Е.РАЙТ

СВЕТ ОТКРЫТЫХ СЕРДЕЦ
или
Смотрите КОЗ!

Райт Е. Свет открытых сердец или Смотрите КОЗ! Повесть. - Николаев, 2006.

Фантастическая повесть для подрастающих детей и их родителей, которая показывает действие общемировых законов, их прямую взаимосвязь с поведением человека.

Любознательный читатель найдёт в книге игровые задания, тесты, а также много интересных рисунков, которые дают наглядное представление о существе внутреннего человека (его душе, духе), настраивают на размышление о таких жизненно важных понятиях как красота, героизм, культура и др.

 

Предисловие

Дорогой друг!

Эта книга написана для тебя, если ты любишь всё необычное и не лишён прелестной детской привычки даже в обычном подозревать тайну. Если эта повесть покажется тебе целиком вымышленной, ты будешь прав. А если ты вдруг решишь, что факты, изложенные в ней, отвечают действительности, то и тут не ошибёшься.

Эта книга имеет свою предысторию. С некоторыми её героями ты, возможно, встречался в повести Е.Райт "Тайны Вселенной или чудесные свидания с Р." (продолжение смотри здесь) и помнишь, что её главными героями были маленькие Райты: Ева и Антуан - жители небольшого городка, к которым в один прекрасный день пожаловала гостья из Космоса, с необычным именем Фенестрария Ропалофилла. Изо дня в день она открывала перед детьми свод космических законов, уводила их в увлекательные путешествия.

Прошёл месяц, и свидания героев с Фенестрарией подошли к концу. На прощание космическая гостья подарила брату и сестре видеокассеты. Вот о них-то (и не только) и пойдёт речь в новой книге. Впрочем, всё по порядку.

 

Глава 1,

в которой мы знакомимся с главным героем этого повествования

Дядя Антуан жил через два квартала от дома Эрика, однако это вовсе не означало, что мальчик мог появляться в небольшом опрятном доме, когда ему заблагорассудится. Дядя был занятым человеком, много работал дома и зачастую, когда племянник со всего разбега распахивал калитку, чтобы пробежать десять метров до крыльца дядиного дома, у него на пути вырастала полная фигура тёти Марии. Она мягко и тактично уводила мальчика или в садовую беседку, или в уютную кухоньку, чтобы побеседовать с ним и угостить.

Так для десятилетнего Эрика дядин дом преимущественно ассоциировался с маленькой сердечной тётушкой и её фигурным печеньем к чаю, а также с разнообразными разговорами о всякой всячине. И всё-таки больше всего мальчика тянуло к дяде. Каждый раз во время своих "набегов" на дом родственников он надеялся проскочить мимо ловких тётиных рук, чтобы растворить дверь в кабинет дяди Антуана и, заявив о своём присутствии радостным "Привет!", шлёпнуться в большое удобное кресло. Почему племянника так магнетически влекло к дядюшке, он, пожалуй, объяснить не мог. Тот представлялся ему весьма таинственной фигурой, и даже молчаливое сидение в его кабинете с книгой в руках (чем нередко приходилось довольствоваться Эрику), казалось, делало мальчика причастным к необыкновенному дядиному миру, наполняя его душу почти священным трепетом. Можете себе представить, какой восторг охватил парня, когда в одно прекрасное летнее утро мама сообщила ему, что звонил дядя, чтобы пригласить племянника к себе.

Мама Ева с улыбкой наблюдала, как долго Эрик заправлял пёструю майку в свои "выходные" шорты, а после тщательно причесывал волосы, пытаясь уложить их поаккуратней. Им было хорошо известно, что Антуан не признавал неопрятности и всегда подтрунивал над неряхами. А кому же захочется, чтобы над ним потешались?

Когда Эрик занял привычное место в кресле дядиного кабинета, дядя Антуан выдвинул один из многочисленных ящиков своего письменного стола и достал оттуда видеокассету. Затем он повернулся к мальчику и заговорил:

- Твоя мама рассказывала тебе много о Фенестрарии.

- И ещё свою книгу давала читать, - подхватил Эрик чуть охрипшим от волнения голосом.

- Будь добр, Эрик, не перебивай, - попросил дядя и продолжил:

- У меня в руках та самая видеокассета, которую передала Фенестрария много лет назад, сразу после своего ухода. Я полагаю, что ты уже созрел настолько, что сможешь понять, о чём говорится в фильме.

Первым побуждением Эрика было протянуть руку, чтобы поскорее взять кассету, но он вовремя спохватился, так как дядя ещё не закончил говорить:

- После того, как ты просмотришь её, мы обязательно с тобой побеседуем.

Домой Эрик возвращался бегом, исполненный такого ликования, что ему мерещилось, будто он не идёт, а летит. Когда он, наконец, домчал до дома, там никого не оказалось: мама уже ушла на работу, а отец и вовсе был в отъезде. Но поделиться радостью-то хотелось! И Эрик поспешил к Барбосу - дворовому псу, которого за смекалку и исключительное чувство собственного достоинства звали не иначе как Босс.

- Босс, смотри, что у меня есть, - показал Эрик видеокассету собаке.

Босс склонил голову набок и заинтересованно поглядел на красочную коробку. Ему и без детального обнюхивания стало ясно, что вещь эта несъедобна. Поэтому разумный пёс решил: от него требуется только сочувствие, и приготовился выслушать хозяина, который устроился перед ним на корточках.

- Это про настоящих инопланетян, - рассказывал Эрик. - Я давно мечтал, а мне не давали. Думали, что я - маленький. Сами-то с Фенестрарией встречались даже раньше меня.

Собака подняла одно ухо, и...

- Всему своё время, - раздался голос позади мальчика.

Это неожиданно для Эрика вернулась мама, перепугав его так, что он даже вздрогнул.

- Пойдём, дорогой, поможешь мне, а после, - и мама указала на кассету, - сядем и вместе посмотрим. Я давным-давно не видела этот чудесный фильм.

 

Глава 2,

в которой Эрик узнает кое-что о КОЗе и великолепной пятерке

Когда засветился экран, из бледно-голубого тумана выступила фантастическая фигура. Представьте себе живое существо бархатисто-фиолетового цвета, по форме напоминающее стручок, с отходящими от него четырьмя усиками. Существо распахнуло глаза, из которых прямо-таки брызнул золотистый свет, и широко улыбнулось. Одним из усиков, словно рукой, оно дотронулось до блестящих металлических колец, разделявших его тело на две части ("голову" и "туловище"), и произнесло:

- Рао!

Последовала пауза. Улыбка на фиолетовом лице стала ещё шире, потому что из тумана выплыл новый персонаж, который походил на снежную бабу: круглая "голова", круглое "туловище". Это существо также имело четыре конечности и будто лучилось голубым светом. Оно, в свою очередь, приветствовало телезрителей возгласом "Рао!", дотронувшись до блестящего чешуйчатого предмета, венчавшего его голову. Затем, моргнув круглыми прозрачно-голубыми глазами и приложив руку к груди, существо произнесло:

- Тип-Топ!

Его товарищ, повторяя то же движение рукой-усиком, представился:

- Кунашик!

Поразительная внешность инопланетян хорошо гармонировала с не менее поразительной манерой говорить, не раскрывая рта. Первое сообщение фиолетового Кунашика, исходящее откуда-то изнутри его существа, буквально потрясло Эрика:

- Мы называем себя астриками, а проживаем на планете Ур, в галактике Млечного Пути. Наша планета удалена от планеты Земля на значительное расстояние. Тем не менее, нам не безразлична судьба землян, в чём, надеюсь, вы убедитесь сами.

А дальше академически обстоятельный Кунашик (так и хотелось водрузить ему на нос очки, если бы таковой имелся) рассказал о том, где учится вместе со своим другом Тип-Топом:

- Нашу школу мы называем МОШКА - Межгалактическая Общеобразовательная Школа Астриков. Успешное окончание школы даёт нам право сотрудничать с представителями других галактик. В школе мы не только учимся, но и проходим практику по отделениям. Например, у нас есть Основная Секция Астриков - ОСА, члены которой совершают массовые вылеты на ближайшие планеты с целью их изучения. Имеются также секция СЛОН - Секция Локационного Обнаружения Неожиданностей, ОСП - Отряд Скорой Помощи и другие интересные объединения. Самым малочисленным из них является КОЗ - Кружок Обсерваторов Земли.

Тип-Топ, которому показалось, что столь длинный монолог может утомить зрителей-землян, головокружительно завертелся, да так, что пространство огласилось густым пением вращающейся юлы. Под этот монотонный звук, как под музыку, Тип-Топ продекламировал:

КОЗ - не контора, не коза,
Здесь пять сердец нашли друг друга.
Какая б ни была гроза,
Мы сплочены, как точки круга.
Мы все бываем на Земле -
Планете сей многострадальной,
Чтоб зародился свет во мгле -
Свет знаний, радости кристальной.

Едва успел Тип-Топ догудеть-допеть свою песню, как перед телезрителями предстали ещё трое членов КОЗа, после чего Эрик условно разделил всех астриков на мальчиков и девочек. Девочками он поименовал двоих, с именами Вуця и Нгума, ну, а в мальчики зачислил остальных.

Самым привлекательным казалось лицо Вуци. Оно походило бы на земное, если бы не имело оттенка морской волны, как, впрочем, и всё её тело. Удивительно длинной была её шея, обвитая блестящей, будто металлической, спиралью. Вуця сообщила, что является активным членом почти всех секций школы. Её быстрый разговор и энергичная жестикуляция наводили на мысль, что она из тех, кто всё и всегда успевает, не пропуская ни одного интересного мероприятия.

Затем Вуця представила двух других КОЗовцев: свою подругу Нгуму и астрика Рокко. По тому, как она представляла серебристо-зелёного Рокко, подтянутого и серьёзного, было видно, что этот астрик - образец космического рыцарства - отличается особенным мужеством и способностью к самопожертвованию.

Нгуме, с её удивительной наружностью, подруга уделила большее внимание. Пожалуй, самая экстравагантная из астриков, Нгума представляла собой небольшое розово-сиреневое существо с одним огромным серым глазом, глядящим до того проницательно, что казалось, от неё ничего не утаишь. Её прозорливость затем была подтверждена и сдержанным Рокко, который выделил Нгуму и Кунашика, как наиболее успешных учеников школы. На это Нгума заметила:

- Мои успехи - прямая заслуга нашего Учителя.

При упоминании об Учителе глаза астриков засветились такой любовью и нежностью, что и без слов стало ясно, как преданы ему все пятеро.

- Чтобы наши телезрители, - заговорил Рокко, - поняли, какую роль в нашей жизни играет Учитель, я поясню. Дело в том, что мы не дети. На нашей планете никто не рождается и не умирает. Единственными, кто о нас заботится и учит до тех пор, пока мы не уходим на другие планеты, являются наши Учителя.

Немногословный Рокко быстро закруглился, поэтому остальные астрики решили подробнее рассказать о своем обучении.

Оказалось, что учатся они самым непривычным способом. У них нет ни учебников, ни тетрадей. Всё обучение основано на способности жителей планеты Ур читать и передавать мысли. К тому же, на уроке Учитель посылает лучи знания ученику, чтобы тот собрал их. Знания накапливаются в мыслительном аппарате ученика (отдалённо напоминающем человеческий мозг) в виде кристаллов. Каждый новый луч Учителя приносит новые части знания, которые добавляются к уже имеющимся, и кристаллы вырастают. Чтобы оценить знания ученика, Учителю достаточно посмотреть на соответствующий кристалл в его "голове". Если форма, излучение и величина кристалла удовлетворяют Учителя, он непременно одобрит ученика, если нет, то судя по грустинке, сквозящей в голосе Вуци, ученику приходится туговато.

- Так хорошо настроилась на луч Учителя, чтобы принять последнюю часть "Энциклопедии образов Земли", - рассказывала она, - схватывала всё с лету, а в конце сбилась, и всё пошло насмарку. Учитель признал мой кристалл недостаточно правильным.

- Стоит ли огорчаться? - включился в разговор Тип-Топ. - Я вот никак не могу сложить кристалл "Теории постройки защитных коконов". Если в самом скором времени я не осилю этой работы, Учитель пообещал отстранить меня от работы в КОЗе до тех пор, пока не соберу кристалл и не подращу его хотя бы на пол-арата.

Так как всё приходит когда-нибудь к концу, подошла к завершению и первая часть фильма, в самом конце которого астрики показали землянам "видеоклип".

Каждый из них "выпустил" разноцветные кольца и, оседлав их, начал летать по студии, плавно поднимаясь и опускаясь в такт своей особенной мелодии. Кунашик издавал звуки, напоминающие звуки скрипки, Вуця подражала, по-видимому, роялю, Рокко выбрал благородную виолончель, а Нгума - нежную флейту. Неугомонный Тип-Топ решил, что одним инструментом ограничиться не может, поэтому его звучание больше смахивало на проделки синтезатора, изображающего голоса птиц и зверей, шум моря и шелест листвы. Вот таким авангардным клипом закончилась первая часть фильма.

Глаза Эрика горели истинным восхищением:

- Если всё это правда, - думал он, - то я сегодня познакомился с настоящими инопланетянами.

Мама Ева, которая по виду своего сына догадалась о его настроении, смотрела на него, ожидая, что он скажет.

- А вы с дядей Антуаном тоже хотели с ними встретиться? – наконец, "раскололся" Эрик.

- Ещё как! Даже совершали экскурсии по всем окрестностям, заглядывали за каждый куст и обследовали каждое дерево.

- Ну и что? - взволновался Эрик.

- Как видишь, не нашли, - развела руками мама.

И они стали смеяться.

 

Глава 3

о том, как наш герой превращается в астронавта

Эрику, переполненному впечатлениями вчерашнего дня, казалось в это утро, что он непременно должен сделать что-то особенное. Если не с астриками встретиться, то что же? Можно было проведать ежа, который жил под старой яблоней, после поиграть с Боссом, а ещё почитать книгу. Всё это казалось мальчику мелким, не соответствующим его приподнятому настроению, и он, жаждая совершить что-нибудь необычное, продолжал шарить глазами по всей округе.

Вдруг Эрик приметил бочку. Собственно, он видел её всегда, но именно сейчас ему в голову пришла отличная мысль: тёмно-голубая цилиндрическая бочка, которая служила для сбора дождевой воды, как нельзя лучше отвечала форме космического корабля. Конечно, Эрик никуда не собирался лететь: далеко ли улетишь в пластмассовой бочке. Мальчик попросту перетащил её на пригорочек, где росло самое высокое дерево в их саду - королевская сосна, и, забравшись внутрь, вообразил себя космонавтом.

Космонавт сидел на корточках, крепко задраяв иллюминаторы ракеты, и битых пять минут гудел, представляя себя летящим в огромном непроницаемо-чёрном небе. Мимо проносились ослепительно яркие звёзды и завихрённые галактики, иногда на пути встречались кометы. Было очень забавно пролетать сквозь их хвосты: куски льда здорово тарахтели, ударяясь об обшивку ракеты, а пылевые волны накатывали с шумом, как морской прибой.

Несколько погодя, космонавт решил, что пора приземляться, точнее опускаться, на планету Ур. Громко, с визгом и скрежетом затормозив, Эрик выпрямился во весь рост. Теперь из-за краев бочки-ракеты можно было видеть верхнюю часть его лица: ясные голубые глаза и мягкие каштановые волосы. Мальчик смахнул паутинку со лба, откашлялся и произнёс, обращаясь к воображаемым астрикам:

- Привет вам, инопланетяне! Вы мне очень понравились. Давайте с вами дружить.

Заинтригованный необычным поведением маленького хозяина, Босс покинул своё место у собачьего домика и подошёл поближе, устроившись под сосной, неподалеку от ракеты. Сидя на мягкой хвойной подстилке, он наблюдал, как Эрик несколько раз исчезал в бочке, а потом, едва показавшись из неё, что-то бубнил и снова пропадал из виду. В конце концов, мальчик исчез надолго, и пёс, разомлевший от жаркого июльского солнца, прилёг, чтобы вздремнуть. Эрика весьма утомили длительные "перелёты" с одной планеты на другую, его потянуло на сон, и незаметно для себя он стал засыпать прямо в бочке.

Вначале мальчику казалось, что он летит: гудело в ушах и тело как бы поднималось вверх, оставляя внизу землю, ярко расцвеченные дома и деревья. Но вскоре восхитительно красочная картина сменилась полным туманом и затем видением белого зала с блестящими, будто полированными, стенами. Прямо из ниоткуда появился некто, похожий на... астрика. Эрик присмотрелся. Да это же Тип-Топ! Мальчик хотел что-то сказать, но почувствовал, что и без слов понятны и его восторг, и его огромное желание увидеть иной мир - мир других планет.

Тип-Топ, а затем и Рокко дали понять юному землянину, что сейчас он должен будет пройти сквозь стену - вот так же, как они. И Эрик, скорее из опасения потерять своих спутников, чем из уверенности в собственных силах, рванулся за ними и... прошёл. Если бы мог, он запрыгал бы от радости.

А вокруг уже разливалось искрящееся нежно-радужное сияние планеты Ур. Как ни приглядывался мальчик, к своему безмерному удивлению, он ничего не мог обнаружить на поверхности планеты: ни построек, ни растительности, ни обитателей. Все ощущения Эрика сейчас отличала стремительность. Радость сменялась удивлением, поразительные догадки приходили на смену недоумению. Так, мгновенно, как бы в ответ на его вопрос, пришло понимание происходящего. Это астрики, сопровождавшие его, телепатически разъяснили ему особенности своей замечательной планеты.

Какие силы творят облик планеты Земля? Энергии человека (его побуждения, мысли и действия), энергии растений и животных, а также энергии стихий: ветра, воды, земли и огня. А вот на планете Ур практически всё существует благодаря мысленной силе её жителей.

- Посмотри, - и Рокко протянул руку куда-то вдаль, - там заложен мыслефундамент нашей школы.

Чувства, переполнявшие Эрика, были смесью недоумения (он ничего не видел перед собой) и восторга от предвкушения настоящей разгадки. И снова молнией блеснуло понимание. Оказывается, руководители планеты запланировали, в каких местах на ней должны находиться те или иные сооружения, и заложили в каждое из этих мест энергию своей мысли. Такой мыслефундамент позволял всем жителям планеты обнаруживать на определённом участке вполне определённые строения.

Эрику, которому показалось, что он превратился в одно огромное ухо, теперь предстояло трансформироваться в единый зоркий глаз, ибо Тип-Топ побуждал его внимательно приглядеться, чтобы увидеть находящееся рядом с ними здание школы астриков. Очень скоро мальчик обнаружил его - точь-в-точь таким, каким видел его на видеокассете. Более того, он различал теперь и учеников, которые находились внутри здания.

В ответ на немой вопрос Эрика от улыбающегося Рокко пришло сообщение:

- Мысль, заложенная в основании школы и всех других зданий, определяет лишь назначение здания, но его форма целиком зависит от воображения того, кто на него смотрит. Я, например, вижу школу не так, как ты. Настройся на мою мыслеволну и ты убедишься в этом.

Как у Эрика получилось "смотреть глазами" Рокко, а затем и Тип-Топа, он никогда не смог бы объяснить. Он просто захотел это сделать, и ему удалось. Школа Рокко напоминала ослепительно сверкающий звездообразный кристалл, а здание Тип-Топа скорее походило на прозрачный бублик-тор, парящий над поверхностью планеты. Эрика, однако, более всего поразило то, что и астрики-ученики, которые находились внутри зданий, во всех трёх случаях выглядели по-разному.

- Да-да, - улыбались глаза Тип-Топа, - всё, абсолютно всё на этой планете будет выглядеть так, как ты это сможешь себе вообразить.

