Виктор Агранович

 

Философствующий барабанщик или барабанящий философ?

Член Российского философского общества Вано Авалиани любил выходить на балкон. Вдохновляемый романтикой советских маршевых песен, он самозабвенно стучал по пионерскому барабану и, пробуждая соседей от спячки, заставлял их задуматься о смысле жизни и о вечной теме отношений «отцов и детей». Тогда ему было 5 лет.

Эта философская экзекуция продолжалась до тех пор, пока одному из соседей, Алексею Сергеевичу Ильину, не пришла в голову гениальная мысль - а не направить ли эту неуёмную энергию на пользу обществу? Алексей Сергеевич был в то время руководителем детского ансамбля песни и пляски им. Локтева. Так Вано Авалиани влился в ряды отечественных барабанщиков и уже в 13 лет удостоился поцелуя секретаря ЦК компартии Казахстана за исполнение на ксилофоне польки Дмитрия Шостаковича. Уже в то время Авалиани побывал за границей, в Голландии, ведь в ансамбле им. Локтева он сразу стал незаменимым  музыкантом: он играл и на барабанах, и на литаврах, и на ксилофоне и на всём, из чего можно было с помощью ударов извлекать музыкальные звуки.

Вано Авалиани сейчас 42 года, он - известнейший в России барабанщик, работал в ансамбле «Арсенал» с Алексеем Козловым, в «Кадансе» Германа Лукьянова, постоянно выступает с Сергеем Манукяном.

Авалиани играл в знаменитых биг-бендах, среди которых - оркестр Олега Лундстрема. В течение долгой концертной практики Авалиани побывал с гастролями в США, Германии, Болгарии, Югославии, Израиле и других странах. У него огромный педагогический опыт: Авалиани работал в Государственном специализированном институте искусств, в музыкальных школах им. Мурадели, им. Дунаевского, в Областном колледже искусств. Сейчас преподает в Государственной классической академии им. Маймонида, где он в настоящее время одновременно заканчивает аспирантуру.

Но это всё данные «для анкеты», а меня больше интересовал вопрос: что заставляет барабанщика усиленно заниматься на инструменте, посвятить барабанам свою жизнь. Ведь, наверняка, это не только желание достичь успеха, стать профессионалом высокого класса и приобрести известность…

Я давно знаком с Вано, как с прекраснейшим барабанщиком, но оказалось, что в жизни Авалиани есть и обратная сторона, которая не имеет к барабанам непосредственного отношения. В нашем разговоре выяснились интереснейшие вещи!

Оказывается ещё лет пятнадцать назад он увлёкся астрологией… А ещё написал несколько статей на тему «Счастье и красота», читал лекции по эстетике, после чего и был принят в Российское философское общество. Именно это обстоятельство и побудило меня взять у Вано интервью. Барабанщик-философ…

В.А.: - Вано! Ты читал лекции о счастье. А нам можно узнать, что такое счастье?

Авалиани: - Обратимся к филологическим корням. Само слово «счастье» означает со-частье, т.е. человек может чувствовать себя счастливым, ощущать смысл своей жизни лишь в том случае, если он вливается в общий процесс развития жизни, ощущает себя необходимой частью целого, т.е. мироздания!

В.А.: - Я в течение всей жизни много думал о том, что такое музыка, какой в ней смысл, как она влияет на жизнь человека. А что ты думаешь об этом?

Авалиани: - Начнём с определения: музыка - это гармоничное соединение звуков…

В.А.: - Неужели? А «гармоничное» - это относительное понятие или абсолютное? Ведь то, что гармонично для одного человека, может оказаться совсем негармоничным для другого!..

Авалиани: - Я с этим не согласен. Если отбросить социальную составляющую искусства и опереться на саму природу человека и человеческого восприятия звуков, мы увидим интересную картину. Воздействие музыки на живой организм объективно. Японские учёные провели эксперимент над рыбками. От музыки Колтрейна, от всевозможного авангарда и додекафонии рыбки дохнут, и наоборот, классическая музыка (Бах, Моцарт), классический джаз, короче, та музыка, в которой есть благозвучная мелодия и гармония, способствует размножению рыб!

В.А.:- Понятно. А что ты думаешь о джазе?

Авалиани: - Вопреки распространённому мнению о том, что джаз интернационален, я считаю, что это самое национальное искусство, близкое по своей основе к фольклору.

В.А.: - Ты имеешь в виду афро-американские корни джаза?

Авалиани: - Не только! Сейчас в джазе происходят процессы, аналогичные тому, что происходило на заре возникновения джаза: джаз, первоначально возникший из музыки американских негров, развился в технологическом плане до уровня сложнейшей европейской музыки, а теперь опять приходит к истокам: в разных странах джазовые музыканты постоянно экспериментируют со своей народной музыкой, что спасает джаз от академизма, даёт новый импульс его развитию. Сама основа джаза, импровизация, роднит джаз с фольклором, поэтому существует глубинная связь фольклора и джаза. Это не искусственные «вкрапления» одной музыки в другую, а развитие фольклора в русле джазовой музыки.

В.А.: - А как ты относишься к классическому джазу, который, как известно, является продуктом американской культуры и американского музыкального мышления?

