О.Ерёмина, Н.Смирнов

Древний град Белозерск

(к теме «Становление Древнерусского государства»)

 

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря…

 

С самого раннего возраста мы слышим эти слова, подразумевая, что называется, по умолчанию существование «всамделешнего» синего моря, возле которого и жили пушкинские старик со старухой. Со временем возникает, однако, закономерный вопрос: о каком таком море писал Александр Сергеевич? Вот, например, Чёрное море с его крутыми скалами, обрывающимися в кипящий прибой, с галечными пляжами и крымскими соснами. Нет, не то. Может, Белое море? Но Золотая Рыбка в нём бы обязательно замёрзла… Балтийское? - холодная пена ленивых мутно-зелёных волн, песчаные обрывы и по-европейски аккуратные домики среди сосен. Тоже вроде бы не совсем то. Так и не найдя для старика со старухой подходящего моря, мы забываем об этом.

…Мы вышли на отлогий пустынный берег. Тяжёлые волны, увенчанные пенистыми гребнями, гулко ударялись о берег, с шумом накатывались на песок, расплёскивая свою мощь в этом ритмичном накате. Облизывая песчаный пляж, они шипели, с неохотой отпуская и вновь вбирая в себя крупные песчинки. Ярко-синее небо сходилось на горизонте с водой, и вода эта не отражала, как обычно, оттенки неба. Цвет волны был цветом густого, тёмного и в то же время прозрачного мёда.

На песке, куда волны не доставали, располагалась стая крупных белых чаек. Птицы взлетали при нашем приближении, и напряжённый поток ветра относил их в сторону близкого города. Выполнив сложные пируэты, чайки вновь устраивались среди товарок.

Стоя на расстеленной вдоль берега полосе мокрого песка, мы вдруг почувствовали себя в стране нашего детства и увидели то самое «синее море», о котором мечталось, поняли, что именно на таком пустынном бреге, под ясным невысоким небом, должна на небольшом взгорке находиться землянка, в которой тридцать лет и три года… Так детский миф нежданно-негаданно обрёл вполне реальные очертания.

 

Белое озеро	Цветок - борец

 

Мы стояли на берегу Белого озера. За нашей спиной древними валами поднимался Белозерск.

Град на берегу неспокойного озера, которое, кстати сказать, жители называют просто морем (ещё бы - 1290 квадратных километров!), известен с 862 года. Согласно летописному преданию, Рюрик начал править в Ладоге, Трувор - в Изборске, а Синеус обосновался аккурат на Белоозере. На городской площади, что возле моста через ров, сейчас в память об этом легендарном событии стоит деревянная ладья. Многие подвергают сомнению истинность факта, сообщенного в летописи. Но сейчас важно другое: уже в середине IX века на русской земле были города, и города не простые - Рюрик, исходя из логики событий, должен был послать эмиссаров в стратегически наиболее важные, опорные пункты русской земли.

Ладога стояла на Волхове - водной артерии, соединяющей земли новгородских словен с Ладожским озером и, следовательно, с Балтикой. Изборск мощным форпостом выдвинулся на запад, к землям латгалов и эстов.

Чем же приглянулось Рюрику со товарищи Белоозеро? Белозерье было ключом к богатейшим северным землям. Славяне поставили город в том месте, где из озера вытекает полноводная Шексна, впадающая в Волгу недалеко от современного Ярославля. Чуть восточнее Шексны протянулось с запада на восток Кубенское озеро, из которого вытекает речка Сухона. По Сухоне путь лежит на восток, в страну непуганых птиц, в богатые пушниной леса. Позже русские люди разведают, что именно на Сухоне есть земли, богатые солью, и поставят города Тотьма и Великий Устюг. Устюг означает - «устье Юга»: Сухона сливается с рекой Югом, от их слияния рождается Северная Двина, которая катит свои воды к Белому морю. Дайте срок - и встанет на Северной Двине Архангельск-город, а береговые линии будут обозначены вертикалями православных храмов. По Вычегде, впадающей в Двину справа, путь лежит к солёным источникам Усолья и пушным кладам Урала. Воистину Белоозеро – ключ-город.

Само озеро неглубокое - 5-6 метров. Много в нём рыбы, особенно вкусна стерлядь. В лесах много дичи: кабаны, медведи, лоси. В болотах руды железные. Летние дни долгие - рожь вызревать успевает, лён-долгунец цветёт.

Вокруг Белого озера в лесах жило прибалтийско-финское племя весь, которое было по преимуществу ассимилировано славянами. Это нашло отражение в народном костюме, в основном в женском. А вот контакты с варягами - торговыми гостями с запада - запечатлелись в костюме мужском: поясные наборы, которые находили археологи, удивительно похожи на пояса викингов.

