П. Ф. Беликов

 

"КОГДА ХОТИТЕ ПОСМОТРЕТЬ ВДАЛЬ..."

(П. Ф. Беликов о человеческих качествах Н. К. Рериха)

Утренняя Звезда

 

Павел Фёдорович Беликов, один из крупнейших знатоков жизни и деятельности H. K. Pepuxa, собиратель книг, фотографий, иных материалов о великом художнике, был личностью неординарной. Он не был философом, литературоведом или искусствоведом. Жил в небольшом эстонском посёлке Козе-Ууэмыйза и работал главным бухгалтером в местном отделении "Эстсельхозтехники". Но собрал огромную библиотеку книг Рериха, литературу о нём, альбомы с репродукциями его произведений, а также книги по востоковедению, искусствоведению, древнеиндийской философии, фотографии, газеты и журналы - словом, всё-всё, что написано самим Николаем Константиновичем или о нём. Он создал в своей небольшой квартире, быть может, самый оригинальный, душевный и проникновенный Музей Рериха. Павел Фёдорович вёл большую переписку со всеми, кто интересовался Рерихом в нашей стране и за границей.

Беликов - автор ряда интересных и глубоких статей и книги (совместно с В. П. Князевой) о Рерихе, изданной в Москве, в издательстве "Молодая гвардия", в серии "Жизнь замечательных людей" в 1972 году.

...Я хочу предложить читателям одно из его писем, мне присланных, в котором он характеризует Рериха как человека.

 

 

10 февраля 1972 года

 

Глубокоуважаемый Евграф Васильевич, получил Ваше письмо и спешу на него ответить. Ваши чётко сформулированные вопросы, казалось бы, подсказывают и столь же чёткую формулировку ответов на них. Однако богатство и сложность натуры Рериха исключают возможность короткого однозначного ответа. Из этих моих подробностей Вы, конечно, сможете уже сами выбрать наиболее существенное и соответствующее характеру Вашей статьи.

 

1. Характер Николая Константиновича (повторять полностью вопросы не буду). Неутомимая энергия сочеталась с выдержкой и спокойствием. Никакой суетливости при очень высоких темпах жизни. Чёткость и точность во всём, но отнюдь не педантичность. Очень рациональное мышление при самых широких замыслах. Очень общительный, но не мог терпеть пустословия, "салонных" разговоров, бесшабашных "застолий". Обладал точным и мягким юмором, чуждался всякой грубости, в том числе и словесной распущенности. Сказать по отношению к Н. К. "весёлый" - было бы неправильно. Он всегда был очень серьёзен, но вместе с тем всегда ощущал радость самого человеческого существования и именно радостно смотрел на окружающую жизнь. Это качество Н. К., пожалуй, лучше всего характеризуется его собственными словами: "Радость есть особая мудрость". Отсюда и неистребимый оптимизм Рериха, его способность отбирать и опираться на всё лучшее в жизни.

 

2. Какова его основная человеческая особенность? Благожелательность при полном отсутствии "поблажек". Считал унизительным для человеческого достоинства чувство "жалости", хотя и указывал на необходимость "сострадания". Мог быть очень суров с человеком, ставившим личное благо выше общественного. Охотно общался даже со своими самыми ярыми противниками, если координация деятельности с ними приносила реальную пользу делу культуры, науки, искусства.

Кроме того, конечно, Николай Константинович отличался необыкновенной творческой многогранностью и каким-то особо повышенным чувством "соизмеримости", то есть безошибочно определял - где, когда, что и в какой мере уместно и общеполезно. Высоко ставя человеческую способность "дерзать", порицал всякую безответственность. Для самых высоких полётов требовал прочного, "земного" трамплина. Мне лично импонирует высказывание Н. К.: "В конце концов, ищите ближе, а в особенности тогда, когда хотите посмотреть вдаль".

 

3. Его увлечения. Собирательство. Был страстным собирателем старинной живописи и вообще старины. При этом не путём покупок широкоизвестных и дорогостоящих предметов искусства, а путём их розыска, "второго" появления на свет божий. Елена Ивановна сама расчищала записанные картины. Так были обнаружены многие ценные произведения. Рисунок Рубенса был найден в переплёте какой-то старой книги. Многое собиралось во время экспедиций. Была собрана большая коллекция предметов каменного века (около ста тысяч предметов).

Очень любил музыку. Собирал пластинки любимых композиторов. Других "хобби" не было. Вернее, может быть, все его "хобби" (живопись, археология, путешествия и т.д.) на совершенно равных правах входили и заполняли его творческую жизнь.