Авалиани: - Сейчас джаз стал частью мировой культуры, а классический джаз вообще превратился в элитарную музыку. Он вечен, его будут слушать всегда, так же как Моцарта. Он в этом аспекте противоположен современной музыке, т.е. преходящей. Ведь само слово «современный» означает «идущий в ногу со временем», т.е. музыка-однодневка. А джаз уже давно перерос эти рамки!

В.А.: - Я в своё время, работая преподавателем в колледже «Москворечье» и других местах, много экспериментировал с ансамблями в области ритма. Меня интересовала психология игры в джазовом ансамбле: как партнёры воспринимают друг друга, за счёт чего получается единое дыхание ансамбля. Ведь, в отличие от академической музыки, джаз не продумывается заранее: настроение рождается непосредственно во время импровизации… Или не рождается… В чём секрет? Как ты думаешь?

Авалиани: - Барабанщики воспринимают ансамблевую игру каждый по-своему. Мне ближе полифонический подход. Т.е. барабаны становятся одним из голосов в ансамбле. Во время игры я должен следить за развитием мелодии, за игрой басиста, пианиста и вплетать партию барабанов в общую музыкальную ткань, подчёркивать фразы, кульминации и пр.

В.А.: - Мне хотелось бы подробнее поговорить об этом. Вот, к примеру, твоё отношение к басистам. Ведь барабанщики, как известно, вместе с басистами составляют основу ритм-секции. Как должен играть «идеальный» басист?

Авалиани: Я в первую очередь воспринимаю басиста с точки зрения его волевых качеств: способен ли он самостоятельно держать ритм или у него постоянная тенденция «сесть на шею» барабанщику. Это проявляется в том, что даже если басист играет более-менее ровно, у него может отсутствовать собственный драйв, пульсация. С такими басистами играть тяжело. Некоторые играют «впереди» барабанов, некоторые «сзади». Существуют даже целые концепции по этому поводу.

В.А.: - А не напоминает ли это идеологию лилипутов: с какого конца надо разбивать яйца - с острого или тупого?

Авалиани: - Вот именно! Я могу только сказать, что, если басист чуть-чуть оттягивает, это звучит красивее, чем когда он опережает барабанщика. Ведь если барабаны оказываются сзади, музыка начинает звучать «тухловато». Я заметил, что некоторые американские звёзды барабанов, такие как Элвис Джонс, имеют тенденцию играть чуть-чуть вперёд… Но в разных ансамблях один и тот же барабанщик может играть по-разному!

В.А.: - Интересно! А твоё восприятие пианистов?..

Авалиани: - Я сразу вижу, насколько грамотно играет пианист с точки зрения ритмической фактуры, знает ли он стили музыки (свинг, латино, рок…). У пианиста очень много функций в ансамбле, это и гармония, и ритм, и поддержка солиста. Пианист, хоть и является частью ритм-группы, всегда разрывается между солистом и ритм-группой (басом и барабанами). Даже если пианист играет чуть-чуть свободнее (оттягивает и пр.), с ним легче играть, и ансамбль звучит слаженнее, если он больше внимания уделяет взаимодействию с басистом и барабанщиком, а не концентрируется только на поддержке солиста, или (что ещё хуже!) только на своей собственной  игре.

В.А.: - И, наконец, твоё отношение к родному инструменту - барабанам? Как ты их ощущаешь? Бывают ли у тебя периоды любви или ненависти к ним?

Авалиани: - Да! Бывают барабанщики-мастера, которые сами делают барабаны, знают, все тонкости материала. Я не из таких. Я просто пользователь. Но я хорошо знаю, как должны звучать барабаны, тарелки, различная перкуссия, я чувствую барабанную установку в целом, и мне нравится играть на барабанах - это не просто работа для меня! Однако, как и у всех, бывают периоды усталости, когда ничего не хочется: лишь бы быстрее закончилась музыка! А в целом моё отношение к игре такое: на барабанах надо играть легко и осмысленно. Не надо «потеть», «выкладываться», в отличие от спорт-зала! За такой спокойный подход музыканты прозвали меня в шутку «бешеным Вано».

В.А.: - Тебе уже 42. Мне интересно, изменилось ли твоё отношение к джазу с тех пор, как ты начал им заниматься? И вообще… какая музыка тебе теперь ближе, что хочется слушать?

Авалиани: - Сейчас мне приходится играть не только джаз. Я сотрудничаю и с рок-группами, и даже участвую в телепередачах с известным шансонным певцом Анатолием Полотно! А что мне хочется слушать?.. Я недавно сделал открытие для себя: зашёл в музыкальный магазин, чтобы купить какой-то джазовый диск и… случайно увидел на полке альбом с немецкой и французской маршевой музыкой. Как будто что-то раскрылось в душе! Теперь я часто слушаю маршевую музыку. Очевидно, это из детства… А ещё мне нравится авторская песня: Галич, Визбор и др.

В.А.: - А какие у тебя сейчас отношения с астрологией?

Авалиани: - Я учился в астрологической школе, не думая, что это станет второй профессией, но сейчас… Я сейчас многое знаю и умею, и вряд ли бы взял на себя ответственность предсказывать чью-то судьбу!

 

Сайт автора: www.granicenter.ru

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№54 дата публикации: 07.06.2013