№74 / Лето 2018
Грани Эпохи

 

 

Иван Блюменталь[1]

 

Поездка в Эстонию 20 мая 1937 г.

 

Приехал в Таллинн 20/V. В этот же вечер зашёл к Анатолию Дмитриевичу Кайгородову[2].

Представился, заявив, что явился к нему с приветом от Николая Константиновича. А[натолий] Д[митриевич] с виноватой улыбкой начал объяснять причину своего молчания, ссылаясь на весьма серьёзный характер переписки. Осведомился, какие мы имеем известия о Пакте? Я сообщил, что собираюсь, по поводу Пакта, побеспокоить тов[арища] м[инист]ра просвещения г. В. Пятса и уточнить, подан ли меморандум г.г. министрами иностранных дел и просвещения? Г. В. Пятс оказался хорошим знакомым А[натолия] Д[митриевича] и просил передать привет от него, а также дал наставления, как легче попасть к м[инист]ру.

Чувствуя, что А[натолий] Д[митриевич] куда-то собирается, я откланялся. Сговорились встретиться после переговоров в министерстве.

К министру попал я быстро, он принял меня любезно и сказал, что меморандум подан обоим министерствам, но конференция отложена из-за болезни и неизвестно, когда она состоится. Я попросил прислать копию меморандума, что он и обещал сделать. На мой вопрос, нет ли возможности организовать какое-либо о[бщест]во, которое следило бы за продвижением Пакта, – м[инист]р ответил, что он очень занят делами по министерству, но если кто-либо, лицо или группа лиц возьмётся за это дело, то правительственные круги препятствий чинить не будут, наоборот, окажут всяческое содействие, тем более, что большинство эстонских художников подписались и приветствовали эту идею. После такого заявления я извинился за беспокойство и, поблагодарив за всё сделанное в этом направлении, отправился по другим имеющимся адресам. Худ[ожника] Таска не оказалось в Таллинне, – уехал в Париж, Миллера два раза не застал дома. В 6 часов вечера снова отправился к А. Д. Кайгородову. Пришлось немного подождать, он был занят в студии. Живёт он в небольшой квартирке, довольно скромной, но уютной. Много спрашивал о Музее, очень заинтересовался прибывшими новыми картинами и обещал обязательно осенью побывать в Риге.

Разговор с министром я ему передал, был очень рад, что дела так продвинулись вперёд, и что министр благожелательно отнёсся к Пакту. А[натолий] Д[митриевич] заявил, что он, пожалуй, возьмётся за организацию такого комитета или общества, у него много знакомых, которые заинтересовались Пактом и произведениями Николая Константиновича, но только, к сожалению, сам он активного участия принять не может, так как занят в студии и в антропософском обществе, где он является дополнительным членом, но идея Пакта чрезвычайно симпатична, и лично зная и уважая Николая Константиновича, он с удовольствием готов что-либо сделать. Поговорив немного об Андрее Белом, Р[удольфе] Штейнере, А[натолий] Д[митриевич] сказал, что их общество придерживается западного толка и они надеются, что христианская церковь (лют[еранская]), которая слегка и покрылась пылью, выведет человечество из затруднений. Собственно, фактически насчёт лют[еранской] церкви – мысль жены А[натолия] Д[митриевича].

Довольно прозрачно восхищался Г. В конце концов объяснил свою тягу к Западу своим полурусским происхождением, – мать немка. Спрашивал, не знаю ли я, кто такой Искандер Ханум? Не согласен был, что обозначено «перевод с восточного языка». Ему кажется, что К. Х. вполне владел английским языком и писал эти письма на этом языке, и что некоторые места выпущены вовсе, словом, чувствовалось какое-то недовольство изданием, граничащим с обидой. На эти вопросы и сомнения я не мог дать исчерпывающего ответа, и мы постепенно перешли на другую тему, начали перебирать имена лиц, кого можно было бы привлечь к организации общества.

Вспомнил Икскюлей и Гущика, – советовал быть с этими людьми особо осторожными, их несветлое прошлое будто у всех на виду, и сильно скомпрометированы в глазах общества эстонского. Правда, был на докладе Гущика о Ник[олае] Конст[антиновиче], как будто ничего худого не произошло, и доклад прочёл прилично, но, тем не менее, доверия к этим лицам у него нет. Потом начал перебирать другие незнакомые мне имена, в том числе и г. Розендорфа, словом, обещал ещё раз сделать всё возможное. Просил прислать книгу «Врата в Будущее».

В общем, впечатление А[натолий] Д[митриевич] производит самое симпатичное, и, по-видимому, человек сердечный, но что-то его тяготит. Либо старые взгляды, либо новые идеи нарушают покой!! Были моменты, когда А[натолий] Д[митриевич] готов был подвергнуть критике всё это новое, но сдерживался. Не совсем точно будет, если скажу, что тут сказывается влияние жены, но первое впечатление было такое. Распрощались сердечно в надежде осенью увидеться в Риге.

Иван Блюменталь

Рига, 22 мая 1937

 

Публикуется по материалам Музея Рерихов (Филиала Государственного Музея Востока)

 

Примечания:

[1] Блюменталь Иван Георгиевич (1905–1973) – член Латвийского общества Рериха с середины 30-х годов.

[2] Кайгородов Анатолий Дмитриевич (1878–1945) – русский живописец, пейзажист.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№87 дата публикации: 01.09.2021