Естественно, мальчик почувствовал неуёмное желание испытать своё воображение, и поскольку его спутники не возражали, знакомство с планетой было продолжено. Молниеносно перемещаясь с одного места на другое, Эрик видел грандиозные башни энергетических станций, ясно сияющие всеми оттенками нежных красок ступенчатые сады, крылатых, легко порхающих, миниатюрных лошадок. Он также не упускал возможности "заглянуть в головы" своих спутников, чтобы сравнить их картинки со своими. Было очевидно, что его картинки напоминают земные, а те, которые видели уряне, - "инопланетные". Так, башни генераторов, которые Эрику представлялись в виде каменных зданий с платиново-сверкающими куполами, оцепленные бусами изоляторов, Рокко видел просто воронкообразной спиралью, по виткам которой пробегали радужные змейки. Сады Тип-Топа состояли из множества замысловато растущих кристаллов, так что игра преломляющегося в них света и впрямь напоминала шевеление листьев на деревьях, порхание птиц, игру красок на лепестках прекрасных душистых цветов. Что же касается "летающих лошадок" - самых весёлых, по мнению Эрика, животных планеты Ур, то они оказались... живыми существами, которые, перемещаясь, растягивались и сокращались, превращаясь из белоснежных шаров в сияющие огнями сигары.

Ещё некоторое время изображения, одно другого удивительней, калейдоскопом мелькали перед мальчиком, но затем он почувствовал, что падает. Ему даже показалось, будто он раскинул руки, чтобы планировать, замедляя таким образом стремительное падение. Земля приблизилась и... мальчик проснулся.

Если бы вы были на месте нашего героя, который всё ещё находился под впечатлением путешествия в сверкающий мир, как быстро вы бы сообразили, что сидите скрюченным на дне пластмассовой бочки? То-то же, не сообразили бы. Вот и Эрик, тело которого требовало немедленного изменения позы, поддался этому естественному желанию и принялся неуклюже вставать. Что из этого получилось, вы сейчас узнаете.

Ева Райт осторожно спускалась с крыльца. Перед собой она несла несколько подушек, предполагая разложить их на солнышке для просушки. Едва она оторвала взгляд от последней ступеньки и поглядела перед собой, как почувствовала себя в опасности: прямо на неё, разогнавшись при падении с пригорка, катилась дождевая бочка, в которой что-то отчаянно вопило. За бочкой, несущейся болидом, с громким лаем мчалась собака. Ева не решилась бросить чистые подушки на землю и с грацией равнинной козы, однажды вообразившей, что она - горная, отпрыгнула в сторону. Бочка прокатилась в сантиметре от неё и ударилась о крыльцо. Когда же оттуда со стоном стал выползать Эрик, подушки сами выпали из Евиных рук. Она поспешила на помощь к сыну, а Барбос на свой лад принял участие в деле спасения Эрика. Он помчался в дом, где, он знал, в прихожей имелась аптечка скорой помощи и, прихватив зубами коробку с медикаментами, принёс её пострадавшему.

 

Глава 4,

из которой становится ясно, что пребывание в Надземном мире - реальность

- Антуан, - обращалась Ева к брату по телефону. - Антуан, я не знаю, что с ним делать. Весь побитый. Без конца твердит, что был вместе с астриками на их планете. Может, у него сотрясение мозга?

- История повторяется, - подумал Антуан, однако вслух сказал иное. - Не волнуйся, Евика. Через пять минут буду у вас.

Мама Ева почувствовала себя уверенней: брат был хорошим врачом и зачастую помогал даже тем пациентам, на которых другие врачи "махнули рукой". Он лечил травами, металлами, минералами и разноцветными лучами, также нередко в своей практике применял внушение и гипноз.

Стоило Антуану пробыть с племянником всего несколько минут, как он понял, что мальчик здоров, хотя и находится в сильном возбуждении. Чтобы успокоить сестру, Антуан всё же провел стандартный медицинский осмотр. Затем он достал из своего докторского чемоданчика небольшой пузырёк и растворил в чашке с водой десять капель резко пахнущего тёмного вещества. Покривившись, Эрик залпом проглотил содержимое и уже через несколько минут уснул спокойным глубоким сном.

- Когда проснётся, сообщи мне, - на прощание сказал Антуан сестре и отправился домой.

Эрик проспал до вечера следующего дня, что немало тревожило его маму. Однако ровное дыхание сына, умиротворенное выражение его лица и вера в брата как врачевателя сдерживали Евино беспокойство.

Мальчик проснулся, когда заходящее солнце уже касалось верхушек деревьев. Слабый ветерок шевелил занавески, и в растворённое окно врывался вечерний гомон птиц, возвратившихся с полей. Блаженство, которое испытывал Эрик, ещё увеличилось, когда мама принесла ему бабушкиных ватрушек и большую кружку свежего козьего молока. "Если бы так было почаще", - думал Эрик, уписывая ватрушки. Его глубокий вздох по этому поводу был прерван появлением дяди Антуана.

- Ну, что, дружок? Я полагаю, тебе есть, о чём поведать, - многозначительно произнёс он.

Глаза Эрика просияли, и мальчик, сделав последний глоток, хотел немедленно приступить к рассказу, но был остановлен дядей:

- Всякое загадочное дело требует расследования на месте происшествия, не так ли?

Эрик живо уловил, что от него требуется, и, вскочив с кровати, стал торопливо одеваться. На "месте происшествия", то есть на пригорочке под сосной, была установлена голубая бочка-ракета и в неё помещен космонавт - Эрик. Опершись о ствол дерева, дядя Антуан приготовился выслушать потрясающий рассказ племянника, однако "следственный эксперимент" пришлось прервать, так как разобрать, о чём говорил бубнивший в бочке мальчик, было нелегко.

Присев на скамейку под липой, душистые цветы которой источали тонкий аромат, "следователь" и "свидетель" продолжили разговор. Мама наблюдала за ними издали и видела, как сын вещал, усиленно жестикулируя; как брат периодически брал его за руку, чтобы умерить пыл рассказчика.

Поощряемый дядиным вниманием, Эрик выложил всё, что ему удалось запомнить из своего необыкновенного сна. Когда он закончил говорить, Антуан задал ему вопрос:

- Как ты думаешь, то, что с тобой произошло, было на самом деле?

- Конечно! - нисколько не сомневаясь, выпалил мальчуган.

- В общем, ты прав, - подтвердил дядя, что немало удивило Эрика.

- Откуда ты знаешь?

- Тебе должно быть известно, что у человека есть не одно только физическое тело, но целых семь тел-оболочек. Также, может быть, ты помнишь из рассказов Фенестрарии, что в своём тонком теле человек способен посещать иные миры.

- Точно, - констатировал Эрик, - я всё так чувствовал, как... как сейчас с тобой. По-настоящему. Не может быть, чтобы это был простой сон.

И мальчик покачал головой, будто заранее хотел отвергнуть возможные возражения.

- Только мне всё-таки непонятно, - озадаченно проговорил он, - как одинаковые вещи мы все видели по-разному?

Эрик замолчал и стал понемногу, кусочек за кусочком разрывать стебелек полыни, который сорвал тут же, под скамейкой. Из глубокой задумчивости его вывел дядин голос:

- Скажи, пожалуйста, то, что мы видим у себя на Земле, мы все видим одинаково?

- Конечно, - ответил мальчик тоном, в котором не прозвучало ни тени сомнения. - Липа есть липа, скамейка - это то, на чём сидят. Никто же вместо липы ёлку не увидит?

- Тогда я задам тебе ещё один вопрос, - сказал дядя Антуан и, помедлив, спросил:

- Можно ли утверждать, что столяр и художник смотрят на дерево, к примеру на сосну, одинаково?

И поскольку Эрику нечего было ответить, дядя продолжил:

- Согласись, что столяр думает приблизительно так: "У этого дерева ровный ствол, из него получатся отличные доски". В то же время художник увидит, как янтарно поблескивает на стволе смола, как после дождя радужно преломляется солнце в каплях, дрожащих на концах иголок.

Антуан замолчал, очевидно подбирая какие-то дополнительные аргументы, а затем сказал:

- А чувства? Разве эти двое чувствуют при этом одинаково? Что по-твоему чувствует столяр?

- Он, наверное, доволен.

- Вот-вот. Он радуется находке, и радость его вызвана скорее не красотой дерева, а возможностью хорошо поработать, получить заработанные деньги.

- А у художника - красотой! - догадался Эрик.

- Вот видишь, и ты сумел заметить различие. Словом, можно смотреть на одно и то же, но видеть всё по-разному. Понимаешь?

- Теперь, кажется, понимаю, - проговорил мальчик.

- Тогда пойдём.

Дядя Антуан поднялся и, взяв племянника за руку, вышел с ним на улицу, а затем повёл его далеко за город. По пути он рассказывал мальчику об одном своём давнем приключении.

- Мы идем сейчас по дороге, которая привела меня тогда, в детстве, в Старую Рощу. Именно там, если помнишь, я впервые увидел Фенестрарию. Теперь уже ты можешь представить силу моего впечатления от этой встречи. Я никогда и никому не рассказывал о том, что произошло со мной тогда, когда я уснул в роще после свидания с Филлой, потому что знал: мне никто не поверит - так же, как не поверила тебе мама.

Так вот. Я уснул и увидел себя стоящим в огромном зале. Голубовато-белое переливчатое сияние шло от его стен, наполняя его какой-то особой свежестью. Радость кипела во мне, и я летел, приближаясь к массивной колонне, ослепительно сверкающей в глубине зала. Когда я оказался вблизи неё, то понял, как ошибался, полагая, что она сделана из твёрдого материала. Теперь она больше напоминала водопад. Но вскоре я и в этом усомнился. "Не камень, не вода, тогда что?" - задал я себе вопрос и, не долго думая, протянул руку.

Как будто ток прошёл по всему моему телу. Было страшновато, и всё же что-то толкало меня в этот "водопад". Я вошёл в "огненный поток", обернулся лицом к залу и ... прозрел. Я вдруг увидел, что зал не пуст (как мне казалось раньше), что он наполнен людьми, которые словно принимали участие в маленьких сценках. Передо мной теперь разворачивались разнообразные истории.

Сначала я не мог ничего понять: ни что это за истории, ни то, какое отношение они имеют ко мне. После я вдруг услышал тихий, идущий откуда-то сверху, голос: "Смотри, это ты". И одновременно герои одной из сцен приблизились, так что я оказался рядом с девушкой в древнегреческом хитоне. Она возлагала на голову прекрасному юноше лавровый венок победителя. Больше всего меня удивило то, что я, и впрямь, ощущал себя этой девушкой.

Потом невидимый руководитель приблизил ко мне другую картину. Здесь я увидел себя в образе странника с индусским тюрбаном на голове, который по каменистой дороге шёл в группе других людей вслед за высоким чернобородым человеком. Кроме боли в ступнях и общей усталости я ощущал, как сильно привязан к нему, как все, кто следуют за этим человеком, любят его.

Один из сюжетов показался мне омерзительным, но и тут я услышал то же: "Это ты". Жалкий старик, одетый в лохмотья, сидел в неопрятной убогой комнате перед ларцом с монетами. Набирая пригоршню монет, он целовал их, и слюна текла из его беззубого рта.

В последней истории, которая была мне показана, я наблюдал за современным молодым человеком, беседующим с людьми. Эта сцена длилась дольше всех, словно для того, чтобы я обратил на неё особое внимание. Я видел, как молодой человек читал, а затем подходил к людям, которые лежали перед ним. Он водил над их телами руками, чем-то поил их, и они поднимались. Было очевидно, что люди уходили радостные. Затем молодой человек снова принимался за чтение. Как и прежде, я чувствовал, что я - это он и неплохо понимал его. Меня не оставляло ощущение, будто он всё время что-то ищет. И вдруг я, то есть он, осознал, что нашёл то, к чему стремился. Это произошло после того, как рядом с нами очутился исполинского роста, похожий на могучего воина, мужчина. Он взял парня за руку и...

Тут я проснулся. Меня окружали родные, но душа моя по-прежнему оставалась во власти волшебного мира моего сна. Даже некоторое время погодя я чувствовал на себе любящий взгляд лучистых голубых глаз того, кто прикоснулся ко мне. И, кроме того, явственно различал тонкий аромат фиалок - любимый мной запах Фенестрарии.

Уже в сумерках расставался Эрик с дядей. Всё вокруг в тот вечер казалось ему сказочно прекрасным: мощное стрекотание сверчков в саду; благоухание табака и матиолы; задушевный голос мамы, которая, сидя на веранде, напевала знакомую Эрику с младенчества простенькую песенку.

 

Глава 5.

День вздохов или о том, как трудно достигается желаемое

Птицы только-только начали просыпаться. Отдельные птичьи голоса что-то коротко произносили и тут же замолкали. Но Эрику уже не спалось. Он лежал в кровати и пытался вспомнить, что ему снилось в эту ночь. Мальчик досадовал: вспоминать оказалось нечего. А он так надеялся, что вновь совершит головокружительный полёт на планету Ур.

Когда птичьи голоса уже уверенней влетали в растворённое окно, а дымкой подёрнутое небо посветлело, Эрика осенило. Нужно попытаться уснуть на том самом месте, под деревом, - тогда очень может быть, что...

Мама, как правило, в это время ещё спала, и мальчик, чтобы не разбудить её, осторожно ступая, стал спускаться по деревянной лестнице вниз. Завёрнутый в белое одеяло, он запросто мог бы испугать какую-нибудь суеверную старушку, которая верит в привидения. И если бы у старушки хватило мужества проследить за "привидением", она бы обнаружила, что оно благополучно выскользнуло из дома и завернуло за угол. Там фигура в белом опрокинула набок пластмассовую бочку и покатила её в сад.

Если вы думаете, что Эрику было приятно лезть в покрытую росой бочку, вы ошибаетесь. Но как говорится, "искусство требует жертв", и мальчик полез внутрь. В этот самый момент из окна своей спальни на втором этаже выглянула мама, которую разбудили шорохи и стуки в саду. Теперь она могла наблюдать, как сын исчезает в бочке, установленной им прямо под сосной, на упругой подстилке из старой хвои.

Первым побуждением Евы было спуститься в сад и вытащить Эрика из сырой и весьма неудобной "спальни": чего доброго застудится или свалится, как в прошлый раз. Но тут она вспомнила детство, вспомнила о своих похождениях (особенно о тех, которые довелось пережить им с братом в незабываемое лето свиданий с Фенестрарией) и решила, что каждый имеет право на мечту, на свою маленькую тайну. А посему она отошла от окна и вновь легла, раскрыв одну из многочисленных книг, громоздившихся на её ночном столике.

Эрик довольно долго не мог устроиться в бочке. Одеяло не давало ему присесть - так что пришлось стащить его и накрыться им сверху. Когда, в результате, он принял, как ему показалось, приемлемую позу и закрыл глаза, выяснилось, что спать ему совсем не хочется. И он, чтобы уснуть, принялся считать: "Один розовый слон, два розовых слона, три..." и так далее.

Солнце уже было высоко, когда Эрик проснулся во второй раз. Счастливо щебетали птицы, слышалось жужжание насекомых - усердных собирателей цветочной пыльцы, где-то дятел выстукивал морзянку. Мальчик открыл глаза и посмотрел вверх. На него глядело улыбающееся лицо мамы. Это она барабанила пальцами по бочке, чтобы обратить на себя внимание сына, так как опасалась, что спросонья он не выберется из неё без приключений.

Помогая Эрику покинуть неуютную "спальню", Ева сказала:

- Сынок, если ты решил превратиться в Диогена и жить в бочке, мы приобретём для тебя ёмкость попросторнее.

Эрик, не зная, что ему ответить, стал поправлять свою немудрёную одежду, а потом, запинаясь, сказал:

- Я надеялся... я хотел... ещё раз увидеть космический сон.

- Да-да, понимаю, - согласилась с ним мама. - Однако такие сны по заказу не увидишь. Конечно, загореться от восторга, как ты после фильма, и однажды увидеть чудесный сон можно.

- А если я ещё раз хочу ?

- Тогда нужно многое узнать. Развить внимание и воображение. Держать свои помыслы в чистоте и самое главное... - тут Ева сделала паузу, - самое главное: постоянно быть радостным и доброжелательным.

Эрик вздохнул.

- Так и до старости ничего больше не увидишь, - подумал он.

Будто уловив его мысли, мама сказала:

- Рикки, никогда не говори себе, что твои мечты недостижимы. Напротив, уверяй себя, что у тебя всё получится - всё-всё. Добиваются своего только те люди, которые умеют пламенно желать.

Мама обняла Эрика за плечи, и они пошли в дом.

После завтрака Ева стала собираться на работу. Прощаясь, она просила сына не смотреть без неё видеокассету: мало ли что ещё могло прийти в голову юному фантазёру после просмотра. А чтобы Эрик не маялся, мама Ева принесла ему книжку и предложила её прочесть.

Книжка была тоненькой, в синем картонном переплёте, на котором чёткими серебристыми буквами было написано: "Про то, как Иван правду искал. Сказка-притча". Эрик раскрыл книжечку и стал читать.

В некотором царстве, в некотором государстве в небольшой двухкомнатной квартире жили муж и жена. Долго, очень долго у них не было детей. Всё никак не приходила на Землю предназначенная им душа. Они уже и ждать устали. Но вот нежданно-негаданно родился у них ребёночек. И назвали его Иваном.

Пока Ванечка был маленьким, родители нарадоваться не могли. Тихим и послушным рос сынок. А когда подрос и пошёл в школу, стали замечать за ним одну странность. Придёт из школы, поставит портфель в уголок и скорее на диван. Нехотя уроки сделает и снова на диван. Вроде бы не больной, а всё на диване полёживает. Мать горюет себе потихоньку, отец сердится, бранит сына, а с Вани как с гуся вода. В школе уже отучился, а с дивана не слез.

И говорит ему мама:

- Ваня, кончил ты школу - в институт иди. Учиться тебе надо.

А папа своё:

- Ты, Иван, в армию пойдёшь. Человека там из тебя сделают.

А Ваня слушает да лежит себе, полёживает, музыкой забавляется и мечтает.

Вот уж лето проходит, а герой наш ни с места. Тогда приступили родители к Ивану и со всей строгостью потребовали принять решение. Опечалился Иван: очень уж не хотелось покидать ему страну фантазий и опускаться в суету земного дня.

Думал Ваня, думал (до самого вечера думал - лоб морщил), но решения так и не принял. В институт пойти - много времени на учебу уходить будет, на диване лежать будет некогда. В армию податься - там и вовсе диванов нету, хотя голова почти всё время остаётся незанятой. От дум ли напряжённых или оттого что солнышко садиться стало, парень задремал, а потом и вовсе уснул.

И снится ему дорога долгая, с одной стороны лес тёмный, с другой - поле, бурьяном поросшее. Идёт по дороге Ваня и недоумевает: "Куда это я направляюсь?" Вот доходит он до развилки трёх дорог и видит большой серый камень, а на нём знакомая надпись: "Направо пойдёшь - богатство найдёшь. Налево пойдёшь - усладу найдёшь. Прямо пойдёшь - власть обретёшь".

Присел парень на камень и задумался: "Кабы сразу по всем дорогам можно было пойти". Только успел так подумать, как почувствовал, что уже не один. Посмотрел налево - возле него сидит на камне... ещё один Ванюша: джинсы потёртые, курточка, кудри из-под кепочки выбиваются. Посмотрел направо и увидел второго, такого же.

Помотал наш герой головой, но ребята не исчезли: сидят, на него смотрят. Тогда хлопнул Ваня себя по колену и говорит:

- Вот что! Пойдём-ка мы всяк своим путём. Ты, Правый, пойдёшь направо, ты, Левый, - налево, а я уж, так и быть, пойду прямо.

Так они и порешили. И вот уже шагает Правый по своей дороге, песенку насвистывает. Вдруг видит: стоит домина большущий, на ангар самолётный похожий, и никого вокруг нету. Долго не раздумывая, взял да и подался Правый туда.

Как вошёл, так и обомлел: весь дом внутри помещение одно занимает, а в нём... сундуки, лари, с золотом, драгоценностями; столы стоят, от поклажи ломятся: магнитофоны, видеотехника разная, компьютеры - чего там только нету; а в глубине хоронятся, глазами-фарами моргают мотоциклы и машины разных марок.

