлантического океана, предположительно между 25º и 45º северной широты [там же, с. 380]. Однако, несмотря на целый ряд верных и логически выверенных выводов, в монографии допущены серьёзные ляпсусы, граничащие с досужими обывательскими рассуждениями относительно эзотерических концепций, переданных со стороны Блаватской. Поэтому автор данного труда счёл нужным вкратце коснуться этой щепетильной темы, рассматривая как доводы Жирова, так и доводы Блаватской.

Так, в главе 6-й своей монографии с определённой долей сарказма химик критикует данные из Тайной Доктрины, а именно станцы Книги Дзиан. В частности, указывается, что в «сомнительных» рекордах ничего не сказано об Атлантиде, а Блаватская домыслила и «подогнала под теософское суждение» комментарии об Атлантиде [там же, гл. 6, с. 108]. Кроме того, в той же главе указывается, что автором Тайной Доктрины были подделаны и скомпилированы ведические гимны [там же, с. 116]. Разбирая все эти «логические выводы», невольно задаёшься вопросом – а насколько сам автор данных «выводов» был ознакомлен с древними текстами. Во-первых, большинство гимнов о Творениях в Индии схожи, и это не может послужить фактом, доказывающим: а) – отсутствие Книги Дзиан; б) – плагиат со стороны Блаватской. Во-вторых, в древних текстах, будь то – индийских, авестийских, египетских или даже древнеамериканских, нет прямых сведений об Атлантиде. В древнейших рекордах либо описаны великаны, жившие до появления современного человека, либо описываются события, связанные с судьбой древнейшего человечества, причём зачастую иносказательно. Следуя же логике автора вышеотмеченной монографии об Атлантиде, непосвящённый читатель может вывести, что кроме Платона или, в крайнем случае, Солона, о существовании Атлантиды или подобного материка под другим названием, никто в древности не знал. Сам же Жиров не ссылается ни на один древний рекорд или даже предание, кроме Диалогов Платона. Вкратце, да и то только для подтверждения своих выводов, советский химик делает ряд ссылок на древнейшие майянские рекорды. В-третьих, указывая на «чудовищные ошибки» в хронологии существования Атлантиды, данные в Тайной Доктрине, сам Жиров допускает ошибки логические, связанные уже с собственными выводами. Так, если он допускает, что Атлантида – это, скорее, материк, нежели остров, то как тогда понять утверждение Платона о затоплении острова, если учитывать мнение Жирова о том, что катастрофа могла произойти 10000 – 13000 назад, а затопление Посейдониса произошло 9000 – 10500 лет назад [Жиров, с. 379, указ. труда]? Сразу нужно отметить, что нет ни одного известного свидетельства древности, указывающего на затопление целого материка в тот далёкий период. Более того, все упоминания о Потопах, дошедшие до нас, похожи друг на друга, но среди них есть одна немаловажная особенность. Любое подобное описание как бы делится на две части: а) – описание гнева Богов и уничтожение злобных людей; б) – возникновение нового человечества, причём последняя часть обычно рассматривается в этих эпических сказаниях в контексте образования той нации, представители которой описывали сказание о потопе. Всё это указывает на то, что истинных описаний-свидетельств того страшного катаклизма не сохранилось. Если же учитывать мнение Жирова, что между двумя затоплениями Атлантиды прошло 1000 – 3500 лет, то становится маловероятным тот факт, что за столь короткий срок древние могли запомнить лишь затопление малого острова, не упоминая о целом материке. Речь идёт, в первую очередь, о египтянах, которые сохранили предание только о Посейдонисе. Платон мог упоминать, со слов более древних хронистов, лишь об этом острове – последнем остатке великого материка, который так быстро по геологическим меркам (2000 – 3000 лет) не мог быть сокращён до размеров острова. Что же относительно «чудовищных циклов», то здесь следует отметить, что Блаватская использовала хронологию древних арийских рекордов, о чём подробно описано в её статьях, причём древней хронологией с гигантскими цифрами пользовались не только арии Ариаварты, но и шумеры, аккадийцы и майя. Все эти древние циклы основаны на знании Астрологии, а не на изменчивых радиоуглеродных, оптических или иных анализах. Относительно же разночтения в цифрах древних периодов Земли в Тайной Доктрине с современными временными значениями, следует отметить, что Тайная Доктрина была дана в XIX веке, и автор её исходил из данных об истории Земли того периода, поэтому нигде в Доктрине не указываются точные геологические и космические даты, за исключением ряда древних циклов.

 

 

Митра-Мхер как Мессия

О Пещерах Митры и Двери Мхера

 

Прежде было оговорено о мессионарности Митры как Бога-Искупителя, каким он предстаёт в «Авесте». В армянском эпосе данному философскому аспекту Митры посвящена Четвёртая Ветвь эпоса «Мхер Младший». Согласно армянскому эпосу, самым великим подвигом сына Давида Мхера является вход на коне Куркик Джалали и с Мечом-Ваджрой в Скалу Ворона (Ванская Скала с т.н. «Дверью Мхера»). После окончательной победы самости и хитрости людской над духовностью и Мудростью, одновременно со смертью Ованна Речистого (олицетворение Оаннеша Дагона), Мхера и Куркик’а Джалали не стала выносить земля. Наступила эпоха холода и долголетних зим и Мхер отправляется за советом к теням родителей. Получив заклятие со стороны теней своих родителей (по другой версии со стороны Архангела Гавриила), Мхер направился к Скале Ворона. Конь Джалали увязал в земле, и Мхер с трудом вошёл в Скалу. По пророчеству Мхер должен выйти тогда, когда подойдёт срок к наступлению его царствования, устанавливая на Земле Справедливость. Лишь дважды в год Мхер проступает через Скалу, дабы напомнить о себе: в праздник Вардавара и в праздник Вознесения. Относительно входа Мхера в Скалу, равно как и рождения последнего из Скалы, у армян и парсов сохранена одна легенда, которую вкратце следует привести. По армянским традициям, вход Мхера в Скалу видели пастухи, пасшие стада овец. Выход Мхера из Врановой Скалы на праздники видели также только пастухи, которые, как гласит предание, поведали об этой истории. Аналогично в авестийской традиции также существует подобная легенда, но о рождении Митры. Ночью, как гласит сама легенда, из скалы горы Асбордж родился прекрасный нагой отрок с вечным огнём в деснице. Он освещал всё пространство вокруг себя, но никто, кроме пастухов не видел этого чудесного явления. При рождении Митры пастухи видели на небе яркую Звезду [Кюмон, 1913]. Из этих двух повествований видна тесная связь Митры с Иисусом – Добрым Пастырем, т.к. пастухи также символически представлены в Евангелиях, славословящими Звезду Путеводную, появившеюся на небе при рождении Младенца Иисуса. Во всех древних Мистериях пастух символизировал собой Доброго Пастыря – Помазанника, а, следовательно – Царя. Именно это искажение древних символов послужило для христиан расписать в Евангелиях баснословную генеалогию Иисуса, якобы ведущего свою родословную от «колена Давидова».

