№74 / Лето 2018
Грани Эпохи

 

 

Ольга Ерёмина

 

Записки экскурсовода

Часть 10

Часть 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10.

 

Снегопад, снегопад

13 февраля 2021 года, в субботу, я проснулась в 6 утра. Привычно собралась везти туристов, но волновалась совершенно непривычно. Аж сердце стучало. Вышла на улицу – и сразу перед дверью подъезда – в сугроб. Ветер рвал – 20 метров в секунду. Мороз.

Вот туристы собрались, ждём автобуса (должен быть микрик) – нет его! У меня ноги заледенели, пока ждала. Водитель говорит, что стоит на МКАДе: там пробка из фур, они буксуют, не проехать. Пока ждали, часть туристов впала в панику и решила не ехать никуда. Я отправила людей в Макдональдс греться. В результате отъехали мы с опозданием на 20 минут (что очень неплохо в результате). Пока добирались до Абрамцева, видели глухо стоящую внешнюю сторону МКАД, множество буксующих фур, не способных сдвинутся с места, легковушки, лежащие в кюветах на свободной Ярославке, и много других занимательных вещей. Наш водитель ехал на мягких лапах, держал дистанцию, и мы благополучно прибыли в Абрамцево.

Мы были там, наверное, единственными туристами в тот день. Это была лучшая экскурсия за всё время, когда я возила туда туристов. Обычно там конвейер: группы друг друга подпирают, экскурсоводы торопятся. А тут – нам всё показали и рассказали подробно. Территория была расчищена, всё удобно и спокойно. Только возле бани-теремка три мужика раскидывали лопатами сугробище на входе в музей. Но к нашему подходу как раз раскидали.

После обеда мы добрались до Богородского (за Сергиев Посад), где по-прежнему делают деревянную игрушку, послушали экскурсию в музее, и народ накупил игрушек для детей. Вернулись благополучно и даже вовремя. Под Кощейковым была большая авария, но как раз перед нами её успели растащить, и мы проехали спокойно.

 

Федя

В Абрамцеве экскурсовод обратила наше внимание на скатерть на овальном столе. Синяя ткань, и на ней вышиты подписи. Гостей Мамонтовы просили расписаться мелом на этой скатерти, а потом дочери вышивали подписи. Среди них одна – Федя – долго не была идентифицирована. И когда приехала одна из дочерей Шаляпина и увидела эту подпись, она воскликнула: «Это же папа!»

Совпало: именно этот день был днём рождения Шаляпина.

О нём нам говорили в музыкальной школе, классе в четвёртом, когда мы на хоре разучивали «Дубинушку». Потом, года четыре назад, я ездила в Охотино, на дачу Коровина, рядом, на берегу Нерли, была построена и дача Шаляпина. Тогда я много читала воспоминаний Коровина, посвящённых Шаляпину, и ярко представляла себе, как они вдвоём ходили на охоту и на рыбалку.

В Переславле-Залеском, в музее, есть уголок Шаляпина. Там его голос – со старой-старой пластинки.

Мне казалось, Шаляпина должны знать все.

И вот оказалось, что школьники сейчас не знают. Какого-то новомодного певца знают, а Фёдора – нет.

Что-то неладно в Датском королевстве.

Друзья, вот фильм мой любимый про Охотино: «Это было давно… В Охотино…» В нём – о Коровине. Но все они – Коровин, Серов, Мамонтов, Шаляпин, Рахманинов – связаны неразрывно. Когда Шаляпин в эмиграции вспоминал Россию – он вспоминал речку Нерль и её сосновые боры на песчаных гривах.

Я уже писала про этот фильм. Владимир Селиверстов, актёр – это не актёр профессиональный, это хранитель дома-музея Коровина и, возможно, его внук.

 

Вояж в семьсот вёрст

6–7 марта 2021 я возила длинную экскурсию: Москва – Быково – Егорьевск – Спас-Клепики (школа, где 3 года учился Есенин) – Гусь-Железный – Касимов – Муром – Гусь-Хрустальный – и домой.

Группа в 41 человек собралась – хорошие жизнерадостные люди, готовые воспринимать и узнавать новое. И назывался маршрут «За красотой к двум Гусям».

Записала несколько сюжетов – характерных.

 

Баженовское утро

Отъезд из Москвы в 7.30.

