Н. Ковалева

 

Рерихи в Монголии

(к 90-летию посещения экспедицией Рерихов Монголии)

 

 

В столице Монголии

В этом году исполняется 90 лет с тех пор, как экспедиция Рерихов побывала в Монголии. Каковы были основные события жизни и работы Рерихов в этой своеобразной, интересной азиатской стране?

После посещения Москвы в июне 1926 года и передачи советскому правительству предупреждений и предложений Махатм, Рерихи и их спутники примерно месяц пробыли в Сибири и на Алтае, после чего направились в Монголию. 13 сентября 1926 года экспедиционная группа достигла столицы Монголии, Урги (будущего Улан-Батора). Здесь путешественники провели достаточно долго – ровно семь месяцев, до 13 апреля 1927 года.

Официальной причиной пребывания экспедиции в Урге была подготовка к очередному весьма сложному этапу Центрально-Азиатской экспедиции, во время которого Рерихи должны были посетить Лхассу и встретиться с Далай-Ламой XIII. Но помимо этой подготовки Рерихи, как всегда, занимались решением других задач, связанных с Планом Учителей.

 

Рерихи и их спутники. Улан-Батор, 1927.

 

Состав экспедиции на заключительном этапе вновь изменился, к ней присоединились новые сотрудники. В качестве экспедиционного врача в состав участников экспедиции был включён, по указанию Махатмы М., давний знакомый Рерихов, Константин Николаевич Рябинин. Выбор пал именно на него не только потому, что Рерихи были с ним хорошо знакомы. Рябинин слыл знатоком восточной медицины и интересовался восточной философией, поэтому Учитель доверил ему очень важную миссию: он должен был наблюдать за состоянием организма Елены Ивановны во время осуществления ею Огненного Опыта. Учитель хотел, чтобы проводившийся ею опасный и сложный эксперимент по раскрытию энергетических центров проходил под контролем врача. О том, почему Махатма придавал этому такое значение, будет сказано чуть позже.

Ещё одним участником экспедиции стал секретарь и технический помощник Рерихов П. К. Портнягин, молодой человек, увлечённый теософскими идеями и философией Востока. В пути он выполнял функции заведующего транспортом. Кроме того, в Урге наконец-то осуществилось желание Елены Ивановны иметь помощницу по хозяйству. Таковой стала местная девушка-казачка Людмила Богданова; с ней в долгое путешествие отправилась и её 13-летняя сестра Ираида, или, как все её звали, Рая. Людмиле не с кем было оставить сестру, поэтому девочка тоже оказалась в составе экспедиции.

Позднее, когда Рерихи уже покинули Ургу, к экспедиционной группе присоединился ещё один участник, полковник Кардашевский, задачей которого была организация охраны экспедиции в пути.

К экспедиции также примкнуло несколько бурятских лам, привлечённых в первую очередь возможностью совершить паломничество в святой город Лхассу, резиденцию Далай-ламы.

В Монголии Рерихам вновь предстояла встреча с Лихтманами, которые должны были доставить для членов экспедиции новую партию разнообразного груза: снаряжение, продовольствие, медикаменты и тому подобное. Лихтманы пробыли в Монголии около месяца. О многих деталях жизни Рерихов в Урге мы знаем благодаря дневниковым записям Зинаиды Лихтман, а также её воспоминаниям, записанным В. М. Сидоровым.

 

Н.К. Рерих и Морис Лихтман на фоне дома Рерихов в Улан-Баторе. 1927.

 

Зинаида и Морис отправились в Ургу не одни: к ним присоединились выехавшие из Санкт-Петербурга Борис Константинович Рерих и Константин Николаевич Рябинин. В Монголии Лихтманы наняли две машины, заполнив их до отказа ящиками с походным снаряжением, которое везли для экспедиции. К удивлению Лихтманов, Рябинин оказался ужасным нытиком, как охарактеризовала его Зинаида Григорьевна: «Он всё время твердил – стоило забуксовать машине на трудном перегоне – “Мы не доедем”. Пророчил гибель от заразы, от грязи. Старался ни к чему не прикасаться, а если уж прикасался, то тут же мыл руки одеколоном, натирал всё тело одеколоном и благоухал на всю округу. “Кассандрой в брюках” прозвали мы его, хотя это было не совсем точно, потому что предсказания его, по счастью, никогда не сбывались»[1].