Данная легенда почти полностью, без каких-либо видимых компиляций со стороны христиан дошла до нас. Её содержание, по сути, тождественно с легендами об авестийском Мессии – Саошъянте, о Всаднике на Белом Коне из Откровения Св. Иоанна, о Грядущем Будде-Майтрейе. Что касается последнего, то он даже по корню своего имени тождественен Митре-Мхеру. Майтрейя, так же, как и Митра – великий Блюститель Закона, охранитель Дружбы и Договора, и, по сути, восходит корнями к древнему Митре.

Необходимо отметить тонкую взаимосвязь Митры со Скалой или Горой. Из авестийского Учения известно, что Митра родился из скалы, в Священном Огне. В «Сасна Црер» также говорится, что Мхер входит в скалу до суждённого срока. Нет сомнений в том, что армянская легенда о Мхере есть часть (и видимо, утерянная в Иране) древнейших Мистерий Митры. На этот вывод наталкивает ещё факт, который связан со священной птицей Вороном, одним из спутников великого Бога. Ворон, являющийся вестником Митры, издревле почитался как символ Вести и одновременно грядущих перемен. Кроме того, ворон олицетворял завершение одного великого цикла и наступление – другого. Тем самым видно, что Мхер, вошедший в Скалу Ворона, неразрывно связан с образом Мессии. Примечательным является то, что древнеиранское название ворона было Варагн, от чего производится армянская анаграмма Аграв<н>. Тотемом ипостаси Митры Веретрагны (арм. Вахагни) также являлся ворон-варагн, о чём отчётливо сказано в «Варахман Яшт»:

 

VII

«18. Помолимся Вэртрагне...

19. Явился Заратуштре

Седьмой раз так Вэртрагна,

Создание Ахуры:

Летя, как птица Варагн,

Терзая жертву снизу,

Дробящей жертву сверху,

Быстрейшей из всех птиц,

Скорейшей из пернатых.

20. Один он догоняет

Из всех одушевлённых

Полёт стрелы, что пущена

Без промаха летящей,

Летит, топорща перья,

Он на заре сиянье,

Под вечер ищет ужин,

Наутро ищет завтрак.

21. Касаясь дна ущелий,

Вершины гор касаясь,

Касаясь рек пучины,

Верхушек древ касаясь,

Внимая птичьим кликам,

Явился так Вэртрагна.

Молюсь я ради счастья...»

[14 «Варахман Яшт», перев. Стеблин-Каменского].

 

В связи с вышеизложенным следует отметить, что в древнеармянском слово «варага» было сохранено, но лишь в символико-географическом значении. Так, один из древнехристианских монастырей на территории Коренной Армении, в уделе князей Рштуни, к югу от озера Ван, называется Варагаванк. Заложенный в 653 году при Нерсесе III Тайкском у южного и западного подножий горы Варага (3250 м). Монастырь сей ныне в плачевном состоянии, но сам факт сохранившегося древнеавестийского названия горы и монастыря более чем примечателен. По-видимому, что нельзя утверждать с точностью (т.к. не сохранилось ни одного письменного источника или артефакта), гора Варага была не только приурочена к священному тотему Митре-Веретрагне, но и к горным Мистериям Митры, до сих пор скрытых от взоров непосвящённых толп в недрах горы.

Символ «Двери Митры-Мхера» был распространён как в Армении, так и во всей Передней Азии, о чём косвенно говорят и первые армянские историки эпохи официального христианства в Армении, а также подтверждают некоторые академические исследователи [Мовсес Хоренаци «История Армении», Карапетян и др., 2004]. Здесь также необходимо привести данные из статей Блаватской, где она отмечает, ссылаясь на древнейшие тексты Авесты, в частности, на труд «Джавидан-и-Меног-и-Храт», что в Бактрии есть одна круглая скальная пещера, куда удалился Заратуштра Спитамэн и устроил там точную копию Солнечной системы. Пещера эта называется в честь незримого Бога Митра-Асу, который в незапамятные времена был рождён в ней. Конечно, Митра-Асу и есть великий Бог Митра, который был рождён Скалой. Приставка «Асу» означает Бог; это одна из форм слова «Аху» [Блаватская. Скрижали астрального Света]. О данной пещере упоминает также Порфирий, с той лишь разницей, что пещера та была сооружена не в Бактрии, а в Персиде:

«(5) Пещеры и гроты древние, как подобало, посвящали космосу… (6) Недаром и персы при посвящениях в мистерии, сообщая мисту о нисхождении душ и об обратном их восхождении, называли место, в котором это происходит, гротом. По словам Евбула, Зороастр впервые посвятил творцу и отцу всего, Митре, естественный грот в горах вблизи Персиды, цветущий и богатый источниками, так как грот был для него образом космоса, созданного Митрой. А находившееся внутри грота и расположенное там в определённом порядке имело значение символов космических стихий и стран света. После Зороастра и все другие имели обыкновение совершать мистерии в гротах и пещерах, как в естественных, так и в искусственных.» [Порфирий. «О пещере нимф», 5-6, со ссылкой на «Фрагменты и свидетельства» Нумения Апамейского]. Причём подобные божественные пещеры и гроты, по свидетельству Порфирия, были сооружены и в Элладе, и в Малой Азии [там же, 24–28]. Следует отметить, что не все пещеры в глубокой Древности были приурочены Богам, даже если эти пещеры и были рукотворными. Божественными пещерами можно было именовать только те, которые были устроены согласно Тайной Доктрине о числах, со знанием законов Астрономии и Астрологии. Об этом указывает и сам Порфирий:

