Владимир Калуцкий,

член Союза писателей России

 

Тюк топором

15 февраля 1723 года назначена казнь сенатора Шафирова

 

 

Граяли вороны, рассевшись по кронам окружавших площадь деревьев. Вороны всегда чувствуют кровь, думал Пётр Петрович, поднимаясь по коротким ступеням на эшафот. Точно так же слетались эти птицы к месту его казни в Константинополе. Это когда он в заложниках был у султана. Только тогда зря слетались – отменил султан казнь в последний момент.

Ну, то султан, добрейшая душа, а тут царь... Этот не отменит.

Сколько ступенек у этой лесенки? Кажется, – восемь. Как отрезков жизни. И вот же способность памяти! Успеваешь по ступеньке подняться в полминуты, а жизни вмещаются – годы.

Вот первая ступенька. Еврейское детство в недавно отвоёванном у поляков Смоленске. Первая канцелярская должность писаря.

Вторая ступенька. Переход в православие. Первые большие деньги – тридцать монет.

А вот уже Петербург. Третья ступенька. За смекалку и расторопность принят перебеливателем в Коллегию иностранных дел.

Четвёртая ступенька... О! – попал на глаза императору. Понравился знанием языков, и тут же попал в случай.

Пятая ступенька. Тут Пётр Петрович уже барон и генерал, начальник Почтового ведомства всей империи. Дело поставил так, что Петровские письма от Москвы до станицы Гундоровской – за тысячу вёрст, доходили за сутки.

...Ох, тяжелы ступеньки. Трудно приговорённому даются. За последние годы раздобрел Пётр Петрович, в кружевных нарядах стал похож на новогодний расписной шар. Да и как не раздобреешь, когда тебе богатства сами в руки плывут? Ты ж доверенное лицо Государя – кто тебе откажет?

Отказали... Меншиков и обер-прокурор Сената Скорняков-Писарев подвели на эшафот. Всегда завидовали, особенно когда Пётр доверил Шафирову посольство в Стамбул, чтоб спасти неудачную военную кампанию.

Спас, хоть чуть самого не убили. И нарвался на дикую зависть.

Шестая ступенька. Это о том, как преподнёс императору им же заказанную книгу «Рассуждения о причинах войны». Тут совсем враги вскипели. Нашли закорючку в делах, обвинили в казнокрадстве.

«Оной Шафиров… на безгласно шумнаго меня вынимал шпагу и хотел заколоть, но не допустили до того тут будущие», – подавал жалобу Скорняков-Писарев

Седьмая ступенька. Приговор – смертная казнь. С объяснениями Пётр даже на глаза свои не допустил. Передал через кучера, что с ворами не общается.

Через кучера! Даже не через заклятых врагов. Это хуже казни – тут бесчестие.

И вот восьмая ступенька. Палач в красном колпаке. Плаха с сухими потёками крови. Каре Преображенского полка. Зеваки по окоёму площади.

И вороньё в кронах. Притихшее перед птичьим пиром.

Фельдъегерь со свитком приговора. Шепчет что-то на ухо палачу.

Ударили барабаны.

На Шафирове – генеральское парадное платье с манжетами и кружевами. Парик сполз к левом плечу, пот прошиб сенатора. Не каждый день тебя казнят. Тут хочешь – не хочешь, а прошибёт. Это которая его казнь? Вторая? Нет, третья! Ещё однова его казнили разбойники, когда перехватили с почтовой казной для Азова. Сам лично вёз, с малой охраной. Семьдесят тыщ серебром царской чеканки. Пищаль тогда у шиша осеклась, а тут и казаки подоспели.

Так сколько ступенек у лесенки? Восемь... А враги теперь убедили Петра, что ту казну Шафиров присвоил. Откуда ещё, дескать, у жидовина столько денег?

Оттуда. Не ваше собачье дело. Ужо погодите, – слетятся и к вашей плахе вороны. А затеялись казнить, так казните.

Стал на пыльный круг эшафота атласными коленями, парик поправил и лёг левым ухом на огромный пень. Толпа стихла, фельдъегерь зачитал приговор. Не будет тебе, сенатор Шафиров, девятой ступеньки.

...а вот интересно – есть там что-нибудь, на том свете? сейчас узнаем. Лезвие вон широкое –отсечёт башку, как качан капусты снимет. Вон уже и замахнулся!

Ох!

Оказывается, – и на том свете всё то же самое. Эшафот, палач, солдаты, барабанная дробь, вороны...

...или всё ещё на этом? Вон, и топор тюкнут углом в плаху, а не в шею. И фельдъегерь всё ещё читает:

–...милосердием своим заменяет смертную казнь на вечную каторгу.

Гул разочарования прокатился по площади. Вороны с недовольным небесным скрипом снялись с голых веток и разлетелись в разные стороны. Фельдъегерь подошёл, подал руку:

– Поднимайся, что ли, Пётр Петрович. Государь жизнь тебе подарил.

Шафиров с трудом распрямил спину, с сожалением оглядел себя, передёрнул парик и недовольно сказал:

– Жизнь он подарил... А кто мне шаровары на коленях почистит? Небось, растянули уже моё добро, и челядь себе прибрали.

Ступеньки вниз уже не считал. Скатился с эшафота прямо к тюремной карете и через минуту уже ехал в сторону Петропавловской крепости, белея дебелым лицом через решётку окошка.

...А и хорошо, что через кучера. Чести не задел. Будто и не было никакой казни. Умеет Пётр так наказать, что от награды не отличишь.

 

 

---

№100 дата публикации: 03.12.2024

 

Оцените публикацию: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore