Легко несёт в кривых когтях

Слонов и страшных каркаданнов…

На птицу Пух, что в облаках,

Их рассекая – сумма странных

Клубится, – здорово летит –

Взирает Китоврас из бездны

Материальности железной.

Устроен сложно, знаменит.

Он знаменит, и то ж – она.

С посёлок будет – вот размеры!

Знать, в Соломона времена

Иное было чувство меры.

Людьми царя сей Китоврас

Изловлен; от кентавра нечто.

Но крыльев золотист окрас,

Плюс будет жить, упорный, вечно.

…ещё бы к ним Левиафан,

Вбирающий плоть океана.

Тогда реальность – будто фон,

Важней фантазии туманы.

Нужней фантазий фейерверк,

Где Китоврас, полёту внемля

Огромной птицы, в новый век

Собою украшает землю.

Сияет камушек во лбу –

Открыто внутреннее зренье.

А то, что мне лежать в гробу,

Не отменяет, скажем, зелени.

Весь воздух сказочно расшит,

Коль птица Рух полёт свершает.

Его невероятный шик

Мой ум сейчас представит – шалый.

Во мне отчасти… Китоврас,

И я летал на крыльях птицы.

И мне всего важней сейчас

Преодоление границы

Действительности, чей цемент

Даётся скучною твердыней.

Я от него уйду в момент

Смещенья косных вечных линий…

В квартале русском во Царьграде

Блины, матрёшки, Соловей-

Разбойник – пир устроил ради

Братвы своей.

Который век? Часов песочных

Однообразный переток.

Вообще, картинок много сочных.

Каков итог?

Квартала не было такого,

Там не готовились блины.

Когда фантазия основа

Судьбы – всего важнее сны.

Вскрыть плоть реальности, как тело –

Мечта анатома.

У мысли есть иль нет пределы?

Скажи, Анатэма?

Молчит – сверх-интеллектуален,

Сух чрезвычайно.

Обычный день: и мир детален

Вокруг, и тайна

За всем: домами и деревьями –

Двора всего лишь.

Анатэму не пустят в древние

Пространства: молишь

Уйти его! – страж изначальный.

Мир слажен, сложен,

Кипящий, яростный, брутальный –

Как меч из ножен.

Анатом мёртвое вскрывает

Привычно тело.

Причину смерти понимает,

Свершая трудный труд умело.

Анатэмы цель – пораженье

Земного сердца,

Любой любви искорененье.

Найдёт ли средство?

Найдёт – коль мы ему позволим.

День развернётся.

Ах, был бы человечек волен

Во всём, как Солнце!..

Бывает день – сплошная драма,

Не автор ты, – но персонаж.

Сияла светом жизни мама,

Стал тёмен без неё пейзаж.

Жизнь, как преодоленье боли,

Её не ведаешь предел.

И крик бессмысленный – Доколе? –

Покажет, – ты душой не зрел.

Мне двадцать лет. Неясно ничего,

Что сделается далее со мною.

Стихи идут, мрача моё чело,

Идут – порой волною штормовою.

Мне 30 лет. Печатаюсь. Женат.

Перебираю прошлое клочками.

Пред кем?.. иль перед Богом виноват?

Сгорают дни прозрачными свечами.

Мне сорок лет. Старею или нет?

Но мамочка жива. Всё, вроде, сносно.

Но в будущее не послать привет, –

Я знаю точно.

Под 60, ото всего устал.

Что протянул так долго, – очень странно.

Момент мелькнут. И смертный час настал.

Рассеет, может, бытия туманы…

Как на флагшток взлетит флажок,

Фонтан взлетает у собора.

Как человек я одинок,

Людского не представлю хора.

Что мне расскажет о воде

Фонтан? Ну, а собор о вере?

О смерти? Бытие в нигде…

В невероятной телу сфере.

Красив конкретный мир, цветной,

Действительность невероятна

Вся до последней запятой.

Что ж в сердце – траурные пятна?..

Вьётся веток цифровой орнамент,

Или буквенный – что за язык?

Запредельность постоянно манит,

И страшит, раз к яви ты привык.

Всё конкретно в ней, материально,

Спутаешь едва ль её со сном.

Посчитав, что день прошёл банально,

Радость мыслишь обрести в другом.