«Теперь мы должны выяснить намерение поэта: передаёт ли он в рассказе о пещере то, что считает фактом, или здесь нечто загадочное, или поэтический вымысел. Нумений и его друг (ἑταῖρος) Кроний, имея в виду, что пещера есть образ и символ космоса, говорят, что небо имеет два предела – один не южнее зимнего тропика, другой – не севернее летнего. Летний же тропик находится около созвездия Рака, зимний – около созвездия Козерога. Так как созвездие Рака к нам ближе всего, то вернее всего отводить его к Луне, как наиболее близкой к нам. Южный полюс для нас уже невидим, и поэтому созвездие Козерога более всего соответствует самой удалённой и выше всех стоящей планете [Кроносу, то есть Сатурну]. В промежутке между Раком и Козерогом знаки зодиака расположены в следующем порядке: сначала Лев, жилище Гелиоса [Солнца], потом Дева – жилище Гермеса [Меркурия]; затем идут: Весы – жилище Афродиты [Венеры], Скорпион – жилище Ареса [Марса], Стрелец – жилище Зевса [Юпитера], Козерог – жилище Кроноса [Сатурна]. В обратную сторону от Козерога идут: Водолей – жилище Кроноса, Рыбы – жилище Зевса, Овен – жилище Ареса, Телец – жилище Афродиты, Близнецы – жилище Гермеса и, наконец, жилище Луны – Рак. По представлениям теологов, двое врат находились: одни – у созвездия Рака, другие – у созвездия Козерога. Платон называл их двумя устьями. У созвездия Рака находится тот вход, которым спускаются души, а у знака Козерога – тот, через который они поднимаются. Но вход у созвездия Рака – северный и ведёт вниз, а тот, что у созвездия Козерога, – южный и поднимается вверх. Северный вход – для душ, нисходящих в мир становления. И правильно, что ворота, обращённые к северу, предоставлены не богам, а тем, кто восходит к богам, почему поэт и назвал их дорогой не богов, а бессмертных, – свойство, общее для душ, или для тех, которые сами по себе, то есть по своей сущности, бессмертны.» [Порфирий, 22–24, указ. труда]. Учитывая, что Доктрина о числах была интернациональна, следует полагать, что числовые значения (геометрические соотношения) в подобных пещерах должны были соответствовать в пропорциях числовым значениям, как Богов, так и Человека как Принципа. Об этой числовой закономерности упоминали представители Школы Пифагора, Неопифагорейства и Неоплатонизма [Ямвлих или Никомах. Теологумены арифметики]. Таким образом были выстроены все древние храмы, в особенности те, которые приурочены были к Мистериям. Порфирий об этом умалчивает по причине того, что был посвящённым.

Схожей с древнеарийскими сказаниями о «Дверях Богов» является и древнерусская былина о Святогоре и Илье Муромце, в которой скрыто отражена та же Идея об уходе Митры в Скалу, за Тайную Дверь. Следует также отметить, что говорящий конь Святогора имеет много сходства с Куркик Джалали [Библиотека русского фольклора, т. I, Былины].

Вышеизложенное относительно входа Мхера в Скалу указывает на немаловажный отличительный факт, сохранившийся в Армении даже после принятия Христианства. Из всех христианских стран, возможно, только в Армении сохранилось почитание грядущего Христа с одновременным почитанием древнего Митры в образе грядущего Мхера. Посему нельзя согласится с мнением Ф. Кюмона относительно распространения в Армении как авестийского Учения в целом, так и митраизма, в частности. Так, знаменитый историк отмечает: «…Особая смесь никак не связанных между собою доктрин, каковую представляет собой религия армян, по всей видимости, не имеет никакого отношения к митраизму, кроме частичной общности их происхождения» [Кюмон. Мистерии Митры, 2000, стр. 32]. Проблема изучения древнеармянской формы великого арийского Учения кроется не в её изначальной синкретической раздробленности, как отмечает Кюмон, а в тех чудовищных, библейских и христианизированных наслоениях, которые извратили чистоту данных Учений до неузнаваемости.

 

 

Принципы Христа и Будды и их связь с Митрой

История двух армянских шараканов

 

Маздаяснизм, будучи мировым Учением, не мог исчезнуть бесследно, в особенности в тех странах, где являл более древние и порой нетронутые формы. Одной из таких стран являлась Армения, где и поныне некоторые аспекты этого Учения, ставшие уже застывшими догмами, сохранились. С падением древней религии вера в могущество авестийских и ведических Богов иссякла не сразу. Выше отмечалось, что Церковь, уничтожая Древний Символизм, заимствовала всю символику и внешние формы поклонения от авестийской религии. Заимствования коснулись не только празднеств и самих символов, включая архитектурные, но и эпистолярного жанра. С двумя эпистолярными образцами, восходящим к древнейшим гимнам, посвящённых Митре-Вседержителю, а ныне представляющим одну из основных частей т.н. христианского культурного и культового наследия, посвящённый читатель знаком. Эти образцы средневековой армянской поэзии и музыки известны как «Заутренняя», или «Свет Утра» и «При восходе Солнца». Автором их является знаменитый католикос XII века Нерсес IV Шнорали (Благодатный) (1101–1173). Многие исследователи армянской поэтики склоняются к выводу, что эти (чуть ли не самые знаменитые) шараканы, были составлены Нерсесом Шнорали на основе иранского гимна «Хуршед-яшт» (Гимн Солнцу) [«Дадестан-и-меног-и-Храд»; «Авеста»]. Для сравнения рассмотрим два произведения, начиная с шаракана католикоса Нерсеса IV.

 

Свет Утра

 

«О, Утра Свет,

О, Солнце Правды,

Родись Светом во мне.

 

Извергшись от Отца,

Извергнись в Духе моём,

Глаголом приятным Тебе.

 

Милости Дары –

Клад Сокрытый Твой,

Нашедшим сделай меня.

 

Милости Врата,

Пред верующим открой,

Причисли к сонму Святых.

 

Единый в Троице,

Хранящий живых,

Помилуй меня.

 

Пробудись Господь!

Спящих пробуди!

Ангелам уподобь!