Но это было ещё только начало. В ходе самой экспедиции эти качества характера К. Н. Рябинина проявились в ещё большей мере, помешав ему осуществить ту задачу, ради которой он и был приглашён участвовать в экспедиции.

В Урге Рерихам удалось арендовать хороший дом, на дворе которого были ещё один маленький домик и две юрты: одна служила ванной и туалетом, в другой жила прислуга, буряты и тибетцы.

Приехавшие в столицу в самом конце марта 1927 года Лихтманы застали Елену Ивановну простуженной, с повышенной температурой. По воспоминаниям Зинаиды Григорьевны, Николай Константинович и Юрий выглядели прекрасно, но здоровье Елены Ивановны не отличалось стабильностью: всю зиму её мучили простудные заболевания. Это было не удивительно, учитывая довольно суровые климатические условия Монголии: постоянные холодные ветра и огромное количество пыли в воздухе.

Рерихи поселили Лихтманов в маленьком домике, находившемся по соседству с их домом, на том же дворе. Рябинин и Б. К. Рерих жили в доме у сотрудника советского консульства Всесвятского, в полуквартале от них.

В те времена Урга представляла собой, по словам Зинаиды Лихтман, «город ужасно грязный, но тихий, интересный, с храмами, юртами, святилищами, прекрасными белоснежными горами, с такими контурами и оттенками лилового, розового и синего![2] »

 

 

«Великий Всадник»

Учитель М. в своих беседах уделял внимание творческой работе Рерихов во время их пребывания в Монголии. Н. К. Рериху он советовал попросить у монгольских властей проводника, который, видимо, должен был показать ему красивые местности, которые художник мог запечатлеть на своих картинах. «Для У[драи] языки. Для Ур[усвати] собирание двух книг. Скоро можно занять серьёзное положение в Ур[ге][3] » – сообщал Махатма М. Рерихам во время бесед.

Говоря о двух книгах, Махатма имел в виду «Основы буддизма» и книгу «Община», третью по счёту из серии Агни-Йоги. В Урге Елене Ивановне предстояло завершить начатую ранее работу над этими книгами. Эти книги Рерихи издали там же, в столице Монголии. Елена Ивановна всю зиму очень много работала, чтобы подготовить к печати две эти книги. Как вспоминала Зинаида Григорьевна, Е. И. и Н. К. Рерихи вместе вычитывали корректуры книг «Община» и «Основы буддизма». Кроме того, Рерихи встречались с местными жителями, записывали с их слов легенды о Гэссэр-хане и Майтрейе. Юрию Николаевичу, помимо его научных занятий и изучения монгольского языка, приходилось с утра до ночи заниматься боевой подготовкой тибетско-монгольского отряда, сформированного для охраны экспедиции. Он обучал будущих охранников воинскому строю и прицельной, меткой стрельбе[4].

Обе книги, которые Е. И. Рерих готовила к печати, были изданы в Урге. «Основы буддизма» вышли под псевдонимом Наталия Рокотова; это было настоящим именем Елены Ивановны в прошлом воплощении. Эта небольшая по объёму, но очень ёмкая по содержанию работа сразу же вызвала интерес со стороны монголов. Как сообщал Н. К. Рерих в книге «Алтай – Гималаи», представитель правительства попросил разрешения перевести книгу на монгольский язык.

Возможно, этим представителем был Цыбен Жамцарано, с которым у Н. К. Рериха во время пребывания в Монголии сложились дружеские отношения. Жамцарано был бурятским учёным, переехавшим в Монголию и ставшим там крупным общественно-политическим деятелем. Он родился в Забайкальской области Российской империи, получил образование в Санкт-Петербургском университете (правда, учился там значительно позднее Рериха). Во время пребывания экспедиции Рериха в Монголии Жамцарано был секретарём Монгольского Учёного комитета (Учкома) и авторитетным советником правительства МНР. С Рерихом его связывали не только родина, альма матер и интерес к буддийской культуре. Жамцарано, судя по всему, оказался единомышленником Рериха и в духовном плане – он столь же искренне интересовался всем, что было связано с Шамбалой, с таинственным Братством духовных Учителей Востока.