Растерялся Правый, не знает, что и делать: уж больно богатство-то - вещь соблазнительная. Хозяев вроде нигде не видно - набирай всего, чего душа пожелает. Бродит парень между вещами и тут приходит ему на ум сказочка про одного восточного правителя: как тот захотел, чтобы антилопа-волшебница одарила его несметным количеством монет золотых, как монеты посыпались неостановимым потоком и похоронили под собой алчного властелина.

- Опасная эта штука - богатство, - подумал Правый и возвратил на место большой алмаз, который собирался опустить себе в карман.

Дальше пошёл, удобно устроился на сидении яркого скоростного автомобиля, руль покрутил и ещё одну сказочку припомнил: про сказочные богатства разбойников, которые тайно хранились в пещере. Про то, как один жадный и скупой человек, забравшись в их пещеру, хотел унести с собой награбленные сокровища, и про то, как, неожиданно вернувшиеся хозяева жестоко покарали непрошеного гостя.

- Да, - подумал Правый, вылезая из автомобиля, - то, что не своим трудом нажито, добра не принесёт.

- Чао! - простился он с призывно подмигивающими авто и поспешил из дома вон, прихватив пару золотых монет, родителям в подарок.

А между тем, Левый тоже времени не терял. Завидел он на своём пути хоромы богатые, из камня мраморного сложенные, да и вошёл.

Что за чудная картина предстала перед ним. В палатах просторных, на полу и по стенам - ковры, узорные, мягкие - так и тянет полежать. Везде столики с лакомыми яствами и напитками ароматными расставлены. А самое главное: то здесь, то там сидят девы красоты неописуемой, на инструментах музыкальных играют и поют - до глубины души достает.

Прилёг Левый на ковёр - не встать, отведал из чаши нектара - благодать несказанная. Ему бы разомлеть, расслабиться, но не тут-то было: в голову мысли закрадываются, сами лезут. Вспомнились сирены - девы морские из древних сказаний греческих, вспомнились и ундины - девы лесные.

- Коварна приманка - услады земные. Как болото затянут, свободы лишат, - решил про себя Левый и, как ни тяжко ему было, вскочил с ковра и опрометью бросился к двери, чтобы не передумать. А на память чашу расписную прихватил, из которой нектар попивал.

Худо-бедно и Средний наш до дворца добрался. Невиданно красивым дворец ему показался. Как-то нашего героя ноги сами вовнутрь внесли. Очнулся он в зале старинной. А там видит: король на троне сидит, придворных - тьма-тьмущая. Всё позолотой-драгоценностями сверкает. И встаёт сам король с трона и к Среднему направляется. Говорит, что власть ему отдать желает. Король просит, а придворные под руки подхватывают, к трону ведут, усаживают.

Сидит Средний на троне, и сказочка ему вспоминается про старуху и золотую рыбку. Про то, как старуха выпросила у волшебницы-рыбки власть над людьми. Выпросить - выпросила, а остановиться не смогла: захотелось ей всем миром править. А рыбка возьми да и отбери у старухи всё, что дарила ей прежде.

- Не жадный я, однако. Меня и королевская должность устроит, - думает Средний, усаживаясь поудобнее на троне.

Сел, гордо голову поднял, на подчинённых смотреть стал. Глядит в их медоточивые лица и видит, как нет-нет да засверкает в глазах злоба чёрными искрами. Испугался новоиспечённый король:

- Либо удавят, либо отравят - всю жизнь дрожать будешь.

- Не по мне эта приманка. Клюнешь на эту удочку - свободы не видать, - решил он, побежал к дверям да и был таков.

А когда уже далеко от дворца отбежал, то обнаружил в руке своей жезл, который король ему вручить успел.

Так снова встретились три Иванушки у камня.

- Ну, как? - спрашивают друг друга.

- Старая сказка, - говорит Правый, выплёвывая жевательную резинку.

- Древняя, - подтверждает Левый, поворачивая кепочку козырьком назад.

- Только мне вот чего не понять, - вступает в беседу Средний. - Знаем мы теперь, что богатство, удовольствия разнообразные и власть земная радость на время дают, а свободу отбирают. Хотелось бы уразуметь, что для радости настоящей надо и свободу чтобы не терять.

Будто в ответ на его слова, прямо перед парнями стеночка выросла с тремя дверями. На двери, что слева, написано: "Ум", на той, что справа - "Мужество", а на той, что посередине - "Добросердечие". Что поделаешь? Открыли Иванушки двери и вошли: Левый - уму-разуму поучиться, Правый - мужество добыть, а Средний - добросердечие испытать.

Вот идёт Левый и видит лавку торговую, товарами богатую. За прилавком продавщица румяная зазывает-заливается:

- Продаём все, что душа пожелает! Хочешь парень ум? Отдам дешёво. Коли мало возьмёшь, один золотой попрошу, а поболе - два возьму.

Решил Левый не мелочиться. Вынул два золотых да и отдал их, не жалеючи. Только было руку протянул, чтобы ум свой получить, как раз! - исчезла лавчонка. Рассердился Левый вначале, а после смех его разобрал:

- Быстро же я ума набрался. Ясно теперь, что глупость неприятности приносит, а ум радости научает.

В эту пору Правый к лесочку подошёл и старичка-лесовичка повстречал: с бородою клокастою, волосами обросшего, маленького да кривенького. Говорит ему старичок:

- Не желаешь ли мужеством запастись?

Махнул Правый рукой: хочу, мол, давай.

- Тогда вот что, - сказывает дедок. - Свяжу я тебя по рукам и ногам.

Как сказал, так и сделал. Усадил Правого на землю да и повязал по рукам и ногам верёвками крепкими. Сделал дело, подмигнул Правому со значением и исчез.

Глядит парень, а на том месте, где старичок стоял, огонёк разгорается.

- Быть пожару. Сгорю ведь, - струхнул Правый.

Заметался мыслью, глазами зашарил по округе. Видит вдруг: озерцо неподалеку голубым блюдом стоит и понимает - там его спасение. Но как попасть туда? Однако раздумывать ему недосуг: огонь ближе подбирается. Отчаялся парень, на землю лег. Только головушкой земли коснулся, будто прозрел. Уразумел, что ползком добраться успеет. Семь потов с него сошло, пока к озерцу добрался. В воду плюхнулся, когда огонь подошвы лизать стал.

Сидит Правый на середине озерца, отдыхает, а про себя усмехается:

- Проще простого теперь кажется: страх радость прогоняет, а мужество её находит.

Здесь время подошло рассказать, что на долю Среднего выпало.

А Средний, как вошёл в дверь, так и вышел на лужайку. Травка на ней, цветочки. Ещё дерево большое стоит. Присмотрелся, а на дереве том гнездо имеется, в коем птенчики малые пищат. Замечает он также, как подползает к гнёздышку змея коварная. Птичка-мать вьётся-бьётся над гнездом, змею отгоняет, да ничего поделать не может. Чтобы птенчиков тех спасти, нагибается Средний до земли: камень подобрать хочет - змею от гнезда отогнать. Однако видит поблизости другое гнездо, прямо на земле, в котором яйца змеиные белеются. И ещё видит зверька хищного, что к яйцам крадётся, полакомиться желает.

Растерялся Средний: куда бежать, кого раньше спасать - не знает. Сердце забилось часто, вот-вот из груди выскочит. И вырвался тогда из груди его сильный крик. Змея испугалась, с дерева упала и скорей к своему гнезду. Зверёк, что на яйца змеиные нацелился, змею как завидел, так и юркнул в кусты.

Когда переполох улёгся, разглядел Средний то, чего вначале не заметил, - записку на дереве:

Едва наш герой дочитал до конца, как тут сон и кончился.

Хотел было Иван на другой бок повернуться, чтобы о сне дивном помечтать, как вдруг на столике, что при кровати стоит, заметил... чашу расписную да жезл царский. Изумился он: никак в толк не возьмёт, как эти вещи из сна в действительность перекочевали. А тут родители в комнату пожаловали, чтобы Иваново решение узнать.

И сказал им Ваня:

- Понял я, что без толку время теряю. Отправлюсь-ка я дело по душе искать.

И пошёл Ванюша по жизни. Как во сне вещем, соблазняли его то богатство, то удовольствия, то власть, и так же, как во сне, отказывался он от соблазнов, потому что на всю жизнь запомнил сон свой и всё хотел радость самую большую испытать, как тогда, когда сердце его выручило.

А нашёл Ваня радость сердечную, когда другим помогать стал, когда душу свою познал, когда бескрайние просторы Космоса для себя раскрыл.

Того и вам желаем и сказку на этом кончаем.

Перевернув последнюю страничку книжки, Эрик вздохнул: он вспомнил, как папа ему не раз говорил: "Сын, опустись на землю!" После этого Эрик вздохнул ещё раз, так как почувствовал, что очень соскучился по папе.

 

Глава 6.

О настоящих друзьях, о подвигах и о том, что законы нарушать нельзя

Невероятно трудно ожидать, когда тебе десять и любознательность твоя превышает твоё терпение. Эрику хотелось поскорее продолжить своё видеознакомство с астриками. Поэтому, едва мама переступила порог, он, как говорится, с шага перешёл на бег. В спешке он помогал маме разгружать сумки, засовывая упаковку мыла в холодильник, а пакет с маслом в хлебницу; бегом мчался к телефону, чуть не уронив аппарат, когда позвонил папа, чтобы сообщить о своём завтрашнем приезде; бегом... Словом, парня охватила лихорадка, и никакие мамины внушения не могли остановить его суету.

Наскоро пообедав, мама и сын перешли в холл, где Эрик, завладев пультом, на ходу включил видик.

Могло создаться впечатление, что с видеолентой творится что-то неладное, так как по матовой поверхности экрана хаотически перемещались розовые пятна.

- Стоп! Мы забыли проявиться, - прозвучал голос за кадром.

После этого один за другим стали "проявляться", то есть делаться видимыми, астрики. Как им это удалось, они не показали, пояснив, что подобная трансформация осуществляется благодаря напряжению мысли и продемонстрировать её с помощью земной видеотехники невозможно. Владение мыслью также позволяет им, не имеющим какой-либо определённой формы тела, создавать любую интересную для телезрителей-землян внешность. Желая показать, что в Космосе имеется бесконечное разнообразие форм, Тип-Топ время от времени позволял себе "отрастить" ноги и руки или вообще превращался в шар. При этом его окраска менялась ничуть не хуже, чем у земного хамелеона.

Теперь, когда астрики проявились, стало понятно, что розовые пятна - просто мячи, которые носятся по студии. Инопланетяне демонстрировали, как можно играть в мяч, не прибегая к помощи рук или ног. Они сказали, что им достаточно сконцентрировать свою волю в направлении мяча и мяч полетит туда, куда захочешь. Игра, впрочем, осложнялась тем, что астрики, увлёкшись, создавали всё новые и новые перламутрово сверкающие шары, чтобы сбить с толку соперника. Практически всё пространство студии-сферы, в которой они сейчас обитали, было заполнено мячами.

Первой опомнилась Нгума.

- Стоп, ребята! - скомандовала она. - Пора навести порядок.

В мгновение ока от шаров не осталось и следа. Друзья умели быстро наводить порядок и так же быстро переходить от игры к делу.

Для начала было решено выслушать Вуцю, которая предложила им рассказ об участии в работе Отряда Скорой Помощи (ОСПа). Было интересно наблюдать за Вуцей, повязавшей голову лентой. Вверх от ленты шло сияние, и малейшее движение Вуциной головы вызывало завихрения жемчужно-розовых, голубых и сиреневых тонов. Телезрители недолго любовались подобной короной, так как повествование быстро перешло к видеопоказу.

Сначала наши зрители увидели, как семеро астриков - членов ОСПа - вели подготовку к отлёту с планеты Ур; как руководитель отряда, внешне похожий на Рокко (только очень высокий), давал последние наставления. Он напоминал друзьям о правилах поведения, так как на соревнованиях, в которых им предстояло выступить наблюдателями, нужно было вовремя уловить момент опасности и предотвратить несчастный случай.

- Предельные собранность и внимание, - закончил своё напутствие Руководитель, и над его головой тут же белыми звёздами вспыхнули и исчезли семеро астриков.

Вуця, которая по ходу фильма продолжала давать пояснения, сообщила, что выполнять это задание они отправились на планету Боюда, особенностью которой является малое притяжение.

Солидный вес жителей Боюды позволяет им свободно передвигаться по своей миниатюрной планете без риска улететь в Космос. И надо же было боюдцам придумать себе небезопасное развлечение: приспособить животных - мегатопов, завезённых с планеты Мегера, для скачек. Разгонявшихся до значительных скоростей мегатопов, даже с несколькими всадниками в седле, планета удержать не могла, и незадачливые спортсмены вместе со своим транспортом улетали в Космос. Вот почему Галактический Совет поручал учащимся МОШКА дежурить во время скачек на планете Боюда.

Эти скачки начались сравнительно мирно. Всадники уже успели сделать несколько кругов, когда мегатопы один за другим стали совершать отрыв от поверхности планеты. Однако бдительные астрики вовремя успевали вернуть их на место, так что порядок соревнований не нарушался. Собственно, телезрители не видели астриков так же, как и болельщики-боюдцы, которые, не подозревая о присутствии помощников, воображали, что мегатопы ловко возвращаются сами. Изредка происходившие "улёты" в Космос боюдцы, как правило, приписывали воле высших планет и особенно не огорчались.

Итак, скачки продолжались. Но вот один из мегатопов зацепил хоботом ногу другого, идущего впереди него, и трибуны буквально взревели от восторга: предстояло захватывающее зрелище - скачка в тандеме.

Изображение на долю секунды прервалось, а в следующем кадре телезрители увидели Рокко. Его серебристо-зелёное тело было сейчас покрыто белесыми пятнами и, кроме того, дымилось, подобно раскалённой поверхности, которая остывает в холодном воздухе.

Некоторое время кружковцы очень внимательно наблюдали за Рокко, словно вели с ним молчаливую беседу. Первым не выдержал Тип-Топ:

- Рокко, ты должен это сделать.

- Непременно, - подтвердил Кунашик. - Твой рассказ заинтересует землян.

Рокко не стал сопротивляться настояниям друзей и принялся транслировать свою повесть. Оказалось, что в этот день он принимал участие в работе СЛОНа. В его обязанности входило дежурство на посту. Зрители увидели там устройства, напоминающие земные спутниковые антенны. Из объяснений Рокко они узнали, что пост оборудован также усилителями сигналов бедствия и картой галактики. Карта выполнена из специального металла, так что луч сигнала бедствия, касаясь её поверхности, зажигает на ней точку, которая указывает местонахождение потерпевшего.

Пока земляне рассматривали необычные для них приборы, астрик продолжал рассказывать:

- Дело в том, что спасательных постов в этом секторе галактики немало. Наш - один из них. Когда земляне в беде, они посылают радиосигнал бедствия SOS. Кто первый услышит, тот спешит на помощь. Наши правила напоминают земные, они записаны в специальном уставе...

Послышался мелодичный голос Нгумы:

- Ты сегодня три раза нарушил устав СЛОНа. Тебя могут отозвать.

- Судите сами, мог ли я поступить иначе, - продолжил Рокко прерванный рассказ. - Моё первое нарушение - это то, что я покинул пост, никого не предупредив; второе - не связался с Главным Постом и третье - не захватил команду. Стоило только мне узнать о происходящем, как я понял, что действовать нужно без промедления. А случилось вот что.

Учитель всех предупреждал: не летать поодиночке в сектор А галактики. Лусик, мой добрый друг, накануне предлагал мне вместе с ним навестить один из оазисов на планете Унора, что как раз находится в секторе А. Я попросил его отложить полёт, так как был занят на дежурстве.

Когда сработал сигнал, и я увидел, что на карте замигала точка в секторе А, то сразу подумал о Лусике. Усилив сигнал, я настроился на волну того, кто просил о помощи, и затем считал его картограмму. Не было сомнений - бедствие терпит Лусик. Решение созрело мгновенно, так как сигнал моего друга затихал: очевидно, он был на грани гибели.

Рокко замолчал, и телезрители увидели звёздное небо, по которому быстро перемещалась блестящая серебристая точка. Они догадались, что это мужественный астрик спешит на встречу с другом. Спасатель почти достиг цели, когда сам едва не сделался жертвой вихревого потока, в воронку которого угодил Лусик. Зрители наблюдали, как Рокко, похожий теперь на светящийся серебряный шар, мечет ослепительные молнии, чтобы пробить прозрачную, словно стеклянную, стену потока, сквозь которую виден розоватый комочек - исчезающее тело Лусика. Рокко-шар раскалялся всё больше и больше, но стена не поддавалась, в то время как сигналы, идущие от друга, затихали. Последнее, что услышал спасатель:

- Бросай... Я ухожу в Мир Но... Я вижу мост, мост...

Тогда бесстрашный астрик решился на отчаянный шаг: он трансформировался в огненную петлю, чтобы захватить огромную глыбу льда. Глыба сопротивлялась, она не желала изменять траекторию своего движения. Было очевидно, что "верёвка"-Рокко натянута до предела: свечение её из серебряного сделалось огненно-белым и по ней начали пробегать искры ослепительного света. Но вот льдина дрогнула, поддалась и полетела, запущенная, как из пращи, в стену неумолимого потока. Стена пробита!

Благодаря точности удара, стена разорвалась вблизи от того места, где находился Лусик. Притянутый Рокко, который из петли превратился в маленький смерч, Лусик вылетел в образовавшуюся брешь и попал прямо в "объятия" друга.

Экран погас, а затем его голубое свечение указало на то, что зрители снова "очутились" в помещении студии КОЗа. Однако, что это? Студию вдруг залил ослепительный свет, и астрики, которые до сих пор свободно "плавали" в её пространстве, немедленно окружили Рокко.

Красивый сильный голос обратился к кружковцам:

- Ваш друг проявил беспримерное мужество. Он готов был пожертвовать жизнью ради друга, но преступил закон и будет наказан.

Студия на минуту озарилась несколькими разноцветными вспышками. Это друзья, почти вплотную приблизившиеся к Рокко, заволновались.

- Сожалею, - продолжил Учитель, а это ему принадлежал необыкновенный голос, - однако тот, кто действует слепо, без учёта последствий, достоин наказания.

Я был в лаборатории и просматривал кристаллы знаний. Не проделав ещё и половины предусмотренной работы, я почувствовал: кто-то из моих учеников в беде. Ими оказались астрики Рокко и Лусик. Мне стало ясно, что Рокко нарушает устав спасателей, действуя в одиночку, и может погибнуть сам, а также спровоцировать серию катастроф.

Моя помощь подоспела вовремя. В тот момент, когда Рокко захватил льдину, чтобы использовать её в качестве тарана, выяснилось, что небесный объект "сильнее" его.

Рокко сжался:

- Так это Вы, Учитель, помогли мне?

Голос Учителя стал твёрже, но в нём не чувствовалось осуждения:

- Самой непростительной была идея пробить поток. Нарушенный, он мгновенно должен был взорваться, и о планете Унора мы бы знали только по космическим летописям.

- Поток не был пробит? - удивилась Вуця.

- Я изменил траекторию полёта глыбы льда, и она полетела вдоль коварного потока, а тело Лусика трансформировал так, чтобы оно "просочилось" сквозь его упругую оболочку, - закончил Учитель и добавил:

- Ваш друг, Рокко, всего этого разобрать не мог, так как действовал на пределе напряжения и сам был на волосок от гибели.

В студии воцарилась тишина.

- Каково Ваше решение, Учитель? - нарушил молчание герой дня.

- Ты остаёшься моим учеником, но из СЛОНа тебя исключили. Теперь я обращаюсь к кружковцам. Считаете ли вы вправе оставить Рокко членом КОЗа?

- Да, - почти одновременно произнесли КОЗовцы.

- Ну, что ж, я не ожидал от вас ничего иного. И поскольку, я знаю, вы очень любите Рокко, помогите вашему товарищу восстановить силы.

Астрики с готовностью откликнулись на просьбу Учителя и принялись лечить друга, окутав его замечательным покрывалом, сотканным из целительных лучей.

- О чём ты так задумался, дружок? - спросила Ева сына после просмотра фильма.