 

Беспределен Отец!

Вечносущий – Сын!

Вечен Дух Святой!

 

Услышь меня, Милующий!

Услышь меня, Милостивый!

Услышь людей, Любящий!

О, Царь Славы,

Отпускающий грехи,

Отпущения мне даруй.

 

Соборность Даров!

Соборуй меня

В Сонме Праведных.

 

От Тебя, Господь, я ищу,

Человеколюбивого,

Исцели меня.

 

Усопшему Жизнью будь,

Помрачённому – Светом,

От Боли Избавляющий.

 

Тайну знающий,

Одари во Тьме,

Светом Истины.

 

Рождённый в Утробе Отца,

Застланного в тени,

Светом Славы Твоей освяти.

 

Жизнедатель – Спаситель,

Гибнущего оживи,

Падшего воздыми.

 

В Вере воссоздай!

В Надежде укрепи!

Любовь заложи!

 

Гласом Молю,

Воздымая руки к Тебе,

Даруй мне Дары.

 

Светом лампад,

Водитель Искусный,

Сомневающегося укрепи.

 

Луч Славы,

Укажи мне Путь,

К горним Небесам.

 

Единородный с Отцом,

Введи Парусом,

В Пречистый Чертог.

 

Когда в Славе Грядешь,

В Грозный День Суда,

Вспомяни меня!

 

Воссоздатель Древности,

Воссоздай меня,

Сызнова обряди.

 

Податель всех Благ!

Очищенье Подай!

Искупление Даруй!

 

Обрадуй Господь,

Спасеньем Души,

Ибо в скорби я.

 

Злого пахаря,

Злых семян его –

Иссуши плоды!

 

Даритель Даров,

Одари меня,

Отпущением долгов.

 

В очи излейся Водой,

Дабы слёзы пролив,

От грехов отмыть.

 

Смолой сладостной,

Жажду Души утоли,

Свет подай на Пути!

 

Любовь – имя Твоё, Иисус!

Выжми Любовью Твоей

Сердце каменное.

 

Во имя Твоего Добра,

И Милости Твоей,

Вновь оживи!

 

Видом скорбным Твоим,

Насладиться дай,

Мой Господь Христос!

 

Учитель Горний,

Ученика своего

К Блаженным причисли.

 

Росой Крови Твоей, Господь,

Душу мою ороси,

Возликую я!

 

Измождён я в грехе,

Изможденно молю,

Сплети Добро во мне.

 

Всеспаситель!

И меня Ты Спаси,

От греховных пут.

 

Искупивший проступки,

Очисть, гимн поющего

Во Славу Твою».

(Пер. Мирзояна Э. А.)

 

 

При восходе Солнца

 

«Свет, света творец, первый свет, чей дворец – неприступнейший свет!

Небесный отец! Кто хвалим сонмом духов, созданных от света!

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, исшедший от света, бог сын, кто один – рождение отца,

Солнце правды, чьё имя, до солнц, сонмы духов гимном хвалили,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, идущий от света, бог дух, кто вслух чрез пророков гласил,

Благ источник, хвалят кого, с сонмом духов, отроки церкви,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом.

Свет, кому и названия нет, один, троичен, неразделим.

Святая троица, хвалим кого, с сонмом духов, мы, гласы земные,

Наши души, в свете зари, осияй твоим мысленным светом».

(Пер. В. Я. Брюсова)

 

 

Гимн Солнцу (Яшт 6, «Хуршед-яшт»)

 

«1. Мы молимся Солнцу, Бессмертному Свету, чьи кони быстры.

Когда Солнце светит, когда Солнце греет, стоят божества все сотнями тысяч

И счастье вбирают, и счастье вручают и счастье дарят

Земле, данной Маздой, для Мира расцвета, для Истины роста.

 

2. Когда всходит Солнце, то данная Маздой святится Земля,

Святятся все воды, и те, что проточны, источников воды, стоячие воды

И воды морей. Творенья святятся все Духа Святого.

 

3. Не всходит же Солнце, и дэвы все губят, что есть на Земле,

И здесь небожители в Мире телесном не могут пробыть.

 

4. Кто молится Солнцу, Бессмертному Свету, чьи кони быстры,

Чтоб с тьмою бороться, для дэвов отпора, рождённых из тьмы,

Бороться с ворами, от ведьм с волхвами, защиты от гибели и Забытья, – тот молится Мазде.

Святым и Бессмертным, своей же Душе.

Божеств ублажает земных и небесных,

Кто молится Солнцу, Бессмертному Свету, чьи кони быстры.

 

5. Помолимся Митре, чьи нивы просторны,

Тысячеухому, чьих глаз мириад,

Который бьёт метко своей булавою по дэвам башкам.

Помолимся связи, из всех наилучшей,

Меж Солнцем с Луной.

 

6. Молюсь ради счастья я громкой молитвой

Бессмертному Солнцу, чьи кони быстры.

Бессмертному Свету, чьи кони быстры, вершу возлиянья

Из Хаомы сока, прутами Борезмы и речи искусством,

И мыслью, и делом я Солнце почту.

«Молитвы тем приносим, кому призвал молиться Ахура Мазда благом».

 

7. «Как наилучший Господь, как наилучший Господь,

молитву и хвалу, мощь и силу прошу

Солнцу Бессмертному, светлому, быстроконному.

Истина – лучшее благо…»

[Авеста в русских переводах, стр. 246. пер. Стеблин-Каменского].