 

В Монголии Махатма посоветовал Николаю Константиновичу написать картину, посвящённую Майтрейе: «Могу советовать написать для Монгольского музея панно «Явление Майтрейи в облаках»»[5]. Очевидно, именно этот совет был реализован Рерихом в создании картины «Великий Всадник» («Ригден-Джапо – Владыка Шамбалы»). Это полотно было написано в стиле буддийской иконописи.

 

Н.К. Рерих. Великий Всадник. 1927.

Музей изобразительных искусств. Улан-Батор, Монголия

 

Подаренная Рерихом монгольскому правительству, эта картина произвела на всех огромное впечатление, о чём художник упоминал в книге «Алтай – Гималаи» и повести «Сердце Азии». В немалой степени этому способствовало необычное стечение обстоятельств: Рерих подарил монголам картину «Великий Всадник» вскоре после того, как один из высокопоставленных монгольских лам имел особое видение-предсказание о явлении Красного Всадника в Монголии[6]. Премьер-министр Монголии Цэрэндорж, принимая в подарок от Н. К. Рериха эту картину, сказал ему об этом предсказании. (Впоследствии в своих книгах «Сердце Азии» и «Алтай – Гималаи» художник передал суть видения ламы). В дневнике Зинаиды Лихтман говорится, что уже накануне отъезда Рерихов из Урги Цыбен Жамцарано так говорил об этом предсказании: «в августе 1926 года у ламы было видение: все монголы, обратившись к западу, молились. Вдруг появился Великий Всадник и повернул все их головы на юго-восток»[7].

Рерихи же приехали в Монголию в сентябре. Так что картине Рериха «Великий Всадник», по сути, воплотившей это видение в красках, члены монгольского правительства придали огромное значение, и, соответственно, отнеслись с особым уважением к самому художнику. Жамцарано от имени высокопоставленных членов правительства попросил Н. К. Рериха сделать проектный рисунок храма-библиотеки, где они намеревались хранить эту картину вместе со священными книгами и предметами. Храм предполагалось возвести из порфира и яшмы[8].

Таким образом, совет Учителя М. написать картину подобного содержания оказался провиденциальным.

С другой стороны, как отмечала Зинаида Лихтман, подарив эту картину монгольскому правительству, Н. К. Рерих поневоле раскрыл местопребывание своей экспедиции, поскольку об этом сразу же сообщила монгольская пресса. Зная о постоянной слежке за ним английской разведки, художник старался не афишировать истинного маршрута экспедиции; напротив, по совету Учителя, ранее специально был пущен слух о том, что Рерихи якобы собираются путешествовать по Африке, в Абиссинии.

 

Н.К. Рерих. Богдо-Ула. Монголия. 1926-1927.

 

Помимо знаковой для монголов картины «Великий Всадник», Рерихом были написаны десятки прекрасных пейзажей, запечатлевших самобытную, неброскую красоту монгольских равнин в обрамлении видневшихся вдалеке и расцвеченных чудесными красками холмов и гор.

 

 

Ургинские тайны

Скорее всего, столь долгий срок пребывания Рерихов в Урге – семь месяцев – был вызван не только организационными вопросами подготовки экспедиции к новому её этапу или ожиданием наиболее благоприятных для путешествия (в смысле природных условий) сроков. Возможно, что в то время Рерихи ещё ждали вердикта московских властей в отношении предложений, которые были переданы им Учителями Востока. Во всяком случае, в Урге художник общался с сотрудниками советского консульства, которые могли сообщить ему окончательный ответ советских властей. В дневниковых записях Рерихов есть совет Учителя «спросить ответ Москвы» у некоего Б.: «Советую У[драе] заехать к Б. спросить ответ М[осквы]»[9]. Речь в данном случае могла идти о Я. Блюмкине, занимавшем тогда достаточно солидное положение среди советских дипломатов. Будучи сотрудником НКВД, он явно шпионил за Рерихами, но в то же время мог являться лицом, уполномоченным передать им решение московских властей. Отношение Учителя М. к разведывательной деятельности Блюмкина ясно выражено в следующей записи дневника Рерихов: «Явление Бл[юмкина] – около ходит, как видела Ур[усвати]. Явление мерзости везде. У вас готово решение  –  идите  покойно»[10].

