№71 / Осень 2017
Грани Эпохи

 

 

Ева Райт

 

Между прошлым и будущим

Я и Пит – «космические мусорщики». Неделями мы трудимся на станции поиска и сортировки объектов неприродного происхождения на орбите Земли и, коротко отдохнув в каком-нибудь интересном уголке открытой Вселенной, затем снова возвращаемся к работе. Если бы в своё время кто-нибудь сказал, что мы займёмся одной из наименее творческих космических профессий, мы бы от души посмеялись. Будучи на хорошем счету в отряде космонавтов, мы рисовали себе самое увлекательное, полное подвигов и самоотверженного труда, межпланетное существование. Открывать новые планеты, спасать потерпевших крушение, изучать ещё неразведанные районы Космоса... казалось, не было ничего прекраснее этих задач. Однако однажды нас попросили срочно заменить заболевший экипаж СПС, и мы, неохотно согласившись, решили на время отложить исполнение своей мечты. Как знать, быть может, мы поступили неправильно, но с тех пор станция стала нашим родным домом.

Нашу тихую, размеренную каждодневную жизнь время от времени нарушает прибытие корабля-грузоприёмщика. После того как его ненасытное чрево заглатывает спрессованные в блоки фрагменты металлов, полимеров и прочих материалов, некогда бывших принадлежностью какого-нибудь летательного аппарата, на складе остаётся мелкий мусор, с которым легко справляется автоматическая уборка. Однако с недавних пор нажатие на пульте управления кнопки ОП (очистки помещения) вызывает лишь одну, раздражающую, реакцию электроники: «Функция очистки заблокирована, проверьте...» и далее следует перечень мало о чём говорящих нам неисправностей. Это значит, что пока не будет отремонтирован блок ОП, для уборки склада мы вынуждены будем пользоваться ручным мусоросборщиком.

У Пита чаще всего находятся не терпящие отлагательства дела, в необходимости срочного исполнения которых он всякий раз старается меня убедить:

– Ты ведь знаешь, если я не сделаю профилактику левой лапе (так называет он один из механизмов захвата), её снова заклинит. Сама знаешь, сколько потом будет мороки.

– Ну да, – киваю я и спешу побыстрее удалиться, чтобы лёгкое чувство досады не переросло в недовольство: Пит готов сделать что угодно, даже выйти в открытый космос, лишь бы не заниматься уборкой.

В пустом хламохранилище меня встречают ледяной холод, могильная тишина и все неудобства работы в термокостюме. Справиться с ними обычно помогает переносной 3d-проектор, который, подмигивая с потолка весёлым, жёлтым глазом, окружает меня самыми красочными земными и неземными пейзажами. В один и тот же день я могу очутиться в славно звенящей берёзовой роще, или на берегу говорливого, сверкающего перламутром океана, или на вершинах блистающих льдом величественных каменных громад... Бывает, однако, недовольство рассеивает меня и я забываю о своём всегдашнем помощнике. Приходится мириться с временным пребыванием в заточении, отделяющем от светлого, трепетного, изменчивого – неотъемлемой принадлежности всего живого. Одна, совсем одна... хотя... если присмотреться...

Замерло, а потом, словно подпрыгнув, снова забилось сердце, во рту пересохло – от дальней стены по направлению ко мне шёл человек. Это был мужчина средних лет, в простой светлой одежде, в руке он держал трубочку. Поравнявшись со мной, он протянул её и сказал:

– Подержи, пожалуйста.

Удивительно тёплой показалась мне трубка. Ощутить тепло сквозь изолирующие перчатки было возможно, только если бы серебристый предмет был раскалён. Однако датчик температуры на моём запястье никак не отреагировал на появление трубочки с семью небольшими отверстиями, по-видимому, полой.

Пока я рассматривала диковинный предмет, незнакомец, подобрав шланг ручного мусоросборщика, занялся чисткой пола, ловко управляясь с приспособлениями подвижного контейнера. Обратив внимание на его руки, я вновь застыла в недоумении – они были без перчаток, да и сам он – как же я раньше не сообразила! – был совершенно не защищён от безжалостного воздействия космического холода.

– Может быть, это посетитель из Тонкого мира? «Привидения» – частые посетители станции, – мелькнула и погасла мимолётная мысль: трубочка, зажатая в моей руке сообщала живое тепло, что-то давно забытое, утерянное наверное ещё в детстве.

Мне вдруг стало неловко. Вот появился чудесный гость, привнёс атмосферу чего-то родного, домашнего в этот остужающий душу мир, а я позволяю ему заниматься ерундой, вместо того чтобы поговорить...