Жители Белозерья были искусными плотниками: жить среди лесов и не уметь работать с деревом невозможно. Были они и искусными кузнецами: не будь кузнецов, кто бы сделал плотникам топоры и прочее орудие?

Условия севера диктовали в старину свои особенности жизни. Короткий сельскохозяйственный год, с одной стороны, мог поставить регион в зависимость от более южных областей, с другой стороны - способствовал развитию ремёсел. Высвобождалась значительная часть времени и зимой. Изысканная деревянная резьба и богатейшие узоры на льняных одеждах (а лён весьма активно выращивали в области уже тысячу лет назад) - показатель развитости эстетических категорий и созерцательности северного характера.

Исключительно важны культурные последствия принятия христианства на огромной территории от Чернигова и Киева до Новгорода и Белозерска. Христианство сказалось не только в культуре поведения, не только в книжности и зодчестве. Церковь заставляла соблюдать посты и тем самым есть больше овощей, что значительно способствовало развитию огородничества.

Над Киевской землёй проносились бури, накатывали из степи волны кочевников, кипели княжеские распри. На первый взгляд кажется, что государственные дела решались там. Но столица - лишь вершина огромного айсберга - русской земли. Именно в таких местах, как Белозерье, русский народ накапливал свои силы, распахивал новые пашни, строил города, совершенствовал ремёсла, отсюда, от родного порога, оправлялся осваивать новые земли.

Проносились века. Белоозеро входило в состав Ростовского княжества Владимиро-Суздальской земли. В 1238 году, после разгрома северо-восточных русских земель армией Батыя, возникло самостоятельное Белозерское княжество. Многим оно казалось лакомым куском. Спустя четыре десятилетия Ростов опять установил над Белоозером свою власть (появилось новое после монгольского нашествия поколение мужчин), ещё через двадцать три года белозерцы вновь стали самостоятельными. Приглянулось княжество и Ивану Калите: он владел им десять лет: с 1328 по 1338 годы. Совершенно очевидно, что выжимал из белозерцев все соки - своих москвичей обирать было не всегда с руки. И вновь в Белоозере утвердились собственные князья. Им стало ясно, что только мощная, качественно вооружённая дружина может остановить постоянные притязания алчных южных соседей.

Река не становится полноводной вдруг: постепенно набирает она силы, копит воду в ручьях-притоках, и вдруг, вырываясь из лесов, раскидывается во всей красе. Белозерье крепчало, торговало, ковало плуги и доспехи, копило силы до поры, пока наконец эти силы на оказались востребованными всей русской землёй: пришёл 1380-й год.

И тогда явились на битву четырнадцать белозерских князей с дружиною: «Приидоша же князи белозерския, подобни суть воином быти, велми бо доспешно и конно войско их», - говорится в «Сказании о Мамаевом побоище»[1]. Привёл дружину князь Фёдор Семёнович Белозерский. Ни один отряд больше не удостаивается подобного замечания: древний автор ставит белозерцев в пример всему войску.

Славным и богатым было Белозерское княжество. Лишь в конце ХIV века город потерял прежнее значение. Разорили его не татары - русские. В 1398 году княжество было захвачено, а город сожжён… новгородцами. Трагедия стала возможна лишь потому, что вся белозерская дружина и все четырнадцать храбрых князей, сражаясь на левом фланге русского войска, полегли на Куликовом поле. Через некоторое время после новгородского разорения уцелевшие жители отстроили город на новом месте, уже не в истоке Шексны - на берегу Белого озера. Они сохранили древние традиции, и вновь украсился Белозерск «домы церковными» и «винограды обительными».

Вскоре ослабевшее Белозерье, связавшее в Куликовской битве свою судьбу с судьбами Москвы, оказалось под её властью.

Белозерского поэта Сергея Орлова огнём окрестила Великая Отечественная война - он горел в танке, и от этого так личностно, так остро переживал он великую битву 1380 года, вспоминая горестные строки «Сказания о Мамаевом побоище»: «…лежат князи Белозерски, вкупе побиенны суть…». Белозерск незримыми узами тесно связан с Куликовым полем.

Их четырнадцать было, князей белозерских,
Я пятнадцатый с ними.
Вот стрелой пробитое сердце
И моё забытое имя.

И стою я в полку засадном,
Вольный воин, как терний сильный,
Сотоварищи мои рядом,
Только нету ещё России.

Нет России с песней державной
С моря синя до моря синя.
Ни тесовой, ни златоглавой
Нет ещё на земле России. <…>

Как орда Мамая качнётся,
Как мы ляжем костьми на поле, -
Так Россия с нас и начнётся
И вовек не кончится боле.