 

4. Какие черты человека, какие характеры привлекали Н. К. в людях? Активное творческое начало. Умение сотрудничать с людьми разных мировоззрений. Сознательное и ответственное отношение ко всему окружающему. Готовность к действиям. Николай Константинович не любил сетовать, но в его письмах мелькало: "соглашающихся много, действующих - маловато".

 

5. Какие человеческие черты он считал неприятными? Индифферентность. Ограниченность. Фанатизм. Безответственность. Конечно, самодовольную невежественность, которую считал главным препятствием развития человеческого общества.

 

6. Были ли у Рериха какие-нибудь мелкие житейские или бытовые предрассудки? Как в творчестве Николая Константиновича "быт" всегда перерастал в "бытие", так и в его жизни "бытовые мелочи" поглощались деятельностью большого масштаба. Именно таких "мелочей", до которых так охочи биографы, мне не удалось обнаружить. Это характерно для всех членов семейства Рериха. Николай Константинович всегда считал борьбу с предрассудками очень важной. Он уважал национальные традиции. На Востоке, конечно, и религиозные традиции, но никогда не связывал себя ими. В незнакомых для себя условиях он всегда спрашивал: "А как у вас принято это делать?" Другой пример. Убеждённый вегетарианец, Николай Константинович, будучи приглашённым на какой-то приём, где по местным обычаям нельзя было отказаться от обязательного мясного блюда, предпочитал нарушить своё вегетарианское правило, чтобы соблюсти местный обычай. И это означало не отсутствие принципиальности, а именно чувство "соизмеримости", о котором я уже упоминал. Остаться непонятым, оскорбить кого-либо, помешать успеху дела из-за бутерброда с колбасой он счёл бы просто нецелесообразным. Целесообразность и складывала бытовую сторону жизни Николая Константиновича. В ней не было ни роскоши, как не было и "домостроя", который своей неподвижностью связывал бы свободу действий.

 

7. Как отдыхал Рерих? Перефразируя Пушкина, скажу: "Рерих и отдых - понятия несовместимые". Лучшим отдыхом он считал перемену труда. Конечно, при общей подвижности натуры нужны были и ежедневные прогулки, в которых всегда что-то обдумывалось или обсуждалось, если они проходили не в одиночку. Был и ещё один вид "активного" отдыха - музыка. Почти ежедневно после ужина, когда вся семья была в сборе, прослушивалось несколько любимых пластинок. Укажу на композиторов, к которым Николай Константинович питал особое "пристрастие". Как и во всём, "диапазон" Рериха и здесь был широк: Римский-Корсаков, Мусоргский, Скрябин, Стравинский, Прокофьев, Вагнер, Григ, Равель, Дебюсси, Сибелиус... Часто проигрывали "Неоконченную симфонию" Шуберта. Добавлю, что даже в экспедиции Николай Константинович брал с собой патефон и любимые пластинки.

 

8. Любимый писатель Рериха? Николай Константинович очень любил и хорошо знал родную литературу. Любил классиков. Часто цитировал Гоголя, Тургенева и других писателей. Из современников любил Горького и некоторые вещи Леонида Андреева. Характерная черта - при встречах с Андреевым Рерих всегда разговаривал с ним на литературные темы, но сам Андреев всячески пытался свернуть разговор на живопись. Им как-то в шутку посоветовали даже переменить "профессии". Н. К. следил и за советской литературой. Отмечал в своих "Листах дневника" имена Алексея Толстого, Бажова, Эренбурга (остроту его военной публицистики). По мере возможности старался получать советские "толстые" журналы, в частности, ценил "Новый мир". В Гималаях на склоне лет перечитывал русские былины в наших советских изданиях. Восхищался "Словом о Полку Игореве" с иллюстрациями палешан. "Прекрасен русский язык, и на нём скажутся лучшие мысли о будущем", - писал Рерих. Из иностранных классиков любил Анатоля Франса, Бальзака.

 

9. Любимый поэт Рериха? Пожалуй, по своей монументальности Рериху близок был Державин. Его гиперболизм отвечал масштабности мироощущения Рериха. Николай Константинович сам занимался стихосложением. Написал несколько стихотворных "сюит", собранных в книге "Цветы Мории". В молодости он дружил с рано умершим поэтом Леонидом Семеновым-Тяньшанским. Многие вещи Пушкина, Лермонтова, А. К. Толстого, Полонского и Тютчева цитировал наизусть до старости. Из современников особенно ценил Блока, с которым был лично знаком. Знал и любил Волошина. Из советских поэтов отмечал В. Саянова, Заболоцкого.