Совет Учителя узнать ответ Москвы был дан в начале февраля 1927 года.

Очевидно, вскоре стало ясно, что Москва не приняла предложений и предостережений Махатм. Рерихов это вряд ли удивило. Ещё раньше, в октябре 1926 года, Учитель М. прокомментировал ситуацию в советском правительстве следующим образом: «Надо, надо осветить положение – жестокий развал. Главное, не знают, как приняться, и боятся новых движений. Нет людей, нет мужества, нет знания. Шаблонная политика зарыла все возможности»[11].

А незадолго до отъезда экспедиции из Урги, уже после того, как решение советских властей стало известно и все точки над «и» были расставлены, Махатма М. сообщил: «Считаю, уберегитесь от щита Моск[вы]. Помните работу для всего мира. Удящий может из М[осквы] достать стоптанный сапог, но С[ибирь] – не М[осква]. Шт[аты] А[зии] должны быть  на  границе  настоящей  А[зии]»[12].

«Уберечься от щита Москвы» означало, видимо, не иметь больше никаких дел с коммунистами; именно так Рерихи и стали поступать в будущем.

Многие обстоятельства жизни Рерихов были связаны с тайнами и загадками; не обошлось без таковых и в Монголии. Особенно много загадок было связано с отъездом Рерихов из Урги. По версии, изложенной В. М. Сидоровым со слов свидетельницы тех событий Зинаиды Григорьевны Фосдик (в то время её фамилия была Лихтман), пребывание в Монголии Рерихам пришлось прервать в спешном порядке. «Их отъезд был полной неожиданностью для всех, кроме узкого круга людей, посвящённых в тайну, – писал В. М. Сидоров. – Дело в том, что из Москвы пришёл приказ о задержании Рерихов. Предписывалось немедленно отправить их в Москву, в случае необходимости прибегнув к силе.

Лишь восточная осмотрительность и мудрость председателя монгольского правительства – а для него Рерих был священным гостем страны – предотвратила неминуемый арест. Во-первых, он предупредил Рериха об опасности. Во-вторых, дал телеграмму в Москву, что распоряжение, к сожалению, запоздало: вот уже несколько дней, как экспедиция Рерихов покинула пределы Монголии»[13].

Очевидно, Зинаида Григорьевна небезосновательно утверждала в своих воспоминаниях, что монголы воспринимали Рериха как посланника Шамбалы[14].

Интересно то, как пишет об отъезде экспедиции из Монголии сам Н. К. Рерих в книге «Алтай – Гималаи»: «Много смятения и ожидания. Но всё-таки не отложим отъезда. Е[лена] И[вановна] напряжённо стоит у притолоки и говорит: "Жду, как разрешит всё Тот, кто всё разрешает". А тут телеграмма. Хлопочет Ж[амцарано]; он многое знает[15]. Именно с ним можно иногда побеседовать о самых сокровенных преданиях»[16].

В этом фрагменте текста явно присутствуют какие-то намёки и недомолвки. О какой телеграмме идёт речь? И в связи с чем пришлось хлопотать другу Рерихов Жамцарано? Складывается впечатление, что эта запись в дневнике Н. К. Рериха завуалированно подтверждает рассказ З. Г. Фосдик об указании из Кремля, предписывающем монгольским властям отослать экспедицию в принудительном порядке в Москву. Тут скорее всего и сыграли свою роль хлопоты друга Рерихов Жамцарано, о которых художник упомянул в своей книге. Жамцарано в беседе с премьер-министром МНР Цэрэндоржем мог ещё раз подчеркнуть особую, духовную миссию экспедиции Рерихов, а может быть, и прямо сказать премьер-министру об их связях с Учителями Шамбалы.