Было только восемь утра, как мы уже прибыли в Быково. Там Владимирская церковь – баженовская неоготика. Для нашей территории – просто чудо. Открыли нам второй ярус, мы туда еле вскарабкались – лестница обледенела. Там – счетверённые колонны тёмно-красного мрамора, какие хотел Баженов установить в Большом Кремлёвском дворце. В Кремле ему не удалось, здесь – сумел. Иконостас лаконичный – Владимирская Божья матерь и Иисус. И всё. Солнечные лучи играют.

Потом отправились в парк, где на холме стоит заколдованный замок – дворец Измайловых. Солнце, синее небо, мороз, белейший снег, вековой, поросши мхом дуб, пруды подо льдом, баженовская ротонда, тропинка через пруд и в гору – к замку. Кариатиды держат портик.

После этого я говорю: ну, теперь нам до Егорьевска примерно два часа ехать, все рано встали, и пока можно будет подремать.

Одна женщина отвечает:

– Я спать не буду: боюсь что-нибудь красивое пропустить!

 

Кого тащат черти?

В Егорьевске зависли в церкви Мариинского монастыря: рассматривали дивные росписи. Меня окружили:

– Вы видите, что делают черти? Кого они в преисподнюю тащат?

Смотрю – на фреске над входными дверями действительно что-то необычное: геенна огненная, из неё вылезли два чёрта, накинули цепь на группу людей, тащат. Первым бросается в глаза мужчина в форме, в фуражке НКВД довоенного образца. Затем начинаю вглядываться – батюшки, впереди всех в геенну тянут Никона! За ним – Алексей Михайлович, сын его Феодор, Софья Алексеевна. И это в РПЦ!

Не зря Егорьевск всегда считался оплотом староверия.

Возле Станкина все бросились фотографировать готические сараи. Это не шутка: там действительно у жилых домов (промышленный модерн в готическом стиле) для преподавателей электро-механического техникума, построенного промышленником Бардыгиным до революции, во дворе сараи каменные – тоже готически модерновые.

 

Ледяная лестница

В Гусе-Железном – экстрим.

Церковь, странная, колоссальная, двухъярусная, облицованная снаружи и изнутри белым камнем, неизвестно кем спроектированная (только Баженов с его не воплощённой гигантоманией такое мог сотворить!), стоит на высоком холме. История её создания – тема для романа, как и история владельца чертежей – заводовладельца Баташова.

Церковь открыта, что большая редкость. Я прихожу в церковную лавку и прошу дать мне ключ от второго яруса.

– А вы откроете? – с сомнением спрашивает меня старушка.

Я говорю:

– Попробуем, – ещё не зная, на что подписываюсь.

Торжествующе, с ключом в руках, со свитой из туристов, подхожу к лестнице, что ведёт к двери второго яруса. Вся лестница высотой в этаж покрыта льдом. Только слева на ступеньках немного снега. По этому снегу, цепляясь за перила, поднимаюсь наверх. Ключ легко поворачивается в замке, но не тут-то было: высоченная, метров пять, железная дверь вмёрзла в лёд. Я печально закрываю замок и спускаюсь вниз. Идём смотреть усадьбу Баташова – но и тут нас ждёт разочарование: к ней не пройти, сугробы. Потом находим дорогу с другой стороны, но меня догоняют туристы: там, говорят, наш мужчина лом нашёл, дверь оббить пытается.

Действительно: в лесу раздавался топор дровосека. То есть удары лома об лёд.

Бегу туда: энергичный мужчина, везде бывший первым, долбит лёд арматуриной. Только осколки разлетаются. Где взял? Говорит, возле магазина стояла. Там, видать, тоже дверь открывали таким же способом.

И околол! Правда, открыть дверь смогли ровно настолько, чтобы человек смог боком пролезть. Но ведь смог! И мы полезли. И оказалась, что за мной упорно лезет по обледенелым ступенькам почти половина группы.

А сразу за дверью – уходящая в небо лестница – наверное, этажа в четыре высотой, и наверху – второй ярус: гигантская железная дверь с засовом.

Что мы увидели внутри? Описать это можно, но увидеть самому – важнее. Все чувствовали – приключение стоящее: не зря старались и лезли!

И всё это на фоне алого заката над сосновым бором за рекой Гусь.

 

Увидеть звёзды

Ночёвка – в Касимове.

В десятом часу, привезя туристов после татарского ужина в гостиницу, я решила пройтись по спящему городу. Отошла от гостиницы метров на триста – и вдруг над одноэтажными частными домами в ветвях берёз увидела сияющий Юпитер и косо висящий Пояс Ориона. Остановилась, перевела взгляд в сторону дороги – ярче фонарей светилась в небе Большая Медведица. Мороз забирал, но я не торопилась: я поняла, что за этот год я, пожалуй, первый раз увидела звёзды. Правда, осень и зима выдались пасмурными, выпадало так мало ясных дней. И всё-таки – первый раз надо мной раскинулось звёздное небо. Сразу вспомнились стихи Чижевского: «Затеплится зелёная Капелла».

Наверное, что-то я делаю не так, если за год я первый раз увидела звёзды.

 

Фото с калачом

Утром у нас должна была состояться обзорная экскурсия по Касимову.

Город полностью обледенел. Сильный снегопад навалил сугробы, потом резкая оттепель – всё обтаяло, затем мороз – и дороги стали бугристым костоломным катком.

Экскурсию пришлось сократить – к Георгиевской церкви мы проехать не смогли от слова совсем. И по городу тоже едва проковыляли.

С облегчением покинула я Касимов – но в Муроме нас ждало ещё более крутое испытание: к полному обледенению и морозу добавилась сильнейшая метель.

К памятнику Илье Муромцу мы даже не сунулись: мы бы вместе с автобусом попросту улетели в Оку. Даже если бы не улетели, то назад, в гору, не вскарабкались. У автобуса на колёсах кошек нет, и шины цепями не обмотаны.

Муромский экскурсовод рассказывала нам про памятник калачу, предлагая сфотографироваться рядом с ним. Но никто почему-то не хотел фотографироваться с калачом: все думали лишь о том, что закончиться экскурсия должна монастырём, а там тепло! Услышала из группы мужчин:

– Никогда так сильно в монастырь не хотел!

Но самое интересное: никто не оставался сидеть в автобусе, пока шла экскурсия по городу. Все шли вслед за экскурсоводом, хоть и не все успевали услышать её рассказ – слова относило ветром.

 

Есенин в хрустале

В музее хрусталя в Гусе-Хрустальном (здание первоначально было Георгиевским храмом, его проектировал Леонтий Бенуа, оформляли картинами и мозаиками Васнецов и Фролов) – один из туристов, солидный мужчина, буквально подбежал ко мне, говоря:

– Это лучшее! Ради этого стоило ехать!

Показывает мне на фигурную вазу из чёрного дымчатого стекла, края широкими фестонами:

– Я даже не знаю, что это такое! Это поразительно!

«Маатанин», – вспомнилось мне.

Потом у другой витрины с махонькими рюмочками, когда туристки объясняли мне, что значит «быть под мухой», он схватил меня за рукав:

– А Вы видели Есенина! Это же подлинный Есенин!

И потащил меня к противоположной витрине. Я подумала: неужто я хрустальный бюст Есенина пропустила? Но там – набор хрустальной посуды: на прозрачных стенках выгравированы веточки, на них сидят оранжевые, желтоватые, красные капли – рябина!

– Это же Есенин! – восклицал мужчина. – «В саду горит костёр рябины красной!»

Я подумала: может быть, мастер действительно повторял про себя эти стихи – как молитву, создавая такой вдохновенный сервиз.

И туристка подошла:

– Лучшего здания для музея хрусталя подобрать трудно. Хрусталь здесь – как боговдохновенная песнь.

 

Благодать

На экскурсии – сложнейшей, восемь городов за два дня – одна женщина сказала мне: я, говорит, на таких экскурсиях отдыхаю. Обычно я всегда за всё волнуюсь: там сделать, то успеть. А тут – благодать! – ни о чём думать не надо, тебя ведут, рассказывают, только успевай вовремя в автобус к нужному времени прийти.

Вот, оказывается, какая благодать – хоть на время передать свою волю другому.

 

«Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте…»

Все мы ждём этого волшебника. Халявы в голубом вертолёте. Вот ты сядешь на диване, а халява сама прилетит. И бесплатно покажет кино.

Лежим на диване и мечтаем, как мы похудеем, похорошеем – и мужчины будут штабелями ложиться. О многом мечтаем…

А уж когда какие-то шаги предпринимаем, например, заплатили за туристическую путёвку, то тогда ожидаем не просто вертолёт, а грузовой, с тортиком, как на Альдебаран.

Ждём, даже уверены, что кто-то должен прийти и нас веселить, развлекать, кормить, поить, любить и не травмировать.

А если что-то пошло не так, как мы хотели, жизнь повернулась иной стороной – взвываем: нам должны! Ведь мы же заплатили за мороженку! Где наши пятьсот эскимо?

Честно отказаться от халявы и идти навстречу жизни с открытыми глазами – кто готов?

 

Продолжение следует

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№89 дата публикации: 02.03.2022