 

Как видно из вышеприведённых произведений, идейно они тождественны друг другу. Различия между ними лишь в стиле изложения и в некоторых именных обращениях. Так, солярным Божеством в армянском шаракане выступает Иисус Христос, который в армянском Христианском Каноне не только является Единосущным, но совокупным олицетворением Единой Троицы. Кроме того, следует отметить, что только в сирийском, армянском и коптском образах Иисуса Христа слились все древние символы и атрибуты Богов Митры, Адониса и Сераписа. Для того, чтобы полностью понять эту, на первый взгляд, бессмысленную связь, следует указать, что только три восточно-христианские ортодоксии – сирийская, армянская и коптская (ныне её прямой наследницей является эфиопская конфессия), после ряда религиозных перипетий объединили в реальном историческом лице, коим являлся Иисус (Иешуа), все известные дотоле божественные атрибуты, начиная с самого значимого – Божественного Логоса – Христоса и завершая Осирисом-Сераписом. Естественно, все эти синтезы не могли не коснуться и менее значимых аспектов в самом почитании Сына Божьего, ставшего для восточных христиан наивысшим Богом. Так, до сих пор Армянская Церковь принимает иконопочитание с большой настороженностью, ибо по канону Афанасия Великого, который и вошёл в догмат ранней Церкви, Троица не может быть выражена в образе смертных, и только изображение земных страстей Иисуса и святых допускается самим догматом [«Христианская Армения», энцик., 2002]. Нынешнее иконопочитание в армянских церквах, доходящее порой до уровня почитания образов в Православии и в Католицизме, является более поздней погоней за модой, пришедшей в Армению из Византии в эпоху Багратидов. Несмотря на тот факт, что и в VI, и в VII веках иконопочитание отчасти было принято, оно некоторое время соперничало с иконоборчеством. Но даже та, казалось бы, немногочисленная христианская атрибутика Армянской Церкви периода её могущества ближе к древней авестийской, а вернее, Митраической, нежели в какой-либо иной христианской конфессии (даже католической). Более полно эта взаимосвязь будет рассмотрена в Третьем Разделе данного труда. Относительно же рассматриваемого нами поэтического примера данных христианских заимствований следует отметить, что шаракан Нерсеса Благодатного не мог быть просто случайным христианизированным переложением известного «Михр-яшт». Также не являлось задачей этого умнейшего и талантливого (невзирая на всю одиозность по отношению к гностикам и маздаяснийцам) католикоса просто скопировать древнеиранский гимн. Задача Нерсеса Благодатного была намного более сложная, нежели можно представить. Дело в том, что в период паствы этого католикоса в Армении сохранилась одна из самых таинственных и древних гностических сект, название которой известно, как «Дети Солнца» (арм. «Аревордик»). Когда именно была она сформирована, неизвестно, но, судя по идеям, секта эта могла появиться в Армении за несколько веков до времени официального принятия христианства, т.е. в I – II веках нашей эры. Учение, которое распространяли странствующие адепты данной секты, являлось тождественным как Митраизму, так и Гностицизму эпохи Аммония Саккаса и Плотина. Одним из главных положений этого древнего Учения являлся Принцип Логоса-Солнца, тождественного как Митре и Аполлону, так и Христосу; данный Принцип почитался не так, как это преподавали армянские монахи. Как отмечал в своих письмах сам католикос Нерсес IV Пахлавуни, «аревордик» суть прежние зороастрийцы – солнцепоклонники [Послание армянского католикоса Нерсеса Благодатного]. Но так ли неверна была их Доктрина? Однозначно, нет! Верность данного Учения заключалась в том же, в чём заключалась верность и Авесты. Как уже отмечалось, издревле Солнце почиталось в качестве видимого проявления Света Логоса, Божественного Нараяны, которого также именовали Христосом. Имя это не греческого, а санскритского происхождения и восходит к корню <Хари>, что является эпитетом Солнца и означает «Светлый» или «Огненный». Отсюда и эпитет Кришны, которого также почитают, как живое воплощение Логоса-Вишну (Восьмой Аватара Вишну). Поклонение Солнцу в Древности было столь многогранным, что правильнее разграничить это поклонение на две категории. К одной категории относилось чисто народное – массовое поклонение видимому светилу, тогда как к другой – истинное почитание Эпоптами Незримого Высшего Солнца, чьим Богом и был Митра – Вседержитель. Нужно отметить, что эта идейная близость Христоса с более древними именами солнечных Богов и провидцев долгое время являлась «головной болью» христианских Отцов. Не исключено, что образованный армянский католикос-мелод, принимаясь за свой знаменитый шаракан, ставил своей задачей оповестить свою паству о том, что Иисус Христос, Сын Единородный, и есть Солнце, вечное и бессмертное, дарующее Истину, ибо по армянскому христианскому канону в Иисусе воплощены как человеческая, так божественная природы, являющиеся изначально совершенными и тождественными в этом совершенстве. Именно этому христианскому Солнцу нужно молиться, отбрасывая всяческую ересь языческую как о Логосе, так и о Митре, ибо все они, по твёрдому убеждению христиан, не что иное, как дьявольская подделка! Об Идее Христа ныне совершенно забыли, ибо саму эту Идею, исказив в начале нашей эры, слепо цеплялись за примитивные церковные догмы о Сыне Единородном в образе сына человеческого. У автора этих строк нет желания вдаваться во всевозможные пояснения относительно происхождения Догмата Веры, тем более, что на это не хватит и целого тома. Следует лишь объяснить некоторые положения истинного Учения Иисуса для большей убедительности того утверждения, о котором зашла речь выше: о единстве Идеи Христоса и Идеи Митры.