Эрик, когда очень задумывался, принимался обрывать свалявшийся пух со старого шерстяного пледа. Не прерывая своего занятия, мальчик сказал:

- И всё-таки Рокко рисковал жизнью. Спасал. А его наказали. Не понимаю.

- А если бы Учитель не подоспел вовремя, тогда что? - возразила мама.

Но Эрик не отступал:

- Астрики мне рассказывали, что Учитель всегда знает обо всём, что с ними происходит. И всегда помогает.

- Ладно. Опустимся на землю.

Услышав из маминых уст папино выражение, Эрик скривился. Уловив гримасу недовольства, Ева лишь улыбнулась и спросила его:

- Сынок, что получится, если я овощи, приготовленные для супа, и фрукты для компота сварю в одной кастрюле?

- Гадость, - не задумываясь, ответил Эрик.

- Так во всём, - констатировала мама. - На всё есть правила, Рикки, и их нужно соблюдать.

Мама поцеловала сына в лоб и поднялась к себе наверх, тогда как Эрик продолжал "переваривать" свежие впечатления. Размышляя о спасении и спасателях, он вдруг вспомнил, что завтра приезжает папа. Задумчивость мальчика улетучилась в мгновение ока, и он помчался теребить маму, чтобы вместе с ней готовиться к встрече отца.

 

Глава 7

О том, что красота и героизм живут рядом

Эрик ковырялся в тарелке с овсяной кашей, выуживая оттуда кусочки орехов и изюм. Когда мюсли превратились в банальную овсянку, мальчик стал действовать гораздо активнее, одну ложку каши отправляя в рот, а другую, незаметно для мамы, вываливая в миску Барбоса. Пёс, и так не обиженный в это утро кашей, не возражал против добавочной порции и усердно глотал, стараясь не отстать от хозяина. Их мирное сотрудничество было нарушено призывным свистом, который донёсся с улицы.

"Это, наверно, Никита", - подумал Эрик и уже через минуту объяснял тоненькому белобрысому мальчику в синей футболке:

- Я бы с удовольствием, но скоро папа приезжает. Надо мне все цветы пересмотреть.

Светлые брови Никиты взлетели вверх от удивления, однако Эрик, который привык к подобной реакции своих приятелей, невозмутимо продолжал:

- Ты же знаешь, что у моего папы работа тяжёлая. Он говорит, что цветы снимают напряжение. Вот и разводит их. Понял?

- Ну, тогда я пошёл. Пока, - попрощался Никита и, постукивая о дорожку новеньким мячом, удалился.

Крайне озабоченный, Эрик решил немедленно приступить к инспекторской проверке и направился в сад. Собственно, прекрасный уголок природы, за которым ухаживали Райты, вряд ли можно было считать садом. В отличие от дедушкиного, в их саду произрастало только одно плодовое дерево - старая-престарая яблоня. Остальные растения были посажены с тем, чтобы радовать своей красотой и чудесным ароматом. Так здесь липа и сосна соседствовали с роскошными цветочными клумбами, рябина и береза уживались с нарядными кустами снежноягодника, сирень... Впрочем, стоит ли продолжать этот перечень? Достаточно будет сказать, что в то время, как дедушка ворчал и говорил, что ничего путного у Райтов не растёт, бабушка именовала их сад не иначе как "обитель красоты".

Эрик, которому папа Ален в своё отсутствие поручал комнатные цветы, на всякий случай обошёл и садовые: вдруг мама что-нибудь забыла сделать.

- Розы в порядке, - проговаривал он, критически осматривая каждый куст. - Та-ак, флоксы и гортензии политы.

Полюбовавшись пышными георгинами, он направился к лилиям и обобрал опавшие лепестки, сунул нос в одну, затем в другую.

- Эта пахнет, а эта нет, - решил мальчик и, удовлетворённый результатами осмотра садовых цветов, отправился в дом, чтобы поухаживать за комнатными.

Покривившись от резкого запаха, который источала розовая герань, что росла по обе стороны от крыльца, Эрик полил её. Затем он поднялся по ступеням, чтобы проверить, влажная ли земля в кашпо с настурциями, которые оранжевыми фонариками светились над перилами веранды. Войдя в дом, маленький цветовод обежал со своей лейкой весь дом, где росли лимон, комнатный жасмин, азалии и другие интересные цветы.

В заключение Эрик вернулся на веранду, чтобы оставить там лейку, и вдруг увидел, что к дому направляется отец. Мальчик опрометью бросился ему навстречу. Ален подхватил сына и, как пушинку, поднял вверх. Эрик счастливо засмеялся и закричал на всю округу: "Папа приехал! Папа приехал!" Отец опустил сына на землю, немного отстранил от себя и, лукаво поглядев на его физиономию, спросил:

- Сынок, ты в индейцев играл?

- Не-е-т, - недоуменно протянул Эрик.

- Тогда почему у тебя на лице боевая раскраска?

Вместо ответа парень хлопнул себя ладонью по макушке, что, должно быть, означало : "Вот ведь не догадался! Это же пыльца лилий, а не раскраска". В ответ на красноречивый жест сына отец заметил: “Понятно. С головой, значит, что-то”, - чем ещё больше рассмешил Эрика.

А от дома к отцу с сыном уже торопилась мама. В новом "летящем" платье она напоминала Эрику хрупкую бабочку, которая, как на огонь, летела в распростёртые папины объятия.

Когда ритуал восторженной встречи был завершён, папа принялся обходить цветы. Раньше мама немножко обижалась на него за это, а потом привыкла и даже написала о нём статью, под названием "Огонь и роза".

- Мы, люди, сами о себе позаботиться можем, а цветы - они беззащитные, заботы требуют, - любил повторять Ален.

По тому, как разглаживалось папино лицо, когда он ходил по дорожкам сада и по тому, как в конце обхода он сказал: “Молодцы!”, сын понял, что папа доволен цветами, а значит, одобряет и действия своих заместителей. Эрик был горд за себя и за маму, так как в это лето стояла страшная сушь и сохранить цветник в целости и сохранности представлялось задачей не из лёгких. Мальчик также гордился отцом, который в это жаркое время выполнял весьма ответственное поручение: вместе со своим пожарным подразделением помогал бороться с пожарами на востоке страны. На большой территории горели леса, и пожарные делали всё, чтобы не допустить распространения огня, который всё ближе и ближе подбирался к населённым пунктам.

С трудом сдерживая нетерпение, Эрик ожидал папиных рассказов, а пока...

- Вот тебе шишка, - говорил Ален, извлекая из сумки подарок для сына.

- Ого-го! - поразился мальчик, принимая из папиных рук шишку, размером с литровую банку.

- Вот тебе кедровая смола. Её жевать можно. Она целебная.

И отец протянул сыну маленький пакетик с янтарной смолой. Эрик отгрыз кусочек и попробовал жевать. Смола ему не понравилась, но, не желая огорчать отца, он мужественно проглотил её.

- А вот фотографии, - продолжал разбирать привезённое папа.

Эрик с мамой принялись рассматривать фото: усталые лица пожарных, огонь и дым, пожарные в полной экипировке борются с огнём... Некоторые фотографии Ева отобрала: сказала, что покажет в редакции. Скорее всего, снимки понравятся и ей поручат написать статью о тушении лесных пожаров.

- Папа, - взмолился сын, - ну, расскажи, кого ты спасал. А то ты всё не о том.

- Как раз о том и говорю. Деревья спасал, лес спасал. Но тебе непременно подавай историю о спасении людей. Так?

- Да, да, - торопил Эрик отца, будто нарочно тянувшего время, чтобы подзадорить мальчика.

- Если хочешь, могу рассказать тебе одну историю. "Маша и медведь" называется.

- Вот ещё! Это же старая сказка! - возмутился Эрик.

- Ты просил рассказать? Так слушай.

Один раз, когда мы пытались локализовать пожар, то есть поймать огонь в ловушку, по рации пришло сообщение: "В вашем квадрате, по таким-то координатам - дом лесника. Проверьте людей".

Пошли я и Титус с Володей. Мы были уверены, что никого в доме не обнаружим. Леснику было известно, что огонь подбирается к его дому (у него была рация), и он должен был уже эвакуироваться.

Передвигаться было нелегко: жара стояла страшная. Дыма всё прибывало, однако мы рассчитывали обернуться туда и назад без противогазов. Мы были в дороге уже полчаса, как вдруг Титус, который шёл впереди, остановился. Он повернулся к нам вполоборота и что-то закричал, одновременно указывая рукой на землю. Когда мы с Володей добрались до него, то увидели на примятой траве пятно крови. Мы посоветовались и решили, что нужно искать раненого. На случай, если бы им оказался раненый зверь, у нас имелся карабин.

Дальше мы двинулись по пути, который указывали пятна на земле, и метров через пятьсот наткнулись на тело человека. Это был мужчина, по нашим предположениям, лесник. Он лежал ничком, и под его ногой, схваченной медвежьим капканом, растекалась лужа крови. Мужчина был без сознания, и узнать, кто он и откуда, мы не сумели. Раздумывать было некогда: человек потерял много крови и мог скоро умереть. Поэтому мы разделились: Володя и Титус потащили раненого в лагерь, а я продолжил идти в прежнем направлении.

Судя по координатам, до заимки лесника было сравнительно недалеко. Одолев примерно с полдороги, я услышал позади себя подозрительный треск. Я обернулся. И кого же, вы думаете, увидел? Медведя! Медведь был молодой, и я решил, что ежели ему вздумается напасть, то справлюсь с ним (топорик был со мной). Но воевать с косолапым не хотелось, да и некогда было.

Говорят, если стоять неподвижно, медведь тебя не тронет и даже может уйти. Вот я и остановился, повернувшись к нему лицом. Постоял немного. Смотрю - зверь не уходит. Тогда я стал медленно пятиться в прежнем направлении. Мишка за мной, соблюдая, однако, дистанцию. Я снова остановился. Жду. Мой преследователь тоже застыл в выжидательной позе. Тогда я решил: "Будь, что будет!" и, повернувшись к медведю спиной, медленно пошёл вперёд. Косолапый, фыркая от дыма, который попадал ему в нос, последовал за мной. Так мы с ним и добрались до самого места назначения. Только дальше наши пути разошлись: я на крыльцо взбежал, а мишка к окну поковылял. Смотрю - перед окошком остановился, встал на задние лапы, а передними по стеклу водит, будто зовет кого.

Пока мишка возле окна плясал, я в дом подался (дверь оказалась незапертой). По комнатам прошёл - никого; в кухню заглянул, а там - девчоночка, лет семи. Белобрысенькая такая, с тоненькими косичками. Стоит у окна, с моим спутником недавним разговаривает:

- Мишка, миленький, я бы вышла, да папа не велел. Говорит, что в дыму задохнуться могу.

Тут я девочку окликнул, расспрашивать стал. Сказала, что зовут её Машей, про отца рассказала. Из её описания выходило, что это его, раненого, мы в лесу подобрали. Времени на длинные разговоры не было, а посему покидали мы в сумку немудрёные Машины вещички, вышли из дома и поспешили прочь. Маша шла рядом со мной вприпрыжку и всю дорогу тараторила. Про медведя рассказывала, который ковылял за ней. Говорила, что мишку принёс ей папа. Совсем маленького. А домой его взял, потому что браконьеры убили его мать и он остался совсем один. Девочка и папа вначале поили малыша молоком из бутылочки, совсем как новорождённого. А как только он подрос, на прогулки в лес с ним выходить стали. Когда косолапый научился добывать себе пропитание самостоятельно, лесник его в лес отпустил. Однако медведь иногда наведывался к Маше - своей кормилице, сахарком баловался. Ещё моя спутница поведала, что мишка всегда вызывал её из дома вот так, стоя у окна на задних лапах. И высказала соображение, что будто бы в этот раз медведь не за сахаром пришёл, а чтобы предупредить её об опасности. Вот такая история приключилась.

- Папа, а что с лесником случилось? - спросил Эрик, которого папин рассказ привел в совершенный восторг.

- Браконьеры постарались. Капкан на медведя поставили. Лесник, когда получил сообщение о том, что им с дочерью эвакуироваться надо, в последний обход подался. Решил проверить, не попал ли какой зверь в беду. На обратном пути, видно, спешил очень, к дочери торопился - ну и попался. После я узнал, что ребята его в лагерь вовремя доставили. Наш доктор сказал, что ещё чуть-чуть и... Потом за ним вертолёт прислали, в больницу отвезли.

- А Маша? - Эрику хотелось узнать все поподробнее.

- Машу тем же вертолётом к тётке в поселок отправили. Мишка до самой посадки её "провожал": прятался в кустах неподалеку. А когда закрутился пропеллер да зашумел двигатель, видать струхнул и дал дёру.

- Ребята, - обратилась мама к своим мужчинам, - заметочка в газету получится замечательная. Но соловья баснями не кормят. Айда на кухню. Там есть что-то вкусненькое, просто объедение.

Однако не успели Райты переступить порог кухни, как с улицы донёсся дробный топот маленьких ножек.

- Никак дочурка моя бежит! - громко произнёс папа Ален и уже в следующую минуту подхватил и высоко поднял над землей маленькую розовощёкую девочку.

Нюся, пятилетняя сестрёнка Эрика, залилась счастливым смехом. Болтая в воздухе пухлыми ножками в красных лакированных сандаликах, она щебетала:

- Папуся приехал! Мой папочка приехал!

Когда отец поставил дочку на пол, она вдруг спохватилась:

- А что ты мне привёз?

- Круасанчик, - обратилась к дочери мама, - папуся проголодался. Давай накормим его, а после он тебе всё покажет.

- Нетушки! - заупрямилась Нюся и потащила отца в комнату смотреть подарки.

Эрик, которому хотелось продемонстрировать, что он уже не такой маленький, как сестра, не спеша последовал за ними. Облокотившись о спинку дивана, он наблюдал, как папина рука нырнула в объёмистую чёрную сумку и извлекла оттуда шишку, точь-в-точь такую, какая уже была у него. Прижимая шишку к груди, Нюшка потянулась за следующим подарком - жестяной банкой с кедровыми орешками. Когда папа в третий раз нагнулся к сумке, она даже забеспокоилась: её руки были заняты. Но не успела она решить, как же ей охранить подарки от брата, любившего подразнить её, как выяснилось, что следующий предмет предназначен не ей.

- Держи, - обернулся отец к сыну, протягивая ему газету “Заря Востока”.

Там, в этой газете, Эрик живо отыскал большую статью, озаглавленную “Маша и медведь”, и сейчас же принялся читать её вслух, добавляя от себя разнообразные подробности для Нюшки, которая слушала его с раскрытым ртом.

 

Глава 8,

в которой Эрик узнает о том, как учатся на планете Ур

Рано утром Эрика разбудили громкие ойканья Нюшки, доносившиеся из ванной комнаты.

- Хоть бы её бабушка снова забрала, - подумал мальчик и повернулся на другой бок.

Однако уснуть было положительно невозможно: сестрёнка не унималась.

- Вот так всегда, с утра пораньше, - вздохнул Эрик и начал вставать.

Оказалось вовремя, потому что через минуту в детскую заглянула убитая горем Нюшка. Весь подол её светлого батистового платья был залит водой, а в руках она держала папин подарок - большую шишку.

- Посмотри, что сделалось! - с тяжёлым вздохом сказала она.

Только сейчас Эрик заметил, что шишка, походившая вчера на пушистую ёлочку, превратилась в стройную пирамидку: все её лепестки прижались один к другому.

- Что ты с ней делала? - строго спросил Эрик сестрёнку.

Нюшка виновато опустила голову и тихо ответила:

- Помыла. Она грязная была.

- Теперь чистая, да некрасивая, - назидательно произнёс брат.

При слове “некрасивая” лицо девочки и вовсе приняло несчастное выражение. Тогда Эрик, которому как старшему частенько доводилось решать сестрёнкины проблемы, сказал:

- Ладно. Бери мою. Только не вздумай её в воду совать.

- Хорошо, хорошо! - заторопилась обрадованная Нюшка и, схватив другую шишку, тут же покинула комнату.

Несмотря на ранний час, родителей уже не было дома, поэтому, едва ополоснув лицо, Эрик поспешил вниз, намереваясь досмотреть фильм про астриков. Однако видеокассеты нигде не было. Зато на телевизоре лежала записка: “Эрик, кассету я спрятала. Позавтракай и накорми Нюсю. Мы с папой скоро придём. Целую, мама.”

Эрик перевернул листок, как будто надеялся обнаружить на обороте что-то интересное, - там ничего не оказалось.

- Нюшка! - громко позвал он, но никто не отозвался.

- Нюшка-хрюшка! - ещё громче закричал мальчик, выглянув из окна во двор.

Неожиданно у него за спиной зазвенел Нюшкин голосок:

- Смотри, смотри! Она снова стала красавица!

И девочка, демонстрируя брату свою шишку, защебетала:

- Я её на солнышко посушить носила. А она снова распустилась. Как цветочек. Теперь свою забирай, а моя даже лучше стала - такая чистенькая. Хочешь, я твою помою?

Эрик, взглянув на грязноватое платье сестры, отрицательно мотнул головой и, решительно взяв её за руку, повел в кухню, завтракать.

Родители пришли вовремя, как раз тогда, когда спор брата и сестры о том, кто будет мыть посуду, зашел в тупик.

- Я сейчас здесь не живу! - заявляла Нюшка.

- Но ела-то ты здесь! - кипятился Эрик.

- Детёныши, угомонитесь! - остановила их мама. - Я сейчас отведу Нюсю к бабушке, а потом побегу на работу, а мужчины у нас останутся на хозяйстве: вымоют посуду, пообедают и, между прочим (мама подмигнула всё ещё возмущенному Эрику), посмотрят кино.

Словно по взмаху волшебной палочки изменилось настроение Эрика, когда он услышал о кино. Мыть посуду, выносить ведро, полное мусора, показалось ему отличной работой, и он всё сделал весело, и даже с воодушевлением. А потом сел вместе с отцом смотреть фильм.

Вот загорелся экран телевизора.

 - Рао, дорогие земляне! Сегодня я познакомлю вас с нашей школой. На планете Ур много школ, и МОШКА - не самая большая из них, - так обратилась к телезрителям Нгума.

Трудно было вообразить здание больших размеров, выполненное из подобного материала. Полупрозрачное и тонкостенное на вид, оно напоминало огромный шатёр, который, судя по размерам, свободно мог бы накрыть какой-нибудь стадион в крупном земном городе.

Нгума предложила следовать за ней и... прошла сквозь стену здания, пояснив, что это привычный способ входа в школу: никакой толкотни, никакого шума.

- Тишина в школе очень охраняется, - пояснила она. - Практически все ученики учатся по своей индивидуальной программе под руководством нашего Учителя.

И астрик-экскурсовод продолжила облёт здания, обратив внимание землян на то, что помещение внутри прозрачного шатра делится на две части.

- Здесь размещаются ученики во время занятий, - сказала Нгума и показала на пустую часть помещения. - А здесь...

Там, во второй части необыкновенной школы, находилась "стеклянная" лестница, высокие ступени которой уходили круто вверх. Ступеней было всего четырнадцать, и под ними сиял и переливался мощный свет.

- Если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что на каждой ступени преобладает какой-то определённый цвет. На этих ступенях ученики учатся согласовывать свои энергии с энергиями Космоса. Чтобы подниматься по ступеням, ученик должен прикладывать большие усилия. Того, кто пробует взойти выше, но ещё не готов это сделать, энергия новой ступени сбрасывает вниз. Только некоторые выпускники школы достигают последней ступени. На наших выпускных нагрудных знаках так и написано: "Выпускник такой-то ступени".

- Справа - вход в лабораторию, слева - в библиотеку, - пояснила астрик, указывая на два матово светящихся столба по бокам лестницы. - В библиотеку вход свободный.

Когда Нгума проходила в библиотеку сквозь световую завесу, та заиграла чудесными радужными красками, пропуская ученицу в просторный зал. Зал оказался пустым, и только стены его были покрыты пластинами из блестящего материала.