Пульт мусоросборщика висел у меня на шее. Я нажала кнопку «стоп» и помахала рукой, в надежде обратить на себя внимание незнакомца. Но не тут-то было: устройство не прекратило работу, а мужчина, по-прежнему сосредоточенно глядевший себе под ноги, продолжал водить шлангом из стороны в сторону. Не прекращая попыток остановить злополучный механизм («отчего же всё подряд стало ломаться?!»), немногим быстрее неповоротливой черепахи, я кое-как добралась до моего добровольного помощника. Приблизившись к нему вплотную, я, чуть не в самое ухо, прокричала:

– Уважаемый, давайте побеседуем!

– Милая, не нужно так кричать, – мягко проговорил незнакомец. В его глазах было столько доброго света, что даже внезапную остановку мусоросборщика я восприняла как само собой разумеющееся.

Мы сидели посреди обшитой металлом пустоты и беседовали. На смену обычного ощущения замкнутости приходило чувство свободного парения в космосе, казалось, вся жизнь в её полноте доступна для созвучания с ней, стоит лишь затронуть одну из её чувствительных струн.

– Ты живёшь в постоянном напряжении. Выполнив одно дело, тут же привязываешься мыслью к другому, с такой поспешностью, как будто если его не будет, ты окажешься в опасной пустоте, где твоему уму не за что будет зацепиться.

Слова моего собеседника вызвали у меня необыкновенное ощущение отстраненности, позволяя рассматривать себя словно со стороны. Прямо сейчас, оставив все дела, я, и впрямь, не знала цели, не имела опоры... но при всём при этом меня ничто не заботило и не пугало – внутри росла уверенность в совершенной наполненности каждого текущего момента. Потому так естественно принималась сердцем обращённая ко мне мысль:

– Стоит тебе захотеть, очень сильно захотеть войти в единое пространство жизни и пребывать там всегда, и ты это сделаешь.

– И я это сделаю..., – воодушевлённая перспективой избавления от ограничивающих убеждений, я незаметно для себя разжала пальцы, и блестящая трубка покатилась по полу.

Подобрав её, мой собеседник поднёс инструмент к губам и стал издавать звуки. Тихие и незамысловатые вначале, они постепенно выросли в силе и многоголосии, превратившись, в конце концов, в звучание идеального ансамбля разных инструментов. От восторга, а может, от ощущения безграничной свободы, у меня начала кружиться голова...

Когда картинка видимого мира, наконец, обрела устойчивость, я обнаружила себя стоящей на мосту. Не имеющий ни конца, ни начала, он висел высоко над плотной полосой тумана, разделявшей округу на две несвязанные области. Я и мой удивительный гость находились по одну сторону, перед нами простиралась обширная панорама человеческой среды обитания, напоминающая некоторые «живые иллюстрации» курса истории. Странное дрожание общей картины превращало её в звучащий тревогой мираж: мир этот был ненадёжен и хрупок. Высох ли он от недостатка энергии любви или прогнил от избытка желаний – в любом случае он был чересчур неустойчив.

В высоте неба я невзначай заметила людей, стоящих поодиночке и группами. От них исходили лучи света. Они не имели крыльев. Но мне подумалось, что это – ангелы. Стоило мне сосредоточиться на том месте, куда падал луч, как тут же перед глазами возникал фрагмент старого быта, с его радостями и бедами. Целительная для души энергия света шла к детям и старикам, к матерям в их непрестанных заботах по поддержанию лада в семье; она направлялась в помощь усердным труженикам и к тем, кто был способен преломлять её более сознательно – духовным пастырям, учёным, людям искусства...

Мир этот был несколько непривычен и даже чужд мне, из-за своих грубоватых энергий, и всё же казалось, что я способна понять и принять любые его проявления. Точно в ответ на эту мысль, мне было показано собрание множества людей, при виде которых возникло обжигающее сердце ощущение чего-то непоправимого. Эти стихийно собравшиеся люди были охвачены разнообразными чувствами, но большинство, открытое воздействию свыше, горело пламенем веры в силу добра и справедливости. Наблюдая, как ангельское воинство усиливает свой свет, я недоумевала, почему в душе нарастает беспокойство, но, присмотревшись, неожиданно обнаружила, что самые светлые земные сердца стали мишенями для тех, кому этот свет был ненавистен.

Душевная боль заставила меня отвернуться, повернулся и мой спутник. Предвосхищая мой вопрос, комом застрявший в горле, он сказал:

– Силы Света всегда щедро одаряют им нуждающиеся, обращённые к ним сердца. Они могут поддерживать или же не поддерживать способ действий земного человека, но силу в созвучное тонким энергиям сердце всегда вольют.

– Но почему они не остановят человека в его неправильных действиях? Они ведь могут?

– Могут, но не станут этого делать. Неисчерпанное желание получить своё, если не в этот раз, то в следующий, снова создаст вихрь какого-нибудь пагубного действия.

– Значит, тогда они ещё не научились трансмутировать свои желания, как это умеем мы, – в моём воображении продолжал течь поток сравнений, когда я вдруг поняла, как далеко наш мир отошёл от прошлого, с его неудержимым соперничеством и битвой стремлений.

– Ваша сила в том, что вы научились объединяться и реализовывать общечеловеческие стремления. Пусть у вас ещё осталось деление на страны, но каждая ориентируется, в первую очередь, на общечеловеческие задачи: здоровое состояние планеты, духовное оздоровление личности, широкое сотрудничество с Космосом и многие другие. Сначала – общее, потом – наше, потом – моё – вот девиз нового человечества. Вы уже достаточно разумеете, что сотрудничество может быть безгранично широким. От теперешнего «моя Земля и моя Солнечная система» в будущем вы перейдёте к основополагающему – «моя Солнечная система, моя галактика» и так далее – Космос велик. Но ещё больше то, из чего он произрос – его невидимая Основа...

Пересекая мост, я словно иду от тьмы к свету. Продвигаясь вперёд, я начинаю понимать, что мой спутник легко читает в моей голове мысли и образы и что он сам – представитель более высокого типа сознания, который в состоянии материализовывать себя в любом месте Вселенной. Шаг за шагом приближаясь к противоположной стороне моста времени, я всё больше осознаю величие сознания, которое испокон веков занимается организацией жизни вселенского человечества, направляя его в сторону справедливых эволюционных решений. Представляю его титанические усилия по созданию из светоносных материй прообразов будущих духовных и материальных построений, которые со временем человечество облекает в плотные формы. И вдруг твёрдо знаю, что рядом со мной – один из любимых и почитаемых Руководителей, кого так радостно воспринимают мои современники, когда он освящает своим высоким присутствием наше пока ещё далеко не совершенное существование.

Уже на той, противоположной, стороне моста, едва коснувшись мелко вибрирующего ограждения, я чувствую, что не в состоянии удержаться на ногах. Мой добрый спутник, подхватывает меня под руку и прислоняет к высокому парапету, заставляя смежить веки и начать дышать глубже. Вздох-выдох, вздох-выдох... Вот я открываю один глаз... второй... О, что за дивное зрелище предстаёт в обрамлении света! – чудный, переливчатый мир, где каждая форма, полнясь огнём, теряет нарочитость очертаний, а с ней и всякую обособленность. Сливаются очертания, исчезают границы цвета, запахов, звуков... Деревья, травы и цветы, восхитительно благоухая, звучат так мелодично... Неужели это та самая мелодия, которую играл на станции мой нежданный гость?..

– Смотри, перед тобой моя планета, – откликается он голосом, полным нежной признательности.

– Дивно... и тут ангелы... – изумляюсь я, заметив, как льются с небес лучистые потоки.

– Иерархия Света всегда имеет, что дать планете для её дальнейшего развития, на какой бы высокой ступени она ни находилась. Красота и гармония неисчерпаемы, неисчерпаемы и их воплощения в зримых мирах.

Красота и гармония... Я не могла представить, что в мире существует что-то более прекрасное, чем та феерия, которая разворачивалась у меня на глазах. Дивные люди с чудесными, сияющими очами не ходили, а, казалось, парили над поверхностью почвы. Да и как могло быть иначе, если даже земля в этом мире была живым существом – она живо откликалась на всё, что происходило в непосредственной близости. По изменениям в её излучении было заметно, как она радуется человеку, пролетающей над ней рыбке или пробегающей лани. Она немного вздрагивала от лёгких касаний маленьких копыт, но всё равно была рада явлению, которое естественно вливалось в общую музыку. В звучании этой планеты не было сбоев или диссонанса, оно выглядело заранее срежиссированным, однако я понимала, что это не так. Очевидно, настроенность каждого существа на исполнение всеобщего – земли и неба – задания была так удивительно беспрерывна, что ничто не могло помешать ему быть одной из согласованных частей гармонии, ритм которой задавался в самых высших сферах бытия.

Завороженная красотой, внимая ей каждым вдохом, каждым биением сердца, я и сама готова была стать частью этого мира, тем более... о чудо!.. там, среди волнующихся оттенков синего, голубого и фиолетового теперь пребывал и мой спутник, лучившийся в полном созвучии с инопланетной природой. Как высоко взлетевшая птица, бросившая взгляд вниз, на далёкую Землю, в наслаждении свободой я вдруг почуяла горечь необходимости – потребности возвращения туда, где вновь всё будет далёким от гармонии, где снова и снова придётся бороться с одиночеством...

– Отныне, если пожелаешь, я буду с тобой всегда, – зазвучал в голове моей голос Друга.

Это было так поразительно, так невероятно, что исполненная ликования, я прокричала:

– Хочу! Очень хочу!