Многим известно знаменитое выражение Иисуса: «Аз, есмь Сын Человеческий», на основании которого все последующие идеологи Церкви связывали Иисуса с Христом в одно целое. Однако даже в этой искажённой фразе Великого Посвящённого есть предупреждение будущим поколениям относительно всевозможных искажений и путаниц. Теперь, по прошествии более 2000 лет со дней Иисуса, трудно восстановить истинное Слово Его, но даже по дошедшим до нас текстам можно отыскать это истинное. Так, вероятнее всего, первоначально, вышеотмеченная фраза звучала: «Аз, есмь Человек – есмь Сын». В таком значение фраза эта относилась вовсе не к Иисусу, как к смертному человеку, а к тому Принципу, который несёт Великий Посвящённый-Эпопт – Принципу Христоса-Логоса. В данном значении ни Принцип Человека, ни Принцип Сына не могут относиться к простым смертным, т.к. они атрибуты Логоса, который в разные эпохи именовался по-разному. Ярким примером, подтверждающим сказанное, может служить титул Будды, т.к. сам Гаутама Шакьямуни, будучи человеком, достиг до уровня носителя Логоса – Ади-Будды или Тела Закона, в его ипостаси Амитабхи – Беспредельно Сияющего, чьим воплощением и был Будда Шакьямуни. Именно по этой причине, после достижения стадии Самопросветлённого, Будда именовал себя не как простого адепта или даже архата (который намного выше христианского апостола) по имени Гаутама Шакьямуни, а в качестве Просветлённого – Будды. Именно по той же причине ни Иисус, ни Гаутама Шакьямуни после достижения высочайших степеней Мудрости не обращали внимания на своё земное – чисто человеческое (тварное и иллюзорное) происхождение, оставаясь при этом воплощёнными на Земле, но никак не Богами, а тем более, Богом-Творцом, к слову сказать, вымышленным и несуществующим! Здесь следует оговориться относительно разницы между Гаутамой Шакьямуни и Иисусом. Разница эта в том, что Сиддхардха Гаутама Шакьямуни, Великий князь Капилавасту, являлся и является по сей день единственным Великим Посвящённым, достигшим Высшей ступени Просветления не путём длительных кармических перевоплощений, а в течение одного физического воплощения. Тем самым, будучи в физическом теле, Гаутама Шакьямуни овладел всей полнотой Мудрости Будды, являясь таким образом единовременно и человеком, и Бодхисаттвой, и Буддой! Более того, став Буддой, Гаутама Шакьямуни всегда утверждал то, что данный Принцип космичен, и архат путём просветления может достичь этого Принципа. В Доктрине Будды никогда не было и намёка на личностный теологизм или антропоморфный монополизм в теологии, что нельзя сказать о христианстве. Этот величайший подвиг тем более примечателен, что Иисус до Распятия не мог именоваться Христосом в той полной мере, в коей следует понимать, а именно – в значение носителя Принципа Логоса. Идея Учения Христа заключалась и заключается в подлинном отображение Доктрины Митраизма, как Древнего Учения Таинства Жертвы, столь неверно понимаемого многими жрецами прошлого и полностью незнакомого современным христианам. Именно по причине близости Учения Иисуса к Митраизму последний бросал в леденящий ужас первых иерархов Церкви. Исходя из вышесказанного, с лёгкостью можно предположить, каким образом Митра – Бог Солнечного Света, по сути тождественный Принципу Христоса, слился с образом исторического Иисуса, достигшим уровня Христа. Вышесказанное не означает, что Иисус Христос – Сын Единородный, равный Отцу, как это утверждается в догмате Никейского Собора. Иисус после достижения степени Эпопта, когда он осознал в себе Христа (но при этом не мог именоваться Христосом), оставался человеком «плоть от плоти, кровь от крови» и никак не мог быть в этом качестве Единородным Сыном Единого Несотворённого. Принцип Христос является чрезмерно обширным, в том числе и в Антропогенетическом смысле, тогда как имя Иегошуа, как бы его не трактовали, есть лишь имя собственное! Однако даже искажеёное выражение «Аз, есмь Сын Человеческий» не может относиться к Логосу, а исключительно к Иисусу, т.к. в противном случае вообще можно прийти к абсурду, ибо утверждать, что Иисус является Единородным Сыном и, к тому же Богом, равнозначно утверждению о том, что Иисус являлся монополистом Космического Принципа Логоса. Впрочем, так утверждает «непогрешимая» Христианская Церковь. Воистину до такой эгоистической теологии не доходила ни одна религия Мира! Именно против такового эгоцентрического христианства, состряпанного на иудаистической закваске, выступал великий Маркион в своих «Антитезах» [«Разоблаченная Изида», т. 2, стр. 209–216; Донини, стр. 144–149, 1989]. Как бы не извергался при этом площадной бранью искренний, но малообразованный Тертуллиан, но критические аргументы указывают не в пользу христианского иудаизма [Tertullianvs. Adversvs Marcionem, книга I, далее, ч. I, указ. труда]. Истинное Учение Иисуса не только было тождественно Митраизму в его тайном аспекте, но и всецело дополняло его. На данную мысль наталкивает не только тот схожий с Митраизмом символизм Христианства, но и некоторая ритуальная атрибутика. Так, к примеру, большинство первых христианских катакомб устраивались под землёй, наподобие Мистерий Митры. Облачение многих современных монахов и иерархов, в большей степени армянского священничества, полностью повторяет облачение жрецов-посвящённых Мистерий Митры на ступени «Ворона». Ворон – одна из первых степеней Посвящения в Митраических Мистериях, которая не позволяла кандидату участвовать в таинствах Мистерий, но позволяла участвовать в Священной Трапезе. Кроме степени Ворона существовали ещё шесть степеней Посвящения: Скрытого, Воина, Льва, Парса, Гонца Солнца и Отца [Кюмон, (1913) 2000, ссылка на ук. соч. Порфирия]. Согласно сообщениям Порфирия, данные стадии символизировали метемпсихоз, что в свою очередь косвенно указывает на то, что Учение об эволюционных циклах, также как и Учение о Причинно-следственном законе преподавалось в Мистериях Митры, как на Востоке, так и на Западе с особой тщательностью, в строгой секретности. Кроме всего прочего, театрализованные представления мистов в образах различных птиц и зверей, связаны были с символизацией Астрологии в целом и Циклов, в частности [Порфирий. О воздержании и одушевленных, § 16.1].

Именно по причине посвящения в Мистерии Митры и принадлежности к знатнейшей династии Михранов или Михраканов на гербе Вахрама Михрана был изображён ворон. Отсюда и прозвище его Чубин. Подробнее об этом символе отмечено в предыдущей главе. Небезынтересно отметить, что сохранились множества свидетельств относительно обряда Причастия и Тайной Вечери в данных Мистериях, символизирующих передачу Истины и Жертвы Бога перед его Вознесением. Кроме того, согласно сохранившимся раннехристианским рекордам, обряд Посвящения в завершающей стадии включал Клеймение Огнём и Помазание, которое было сохранено и в Христианстве [Кюмон со ссылками на Тертуллиана и Григория Назианзина, гл. V, с. 204–205, ук. труда]. Таким образом, явствует, что вся церковная обрядность, за которую так ревностно и слепо цепляются священничество и их паствы, всецело украдена от обрядности Великих Мистерий, и в большей степени – Митраических. Однако истинное Учение Иисуса и есть раскрытое Учение Бога Митры, которое было предано христианскими отцами, превративших его в мёртвый догмат ортодоксий.