- В нашей библиотеке отсутствуют привычные для землян книги, - поясняла Нгума, - её, скорее, можно назвать информотекой. Здесь получают сведения о любом уголке Вселенной при помощи кристаллических пластин, которые вы видите на стенах. Достаточно сконцентрировать внимание на проблеме, которая тебя интересует, и пластина, как магнит, притянет нужные для тебя сведения.

На этом Нгума прервала свой рассказ, потому что внезапно помещение информотеки заполнило множество астриков. В мгновение ока они рассеялись по всему залу, буквально "прилепившись" к стенам. И вот уже то тут, то там замелькали вспышки цветных огоньков - это срабатывали пластины - передатчики информации. Было интересно наблюдать за всей этой пёстрой живой командой, которая по своему поведению временами напоминала земных школьников. Астрики, чьи действия отличались исключительной чёткостью и быстротой, позволяли себе иногда расслабиться. Например, пролетая мимо приятеля, какой-нибудь озорник мог запустить что-то наподобие большущего мыльного пузыря, который, как скафандр, водружался на голову "читающего". Впрочем, "читающие" не оставались в долгу: кто-то из них отвечал "напяливанием скафандра" на задиру; кто-то обрушивал на него дождь разноцветных шариков; кто-то... Досмотреть, чем закончилось последнее происшествие, телезрителям не удалось, так как Нгума была уже по ту сторону завесы, отделяющей информотеку от общего зала, и продолжала свою экскурсию:

- Как я вам уже говорила, по другую сторону от лестницы находится вход в лабораторию. Попасть туда можно только с позволения Учителя. Сейчас я продемонстрирую, как это делается.

И она выпустила тонкий серебристый луч, направив его куда-то вверх. Почти сразу световой барьер, препятствующий входу в лабораторию без спроса, поредел, становясь прозрачным, как земной воздух. Когда Нгума проникла в лабораторию, завеса восстановилась. Телезрители, которые последовали за своим гидом, смогли убедиться, что всё её помещение, словно стеной, окружено таким же светом. Астрик пояснила:

- Световая завеса, которой Учитель отделил лабораторию от остальной школы, охраняет её от тех, кто в порыве любопытства не прочь наведаться сюда. Почему этого нельзя делать, вы несколько позже поймете сами.

В лаборатории находились столы с установленными на них большими прозрачными и непрозрачными кристаллами, сферами разнообразных величин и оттенков, приборами из металла и других неизвестных материалов, а также чем-то вроде стеклянных многоярусных башен.

Нгума подошла к одному из столов и показала на октаэдр, который сверкал, подобно горному хрусталю.

- Это кристалл Горга - кристалл дальновидения, - сообщила она, переходя к другим приборам: концентратору мысли, ускорителю мысли, прибору-накопителю, который мог собирать и сохранять любую информацию.

- А это мой любимый прибор - олограф, - показала астрик на сооружение замысловатой формы. - Сейчас я продемонстрирую вам его действие.

Видно было, как Нгума послала луч мысли в центр кристалла, помещённого в основании прибора. Луч, попав туда, разделился на множество разноцветных лучей, которые затем прошли через систему пластин, укреплённых над кристаллом, и образовали прямо в воздухе объёмное изображение. В помещении лаборатории теперь можно было наблюдать удивительную картину из жизни... земных пчёл: внутренний уклад большого улья и то, как маленькие труженицы неутомимо собирают нектар, показывая своей семье с помощью специального танца, где находятся лучшие растения-медоносы.

- Дорогие земляне, - комментировала видеопоказ астрик, - перед вами пример правильно организованной работы самых трудолюбивых и дисциплинированных земных созданий. Муравьи и пчёлы были издавна поселены на Земле по решению Галактического Совета, чтобы нарождающееся человечество училось на их примере слаженной, согласованной работе.

На секунду Нгума остановилась, как бы прислушиваясь к чему-то, а затем продолжила:

- Учитель мне подсказывает, чтобы я продемонстрировала действие прибора, с которым я ещё не научилась работать. Этим он хочет показать, почему необходимо следовать "принципу муравья", то есть никогда не переходить за границы своих возможностей и обязанностей.

Нгума поплыла в противоположный угол лаборатории к подставке, на которой была установлена высокая башня, и по указанию невидимого Учителя послала семь мыслелучей в каждый из ярусов башни. Трудно передать то, что произошло позже. Сперва внутри башни будто вспыхнуло пламя. Его свечение усиливалось, постепенно "раскаляя" стены башни, после чего от них начали отскакивать огненные шары, разлетающиеся молниями по всей лаборатории. Сотни "шаровых молний" в течение нескольких секунд носились по залу, с треском рассыпая огненные искры. Затем в одно мгновение всё прекратилось: башня погасла и помещение очистилось от огненных шаров, не избавившись, впрочем, от густого дыма.

Когда дым немного рассеялся, перед зрителями предстали ужасающий беспорядок в лаборатории и его виновница - Нгума, которая теперь сновала по всему помещению, устанавливая разбросанные приборы на свои места. А за кадром голос Учителя давал зрителям необходимые пояснения:

- Сейчас моя ученица Нгума продемонстрировала вам неумелое обращение с прибором - синтезатором знания. Новое познание можно получить, сочетая энергии разных мыслелучей. Нгума не сумела правильно соединить эти энергии и вместо луча познания получила огненную силу, с которой не справилась бы без моей поддержки.

После того как Нгума с помощью спасительных лучей Учителя полностью восстановила первоначальный порядок, она покинула лабораторию и, слегка вздохнув, проговорила:

- Я предвидела, что может произойти нечто подобное, но приказание Учителя для меня - закон.

А дальше Нгума показала, как проходят занятия в школе. Большой зал школы к этому времени был заполнен астриками. Сотни полторы жаждущих знаний расположились совершенно различно: группами и поодиночке, на полу и зависнув над ним. Несомненным было одно: все они занимались одним делом, которое Нгума назвала "формованием".

- Мысль не только волна, она также и вещество, поэтому ей можно придавать форму. У правильной мысли форма красивая, у грубой - грубая, у нечёткой - расплывчатая.

- Перед вами начинающие школьники, - продолжала астрик. - Они учатся правильному и чёткому мышлению, проверяя качество мысли по тем формам, которые у них получаются. Тем, кто научился это делать поодиночке, далее предстоит научиться формовать мысли в группе.

- Взгляните сюда, - пригласила телезрителей Нгума и весело рассмеялась.

Да и как тут было не рассмеяться, когда двое коротышек, ужасно стараясь, пытались "мыслить в унисон", чтобы их общая мысль образовала правильный шар. То, что у них получалось, походило на что угодно - только не на шар: то у него "надувались щеки", то "отрастала шея", то появлялись "рога".

- Ох, нелёгкая это работа - правильно мыслить, да ещё за компанию с кем-то, - заключила свою экскурсию Нгума.

После просмотра папа, решивший, что они видели детский фантастический фильм, заметил:

- Фильм, вообще, ничего себе, но больше смахивает на документальный или даже на учебный.

Только хотел было Эрик "ляпнуть", что фильм-то и есть документальный, однако вовремя спохватился. Ведь отец считает его чересчур большим фантазёром и только улыбается, когда Эрик, по его мнению, сочиняет.

- Не поверит, - подумал Эрик и вышел на улицу.

Прогуливаясь, он принялся размышлять о том, какие всё-таки взрослые странные. Папа ни во что такое не верит. Даже мама верит в такие вещи как-то не до конца. Вот дядя Антуан - тот воспринимает всё всерьёз: и существование планеты Ур, и всё то, о чём рассказывается в фильмах.

Погруженный в свои мысли, Эрик не заметил, как ноги сами привели его к дядиному дому. Мальчик опомнился уже возле калитки, ведущей во двор. Когда он отворил её, на пороге домика появился дядя. Он приветливо улыбнулся и сказал: "Здравствуй, герой! Тебя-то я и поджидаю".

 

Глава 9,

в которой у Эрика появляются новые знакомые

Дядя Антуан был всего на год старше мамы, однако Эрик воспринимал его как человека чуть ли не пожилого. Нет, не подумайте, что Антуан в свои тридцать три года выглядел стариком: он был строен и, пожалуй, немного сухопар, лицо его было молодо, вот только глаза... Эрику казалось, что у дяди всевидящие глаза, которые смотрят строго и внимательно, даже когда дядя улыбается.

Вот и на этот раз, произнеся приветствие, дядя пристально посмотрел на племянника, будто хотел сказать: "Готов ли ты?" Вслух, однако, он произнёс:

- Эрик, я надеюсь, что ты не откажешься навестить со мной одного из моих пациентов.

Только теперь в руках у дяди мальчик заметил небольшой чемоданчик, с которым тот посещал больных. В ответ Эрик только подпрыгнул, что могло означать: "С тобой хоть на край света!"

Идти было недалеко. Эрик уже бывал в длинном трёхэтажном доме: там жила его школьная учительница. Но сегодня им предстояло посетить другого жильца этого дома. По дороге дядя Антуан сообщил, что его пациента зовут Ростислав, или просто Ростик, так как он - мальчик и ему всего двенадцать лет.

Дверь им отворила седоволосая, но ещё бодрая на вид старушка. Увидев доктора, она просияла:

- Доктор, дорогой, прошу Вас, заходите!

- Здравствуйте, Анна Леопольдовна, - отвечал Антуан и, слегка подтолкнув племянника вперёд, сказал:

- Познакомьтесь, пожалуйста, с Эриком - сыном моей сестры.

Эрик немножко смутился и кивнул старушке головой, подумав при этом, что она - бабушка Ростика. А где же сам Ростик?

Ростик находился в одной из комнат. Он сидел в инвалидном кресле, и на его бледном лице отражалось внутреннее беспокойство: он, как всегда, обрадовался визиту доктора, однако ему не нужны были никакие мальчики, он не хотел видеть никого из них.

Взглянув на Ростика, Эрик растерялся. Чёрные глаза нового знакомого с неприязнью смотрели на него и не потеплели даже после того, как дядя представил их друг другу. Антуан, уловивший некоторую враждебность маленького пациента к племяннику, предложил тому:

- Пойди, поговори с Анной Леопольдовной, пока я сделаю осмотр.

Анна Леопольдовна оказалась старушкой весьма разговорчивой. Она говорила, понизив голос, и время от времени вздыхала:

- Понимаешь, деточка, тяжеленько приходится. В автокатастрофе погибли родители Ростика, а он, как видишь, инвалидом стал. Хуже всего то, что замкнулся он, ни с кем видеться не хочет. Только я да доктор вхожи к нему. Слава богу, что послал нам такого доктора. Врачи после аварии продержали внука почти два месяца в госпитале, обещали, что будет ходить.

Тут Анна Леопольдовна махнула рукой:

- А вот доктор внушает ему, что непременно будет, и мне говорит то же.

Лицо Эрика выражало столько неподдельной грусти, что старая женщина вдруг спохватилась:

- Да что это я о неприятном? Не всё в нашей жизни так плохо. Пойдем на кухню, я тебя чайком с пряничком побалую и с Оле-Лукойе познакомлю.

Эрику не хотелось чаю, а вот познакомиться с тезкой андерсеновского сказочника он был не прочь.

Оле-Лукойе сидел в просторной клетке и чистил свои белоснежные перья. Когда в кухню вошли люди, попугай какаду прекратил прихорашиваться и уставился на незнакомца.

- Оле, это Эрик, - сказала, обращаясь к птице Анна Леопольдовна, и затем ещё несколько раз повторила то же самое, рукой указывая на мальчика.

Неожиданно скрипучим голосом, громко (так что Эрик даже вздрогнул) попугай произнёс:

- Доб-р-р-ро пожаловать, Эр-рик!

- Не бойся, поговори с ним, - обратилась к мальчику женщина и подвела его к птице.

Эрик успел и поговорить с птицей, и покормить её, а дядя всё не шёл. Добрая старушка чувствовала, что гость начинает скучать и позвала его в комнату, туда, где начиналась их беседа.

- Погляди, - показывала она на стены, - погляди, какие вышивки. Вот это я вышивала. И это я, а вот это - Ростик. Нравится?

Эрика поразило то, что мальчик вышивает крестиком, и он невпопад сказал:

- Как? Ростик?

И бабушка снова завздыхала:

- Я вот давно вышиваю, а Ростик после аварии начал. Не знала, чем его развлечь. Сидит себе и сидит молча. Книжек не читает, разговаривать не хочет. Только "да" и "нет" говорит.

Голос старушки при воспоминании об этом осёкся - вот-вот заплачет, но тут лицо её засветилось:

- А всё доктор. Спасибо ему, сердечному. Сказал мне, чтобы я не плакала, а больше вышивала. Села чтоб рядом с внуком, вышивала бы и разговаривала. Так и сделала. Вышила одну картину. Видишь вон то маковое поле? Потом другую - вон на той стене - букет в белой вазочке. Только принялась за третью (котяток с клубочком), вдруг слышу - внучок говорит: "Бабушка, дай и мне попробовать". Так и стал вышивать, и улыбка стала появляться. Вот оно как было.

Анна Леопольдовна ещё походила с Эриком вдоль стен, всё рассказывала и показывала, а потом и говорит:

- Ну-ка, скажи мне, что тебе понравилось больше всего?

 Мальчик не знал, что ему ответить, а потом показал на простую вышивочку: на ней были изображены фиалки - такие живые, с ниточками корешков.

Бабушка подошла к картинке, сняла её со стены и подала Эрику:

- Возьми на память. Ростик вышивал.

Эрик, перед тем как принять подарок, поинтересовался:

- А он не будет сердиться?

- Не будет, - заверила его Анна Леопольдовна.

На обратном пути дядя Антуан попросил племянника помочь ему:

- Эрик, я рассчитываю на твою помощь, - сказал он мальчику. - Я бы хотел, чтобы вы дружили с Ростиком.

- Но дядя! Он даже не хочет на меня смотреть! - запротестовал Эрик.

- Родной, поверь, что это возможно. Сейчас, как никогда, Ростиславу нужна помощь. Он может ходить, но не верит в это. И помочь ему поверить в себя должен ты.

Эрик ничего не решался обещать дяде, так как не представлял, как можно подружиться с человеком, который этого не желает. Тогда дядя сказал:

- Вот ещё что. Я дам тебе новую видеокассету. Попробуй показать Ростику оба фильма.

Затем дядя Антуан привел племянника к себе домой и наделил его новой видеокассетой. Нельзя сказать, чтобы Эрик ликовал, когда в его руках оказалась новая кассета, о которой он ещё недавно мечтал. Он воспринял дядино поручение очень серьёзно и теперь терялся в догадках, как его выполнить.

Мальчик пришёл домой таким озабоченным, что отец тут же принялся его расспрашивать: что да как. В душе Эрика затеплилась надежда: вдруг отец сумеет ему помочь.

И вправду, Ален, выслушав рассказ о Ростике, сказал, что, без сомнения, парню следует помочь и техническую сторону вопроса он берёт на себя. Мама, когда узнала о планах мужчин, заявила, что тоже примет участие и пойдет завтра вместе с ними к Ростиславу и его бабушке.

 

Глава 10.

О том, к чему приводит нежелание правильно мыслить

Ростик сидел мрачнее тучи, пока Ален и Эрик устанавливали принесённый из дома видеомагнитофон, пока Ева выгружала из сумки фрукты из сада родителей: виноград, персики, груши. Зато Анна Леопольдовна была тронута до слёз и без конца всех благодарила: и бога, и доктора, и всю семью Райтов.

Но вот уже видик был налажен, фильм запущен и старшие Райты откланялись, оставив сына, чтобы он управлялся с аппаратурой.

Эрик был в таком напряжении, что поначалу не мог сосредоточить своё внимание на приветливых физиономиях астриков, словно не видел их. Его занимало только одно - реакция Ростика. Потихоньку наблюдая за своим "подопечным", Эрик видел, как постепенно разглаживается его хмурое лицо, как забавляет его изобретательный Тип-Топ. А уж когда они посмотрели сцену спасения Лусика, Ростислав вдруг нарочито грубовато сказал:

- Слушай, парень, откати назад. Посмотрим это сначала.

Эрик обрадовался (Ростику нравится!) и сразу перестал бояться.

- Там дальше будет интересно, - заторопился он, пока перематывалась плёнка, - а ещё я тебе сам рассказать могу.

До рассказа дело не дошло, так как вскоре после окончания фильма в дверь позвонили: пришёл добрый доктор Антуан. Повеселевший, Ростик заулыбался. А потом снова стал держать себя принуждённо, потому что стеснялся чужого мальчика, которого к тому же считал маленьким. Эрик, тоже обрадовался появлению дяди и решил, что выполнив его поручение, может отправиться домой. Однако дядя Антуан попросил племянника остаться.

Эрик сидел возле доктора и его пациента, наблюдая, как дядя массирует ноги мальчика. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда услышал:

- Теперь ты попробуй.

Эрик старался до седьмого пота, а потому, шагая после трудов праведных домой вместе с дядей, заслужил его похвалу:

- Ты хорошо начал. Понимаю, как нелегко в твоём возрасте быть самоотверженным. Уверен, что ты преодолеешь трудности и обретёшь радость.

- Тебя ожидает большая радость, - напоследок сказал дядя Антуан.

Эрика переполняли самые разнообразные чувства. Ему нравилось, что дядя доверяет ему и даёт поручения, как взрослому. А с другой стороны, он вовсе не хотел смотреть дядины фильмы в компании угрюмого Ростика.

С этими же настроениями на следующий день Эрик направился к “своему пациенту”. Каково же было его удивление, когда Ростик, едва поздоровавшись, скомандовал: "Будем смотреть вчерашнюю", подразумевая видеокассету.

После минутной растерянности, Эрик нашёлся:

- Ты знаешь, я уже много-много раз её смотрел - мне уже неинтересно. Давай хоть одну часть посмотрим на этой.

И помахал в воздухе коробкой с красочной вставкой, которую принёс с собой.

Поскольку Эрик уже начал привыкать к странностям нового приятеля, его молчание он истолковал как согласие и поставил новый фильм.

- Слушайте, слушайте скорее! - раздался за кадром голос Вуци, но изображение не появилось.

Эрик забеспокоился, однако, пока раздумывал, что ему предпринять, экран засветился и зрители увидели Вуцю.

Было очевидно, что астрик торопится. Она тут же пояснила почему: Кунашик поручил ей рассказать об одном их знакомом (его биография была известна Вуце лучше, чем остальным КОЗовцам), но дал ей на это всего пять минут. На долю секунды Вуця вспыхнула зелёно-голубым пламенем, как бы подзадоривая себя для дальнейшего рассказа, и начала:

- Удря - уроженец далёкой планеты Аксетис был, что называется, "балбесом" на своей планете. Похоже, что его родители исчерпали всю свою изобретательность, воспитывая сына. Да и как было не утомиться, когда Удря в своих проделках не знал удержу. То он долго гонял гмырков по голубому песку обширного плато до тех пор, пока те не начинали кашлять и чихать, то подбивал приятелей прыгать на каучуково-пружинящих элетто так, что, улетая высоко вверх, они подвергались опасности падения в дремучие кудри, то надолго исчезал невесть куда из дома.

Что только не предпринимали родители, - ничего не помогало. Тогда они решили отправить сына в космическое путешествие. По межпланетному каталогу они отыскали одну из самых "занимательных планет" (так было указано в каталоге) - Землю и, упаковав своё чадо в специальную капсулу, прислали его туда, вернее сюда, к вам.

Когда капсула с Удрей прибыла на место назначения, под воздействием энергий Земли она лопнула, и путешественник выполз из своего убежища.

Удря, подобно другим жителям планеты Аксетис, обладал разными удивительными способностями. Первое чудо, которое он сотворил, - создал земное тело, поскольку так же, как все аксетяне, походил на прозрачную гигантскую гусеницу.

Так как других человекообразных, кроме мальчика-пастуха, поблизости не было, Удря скопировал его внешность, превратившись в лохматого юнца с курносым носом и массой веснушек на лице, одетого в несвежую клетчатую рубашку и старые джинсы с "пузырями" на коленях.

- Вот и всё, что я должна была рассказать вам об Удре, - заключила Вуця, уступая место ведущего Кунашику.