(«Монолог воина с поля Куликова», 1971)

 

Белозерск сегодня - крошечный провинциальный городок, находящийся несколько в стороне от туристских маршрутов. Лавры города-музея достаются лежащему в сорока километрах Кириллову с его Кириллово-Белозерским монастырём, а также близкими к нему Ферапонтовым и Горицким монастырями. Между Белозерском и Кирилловом есть дорога, которую принялись благоустраивать ещё в советское время, но в середине 80-х работа замерла. Поэтому асфальтом покрыто не больше семи километров со стороны Кириллова, а мост через широкую Шексну так и остался в проектах. Переправа до сей поры осуществляется на пароме. Между тем как раз в Кириллов приезжают путешественники, среди которых немало иностранцев; к пристаням пристают многочисленные теплоходы. В Белозерск они потом не заглядывают (для больших кораблей там слишком мелко), между тем как именно в Белозерске уже не первый год находится один из самых самобытных музеев Русского Севера.

Территория городища скрыта очень высоким кольцевым валом и рвом перед ним. По свидетельству белозерцев вал с каждым годом оседает, но, глядя на крутые откосы, в это трудно поверить. Перейдя по каменному мосту и войдя внутрь, мы осматривались, не находя ничего особенного, как вдруг с крыльца из светлого дерева ничем на первый взгляд не примечательного одноэтажного дома нас позвала очаровательная девушка в вышитой славянской рубахе и цветастом сарафане.

- Заходите, гости дорогие, у нас здесь очень интересно, вам обязательно понравится! - радушно и доверчиво сказала она нам с особой певучестью и гостеприимно зазвала внутрь.

Мы подошли ближе. На стене - вывеска: «Военно-исторический клуб «Ратники Синеуса». Вошли, предвкушая нечто необычное. И попали в настоящую древнерусскую гридню с длинным деревянным столом, надёжно сбитыми лавками, высоким княжеским креслом с волчьими шкурами на подлокотниках и медвежьей шкурой сверху, развешанным по стенам оружием и окованным сундуком. Над сундуком в красном углу - икона. Потолок стянут поперечными балками, выполненными в форме закруглённых стрельчатых окон, посередине спускается вниз резное деревянное полотенце, какими порой украшают верхнюю часть крыши вниз от конька. На столе деревянная братина-утица с вырезанными на ней узорами.

Встретил нас сам хозяин клуба - Игорь Ручин. Высокий, статный, с аккуратной бородкой и льдисто-голубыми глазами. Руки перевиты плотными мышцами. Несколько лет назад, после тридцатилетия, решил он переехать в Белозерск из Череповца и начать новую жизнь. Новую жизнь, тесно связанную с его профессией - археологией. Густым звучным баритоном он сочно повествует об устройстве гридницы, где собирался ближайший совет князя - так называемая старшая дружина, о непростых перипетиях жизни наших далёких предков, лишь по незнанию кажущейся нам иногда наивной и лишённой противоречий.

 

Гости: Асгерд, Нина и Сигню
(слева направо) 

Нина Грицай и Ксюша Ручина	Николай Смирнов в музее "Княжеская гридница"	Реконструкция древнего боя. В Ламилярной броне - Игорь Ручин	Семья Ручиных

 

Реконструкция боя под стенами города	Реконструкция боя под стенами города

  

В красном углу гридницы висит икона. Из заветного сундука достаёт Игорь ручьистые, мерцающие тускло кольчуги, княжеский позолоченный шлем, льняные рубахи. Выгружает археологические находки - свои собственные и друзей-археологов, их можно брать в руки, вертеть и рассматривать сколько угодно.

В клубе около десяти человек - юношей и девушек, они осваивают историческое фехтование, делают костюмы, выступают на турнирах. Тон задаёт сам Игорь с женой Татьяной и старшей дочкой Юлей (той самой, что встретила нас). Особым почётом пользуется большой праздник на Куликовом поле, куда каждый сентябрь съезжаются десятки клубов военно-исторической реконструкции. Помимо этого, Игорь приобщает к традициям древней воинской славы многочисленных посетителей. А надо сказать, что экскурсии, в том числе и школьные, валят валом, наслышанные об удивительном музее.

Висящие на стенах раскрашенные деревянные щиты, окованные стальными полосами, с непременным умбоном в центре, измяты и поцарапаны в поединках. Боевые топоры, копья и мечи тоже немало иззубрены. Всякий посетитель может бесплатно облачиться в одежду и доспехи, примериться к вооружению. Кольчуга гибко и увесисто обтекает тело, рука немного нервно ласкает обмотанную кожаным шнурком рукоятку меча.

- Историю надо знать руками, - со знанием дела утверждает Игорь с добродушной усмешкой былинного богатыря. - Что человек поймёт, что почувствует, глядя на стеклянную витрину с фрагментом ржавого копья? Всё взять самому, попробовать походить, взмахнуть топором или натянуть лук, почуять запах железа и кожи - вот на фоне чего надо рассказывать историю!

