№73 / Весна 2018
Грани Эпохи

 

 

Игорь Кулебякин,

г. Обнинск

 

Юмористические стихи

* * *

С горьким чувством сажусь я за стол

И устало гляжу на доцента.

Ну, а он говорит мне зачем-то,

Что, мол, пропуски… «поезд ушёл»…

С горьким чувством сажусь я за стол.

 

Я в стенах института лишь гость,

И об этом ничуть не жалею:

На декана взглянуть я не смею,

И упрямо ращу длинный «хвост».

Я в стенах института лишь гость.

 

Не известно ещё, кто умней –

Или я, или этот доцент…

Для него я лишь слабый студент,

Хотя сам он – зубрила, плебей.

Не известно ещё, кто умней.

 

На доске интеграл, гнутый гвоздь,

Мне пищит сквозь счастливые слёзы:

«Скоро функций распустятся розы,

И пройдёт градиентовый дождь»!

На доске интеграл, гнутый гвоздь.

 

Может быть, я в деталях не прав,

Ведь наука – большое искусство…

Кстати, где-то скрестили лангуста

С анакондой – и вышел жираф…

Может быть, я в деталях не прав.

1983 г.

 

 

Монолог первобытного поэта

 

Который год царит средь нас унынье,

Давно исчезли кабаны и туры,

Погас огонь, истлели наши шкуры,

И вся округа заросла полынью.

 

А тут ещё бродяги-пародисты

Отлавливают нас поодиночке.

Поймают – и сожрут без проволочки –

И крик разбудит лес, сырой и мглистый.

 

Но больше всех боимся одного мы,

Он вечно хочет есть, он – самый лютый…

Вот если жил бы он в средневековье,

То, верно, назывался бы Малютой.

 

Силен и мудр сей хищник знаменитый,

Благоустроена его пещера,

В ней хворост есть, огонь и даже сера!

Есть шкура с убиенного пиита.

 

Ох, не к добру заныли мои кости,

Наверно, враг сидит у дальней кочки.

Сейчас убьёт, сожрёт без проволочки,

А скажет, что Пегас загрыз от злости.

Январь 1984 г.

 

 

* * *

Купюрный полдень золотого Рима

Звенит деньгами солнечных лучей.

Пропала тень от крыльев херувима,

Сгорели нежные тела свечей.

 

О чём-то очень древнем шепчут листья,

Но странный их язык мне не знаком…

Я вижу пыльные чужие лица,

Я вижу контуры чужих знамён.

 

О, сумасшествие! У магазина

Стоит давным-давно истлевший Брут.

Идут войска разрушенного Рима,

И, верно, скоро Цезарь будет тут.

 

А вот и он!.. Ну, здравствуй, здравствуй, Юлий.

Опять пришёл, увидел, победил?

Давай с тобой такси подкараулим

Или побродим у чужих могил.

 

Ты всё такой же. Даже стал моложе,

А главное – ты не забыл меня.

Хоть мы с тобою вовсе не похожи!

Ты полубог, я – мелкая шпана.

 

Пойдём-ка покорим пивную стойку,

Подпольно пронесём с собой вина.

Ты вспомнишь Клеопатру, а я – Зойку,

Ты выпьешь за меня, я – за тебя.

Январь 1983 г.

 

 

А. Иванову

Он, словно змей, на публику глядит

И ищет незнакомого поэта.

Знакомых всех уж съел и, вроде, сыт…

Но для него, увы, вредна диета.

 

Ну, а поэт сегодня стал хитрей,

Всё норовит прикрыться псевдонимом.

По сути дела, он и сам злодей,

Хоть может стать на время херувимом.

 

Ведь кто-то же сказал: «Эй, Иванов,

В голодный год едят и романистов!

Средь них, конечно, нет больших умов,

Зато они умнее пародистов».

 

Так кушай, кушай их и будешь сыт,

Забудь про поэтического хама…

Ну, а когда захочешь пьяным быть,

То вспоминай почившего Хайяма.

Июнь 1983г.

 

 

Читательская рецензия

Что значит быть поэтом заводским?

Я думаю, сначала быть поэтом,

А «заводским» останется при этом,

Как над трубой кирпичной беглый дым.

Н. Альтовская. Сб. «Под синим колоколом дня»

 

Что значит быть поэтом-пародистом?

Я думаю, сначала быть поэтом,

А «пародист» останется при этом…

Лишь Иванов – эстрадным стал артистом

 

Что значит быть поэтом-маринистом?