Очнувшись от гудения мусоросборочной машины, я была не в силах заставить себя открыть глаза, отпустить очарование последних волшебных мгновений видения. Однако по мере вхождения в земное сознание, в голове созрел простой вопрос: «Кто включил мусоросборку, если я и мой Друг были заняты музыкой?» Принудив себя всё же вернуться к привычному – всеми органами чувств – восприятию мира, я ощутила не то что удивление, но полную потерю чувства реальности: неподалёку от меня, так же, как вначале, со шлангом в руках усердно трудился Он.

– Но как такое возможно?! – взорвалось во мне недоумение.

– Такова сила твоего желания, которое не хочет отпускать меня из поля твоего зрения, – послышался знакомый, уже полюбившийся мне голос.

Желание... Вот опять мной пытается овладеть неполно осознанная сила, заставляя действовать помимо воли. Так не должно быть!.. Однако расстаться здесь, в состоянии растерянности, с только что обретённым источником неиссякаемой любви и радости было выше моих сил. Я сидела в своём неуклюжем блестящем костюме и, машинально раскачиваясь взад-вперёд, пыталась настроиться:

– Вот сейчас, сейчас ещё чуть-чуть... и я начну трансмутировать своё желание...

Не знаю, сколько времени понадобилось бы мне, чтобы принять окончательное решение, если бы внезапно не завыла сирена внешнего люка и прямо перед носом у меня не вспыхнула ярким неоном информационная голограмма: «Прибыл мастер и оборудование ОП. Пожалуйста, покиньте помещение объекта. Повторяю...»

Господи, какое это было облегчение! Я шла по коридору станции, на ходу освобождаясь от частей термокостюма. За мной неслышно, но вполне ощутимо следовал Друг. Я шла и раздумывала, в каком месте сцена расставания принесла бы мне меньше боли... И вдруг, безотчётно затормозив, я повернулась и быстро двинулась в обратном направлении. Буквально пронзив резким движением фигуру своего сопутника, я грустно улыбнулась: надо же... позабыла, как накануне, чуткий к моим настроениям Пит, заметив моё недовольство, попытался меня ободрить:

– Душа моя, чтобы ты не скучала, пока меня не будет, я включу голограф на исполнение желаний, – будет тебе с кем поговорить.

– Ну вот, значит, это всё мои фантазии, – думала я, выключая голограф. – Техника плюс сновидение – вот и вся данность бывшего со мной приключения. Подобные сновидения на орбите не редкость, ну а шутки благоверного – тем более...

– Дорогая!.. Я – дома!.. – раздался в динамике голос Пита, который только-только вошёл снаружи в переходной коридор.

Помогая ему стащить тяжёлый защитный костюм, необходимый для выхода в открытый Космос, я неожиданно остро почувствовала, как он мне дорог. На мгновение краска стыда залила мне лицо:

– Неужели Пит мне дороже Того, кто показал мне мир будущего и кто будет со мной неотлучно всегда?..

Но тут мне вспомнилось, как ещё недавно я решила, что всё бывшее – лишь плод моего воображения, и от души рассмеялась. Пит посмотрел на меня вопросительно, я – на него... нет, это не могло быть правдой!.. милые мне серо-зелёные глаза необычно расширились и приобрели совершенно иной оттенок... теперь это были глаза Друга...

– Неправда! – не поверила я.

– Что неправда? – удивился Пит.

Я смутилась и, опустив голову, пробормотала:

– Да так, померещилось.

– Бывает, – согласился Пит, которого так же порой сбивали с толку неожиданные видения.

Вечером, наблюдая в тишине знакомую, но каждый раз по-новому волнующую космическую даль, я вдруг услышала:

– И всё-таки, я с тобой...

Слуховые «приветы» из Тонкого мира – стуки и голоса – тоже были неотъемлемой частью полёта, потому по выработанной длительным опытом привычке я потребовала:

– Повтори!

– И всё-таки, я с тобой! – утвердительно сказал голос.

Теперь я была уверена: это был Он...

 

* * *

На Земле был тёмный, ненастный вечер. В небе сверкали ослепительные искровые разряды. В свои сто два года Пит, как обычно во время грозы, страдал от головной боли. Я была лишь немногим моложе, но невзгоды переносила легче – со мной неотлучно был Он, мой Друг, его советы, его помощь... И ещё, меня питала заветная мечта – однажды проснуться в Его сияющем мире и так же, как Он, начать широко нести помощь живущим на Земле.

«Скоро, уже совсем скоро...», – в свете молний мне виделось не только моё будущее, но и будущее нашей планеты – цветущей, сияющей, сообщающейся с лучшими мирами...

Да будет так!

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№61 дата публикации: 04.03.2015