За экскурсию по гридне и фотографирование Игорь деньги не просит. Каждый сам решает - внести взнос на развитие клуба или нет. Нас же он потом ведёт ещё и по городу, состоящему из одно- двухэтажных домов, показывает достопримечательности.

Пройдите по арочному каменному мосту, поднимитесь по откосу высокого вала, и вам откроется панорама города с его торговой площадью, обрамлённой гостиными рядами, с его невысокими деревянными домами и не покрытыми асфальтом улицами, стремящимися к «морю». Белое озеро широкой, уходящей вдаль полосой заблестит перед вами, и на его фоне заиграют купола церквей.

Да, этот город ещё не освоен назойливым туристическим бизнесом, ещё не продают у входов в музеи одинаковые по всей России побрякушки. Но это вовсе не значит, что в этом городе нечего посмотреть. Есть деревянная Ильинская церковь XVII века, храм Успения (XVI век), первый вклад в строительство которого сделал Иван Грозный, много других сияющих изразцами храмов, музеи... Храм Успения до сих пор открывается огромным бронзовым ключом, бесшумно поворачивающимся в хитроумном замке…

Но важно помнить: «Самого главного глазами не увидишь». Поэтому, проходя мимо скромного домика с указателем «Музей Сергея Орлова», остановите бег суетных мыслей и вспомните:

Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой
Без званий и наград.

Ему как мавзолей земля –
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.

(«Его зарыли в шар земной…», 1944)

 

Государство - слово, происходящее от существительного государь со значением «князь-правитель, царь». Сама внутренняя форма слова государство на уровне подсознания говорит нам о принадлежности определённому лицу: государство - то, что принадлежит государю. Если смотреть с этой точки зрения, то надо различать государство как политическую организацию, порождающую общественный строй, - и русскую землю, рождающую народ. Государство немыслимо без народа, и первичным в этой связке будет всё же русская земля. Говоря о политических пертурбациях в столицах, важно помнить, что силы народные зреют не только там, а и в таких местах, как Белозерье.

Вечером мы идём на берег Белого озера любоваться протяжным северным закатом. Заодно узнаём про нешуточные опасности, ждущие тех, кто отваживается выйти в постоянно волнующееся озеро. Игорь рыбачил раньше сам, вынужденный кормить детей (а у него их пятеро), и знает об этом не понаслышке.

- Как-то одного морского капитана к берегу здесь прибило, - рассказывает Игорь. - Он всё хмыкал презрительно: что, дескать, это за лужа, я, мол, по океанам ходил! А в длину-то наше озеро километров тридцать будет, волна разгоняется дай бог какая! Дно неглубокое, песчаное, так песок со дна поднимается и волна в результате очень тяжёлая делается - как копёром долбит. Теплоход того капитана смело буквально с фарватера. В старину корабли гибли без счёта, пока Пётр I не приказал канал прорыть. По каналу-то безопасно.

Доводилось и самому Игорю попадать в переделки. Однажды осенью он спас тонущего в ледяной воде, вытянув на берег притонувшую метрах в двухстах от берега лодку с запутавшимся в сетях незадачливым рыбаком.

Игорь делится планами. Тульские оружейники изготавливают ему и его дружинникам оружие по заказу - тридцатикилограммовая ламилярная броня, сияя зеркально начищенными пластинами - свидетельство сохранившегося древнего умения. Уже проведён в Вологде среди архитекторов конкурс на лучший проект княжеского терема с постоялым двором и крепкой оградой. Будет и поставлена на воду ладья… Игорь убеждён, что древняя слава белозерских князей отзовётся через века пристальным вниманием к корням родной земли и многим даст силу выстоять в непростом сегодняшнем дне.

В 2003 году с Куликова поля он привёз главный приз за историческую реконструкцию русского костюма IX-XII веков, на следующий же год занял второе место, зато первое место в конкурсе женского костюма заняла Юля.

…На этой земле реальные исторические события обретают оттенок мистичности, они словно постоянно присутствуют на тонком плане и видятся то грозной судьбой, то оберегом Руси. С густым шорохом накатывают медовые волны на песчаный берег, по-прежнему силён бодрящий северный ветер. Догорает разноцветными угольями закат. Сказка слилась воедино с тысячелетней историей и вернулась к нам в настоящее.

 

Церковь Всемилостивейшего Спаса (1723)	Закат на Белом озере	Спасо-Преображенский собор (1668—1670)
Реконструкция древней ладьи у Каменного моста	Каменный мост через ров, окружающий кремль	Валы кремля

 

Фотографии Николая Смирнова.

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

______________________

 

 

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№42 дата публикации: 01.06.2010