 

10. Какой из советских художников более всего привлекал Рериха? В большинстве это были художники его поколения, которых он знал и с которыми подчас был знаком лично. Среди них - Нестеров, Юон, Билибин, Бродский, Петров-Водкин. Хорошо знал и высоко ценил архитектора Щусева. Интересовался молодым поколением советских художников и даже хлопотал о выставке их работ в Индии. Ценил деятельность Грабаря, с которым был хорошо знаком, и переписывался с ним по сохранению памятников искусства и старины.

 

11. Каковы принципы работы Рериха? Глубокая продуманность во всех творческих проявлениях. Николай Константинович не приступал к писанию картины до того, покамест не видел её до мельчайших подробностей в своём воображении. Поэтому писал картины быстро, почти без поправок. У него был даже такой термин "мыслеобраз". Некоторые сюжеты картин Рериха появлялись первоначально в его литературных произведениях. Например, "Заморские гости", "Границы царства", "Огни на Ганге" и ряд других. Литературные и живописные варианты одних и тех же сюжетов совпадали до мелочей даже в тех случаях, когда между ними существовал промежуток в несколько лет.

Обычно он работал одновременно над несколькими произведениями. Переходил от одного к другому, что, по-моему, обостряло его восприятие. Планомерная и ритмическая заполненность всего рабочего дня не оставляла места для "пустых" промежутков. Для примера приведу Вам выписку из письма многолетнего американского сотрудника Рериха, ныне вице-президента Нью-Йоркского музея имени Рериха - З. Фосдик. Она была в Москве в 1926 году и вместе с Николаем Константиновичем ходила к Луначарскому. Приезжала в Москву и Ленинград в 1961 году. Надеется приехать к 100-летнему юбилею Рериха, если, как она мне пишет, позволит здоровье. В одном из писем ко мне она вспоминает: "...он был необычайно добр и несколькими словами мог успокоить человека в горе или смятении духа. Во время его приездов в Америку он работал со мною, писал, диктовал, и я устраивала свидания для него, ибо телефонные звонки и письменные запросы шли беспрерывно. Даже врагам он никогда не отказывал. Выслушивал их спокойно. Позже говорил о ком-то, что он не принял совета, пойдёт своим кривым путём и набьёт шишки на лбу. И сожалел, ибо знал, что в каждом заложены зёрна добра. С ним было весело и легко работать, время летело быстро. Вставал он рано и после завтрака сразу принимался за работу. При разговоре любил ходить по комнате, ибо весь находился в движении, выказывая при этом полное спокойствие духа. Всегда и во всём, где мог, помогал людям. При необычайной простоте поражал глубиною мысли, силою суждений и советов".

 

Мои выводы, основанные на личной переписке с Николаем Константиновичем, на изучении архивных материалов, сходятся с приведённой характеристикой. Большой, не знающий предубеждений ум, целеустремлённость, вера в людей, необычайная организованность, участливость и внимание к человеку совмещались в Рерихе с громадной творческой силой и широчайшим, как теперь говорят, "комплексным" охватом происходящих в мире событий. Увидеть в малом большое и не потерять в большом малое - это было какое-то особое свойство Рериха, которое я лично испытал на себе. Ведь ему было за шестьдесят, а мне только 25 лет, когда мы интенсивно переписывались. Он был художником, учёным и культурным деятелем мирового масштаба, я же только что вступил на самостоятельный жизненный путь. И, давая мне очень многое, он ни разу не дал почувствовать различие наших положений.

 

Я написал Вам, Евграф Васильевич, кажется больше, чем в одну статью может вместиться. Но, возможно, что ещё что-то очень важное пропустил. Слишком обширна тема. Поэтому за Вами остаётся право выбрать из написанного наиболее важное для Вас, а за мной обязанность ответить Вам дополнительно, если что-либо нужное для Вас осталось на этот раз "за бортом".

 

С наилучшими пожеланиями

П. Беликов.

 

Подготовка письма к печати и предисловие Евграфа Кончина.

 

 

Опубликовано: «Утренняя Звезда». Научно-художественный иллюстрированный альманах Международного Центра Рерихов. Составитель и редактор Е. Б. Дементьева. №№ 2-3. М., 1997. С. 186-190.

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

45 дата публикации: 30.03.2011