Накануне отъезда Рерихи и Лихтманы посетили ряд государственных учреждений Урги; для отъезда нужно было оформить ряд документов. По словам Зинаиды Григорьевны, Н. К. Рерих и Морис Лихтман после визита в Торгпредство рассказали, что «торгпред убеждал их уехать как можно скорее, он готов подготовить все машины к самому раннему сроку, ибо на некоторых участках дороги вскоре ожидаются движущиеся пески, что сделает их отъезд невозможным. Удивительно, что этот совет последовал после вчерашней беседы с одним человеком, посланным Блюмкиным, который настаивал, что они должны остаться и дождаться возвращения Блюмкина»[17].

Отъезд экспедиции из Урги получился крайне суетливым и полным осложнений. Е. И. Рерих принимала деятельное участие в сборах, быстро и умело упаковывая вещи в дорогу, несмотря на недавнее недомогание, связанное с проводимой ею особой духовной работой. В своем дневнике З. Г. Лихтман отмечала: «Неожиданно Е. И. увидела, что у всех машин только по одной запасной шине – и это для такой трудной и опасной дороги! Она настояла на том, чтобы шофёры пошли к торгпредам и потребовали всё необходимые запчасти. Если бы не она – экспедиция началась бы ужасно…»[18]

Но даже в этой суете сует Рерихи не забывали уделить внимание своим сотрудникам перед долгим расставанием (первоначально предполагалось, что Лихтманы вновь встретятся с Рерихами только через три года). Записи дневника Зинаиды Лихтман невольно свидетельствуют о том, насколько искренним и человечным было отношение Рерихов к своим сотрудникам: «Невозможно описать всю любовь, которую Е. И. и Н. К. излили на меня в течение всех этих дней, и сегодня Е. И. всё время целовала и обнимала меня и повторяла снова и снова, как ей грустно, что во время всей этой суматохи у неё не было времени поговорить со мной спокойно и почитать с нами. Чтобы вновь увидеть их любовь, я с радостью бы обошла весь мир, только бы встретиться с ними. Н. К. положил свою руку на моё плечо и с любовью говорил со мной. Великие души. Когда мы их увидим снова?[19] »

Но, как потом выяснилось, следующей встречи с Рерихами пришлось ждать не так уж долго.

13 апреля 1927 года экспедиция на машинах выехала из Урги и направилась к монастырю Юм-Бейсе. Перед Рерихами лежал трудный и опасный путь на Тибет…

 

 

Примечания:

[1] Сидоров В. М. Против течения.

[2] Фосдик З. Г. Воспоминания о Рерихах. Москва: ЭКСМО, 2014. Запись от 29.03.27.

[3] Записи Учения Живой Этики. Москва: «Прологъ». Том 7. Запись от 17.09.26.

[4] Сидоров В. М. Против течения.

[5] Записи Учения Живой Этики. Том 7. Запись от 13.09.26.

[6] Сидоров В. М. Против течения.

[7] Фосдик З. Г. Воспоминания о Рерихах. Запись от 08.04.27.

[8] Фосдик З. Г. Воспоминания о Рерихах. Запись от 08.04.27.

[9] Записи Учения Живой Этики. Т.7. Запись от 04.02.27.

[10] Записи Учения Живой Этики. Т.7. Запись от 10.02.27.

[11] Записи Учения Живой Этики. Т. 7. Запись от 15.10.26.

[12] Записи Учения Живой Этики. Т.7. Запись от 01.04.27.

[13] Сидоров В. М. Против течения.

[14] Сидоров В. М. Против течения.

[15] Выделено мной. – Авт.

[16] Рерих Н. К.Алтай – Гималаи.

[17] Фосдик З. Г. Воспоминания о Рерихах. Запись от 08.04.27.

[18] Фосдик З. Г. Воспоминание о Рерихах. Запись от 12.04.27.

[19] Фосдик З. Г. Воспоминание о Рерихах. Запись от 12.04.27.

 

 

---

№72 дата публикации: 01.12.2017

 

Оцените публикацию: feedback

 

Вернуться к началу страницы: settings_backup_restore