Астрик плавно передвигался в пространстве студии, иногда напоминающей комнату со стеклянным полом, иногда сферу с матовой поверхностью изменчивого цвета: от палевого до тёмно-голубого. Совершив нырок вниз головой, словно для того чтобы полюбоваться игрой света на полу, Кунашик изрёк:

- Я расскажу вам, как выполнял задание Учителя. Он предложил мне отыскать на земной сфере место, где Р-лучи сворачиваются в воронку. Он назвал это "точкой уныния".

И Кунашик сделал крутой вираж, переместившись в центр комнаты, чтобы проецировать картины, которые собирался показать телезрителям. Ему, как и остальным астрикам, для этого не требовалось никаких специальных приспособлений, достаточно было сосредоточиться на избранной теме и...

Одна из стен студии засветилась. На ней, будто на экране, замелькали облака, земные пейзажи, крыши домов, земля. Изображение дрожало, переворачивалось, иногда пропадало: угадывалась манера Кунашика совершать кульбиты во время полёта. Наконец, установилась чёткая картинка: очаровательная изумрудно-зелёная лужайка, в конце которой виднелся белый одноэтажный дом.

- Чего-то здесь недоставало, - комментировал изображение астрик. - Потом, когда в одном из окон дома я обнаружил одинокий горшок с фуксией, я понял: здесь не было цветов. И тогда решил испробовать действие Р-лучей.

Теперь в кадре, в центре лужайки, появилась лёгкая фигурка Кунашика. Казалось, что из его тела исходят огненно-розовые лучи. Они расходились по всем направлениям красивыми спиралями, исчезая за горизонтом. Вдруг исследователь повернулся в сторону дома. Чудесные яркие ленты, не долетая до его стен, сворачивались в воронку и уходили в землю. Астрик прекратил излучение и переместился в сторону дома.

Новые кадры обнаружили гасителя великолепных лучей. Им оказался мальчуган, семи-восьми лет, который находился на веранде дома. Он сидел за столом и безуспешно пытался одолеть утренний завтрак. Собственно, его старания были для мамы. Та, поочередно пододвигая к сыну вазочки и тарелочки, взывала к его благоразумию:

- Дэвид, сынок, съешь хоть что-нибудь!

Но бледный понурый Дэвид, нехотя поковыряв ложкой в очередном блюде, вздохом давал понять матери, что и это ему не по вкусу. Когда одно за другим были отвергнуты блинчики с малиной, сладкий творог и, наконец, миндальные пирожные, мама вышла из-за стола и, приложив к лицу носовой платок, удалилась.

Кунашик тотчас же представил фигуру мальчика в ином виде.

Сейчас телезрители могли наблюдать излучение (ауру) вокруг тщедушной фигурки ребёнка. Живые краски ауры были засорены серыми и жёлтыми пятнами, которые расползались по ней, подобно плесени. Самым неприглядным казалось то, что снаружи к "плесени" пиявками присосались некие размытые силуэты.

- Так вот что такое уныние! - воскликнул Кунашик-комментатор. - Теперь мне ясно, почему пропадали Р-лучи - лучи радости. Аура может принимать только те лучи, которые содержит сама. Отсюда получается, что если в ней нет радости, то...

И тут астрик, проделав в воздухе немыслимую фигуру высшего пилотажа, опустился на веранду.

Нужно было видеть округлившиеся глаза Дэвида, когда он заметил Кунашика, который как ни в чём не бывало занял мамино место. Находчивый инопланетянин по-своему отреагировал на испуг мальчика. Он окружил беднягу тёмно-голубым светом и этим в значительной мере успокоил его.

- Ты кто? - отважился спросить он Кунашика.

- Твой друг, - последовал ответ.

- У меня нет друзей, - прошептал мальчик, опуская голову.

- Это тебе только кажется, - заверил его Кунашик.

Астрик сказал это настолько убедительно, что мальчик оживился, а в его ауре появились оттенки розового - признаки радости и любви. Чтобы закрепить свою маленькую победу, Кунашик решил немедленно отыскать для Дэвида подходящего друга.

Следующий кадр демонстрировал лужок, расположенный неподалёку от владений унылого человечка, на котором паслось небольшое стадо пони. По-видимому, астрик решил дать возможность зрителям самим судить о характерах животных, "включив" их ауры. Среди маленьких лошадок они могли заметить одну, которая держалась в стороне от своих сородичей, вяло пощипывая травку. Тусклое излучение говорило о её невесёлом нраве. И надо же такому случиться, чтобы Кунашик предложил Дэвиду (которого вскоре привёл сюда) покататься именно на этом пони.

Прежде, чем усадить мальчика на лошадку, заботливый астрик стал объяснять ему, как поладить с унылым животным:

- Нужно постараться почувствовать радость и мысленно подарить её маленькому пони. Если хочешь, можешь представить, что посылаешь ему весёлые розовые лучики.

Зрители очень сочувствовали попыткам Дэвида направить некое подобие Р-лучей в сторону лошадки. Лучи выходили слабыми и бледными, и не вызывало сомнений, что изменить настроение пони мальчику одному не под силу. Поэтому Кунашик, который во чтобы то ни стало решил помочь унылой парочке, принялся мысленно ласкать маленькую лошадку. Мириады весёлых искорок полетели по направлению к ней - это летели живительные чувства любви и доброты. Недоверчивое животное постепенно приободрилось и само подошло к Дэвиду.

Когда через некоторое время мама, безуспешно разыскивающая сына около дома, догадалась выглянуть из-за забора на соседний участок, её взору предстала необычайная картина. Её сын, Дэвид, скакал на резвом пони, заливаясь счастливым смехом. Конечно, она не могла заметить Кунашика, который носился перед лошадкой, совершая преуморительные прыжки и напевая забавную песенку на тарабарском языке:

Тара бара, тара ба,

Бум би гульди изо лба,

Бум би ганди, тум би мех -

Вот и радость, вот и смех.

Неутомимый астрик, выполнив своё задание, оставил счастливое семейство и полетел дальше, по пути любуясь красочными пейзажами. Вдруг до него донеслись истерические крики.

Кричал мальчик-пастух - тот самый, возле которого немногим раньше приземлился Удря. Кунашику удалось разобрать несколько слов, из которых он понял, что произошло. А произошло невероятное.

Кто-то, пока юный пастух задремал, выдоил всех коров. Теперь они стояли в лужах молока и, пренебрегая травой, дружно лакали из белых лужиц.

Астрик напрягся и через мгновение ощутил присутствие еще одного существа. Им оказался Удря, который прятался в кустах. Смекнув, что аура у незнакомца неземная, Кунашик подлетел к нему.

Не проронив ни звука, инопланетяне мысленно "ощупали" друг друга, получив, по всей видимости, исчерпывающую информацию. А затем Удря поведал астрику о своём первом приключении на Земле.

Выяснилось, что незадачливый путешественник почувствовал, как нелегко, и даже больно, коровам ходить с выменем, полным молока (время было перед дойкой). А потому мысленно подействовал на животных, да так, что молоко стало вытекать само.

Кунашик объяснил отзывчивому Удре, какой ущерб он нанес землянам, и, чтобы избавить жителей Земли от "забот" праздного путешественника, решил озаботить его самого. Астрик предложил ему посещать земную школу, посоветовав прежде умыться и причесаться.

- Школу - так школу, - рассудил Удря, которому все пока было в новинку.

Не откладывая дела в долгий ящик, инопланетяне переместились в ближайший город, где и расстались, отправившись каждый по своим делам.

Экран погас. Это означало, что первая часть фильма подошла к концу. Ростик не проронил ни слова, пока Эрик менял видеокассету на вчерашнюю. Впрочем, нетрудно было догадаться по загоревшимся глазам и слегка проступившему румянцу на бледных щеках юного хозяина, что его настроение изменилось. А уж когда фильм закончился, он и вовсе разговорился.

- Ты веришь, что мы светимся? И в тех гадин, которые вокруг нас?

Эрик опасался, что не сможет толком объяснить, что такое аура, но все-таки решил попробовать.

- Светится наша аура, - объяснял он. - Какие у нас мысли - такая у нас аура. Мама рассказывала, что, когда мысли хорошие, краски у ауры яркие. И тогда к такому человеку из невидимого мира красивые существа прилетают. А когда мысли гадкие - сам видел, кто прилепляется.

По лицу Ростика было видно, что у него созрело немало вопросов, однако звонок в дверь нарушил его планы. Это пришел дядя Антуан. Наделив пациента какими-то каплями, он приступил к массажу. Пока доктор разминал худенькое тело мальчика, Эрик наблюдал за ним, гадая, возьмёт ли дядя его в напарники. Вскоре ожидания племянника оправдались, и он принялся за дело с великим усердием. Через некоторое время Антуан остановил добросовестного массажиста и перенёс Ростика с дивана в инвалидное кресло. Затем он велел Эрику стать справа от кресла, а сам расположился напротив. То, что произошло после, показалось Эрику чудом.

- Поднимись, Ростислав! - приказал дядя.

И Ростик, поддерживаемый с двух сторон дядей и племянником, вдруг, действительно, встал на ноги, но после, с лицом перекошенным от боли, рухнул в кресло.

- Он встал! - выкрикнул обрадованный Эрик.

- Встал, встал! - отозвался из кухни потревоженный Оле-Лукойе.

Переполоху добавила Анна Леопольдовна, которая поспешила на крик и затем по очереди обнимала всех присутствующих.

 

Глава 11.

О нежелании видеть дальше своего носа и о трудностях - лучшем средстве для самосовершенствования

Ночью неистовствовала гроза. Эрика будили яркие вспышки, а гром заставлял вздрагивать. Хмурое утро вызывало сонливость, и мальчик заспался. Взглянув на часы сразу после пробуждения, он ужаснулся: через полчаса он должен быть у Ростика!

- Если бы я мог, как астрики, - размышлял Эрик, переворачивая верх дном ящик с игрушками, в который накануне завалился один из носков. - Если бы я мог подумать и раз! - очутиться там, где надо. А так... Пока сбегаешь в ванную, пока позавтракаешь, ещё на дорогу время нужно.

Эрику вдруг стало совестно. Он вспомнил, сколько усилий пришлось приложить Ростику, чтобы простоять на ногах всего несколько мгновений, и засобирался быстрее, отставив всяческое нытьё.

По дороге Эрика обрызгал грязью автомобиль, который резво промчался мимо. Мальчуган показал ему вслед кулак и принялся вытирать мелкие крапинки, родинками усыпавшие ноги.

И всё-таки он не опоздал.

Когда Анна Леопольдовна провожала Эрика в комнату внука, он успел заметить, что Ростик усиленно упражняется, сгибая и разгибая при помощи рук свои непослушные ноги. Увидев посетителя, мальчик покраснел и тут же прекратил тренировку. Эрик тоже немного смутился и поторопился установить кассету в видик, стараясь подбодрить Ростика:

- Ты знаешь? Я думаю - ты скоро встанешь. Я помогу тебе, и дядя...

- Скоро только языком мелют, - огрызнулся Ростислав так, что Эрик даже немного обиделся.

Молча занимая своё место, он мельком взглянул на Ростика. Тот отвёл взгляд: похоже, ему было неловко за свои слова.

Как только экран замелькал цветными пятнами (так передвигались фигурки Кунашика и его друга Тип-Топа), мальчики позабыли о размолвке и посвятили внимание просмотру фильма.

- Я убедился, что земляне всё делают необдуманно, - заявил Тип-Топ.

- Возможно, ты их недооцениваешь, - заметил Кунашик.

Их разговор происходил на перекрёстке пешеходной улицы и оживлённой магистрали большого города.

- Оглянись вокруг и ты убедишься, что когда они что-нибудь затевают, то действуют без учёта последствий. Большинство заботится только о внешнем благополучии, - изрёк Тип-Топ и вдруг воскликнул:

- Ты только посмотри на это!

Кунашик сверкнул своими золотистыми глазами и улыбнулся. Ему, как и его другу, показался непривлекательным большой металлический шар с несколькими грубыми фигурами землян вокруг него, установленный на невысокой земляной насыпи.

Тип-Топ, обладая обострённым чувством красоты, буквально заболевал, когда видел подобные "шедевры". Его лицо постепенно приобретало зеленоватый оттенок, и Кунашик, во избежание дальнейших неприятностей, поспешил увести своего чувствительного товарища подальше.

- Беда землян в их убеждениях, - пояснял Кунашик, пока они летели вдоль магистрали. - Они уверены, что в мире существует только то, что видят своими глазами. Невидимое их грубым зрением они не принимают всерьёз.

- А вокруг другие миры, - пропел Тип-Топ, которому значительно полегчало. - Они прекрасны. Там есть чему поучиться...

- Смотри! Она может попасть в аварию! - воскликнул он вдруг, указывая на красную легковую машину, которая, петляя, обгоняла на большой скорости остальные.

- Для вас, дорогие телезрители, включаю А-зрение, - сообщил Кунашик.

Теперь зрители смогли увидеть не просто сумасшедшую легковушку, а мчащееся чёрное облако, которое дымовой завесой скрывало её. Кунашик пояснил, что облако возникло в результате раздражения и озлобления водителя, которые буквально "затмили" его ум. Тем временем стремительный Тип-Топ оказался впереди злополучного автомобиля и, как солнце, чьи лучи рассеивают туман, направил мощный поток света на того, кто был за рулем. Тьма стала редеть, и, похоже, автомобиль снизил скорость. Когда туман чёрной злобы окончательно исчез, водитель вдруг остановил машину. Сколько ни сигналили автомобили позади него, он так и не тронулся с места, потому что только теперь осознал, виновником каких несчастий мог оказаться.

А наши друзья уже следовали далее, по-прежнему переговариваясь по дороге.

- Ничто не бывает случайно. Всё плохое, что происходит с человеком, есть результат действия энергии, которая была вызвана его неправильными мыслями, - рассудил Кунашик.

- И с хорошим то же самое, - поторопился добавить Тип-Топ.

Его друг продолжал:

- И положительные, и отрицательные энергии постепенно накапливаются вокруг человека. Они, как магнит, притягивают из пространства подобные энергии. Так образуются комки гнева...

- Облака дружелюбия, - подхватил Тип-Топ, - поля любви...

Возможно, их диалог длился бы дольше, если бы Кунашик внезапно не метнулся куда-то в сторону. Одновременно оттуда донёсся визг тормозов и детский вскрик. Бдительный астрик подоспел вовремя. С помощью мысли он сотворил воздушную подушку, установив её между маленькой девочкой, переходившей дорогу, и автомобилем, который мчался прямо на неё. Девочка отделалась лёгким испугом, а шофёр долго не мог успокоиться и всё кричал что-то вслед малышке.

Тип-Топ, заботясь о том, чтобы и на этот раз телезрители уяснили скрытую причину происшествия, побудил Кунашика прокомментировать события.

Растянув своё фиолетовое тело, как резинку, а затем резко сжавшись, словно заряжаясь, Кунашик пустился в объяснения:

- Когда люди общаются, их ауры смешиваются. Тогда разные энергии могут переходить от одного человека к другому.

- Как при заразной болезни, - не преминул уточнить Тип-Топ.

- Так вот. Мама той девчушки, которая едва не стала виновницей аварии, была слишком расстроена сегодня утром. Её растерянность передалась и дочке. Поэтому, когда малышка переходила дорогу, она позабыла правила перехода через дорогу.

- Как бы нам не запугать бедных землян, - встрепенулся кругленький Тип-Топ.

- Хочется, чтобы они запомнили, что каждый несёт ответственность не только за свои поступки, но и за все свои мысли, - пояснил Кунашик. - Кстати, об ответственности. Что там поделывает наш Удря?

Дело в том, что кружковцы решили навещать Удрю, пока тот будет гостить на Земле. Они считали своим долгом проследить, чтобы вреда от него землянам не было и чтобы сам он в какую-нибудь переделку не попал - ведь он был сущий ребёнок. Правда, этот "ребёнок" иногда творил такое...

Вот, к примеру, о чём он рассказывал Кунашику во время очередной встречи:

- Странные эти земляне, всего боятся: селятся в коробках и полагают, что находятся в безопасности; ограждаются друг от друга высокими стенами...

Удря пожал плечами и поведал такую историю:

- Как-то я попал на границу между поселениями землян. Там была разрыхлена очень широкая полоса земли, чтобы следить, не пересек ли её кто. С этим, правда, я разобрался позже. А вначале, ради интереса, я сотворил имунибель (аппарат, напоминающий земную саранчу, только больших размеров) и пустил его, чтобы скакал. Он скачет, а на перепаханной земле следы остаются. Забавный такой! И вдруг что-то затрещало, и с двух сторон полетели в имунибель кусочки железа. А моей "саранче" хоть бы что! Всё сквозь неё пролетает и вреда не причиняет. В общем устроил я им страшный переполох, а потом вспомнил, что ты просил не беспокоить бедных землян. И тогда я ликвидировал свой аппарат, полосу разровнял и был таков.

Не понимаю я землян. Их планета хорошо защищена атмосферой. Чего же они боятся?

- Ты начинаешь просыпаться, - заметил Кунашик, - коли у тебя появились вопросы.

Продолжая своё путешествие, Тип-Топ и Кунашик пролетели сквозь стену одного из зданий, очутившись в городской школе. Без труда астрики отыскали класс, в котором обитал Удря. Конечно же, там, куда попадал этот забавный инопланетянин, начинали происходить чудеса.

Между прочим, это была третья школа, в которой пытался "учиться" Удря за последние три дня. Он уже усвоил, что в класс необходимо заходить до звонка, и затем, усевшись за одну из парт, не двигаться, пока снова не прозвенит звонок. Однако многое другое во взаимоотношениях учеников и учителей ему было непонятно.

Вот и на сей раз Удря уже сидел на своём месте, когда вошёл учитель. Вопреки его ожиданиям, тишина не установилась. Дети загомонили пуще прежнего: их не устраивал учитель и они старались досадить ему.

- Да-а, не завидую я этому учителю, - заметил Кунашик, наблюдая вместе с Тип-Топом за ходом событий.

И вдруг всё замерло. Все действующие лица этой истории застыли в самых разных позах, словно окаменели. Только Удря, который сидел на задней парте, подперев голову рукой, смотрел куда-то вдаль.

- Эй, Удря! - позвал его Тип-Топ. - Ты снова за своё?

- А что остаётся делать? - проговорил "школьник", не выходя из свой глубокой задумчивости. - Скажите, можно ли оставаться равнодушным, когда беспорядок затмевает разум? На нашей планете даже хаваки в своих лагерях не устраивают такого.

- Удря, друг, - обратился к нему Кунашик. - То, что для тебя беспорядок, для них привычно. Вспомни-ка своё поведение.

Трудно было судить по бесстрастной физиономии Удри, какое впечатление на него произвели слова астрика, но он тут же "отпустил" класс и заявил друзьям, что здесь ему делать нечего.

Втроём, инопланетяне покинули школу и полетели туда, куда указал всезнайка-Кунашик. Прибыв на окраину города, застроенную неказистыми домами, они вдруг увидели нечто из ряда вон выходящее.

На калитке, ведущей во двор одного из домов, нашу троицу встретила белая утица с цветущей веточкой бузины в клюве. Стены небольшого опрятного дома снаружи, и даже изнутри, были покрыты живописью. Самодеятельный художник изобразил солидных чёрных котов, чья шерсть пестрела жёлтыми берёзовыми листочками, дворового пса, который выглядел совсем не грозно, белых гусей в окружении ярких мальв и цветов водосбора.

Может, кому-то эти рисунки показались бы примитивными, но у астриков мерки были иные. Свет добра и радости, который излучали картины - вот что влекло их сюда.

- Это, наверное, очень счастливый человек нарисовал, - предположил Удря.

- Сейчас увидишь, - сказал Кунашик.

Отворилась калитка, и во двор вошла хозяйка дома - пожилая женщина, лет семидесяти. В её натруженных руках была авоська. Любознательный Удря присмотрелся и сообразил, что женщина несёт в ней банки с краской.

- Ну, Удря, что ты теперь можешь сказать о художнике? - допытывался Тип-Топ.

- Да-а-а, счастливой её не назовёшь, - решил Удря, разглядывая женщину.