Всё вышеизложенное наталкивает на мысль, что незадолго до становления т.н. канонического Христианства по всему Древнему Миру от Индии и степей Центральной Азии до Британии и даже Ирландии было распространено Митраическое Учение, которое притворилось посредством Учения Иисуса в Гностическое Митраическое Христианство. Воистину, Иисус – Человек Скорбей, ибо нет большей скорби для Просветлённого, чем та, которая исходит от человеческого невежества.

 

 

Литература

1. Абегян М. История древнеармянской литературы. Ереван, изд. АН Арм. ССР, 1975.

2. Авеста в русских переводах (1861–1996), под ред. И. В. Рака. С-Петербург, изд. Русского христианского гуманитарного института, 1997.

3. Армянские Шараканы. Ереван, изд. «Хорурдаин Грох», 1990.

4. Бёмэ Я. Сорок вопросов о Душе. Москва, изд. «Сфера», 2004.

5. Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Москва, изд. «Сиринъ», 1993.

6. Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Москва, изд. «Эксмо-Пресс», 2001.

7. Блаватская Е. П. Скрижали астрального Света. Москва, изд. «Эксмо-Пресс», 2001.

8. Библиотека русского фольклора, т. I, Былины. Москва, изд. «Советская Россия», 1988.

9. Вишну-Пурана, книга 1, пер. с санскрита Т. К. Посовой. СПБ.: Издательство «ОВК», 256 с. 1995.

10. Дадестан-и-меног-и-Храд, Зороастрийские тексты, под ред. О. М. Чунаковой. Москва, изд. «Восточная Литература», РАН, 1997.

11. Донини А. У истоков христианства. Москва, изд. Политической литературы, 1989.

12. Жиров Н. Ф. Атлантида; основные проблемы атлантологии. Москва, изд. «Мысль», 1964, с. 432.

13. Карташев А. В. Вселенские соборы. М., 1963.

14. Кюмон Ф. Мистерии Митры. Санкт-Петербург, изд. «Евразия», 2000.

15. Медведская И. Н., Дандамаев М. А., История Мидии в новейшей западной литературе (Continuity of Empire (?): Assyria, Media, Persia (History of the Ancient Near East / Monographs-V) / Ed. G. B. Lanfranchi, M. Roaf, R. Rollinger. Padova. 2003. XI, 468 p., 22 pl.) "Вестник древней истории", № 1, 2006. С. 202–209.

16. Мовсес Хоренаци. История Армении. Ереван, изд. «Хорурдаин Грох». 1990.

17. Откровение от Иоанна Богослова, Гл. IV, § 1–6; Гл. IX, § 11.

18. Платон. Критий. Сочинения в трёх томах, том 3, часть 1, Москва, изд. «Мысль», 1971.

19. Платон. Тимей, там же.

20. Плутарх. Исида и Осирис. Киев, изд. "УЦИММ-ПРЕСС", 1996.

21. Порфирий. О пещере нимф, Нумений из Апамеи. Фрагменты и свидетельства, из собр. Э. Де Пласа, пер. Е. В. Афонасина и А. С. Кузнецовой.

22. Порфирий. Сочинения. О воздержании и одушевленных, пер. Т. Г. Сидаша. СПб.: изд. ПГУ, 2011.

23. Ригведа, Мандала I, Москва, изд. АН СССР, 1989. Изд. РАН «Наука», 1999.

24. Ригведа, Мандала X, изд. РАН «Наука», 1999.

25. Христианская Армения, энцик. (на арм. языке). Ереван: Изд. ГРАЭ, 2002.

26. Юланси Д. Загадки Митраизма, журнал «В Мире Науки», изд. «Мир», № 2, 1990.

27. Ямвлих или Никомах. Теологумены арифметики, под ред. А. И. Щетникова, ΣΧΟΛΗ Vol. 3. 1, 2009.

 

 

Примечания:

Собственно, носитель Принципа Солнца, но не само Солнце. Митра окончательно был отождествлен с Солнцем в более позднюю эпоху Эллинизма, когда Восточная и Западная Доктрины подверглись дискретизации с одной стороны и объединению – с другой.

Вышеотмеченные параллели между Астрологией и аллегорическим Жертвоприношением Быка Митрой можно найти в статье Д. Юланси «Загадки Митраизма» [Юланси, 1990]. Однако американский исследователь допускает серьёзную ошибку, отмечая, что т.н. тауроктонии отражают эпоху за 2000 с лишним лет до Митраизма. Во-первых, поклонение Митре у древних Ариев было задолго до Заратуштры Спитамэна, а во-вторых, древние барельефы красочно описывают именно тот период, когда и был призван иранский законодатель. Кроме того, автор вышеотмеченной статьи, несмотря на верность суждений относительно астрологического характера барельефов, не указывает на тот факт, что Митра предстаёт в качестве Солнца, которое, проходя точку Тельца, входит в точку Овна, что и отражено символически в виде Заклания Быка. Тем самым, рушится ещё один миф о т.н. геоцентрическом мировоззрении древних, т.к. Митра предстаёт уже в качестве центрального светила в одном из его эзотерических или мистических значений.

Впоследствии Апис уже в более поздний период выступает в качестве Сераписа и становится тождественным не только Осирису, но и Митре.

Фарнбаг или Фарно-Бага с пахлевийского переводится как Ореол Бога, поэтому сей Огонь причисляли к Ахура-Мазде.

Эту тождественность можно видеть везде. Гор египетских Мистерий являл собой внутренний аспект Солнца и представлял Дух Человека. Именно поэтому Гор всегда представлялся юным, так же, как и Дух у древних Иерофантов именовался вечным Младенцем. Митра так же, как и Гор предстает в образе вечного юноши, рождённого из скалы. Последняя аллегория указывает, что Дух пробивается через грубую физическую материю, оставаясь всегда нетленным. С другой стороны, если рассматривать ту же аллегорию, так сказать, «с конца», то можно узреть тот же тайный смысл. Вход Митры в скалу показывает сокрытие Высшего в недрах Низшего, что указывает на падение человека в грубую материальность.

Митра почитался также в качестве повелителя Зодиака, в особенности в эпоху Эллинизма. Сохранились многочисленные барельефы и горельефы, изображающих сцену заклания Быка Митрой в Поясе Зодиака. Также небезынтересно упомянуть о связи Митры с Атлантом [Кюмон, 2000], а, как известно, Орион был тождественен Атланту.