Я думаю, сначала быть поэтом…

Ведь вы бы не смогли писать об этом,

Работая, – ну, скажем, – трубочистом?

 

Что значит быть поэтом актуальным?

Я думаю, сначала быть поэтом.

И если он не женщина при этом,

То никогда не будет он банальным.

Июль 1983 г.

 

 

Листва мечтает о ветвях

Мороз в хрустальном воздухе разлит,

Блистает льдисто жемчугом на лужах,

Мечты о листьях в ветках ветел дюжих,

Заплакавшим вдруг инеем навзрыд.

Валерий Давидович, газета «Весть»

 

Цветистый стих растёт в жемчужной луже,

Ах, ёлки-палки, как прекрасен мир!

Моя мечта, бесплотней, чем эфир,

Срывает стих рукою своей дюжей.

 

И будет это хрупкое созданье

Хранить цветок в мозолистой руке.

И неспроста: на древе мирозданья

Мечта о славе есть в любом сучке.

 

Пусть слава не своя, лишь отблеск чьей-то…

Мороз в хрустальном воздухе разлит!

Я дунул радостно в чужую флейту,

А та – в истерику… До инея, навзрыд.

Январь 1997 г.

 

 

* * *

С ума сойти! Почти пятнадцать лет

Не рифмовал я стих особой вязью.

И вот опять плету из слов сонет…

И правда! Сколько длиться безобразью?

 

Душа обожжена. Целебной мазью

На раны страшные стекает свет

Поэзии высокой. А поэт

Скомпрометирован порочной связью

С другою Музой…Ах, какой подлец!

Стихов-то наплодил – вагон. Отец

Пяти венков сонетов и поэмы…

 

И вдруг – к другой! Да сразу под венец…

Хотя, сюжет не нов. Он, наконец,

Материальные решил проблемы.

Март 1997 г.

 

 

Интеграл-литконсультант

Учёный интеграл, точи свой клюв,

Поймал я функцию за хвост в тетради…

Сундук времён неслышно отомкнув,

Проинтегрируй грёзы, Бога ради.

 

Я всё пойму и с твёрдостью приму.

На матрице судьбы увижу Слово –

Ведь для меня считать, отнюдь, не ново…

Да-да, я всё приму и всё пойму.

 

Тогда вяжись в снопы, кривых солома…

Ну, вот. Вчерне родилась аксиома:

«Ты не дурак, но ты на всех похож.

 

Подчас ты вычурен, подчас растерян»…

Итог суров, но в нём я не уверен,

И как узнать, где истина, где ложь?

1981 г.

 

 

Звездочётам Средневековья

Уставший астроном окну архива

Никак не даст от брани отдохнуть:

На бархате небесном Млечный путь

Космический паук плетёт лениво.

 

Нет – это чушь! И пахнет бредом тут.

Я видел сам, как звёздными ночами

Учёный муж иссохшими руками

Хотел вселенную в спираль свернуть.

 

Но, говорят, что под огнём сатиры

Старик открыл на небе дыры!

Быть может, там ютятся пауки?

 

Ну, ничего. Разыщем вот Икаров

(Пожалуй, ими будут старики),

И вспыхнет в небесах огонь пульсаров!

5 февраля 1981 г.

 

 

Штрихи древности

Свои следы с дороги бытия.

Вот, говорят, что нимф исчезло племя,

И что Горгона – жалкая змея.

 

Но кое-кто из древних жив поныне

И продолжает свой рабочий стаж:

Культуру развивает Сфинкс в пустыне,

Атланты гордо держат Эрмитаж.

 

Свидетели великой «панихиды»,

Гробницы фараонов – пирамиды,

Тысячелетия в песках стоят.

 

Святые нас корят с иконостасов…

А сколько в мире развелось Пегасов!

И сколько новых Муз на нас глядят.

Апрель 1981 г.

 

 

Бегство

Машина Времени, чихнув, запела

На заунывной скрипке проводов…

Я еду в Мезозой, в период мела,

От вечной нервотрёпки городов.

 

Быть может, там я отдохну душою

И древней птицы оценю полёт.

Украдкой посмотрю, как к водопою

Степенная рептилия ползёт.

 

Иль динозавра смело приласкаю

И кистепёрок для него поймаю,

И буду им, наверное, любим.

 

А может, откушу от страха ноготь,

Когда точить начнёт о коготь коготь

Ужасный зверь под деревом моим.

Июнь 1981 г.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№73 дата публикации: 05.03.2018