       - Еще бы! - поддержал его Кунашик и решил "раскрыть карты". Эта женщина начала рисовать всего год назад, хотя до этого никогда прежде кисточку в руках не держала. А заставило её горе: в одночасье умер муж, а сын, совершив преступление угодил в тюрьму. Сейчас все свои скудные средства она тратит на краски, кисти. В этот раз, например, на приобретение кисточек денег ей не хватило...

- Давайте ей поможем! - встрепенулся Удря.

Однако Кунашик сдержал его порыв:

- Эта женщина помогает себе сама. Она не позволяет, чтобы горе заполонило её душу. Она борется, призывая к жизни всё самое светлое и чистое, что имеет. Так пожелаем ей радости!

И друзья направили целый сноп живительных лучей в сторону художницы. Та заулыбалась, слегка тряхнула головой и, вооружившись старенькой кисточкой, принялась рисовать новую картину: розового аиста, несущего в клюве корзину, полную цветов. Цветы сыпались из неё на землю, устилая её пышным ковром.

- Всё, - вдруг сказал Удря. - Будем прощаться.

Астрики догадались, что их друг с планеты Аксетис решил покинуть Землю. И воистину по-астрикански принялись желать Удре доброго пути, одаряя его лучами радости и надежды.

Удря, ощутив себя несказанно счастливым (может быть, впервые со времени пребывания на Земле), запел:

Чтобы дом свой полюбить,

Побывал я для контраста

На планете, где любить

Не умеют люди. Баста!

Словно с глаз моих долой

Спало давнее заклятье -

Полечу теперь домой

И найду себе занятье!

Так завершилась вторая часть фильма.

Подозревая, что Ростик всё ещё злится на него, Эрик не решался заговорить первым. Молчание нарушил Ростислав:

- Забавные у бабульки получились звери.

- Угу, - подтвердил Эрик.

- Хочешь посмотреть, как я рисую? - неожиданно предложил Ростик.

Эрик не возражал, и тогда юный художник выложил перед гостем несколько папок со своими рисунками. Эрик перебирал листы и удивлялся чудаковатым фигурам инопланетян, ему нравились стремительно скачущие лошади и яркие автомобили. Вместе с Ростиком они много смеялись над самодельными комиксами до тех пор, пока их невинное занятие не было прервано появлением доктора Антуана.

И вопросы, которые задавал доктор пациенту, и весь ход лечения не отличались ничем необычным. Впрочем, справедливости ради, стоит сказать, что Ростику в этот раз удалось дольше продержаться на ногах.

Завершив процедуры, дядя и племянник отправились домой. По дороге Эрик вспомнил об утреннем недоразумении с Ростиком и рассказал об этом дяде. Антуан заговорил не сразу.

- Кому лучше известна сила врага? - спросил он племянника. Тому, кто долго с ним борется или тому, кто его только что увидел?

- Всё ясно, - закивал Эрик.

- Не уверен, что всё. Тот, кто живёт с врагом и боится его, делает врага сильнее и постепенно становится его рабом. Ростиславу, чтобы освободиться от болезни, необходимо избавиться от своего страха.

- Он, кажется, снова испугался, что у него ничего не получится, потому и наехал на меня, - решил Эрик.

Антуан, взглянув на племянника, улыбнулся и погладил его по голове.

- Завтра я не приду, - сказал он. - Справишься?

На мгновение в глазах Эрика промелькнула нерешительность, но, встретив на себе внимательный дядин взгляд, он ответил твёрдо:

- Справлюсь.

С такой же уверенностью мальчик ответил и маме, когда она спросила его, сумеет ли он самостоятельно уложить сестрёнку спать. Отказавшись вместе с Нюськой идти к бабушке, он рассчитывал в отсутствие родителей посмотреть по телевизору какой-нибудь “ужастик” или попросту лечь спать попозже.

После того, как родители ушли, оставив после себя тонкий аромат хороших духов, Эрик принялся внушать Нюшке, что ей стоит пораньше отправиться в постель. Однако не тут-то было. Сестрёнка, как нарочно, придумывала всё новые и новые занятия. То ей непременно сию минуту понадобилось наводить порядок в кукольном гардеробе, то начать вырезать из розовой бумаги новую “кружевную” скатёрку, то... В конце концов, Эрику удалось “купить” Нюшку, посулив ей включить сказку, как только она уляжется в кровать.

Длинную, немного скучноватую историю про сиротку-бурундучка слушали в тишине, и в какой-то момент мальчику показалось, что сестра уснула. Он даже вздрогнул, когда, пытаясь потихоньку выскользнуть из комнаты, услышал Нюськин голосок:

- Посиди со мной. Как мама.

Эрику стало немного досадно, но все же он уселся на край Нюшкиной кровати. С минуту девочка лежала молча, а потом вдруг заговорила:

- Слушай, Ри. А может быть такое, чтобы меня не было?

- Как это? - не понял вопрос Эрик.

- Ну, сейчас я есть, а если бы не было?

- Совсем не было?

- Совсем.

Эрик озадаченно почесал за ухом и вдруг сообразил:

- Когда тебя здесь нет, значит ты - в Невидимом мире.

- Где, где?

- Ну, не на Земле, а в небе. Понимаешь? У тебя там нет тела и разного другого.

- В небе, и нет тела? - удивилась девочка.

- Угу. Когда ты не живёшь на Земле, то живёшь в другом мире. Там у тебя нет такого туловища из мяса и костей. Ты - лёгкая и можешь летать. Ясно?

Поражённая, Нюшка отозвалась не сразу, зато следующий её вопрос загнал брата в тупик:

- А в том, другом, мире я знаю, что это я?

Эрик не знал, что и ответить, а потому подтвердил то, что сказал раньше:

- Я знаю только, что человек никогда не исчезает. Он живёт или на Земле, или в Невидимом мире. Не может быть, чтобы его нигде не было.

- Да он же бессмертный! - вдруг осенило Эрика.

- Как Кощей? - поинтересовалась сестрёнка.

- Начинается, - простонал мальчик: ему хорошо была известна Нюшкина манера изобретать новые вопросы как раз перед сном.

Наказав сестрёнке, чтобы она спала, Эрик решительно встал с её кровати и уже направился к выходу, когда Нюся вдруг его остановила. Решив, что она сейчас начнет канючить, брат приготовился к “обороне”, но девочка просто сказала:

- Я была бы очень несчастная, если бы у меня не было братика.

 

Глава 12.

О пламенном желании, о терпении и бесстрашии - непременных условиях осуществления мечты

Когда Эрик приходил к Ростику, Анна Леопольдовна на весь дом сообщала:

- Оле! Ростик! Эрик пришёл.

В ответ, прежде всего, раздавалось хриплое приветствие попугая:

- Добр-ро пожаловать, Эр-р-рик!

Затем и Ростик сдержанно приветствовал друга. Однако в этот день Анна Леопольдовна ходила чуть ли не на цыпочках и, шепотом поздоровавшись с Эриком, приложила палец к губам. Своё странное поведение она пояснила так:

- Пришла учительница Ростика, Мальвина, проведать его. Ты зайди к ним, поздоровайся и посиди в сторонке, пока она не уйдёт.

Старушка, заметив, что мальчик не горит желанием знакомиться с учительницей и предпочёл бы остаться в кухне, всё же провела его в комнату Ростика.

Эрику сразу бросились в глаза пепельные, с голубоватым отливом, волосы женщины, и он догадался, что Мальвина - школьное прозвище учительницы.

Когда мальчик присел на краешек стула, рядом с инвалидным креслом Ростика, учительница спросила:

- Ну, а чем вы с другом занимаетесь?

Ростик не торопился с ответом, и Эрик, сообразив, что молчать дольше будет невежливо, сказал:

- Понимаете, мы смотрим видеофильмы, которые дал нам мой дядя.

Очевидно Ростику не хотелось сообщать об этом Мальвине, поэтому он локтем толкнул Эрика в бок. Эрик немного опешил и решил в дальнейшем в разговор не встревать.

Учительница приметила молчаливый диалог мальчишек и была крайне заинтригована. Она тут же попросила показать и ей какой-нибудь из фильмов.

Ростик про себя ужасно досадовал: он был сердит на Мальвину за то, что "лезла" в его дела; на Эрика - за то, что учительницу теперь предстоит терпеть ещё два часа. Но деваться было некуда, и втроем они стали смотреть вторую кассету сначала.

Две части фильма, в которых повествовалось об участии астриков в жизни землян, захватили всех, однако перед третьей учительница попросила остановить просмотр.

- Мальчики, это прекрасный фильм, - сказала она с воодушевлением. - Я, например, часто задумываюсь над тем, почему людям плохо живётся. Вы знаете, я для себя даже маленькое открытие сделала. Людям всегда чего-то недостаёт, они всегда чем-то недовольны. Многие заглядывают в завтрашний день и опасаются, что может случиться что-то нехорошее. От такого состояния души у них и в самом деле жизнь плохая начинается.

- Мальчики, вы согласны со мной?

Друзья, глядя на Мальвину, увлечённую ходом своих мыслей, неуверенно дакнули, а она продолжала:

- Нужно жить. Нужно радоваться тому, что есть. Каждому прожитому мгновению. И тогда жизнь покажется лучше. День прожит, и хорошо - вот мой девиз.

Женщина улыбнулась, посмотрела на часы и ойкнула: “Заболталась!” и уже на ходу стала прощаться:

- До свидания, мальчики. Ростик, будь молодцом! Я на тебя очень надеюсь.

Когда Мальвина ушла, Ростик проворчал:

- Воспитывает ещё...

На что Эрик заметил:

- По-моему, она - симпатичная.

Его приятеля, который считал себя самым несчастным человеком на свете, не так легко было переубедить:

- Приходит и талдычит каждый раз одно и то же. Радуйся, радуйся. А чему радоваться? Что без ног?! Что без отца и матери остался?!

Голос Ростика так зазвенел, что в комнату заглянула бабушка. Внук махнул на неё рукой, и она исчезла.

- У тебя бабушка хорошая, - примирительно произнёс Эрик. – Хочешь, дальше смотреть фильм будем?

- Давай, - снова махнул рукой Ростик, как будто хотел сказать: "Что же еще остается делать?"

И друзья перенесли своё внимание на события, происходящие в новой истории.

Хорошо, что вначале фильма авторы догадались сделать стоп-кадр. Благодаря этому мальчикам удалось рассмотреть фантастическую картину, привыкнуть к новым действующим лицам.

Они увидели что-то вроде зелёной лужайки, с огромными, странного вида, цветами на ней. На переднем плане застыла чаша лилового гиганта - цветка, причудливо растопыренные лепестки которого сходились в жемчужно-розовом лоне. Многочисленные цветы бело-голубыми звёздами населяли задний план.

Когда фильм "ожил" впору было ахнуть. Лиловый цветок весь зашевелился, засверкал. Переливчатым сиянием заиграли его лепестки, так что теперь нельзя было разобрать, какого он цвета на самом деле. Вот к нему приблизилась стройная фигурка Рокко, и вовсе стало казаться, что красавец-цветок разумное существо. Лепестки его задвигались в странном танце, излучая в такт движениям волны изумительного света, как будто передавали какую-то информацию. Удивительную манеру общаться поддерживал Рокко, посылая в ответ на "светопредложения" короткие, но не менее красочные послания.

"Ожил" не только собеседник Рокко, но и другие обитатели волшебного луга: и "трава", и "цветы". Атмосфера дрожала и растекалась от многочисленных лучей и лучиков, многоколерных спиралевидных змеек и сверкающих перламутром фонтанчиков. Шепоты, хрустальные звоны, рокотание маленьких барабанчиков, длинные призывные зовы рожка и другие необыкновенные звуки озвучивали удивительную картину.

Когда знакомый голос Рокко прервал чудесную музыку, стало даже немного жаль.

- Мы находимся на планете Циола, - сообщил юный астронавт.

(Нужно сказать, что "мы" относилось также и к Вуце, которая в это время передвигалась по поляне, совершая странные телодвижения: то ли кланялась, то ли танцевала).

- Познакомьтесь. Это мой друг Ола, - продолжал Рокко, указывая рукой на цветок.

Зрителям было нетрудно привыкнуть к зрелищу говорящего цветка, тем более, что слегка вибрирующие звуки, которые издавал Ола, имитировали речь землян.

Ола поведал удивительную историю:

- Циола-планета - равного права планета. Прекрасные на ней все её жители. И те, которых земляне назовут травой и цветами, - в высшей степени разумные существа.

Полуречь-полупение циолянина сопровождали короткие вспышки: это Рокко задавал своему другу вопросы, на которые Ола охотно отвечал:

- Живут на Циоле-планете вечно. Бессмертные её населяют. Светом питаясь лучистым, сами лучи испускают, Космос добром насыщая, радостью полня пространство.

Торжественное повествование циолянина истекло, как последняя вода из кувшина, а на экране из тумана вырисовались очертания суровых гор. Новый день начинал игру красок на горных вершинах. Вот солнечный луч упал на каменистую почву и... о чудо! Среди скудной невзрачной растительности сверкнула белая звёздочка эдельвейса. Напрягаясь на своём стебельке, как будто порываясь взлететь навстречу солнцу, цветок шептал:

- О, если бы стать звездой. Я бы сиял неустанно: всем, всем, всем. Хотя бы мне стать звездой...

Человеку, скорее бы, надоело твердить одно и то же целый день, но эдельвейс не унимался, и пурпурный закат по-прежнему встречало эхо:

- Хотя бы мне стать звездой... звездой...

 И не ведал он, что к нему в это время приближалась невеселая процессия. Спотыкаясь и разбивая в кровь ноги, брели женщины. Некоторые из них на спине, а то и на руках тащили детей. Юноши и девушки в потемневших от пыли одеждах не отставали от матерей, толкая перед собой самодельные тачки с домашним скарбом и стариками. Путники шли молчаливо, жалобы были редки. Странный отряд двигался к перевалу, и вёл его высокий пожилой человек с осанкой гордого воина и зорким орлиным взглядом.

- Мудрый Эрада радужей племя уводит всё выше, - послышался за кадром голос Ола. - Радужи - древний народ и достойный, но силу явили гадэры. Предательски воинов всех истребили, к утру остальных намечая отправить в иные миры.

Пока же гадэры вопили, плоды грабежа разделяя, в разгуле они не видали, как мудрый Эрада, которого дряхлым сочли, готовил для радужей бегство. Отставить просил их рыданья и мужеством впрок запасаться, чтоб, в ночь по горам пробираясь, к утру подойти к перевалу. А там уж рукою подать им до племени славного другов. Гадэры туда не посмеют и в помыслах дерзких дойти.

И вновь плавную речь циолянина сменили звуки Земли: тяжело дышали люди, мелкие камешки, уходя из-под ног, погремушками скатывались вниз, потрескивал факел в руке у Эрады. Уже пройдена была половина пути, как вдруг палка в руке проводника скользнула по камню. Старый воин пошатнулся и, не удержавшись, полетел в глубокую пропасть. В темноте зарыдали радужи, ибо не знали они дороги. Да и кто же теперь поведёт их вперёд?

Подобно внезапному раскату грома рассёк голос Ола стенания землян:

- Ты хотел быть звездой?! Будь ею! Ты хотел светить?! Свети!

К кому обращался циолянин? Присмотревшись, зрители увидели эдельвейс, что рос на краю пропасти. Он вдруг весь затрепетал, испугавшись, что не сможет светить. Но, чувствуя неотложность приказа, маленький цветок заставил себя поверить, что он - звезда, сверкающая в ночи. Через некоторое время цветок, и вправду, засиял. Его свет упал на лицо отрока - внука погибшего Эрады. Мальчик утёр слёзы и подполз к краю пропасти, чтобы сорвать пламенеющий цветок. И вот уже, как маленький факел, он поднял его над головой и призвал радужей следовать за ним.

Мужественно шли радужи за мальчиком, и свет прекрасный эдельвейса дарил им надежду. А когда подошли они к перевалу, первые лучи солнца коснулись их ласково, немилосердными оказавшись лишь для цветка. Исчерпав свои силы, он не мог бороться с жаждой и поник. Тогда маленький проводник бросил его на камень.

Прежним распевным голосом циолянин Ола повествовал:

- Люди сочли героем юного внука Эрады. Никто не заметил подвига скромного цветка. Закон же гласит о награде герою, чей подвиг бессмертен. И там, где земного кончина, начало пути в небеса.

Цветок наш, разбившись о камни вершины, со всем белым светом прощался, и чувства его угасали. И вдруг по тоннелю глухому, его черноте поражаясь, навстречу слепящему свету стремительно он полетел. И прежнею думой охвачен ("Хотел бы я стать звездою!"), минует он сферы надземные и к нам на Циолу спешит. Встречайте же гостя!

Призыв, которым завершилась баллада Ола, немедленно подействовал на окружающих. Циоляне, словно сговорившись, дружно заструили волны мягкого радужного света. Когда сияние стало менее интенсивным, выяснилось, что возле Ола "вырос" небольшой голубой цветок - бывший земной эдельвейс, который за свой беспримерный подвиг удостоился радостей вечной жизни на планете Циола.

Пока терпеливый Рокко неутомимо транслировал для телезрителей-землян беседу с Ола, его спутница Вуця напрягала свою "шею", будто хотела оторвать её от браслетов. Чем же занималась она на Циоле? Собирала "солнечную росу". Вуця последовала за Рокко на "цветочную планету", чтобы сделать богатый сбор. А о том, зачем ей понадобилась "солнечная роса", которая, на самом деле, была сгустками энергий циолянских обитателей, зрители узнали позже.

Едва заметив, как мелькнули фигурки астриков, в следующем кадре они увидели как те перемещаются огромными прыжками, которым мог бы позавидовать австралийский кенгуру, по поверхности незнакомой планеты. Ржаво-красная пыль, остовы гигантских сооружений на горизонте создавали впечатление безжизненного пространства.

Неожиданно гулко зазвучал голос Рокко:

- Планета Лохолис. Сектор Б, двадцать седьмой рац-квадрат. В целом безжизненна. Впрочем...

Интригующее "впрочем" томило телезрителей недолго, потому что вскоре астрики прекратили свои па и остановились у входа в некое подобие пещеры. Как всегда, пренебрегая возможностями легального входа, Вуця и Рокко проникли в пещеру сквозь стену.

В слабом, почти сумеречном свете практически ничего было не разобрать до тех пор, пока астрики сами не засветились. Теперь под чёрными сводами, острыми гребнями нависающими над горбатым полом, показалось удивительное существо. Почти человеческое его лицо украшали огромные сапфировые глаза. Тяжёлые сморщенные веки создавали впечатление сильной утомлённости. Чешуйчатое, стального оттенка, змееподобное тело украшали два беловатых крыла. Именно от них исходил слабый свет, освещавший пещеру первоначально.

- Рао, Ууро! - поздоровался с хозяином загадочной обители Рокко.

В ответ Ууро зашевелился, осторожно привстал и отошёл в сторону, обнаружив две "трёхколенные" ноги, которые, сгибаясь и распрямляясь в течение одного шага трижды, сообщали походке странную плавность. А там, откуда только что поднялся Ууро, остался лежать крупный яйцеподобный предмет. Длинный стебель-трубка соединял его с шеей змея.

- Квур-р-р, квур-р-р, - заурчало в яйце.

Тогда Вуця, подлетев к крылатому змею, осторожно отняла от его шеи стебель-трубку и тут же приставила её к своему "рту". Её тело вспыхнуло ещё ярче, и с него стала скатываться "солнечная роса", всасываясь в трубку.

Пока Вуця "кормила" удивительное существо, Рокко поведал заинтригованным зрителям такую историю:

- Лохолия - планета, отходящая ко сну. Каждая планета во Вселенной имеет собственные ритмы: пробуждается, живёт, засыпает, а потом снова просыпается. Так чередуются "дни" и "ночи" планет. Сама Вселенная подчиняется этому закону. Продолжительность её сна и бодрствования измеряется многими миллиардами земных лет. У планет эти циклы короче. Во время подготовки какой-либо из них к отдыху всё её население постепенно переходит на другую, определённую Галактическим Советом, планету.