По-видимому, праздновалось «Новое Рождение Земли». Ниже будет более подробно отмечено об этом празднестве.

Не следует путать этот образ с Зрвана Акарной – Беспредельностью, как это делает Кюмон в своей монографии. Зервана Акарна никогда не отображалась в каком-либо образе и была близка более к эллинскому Урану, нежели к Кроносу – Сатурну. По-видимому, талантливый бельгийский мифолог смешивает Зрвана Акарну с Кроносом на том же основании, на котором делали это античные философы.

Сравните с иранской Спент Армаитой, которая представляла как Материю в целом, так и Землю в частности.

Относительно Мидийской империи в дополнение к изложенному следует отметить, что устоявшееся мнение о Мидийской державной федерации, как об исконно Мидийском государстве, ныне поставлено под сомнение. Всё чаще ряд исследователей по мидийской проблеме склоняются к выводам, что известная всем Мидийская Держава, описанная Ксенофонтом и Геродотом, являлась, скорее, Вавилоно-мидийской державной конфедерацией [Медведская, Дандамаев, 2006]. Таким образом, данные, переданные через Блаватскую, вновь подтверждаются.

Читателю может показаться, что здесь присутствует анахронизм, т.к. праздник Вознесения более поздний, нежели сами Мистерии Митры. Но эта поздняя компиляции со стороны христиан, видимо, заменила одно из древних авестийских празднований в Армении на христианское Вознесение. Следует вспомнить, что Иисус, ставший Христосом, вознёсся уже после Воскрешения. Это указывает, на то, что Христос-Логос тождественен с духовным и жертвенным Принципом Солнца-Митры. Вознесение в Древности являлся праздник в честь Митры-Солнца. Вардавар, известный по всей Армении, является одним из древнейших празднований на Земле. Он восходит к индоарийскому празднику Роз и тождественен с Крещением и Очищением. Данный праздник также был приурочен не только к Мистериям Астхик, но и к Солнечным Мистериям. Схожий с Вардаваром является древнеславянский праздник Купалы или Ивана Купалы.

Кроме всего прочего, образ Святогора тесно связан с Антропогенезом, а именно, уходом атлантов и передачи Знамения ариям, что отражено в «смерти-превращении» Святогора и передачи Меча-Кладенца Илье Муромцу (символу новой расы ариев).

Серапис являлся тем скрытым Богом Древнего Мира, в котором отображалась Идея всех Солнечных Богов. По сути, Серапис и был тем Богом-Солнцем, сияющим Тайной Мудростью, который «унаследовав» Свет от всех Древних Богов, передал его первым Гностикам, а от них и христианству. Его культ продержался почти незыблемо до 392 года.

Некоторые известные догматы ранней Церкви могли бы быть шедеврами Мысли, если бы не одно обстоятельство, а именно, смешения в историческом и смертном лице Иисуса всех эманаций ЕДИНОГО. По сути, что бы делала вся известная христианская ортодоксия, если бы не Гностицизм?

Эпопт – получивший Высшее Посвящение в криптах Мистерий или Эпоптейях. В древности Посвящение подразделялось на Подгорное (осуществляющееся в криптах горных подземелий), к примеру, в Элевзинских или Орфических Мистериях, или в Мистериях Пирамид Египта, и на обычное, которое применялось ко многим желающим [Блаватская. Разоблаченная Изида]. В последнем случае, неофитам раскрывались не все тайны касательно того или иного Бога и именовали их впоследствии мистами. Естественно, обряды Эпоптов являлись наиболее сложными и подчас невыносимыми. Пифагор, Платон, Иисус, Аполлоний Тианский, Ямвлих Халкский – все были теургами и Великими Посвященными – Эпоптами. Подробнее об этом принципе смотрите в Третьем Разделе данного труда.

Этот ортодоксальный христианский догмат веры, принятый в 325 году в Никее и окончательно канонизированный в 431 году в Эфесе [Карташев А. В. Вселенские соборы, главы: «Христологические споры. Аполлинарий Лаодикийский. Христология у возражателей Аполлинарию. Антиохийская христология (Диодор Тарсский и Феодор Moпсyестийский). Несторианство. Св. Кирилл Александрийский. III Вселенский собор 431 г.», 1963]. Армения, достаточно долго колебавшаяся в предмете о всевозможных генеалогиях Иисуса Христа, наконец-то приняла, с трудом, за догму идеи одного из самых непримиримых иерархов Церкви Кирилла Александрийского, что, по сути, послужило развитию армянского монотеизма – нечто среднего между язычеством и миафизитством Кирилла Александрийского; полухалкидонизмом, еврейской библейской путаницей и древним митраизмом. Таковым оно остается, и по сей день.

Относительно природы Христа великолепно высказался Яков Бёмэ: <…> «Когда нужно говорить о Духе Христовом, то разум обыкновенно понимает под сим душу, или дух наружной жизни (проявленной на нашем плане физических форм, прим. Э. М.), который состоит из сил и действий созвездий и стихий; но это не так, ибо то есть совершенно другой Дух, из которого состоит образ Божий; наружный дух не принадлежит Божеству, а только чудесам.» <…> [Бёмэ. Сорок вопросов о Душе. Вопрос 37, 5.]. Иными словами, великий тевтонский мистик подразумевал отражение истинного Духа в Аурическом Яйце человека – отраженным от истинного Духа-Атмана.

Метемпсихоз – отражение глобальных циклов Эволюции от минералов до Богов. Это понятие никоим образом не означает воплощение человека в животного, как полагают многие, в особенности, последователи т.н. Кришнаизма Свами Прабхупады.

 

 


№74 дата публикации: 01.06.2018

 

Оцените публикацию: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore

 

 

 

Редакция

Редакция этико-философского журнала «Грани эпохи» рада видеть Вас среди наших читателей и...

Приложения

Каталог картин Рерихов
Академия
Платон - Мыслитель

 

Материалы с пометкой рубрики и именем автора присылайте по адресу:
ethics@narod.ru или editors@yandex.ru

 

Subscribe.Ru

Этико-философский журнал
"Грани эпохи"

Подписаться письмом

 

Agni-Yoga Top Sites

copyright © грани эпохи 2000 - 2020