Обитатели Лохолии давно покинули её, чтобы продолжить жизнь на следующей планете, Зуах. Почему же остался Ууро?

Вуця, завершившая к этому времени кормление своего подопечного, освободилась от "росы" и теперь могла вещать, продолжая рассказ друга:

- Великая Мать-Народительница лохов произвела на свет семь тартенов яиц-коконов. Через свои стебли коконы питались превосходной, богатой металлами, почвой планеты. Хотите верьте, хотите нет, но яйца лохов - живые создания. Покачиваясь на своих стеблях, они общались друг с другом и с Космосом, заряжаясь энергией трёх мегасолнц и отдавая Вселенной чудесную энергию своих песен.

При этих словах Ууро завёл замысловатую мелодию без слов, а Вуця тем временем продолжала:

- Так мирно существовали лохи, пока на их планету не пожаловали первые галактолеты кнытышей. Кнытыши - космические кочевники - не имели своей планеты, поэтому испытывали постоянную нужду в металлах, из которых строили свои галактолеты. Они постоянно бродяжничали по галактике в поисках планет, насыщенных металлами, и, когда находили таковые, оставались там (разумеется, если им позволяли) для добычи полезных ископаемых.

Когда кнытыши попросили добрых лохов позволения добывать металлы на Лохолии, то не встретили возражений, после чего развернулись вовсю. Они не только раскопали огромные территории, превратив Лохолию в голову сыра, но и соорудили множество металлообрабатывающих заводов. Дым от этих предприятий подействовал на лохов так, что вместо прекрасных серебристых "птиц", которые должны были развиться со временем из яиц-коконов, оттуда стали происходить "металлические драконы". Кнытыши, обнаружив, что нарушили Галактическое Право, поспешили "смыться", опасаясь справедливого возмездия.

Новые обитатели Лохолии утеряли способность получать питание из почвы и теперь были вынуждены сидеть на "солнечной диете", добывая жизненную энергию только из Космоса. Постепенно у них начали отрастать крылья, которые, подобно солнечным батареям, сохраняли накопленную энергию, позволяя лохам совершать космические путешествия.

Когда Ууро закончил пение, Вуця обратилась к нему с вопросом:

- Ууро, почему ты ещё здесь?

Древний лох, вновь прикрывший своим телом яйцо-кокон, не торопясь, заговорил:

- Далеко-далеко, на той стороне планеты, куда не сразу достал красный дым заводов, ещё долго сохранялись чудные Белые Лохи. Постепенно и они претерпевали изменения. Но остался один сегодня. Засыпает наша планета: не питают её почвы и солнца. Некому Последыша питать, и остался старый Ууро ожидать Последнего Превращения.

Зрителям было не суждено узнать, как самоотверженный Ууро нашёл помощников в лице вездесущих астриков, потому что внезапно раздался громкий крик. Лох с невиданной для него прытью отскочил в сторону от кокона, который, тем не менее, не переставал издавать пронзительные звуки. Вскоре его мягкие ткани начали деформироваться, и постепенно Последыш преобразовался в бескрылого "металлического" змея - точь-в-точь Ууро, только поменьше. Существо подняло свои веки, осветив присутствующих чистым светом своих ярко-бирюзовых глаз.

Голосом торжественным и строгим Вуця обратилась к лохам:

- Друзья, ваше время истекло. Столетия пройдут, пока у Последыша вырастут крылья-накопители. Галактический Совет рекомендует вам покинуть планету сейчас же, ибо "ночь" её близка. Решайтесь же!

- Решайтесь! - подхватил Рокко.

С грустью посмотрел Ууро на Последыша: быть ему отныне бескрылым. Ведь так же, как Превращение не могло состояться на другой планете, крылья способны были вырасти только на угасающей Лохолии.

Друзья поняли друг друга без слов. Они расположились вокруг Последыша. Энергия заструилась по кругу, и вскоре сверкающий серебром тор молниеносно взмыл вверх, исчезая в глубинах Космоса.

Так завершился фильм.

Ростик, увлечённый его событиями, забыл на время о своих бедах и в порыве озорства предложил до прихода доктора пошвыряться подушками. Однако, когда Эрик сообщил ему, что дядя Антуан сегодня не придёт и что им самим предстоит проделать необходимые процедуры, то решил отложить подушечное сражение. А ещё позже, утомлённый упражнениями, и вовсе отказался от этой идеи, заменив всамделишный бой на битву между армиями солдатиков.

Напоследок, прощаясь с Эриком, Ростик сказал:

- Приходи завтра пораньше. Я буду ждать тебя.

 

Глава 13,

в которой Эрик узнает, как важно прислушиваться к голосу сердца

- Ребята, знаете, что я вам скажу? - говорила мама Ева за завтраком, обращаясь к мужу и сыну.

Эрик прекратил накручивать спагетти на вилку и весь обратился в слух.

- Так вот, - с расстановкой продолжала Ева. - Я иду... к одному изобретателю... который создал прибор... нейроманипулятор.

- Что, что? - не разобрал Эрик.

- Нейроманипулятор, - повторила мама. - Устройство, которое может по приказу воли человека создавать разнообразные формы из пластических материалов.

Наступила папина очередь задавать вопросы, и, пока он допытывался о подробностях предстоящего интервью (что, где, когда?), Эрику не давала покоя одна мысль: нельзя ли и ему поехать вместе с мамой. Когда он вслух произнёс своё заветное желание, мама категорически отказала.

- Почему? - стал приставать к ней сын.

- Во-первых, потому что мы с ним так не договаривались, а во-вторых, не всегда человек может разговаривать откровенно при посторонних.

Эрика царапнуло слово "посторонний", но стремление увидеть чудо-прибор было велико и он спросил:

- Может быть, ещё можно договориться?

Мама ничего не ответила и вышла в коридор. Затрещал диск телефона: Ева набирала чей-то номер. Если бы Эрик был охотничьей собакой, о нём смело можно было сказать, что он сделал стойку.

- Вы разрешите захватить с собой сына? - говорила в трубку Ева. - Да? Хорошо. Спасибо, скоро приедем.

- Ура! - вспыхнула радость в душе у мальчика, но мама умерила его пыл, заметив:

- На сборы у нас всего десять минут.

А когда она увидела нетронутую ещё еду в тарелке Эрика, строго добавила:

- Обязательно всё съесть. Надеть белую рубашку и синие шорты. Успеешь - идёшь. Не успеешь - остаёшься дома.

И Ева заторопилась в спальню, чтобы переодеться, предоставив сыну самому решать проблему: как справиться с полной тарелкой спагетти за пять минут.

Глаза Эрика бегали по кухне в поисках решения. Вдруг его внимание привлекла газета, которую за завтраком просматривал отец. Поминутно оглядываясь на дверь, мальчик сложил газету вдвое и высыпал в неё содержимое тарелки. Едва он успел сунуть свёрток в мусорное ведро, как в кухню заглянул папа.

- Эрик, ты не видел утреннюю газету? - спросил он.

У парня всё внутри похолодело. Единственное, на что ему достало сил, это отрицательно мотнуть головой. Выскользнув из кухни, Эрик побежал одеваться. Пересекая коридор, он заметил, что мама уже делает макияж и понял, что успеет: у мамы уходила уйма времени на эту бессмысленную, по мнению сына, процедуру.

- Мам, а мам, - поинтересовался Эрик, когда они вышли из дома, - почему ты "базарное" платье надела? Мы же всё-таки в гости идём.

- Не в гости, а брать интервью. Здесь важно с одеждой не переборщить. Нарядная одежда может здорово отвлекать собеседника.

- А зачем тогда краситься? - не унимался сын.

Ева рассмеялась и, дотронувшись пальцем до Эрикова носа, сказала:

- Много будешь знать - скоро состаришься.

У моста они сели в троллейбус и ещё минут сорок ехали, чтобы добраться в другой конец города, до центра медицинских исследований. Уже с утра была жуткая духота и, шагая теперь через огромный пустырь под палящим солнцем, Эрик невероятно хотел пить. Заикнуться об этом было немыслимо, потому что мама заранее предупредила:

- Никаких мороженых, никаких газировок. Мы идём на работу, а не на прогулку.

Эрик немного отвлекся, когда они подошли к внушительному белому зданию, окружённому тенистыми платанами и украшенному замысловатой мозаикой. Что изображалось на ней, мальчику рассмотреть было мудрено. Он успел заметить только людей в белых халатах и много замысловатых конструкций.

В вестибюле их встретил высокий мужчина средних лет. Он приветливо улыбнулся, и по его худощавому лицу разбежалось множество мелких морщин.

- Ротор. Виктор Сергеевич. МэНэЭс, - представился он.

"Хорошо бы узнать, что такое МэНэЭс", - подумалось Эрику, но эта мысль тут же вылетела у него из головы: где-то совсем рядом послышалось подозрительное фырканье. Такие звуки мог издавать только автомат с газировкой, когда заканчивал наливать воду. Парень огляделся вокруг и заметил позади себя автомат, разрисованный рекламой отличного напитка.

Направляясь к лифту, Ева и Ротор оживленно беседовали, поэтому не сразу обнаружили отсутствие мальчика. Уже нажав кнопку вызова, Виктор Сергеевич вдруг заметил:

- Ваш сын, кажется, пить захотел.

Мама Ева поискала глазами Эрика и, обнаружив его фигурку на фоне огненно-красного автомата, громко позвала:

- Эрик!

Несмотря на то, что в голосе матери мальчик почуял скрытый упрёк, он не сдвинулся с места: уж очень его мучила жажда. Тогда мама, извинившись перед изобретателем, направилась к сыну. Она рылась в своей вместительной сумке в поисках кошелька и выговаривала Эрику за то, что он её отвлекает. Однако вскоре она успокоилась, потому что к ним подошёл Ротор и сказал, что тоже хочет пить. "Классный мужик", - подумал Эрик и ещё не раз потом думал так про Виктора Сергеевича.

Лифт остановился на последнем этаже и выпустил Ротора и его спутников в длинный полутёмный коридор, в конце которого светилась амбразура круглого окна. Прошагав полкоридора, они остановились перед обшитой светлым пластиком дверью. Эрик поискал глазами табличку с названием, но вместо успел только прочесть записку, прикнопленную на уровне его глаз: "Ушёл за счастьем. Буду после обеда. Маркиз".

Кто такой Маркиз, Эрику узнать не довелось, потому что, очутившись в просторной комнате, похожей на мастерскую, он немного обалдел: так много там было всяких приборов, станков и других загадочных предметов. Изобретатель усадил мальчика на стул у стены, между большим деревянным ящиком со всякой всячиной и сверлильным станком. Сам он, вместе с Евой, устроился неподалёку, за столом, который назвал универсальным: здесь и писали, и мастерили, и даже обедали. Ева достала из сумки ручку, блокнот, установила диктофон и обратилась к изобретателю:

- Можно начинать?

Ротор кашлянул, поскольку немного волновался, а затем сказал, что готов. Тогда Ева включила "ухи" (как дразнил диктофон Эрик) и стала задавать изобретателю вопросы. ВэЭс рассказывал всё так научно, что Эрик постепенно перестал прислушиваться к беседе взрослых и мечтал только о том, чтобы увидеть невероятный прибор. Наконец, изобретатель поднялся из-за стола и подвёз на передвижном столике странную конструкцию. Большая стеклянная посудина, наполовину заполненная темноватой густой жидкостью, была заключена в металлическую сетку. От сетки тянулся провод к чёрной пластмассовой коробочке с окошечком и несколькими кнопками. Другой провод шёл к кожаному шлему. Его ВэЭс надел себе на голову.

- Что будем творить? - спросил он Еву перед тем, как включить загадочное устройство.

- Давайте человечка, - предложила она.

Ротор тут же нажал белую кнопку на приборе и будто задумался, глядя на посудину. Эрик тоже принялся смотреть в этом направлении. Каково же было его удивление, когда вязкая масса сначала вспучилась, а после из неё выделился шарик. Соединённый тонкой "шеей" с остальным веществом, он поднялся вверх, потащив за собой цилиндрик туловища. Под конец из туловища колбасками свесились "руки" и "ноги". Напряжённо всматриваясь в фигурку, Виктор Сергеевич продолжал воображать детали человеческого тела. Так на круглой голове появилось лицо, выступил остренький носик и два выпуклых глаза.

- Не хотите поработать папой Карлом? - вдруг обратился он к Еве.

Ей, конечно же, очень хотелось, и Эрику тоже, но мальчик твёрдо помнил уговор: ни во что не вмешиваться, и потому сидел в своём уголке тихо, как мышка. Ему с трудом удавалось сдерживать смех, когда он наблюдал за мамиными попытками "ваять". Карапуз, который у неё получился в результате, вышел очень смешным, но Ротор похвалил её, отметив, что не каждый может сотворить даже такого и что у неё хорошее воображение.

Стягивая с головы шлем, Ева неожиданно спросила изобретателя:

- А Вы не боитесь, что после статьи в газете Вас смогут заставить работать на себя военные или другие силовые структуры?

- Не смогут, - твёрдо ответил ВэЭс.

- Почему вы так в этом уверены? - с журналистской настойчивостью допытывалась Ева.

Виктор Сергеевич молчал. Его лицо стало суровым, а глаза потемнели.

- Непременно хотите знать? - спросил он.

Ева утвердительно кивнула, а ВэЭс сказал:

- Тогда выключите диктофон и спрячьте блокнот. Чтобы всё осталось между нами.

При этих словах Эрик вжал голову в плечи, опасаясь, что сейчас последует последнее приказание, чтобы и ему выйти в коридор. Но взрослые о нём, казалось, забыли. Мама сидела теперь совсем смирно, а Ротор, опершись о стол сжатыми в кулаки руками, опустил глаза вниз и приступил к рассказу.

- Вы - первый и, возможно, единственный человек, который услышит то, что я сейчас расскажу. Не знаю почему, но я доверяю Вам.

Это случилось давно. Я был молод. Наверное, моложе вас. Впрочем, это не мешало мне преуспевать. Меня считали одним из лучших хирургов детского кардиохирургического отделения. Может, Вы знаете, что операция на сердце - одна из самых сложных и длится много часов. Часто нелегко предугадать её исход, и случается так, что после хирургического вмешательства маленькие пациенты умирают. Я всегда очень переживал, когда такое происходило в моей практике.

В первый раз Он появился за день до операции, назначенной малышке Клэр. Накануне операции я привык заходить в операционную, чтобы как следует продумать её ход. Вот и на этот раз я подошёл к столу и принялся размышлять над тем, как и что буду делать завтра. Неожиданно мне померещилось, что на столе лежит Клэр, укрытая белой простыней, а в головах у неё стоит человеческая фигура. Мне стало немного не по себе, и я на минуту закрыл глаза, считая своё видение ошибкой утомлённых глаз. Однако это нисколько не помогло. Бледная, почти прозрачная, фигура оставалась на прежнем месте и рукой проделывала движение над личиком Клэр, будто закрывала ей глаза. Как покойнику. Я не знал, что это означает, и на следующий день прооперировал Клэр. К сожалению, малышка прожила после только два дня.

Я назвал своего невероятного помощника Ангелом. С той поры Он всегда появлялся перед неудачной операцией и, "закрывая" пациенту глаза, вынуждал меня отказываться от неё. Благодаря этому я избавлял своих пациентов от ненужных страданий, и, кроме того, все мои операции теперь заканчивались успешно. Так сложилась легенда, что я творю чудеса. Я и сам уверовал в это. Самомнение моё стало расти, и вот что из этого вышло.

Однажды ко мне на стол должен был попасть чудесный мальчуган. Его звали Ясик. Все анализы, сделанные в нашем отделении, показывали, что изменения в сердце мальчика не слишком серьёзные, и я был уверен в полном успехе операции. Вообразите моё состояние, когда за два дня до операции я увидел Ангела. Вначале я растерялся, а потом вдруг разозлился. Мне страстно хотелось помочь мальчугану и, вопреки предостережению, я всё же прооперировал его. Я был убеждён, что мальчик перенёс операцию хорошо и склонялся к тому, чтобы перестать обращать внимание на всякие видения.

В ту же ночь мне приснился потрясающий сон. Во сне я увидел свою покойную мать, которая гладила меня, маленького, по голове и говорила:

- Сынок, нехорошо ты поступил. Ты должен был слушаться Ангела. Он предупреждал тебя о неудачных операциях, потому что знал о последствиях - о тех мучениях, которые ждут деток в надземном мире. Сердце - самый главный и самый чудесный орган человека. оно связывает человека с родиной духа. Некоторые поранения сердца нарушают эту связь, поэтому Ангел приходил, чтобы указать, какие сердца трогать нельзя.

Так сказала мама и исчезла. Проснувшись, я поспешил позвонить в отделение, чтобы справиться о состоянии Ясика. Мне ответили, что состояние больного удовлетворительное, и я успокоился. А уже через сутки с малышом стало твориться неладное. Его прежде ясные глаза вдруг стали безумными. Его лепетание было сплошным бредом. Я просидел около него почти двое суток без сна и под конец уснул от усталости, сидя на стуле. Во сне я был уверен, что всё происходит наяву.

Мне привиделось, что я снова оперирую Ясика. Ход операции был точно таким же, как несколько дней назад. Но теперь, во сне, я видел, что в зале присутствовало новое действующее лицо: призрачная фигура, парящая над столом, которая была связана тонкой нитью с сердцем мальчика. Я догадался, что это была его душа. Где-то посреди операции она стала устремляться вверх, но что-то не отпускало ее. Она мучительно дергалась и, сопоставляя её движения со своими действиями, я понял, что это я удерживаю её в пределах Земли, насильно оживляя тело.

После пробуждения моё состояние было скверным. Я чувствовал себя преступником. Вдобавок, Ясику стало ещё хуже. После нескольких часов ужасных мучений мальчуган умер. А я ушёл. Ушёл из хирургии навсегда.

Тогда я дал себе клятву: приносить только пользу. И хотя с той поры видения перестали посещать меня, сердцем я всегда чувствую, что хорошо, а что нет. Считаю, что получил хорошую прививку от поступков самомнения и нельзя меня теперь заставить служить злу.

- Извините, Вы, должно быть, устали, - спохватился вдруг изобретатель.

Он не разобрал, почему Ева опустила голову и прикрыла рукой глаза. Эрик тоже немного всплакнул в своём углу, но потом посмотрел на смешного человечка в банке и подумал:

- Вон ведь какую штуку изобрел ВэЭс. Он сам рассказывал, какие хорошие вещи из этого могут получиться в будущем: и роботы - помощники человека, и разные манипуляторы для полёта к дальним планетам, и ещё масса всего полезного. Молодец он!

По дороге домой он говорил об этом с мамой, и она согласилась, что ВэЭс - молодец. Они и папе за обедом рассказали историю изобретателя. Папа тоже порадовался, что им удалось познакомиться с таким интересным человеком. А потом произошло досадное недоразумение.

Эрик допивал компот, когда мама Ева вдруг воскликнула:

- Это ещё что такое?!

Мальчик посмотрел на маму, и кусок бисквита застрял у него в горле: в руках она держала газетный сверток с утренним завтраком. Мама развернула газету и позвала отца:

- Полюбуйся! - возмутилась она. - Так наш сын переводит продукты.

- И газеты, - добавил папа и, уточнив дату выпуска газеты, строго сказал:

- И ещё дважды врёт.

Эрику стало нестерпимо стыдно, и он покраснел. Родители смотрели на него, ожидая, что он скажет в своё оправдание.

- Я больше не буду, - прошептал мальчик.

- Этого мало, - заметил отец, в глазах которого были "колючки".

Очи Эрика наполнились слезами. Тогда мама пожалела его.

- Вот что, - предложила она. - Отнесёшь Боссу то, что ты утром выбросил. Вымоешь посуду и подметёшь в кухне. А потом отправишься спать.

В другое время после маминых слов Эрик вообразил бы себя Золушкой, но сейчас он обрадовался: работа была лучшим способом загладить свою вину.

 

Продолжение...

 

Ваши комментарии к этой публикации

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№43 дата публикации: 01.09.2010