О.Ерёмина, Н.Смирнов

На пути «из варяг в греки»
(к теме «Занятия древних славян»)

 

Если посмотреть на современную карту Тверской, Псковской и Новгородской областей, мы увидим, что зелень лесов пронизана голубыми прожилками рек. В этом голубом кружеве сложно разобраться сразу. Но давайте присмотримся повнимательнее.

В «Повести временных лет» упоминается знаменитый в древности Оковский лес, который покрывал всю территорию Валдайской возвышенности. Лес хранил влагу и дарил её источникам, родникам. Родники превращались в реки. И в наше время в Тверской области сохранились острова дремучего Оковского леса. Это единственное место на планете, являющееся не только крупнейшим водоразделом, но водоразделом рек, впадающих в три разных моря. На востоке Оковского леса берёт начало Волга, течёт на восток, затем поворачивает на юг и впадает в Каспийское (в старину Хвалынское) море. С северных склонов Валдая к Ильмень-озеру сбегает Мста с многочисленными притоками, а там по Волхову и Неве - в Финский залив. На запад течёт Западная Двина, превращающаяся при впадении в Балтийское море в рижскую Даугаву. А недалеко от маленького городка под названием Белый находятся верховья Днепра, который течёт в море Чёрное.

Много веков реки были главными дорогами в покрытой лесами русской земле. По этой дороге на юг, в Киев плыли не только новгородские купцы, но и варяжские гости. Давайте проплывём по этой дороге вместе с ними.

 

…Последняя удобная стоянка - на песчаном, поросшем соснами берегу Финского залива. Осень. Брусничник богато усыпан ягодами, над мягким ковром мха поднимаются шляпки грибов. Но норманны мало внимания обращают на ягоды и грибы. У них сегодня удача: Гунну удалось добыть лося, и теперь на костре жарится мясо. Никто не толпится вокруг огня в ожидании кусочка - не голодные собаки. Все заняты своим делом, но запах мяса заставляет замедлять движения. Наконец, Гунн зовёт товарищей на трапезу. Жареное мясо - это настоящая мужская еда, такую положено есть воинам, направляющимся на службу к богатому киевскому князю. После которой сами собой закрываются глаза, и наши герои засыпают.

Раннее утро встречает их проплывающими мимо низких болотистых берегов Невы. Дальше, как говорит опытный Гунн, озеро Нево (Ладожское) - на нём тоже нет удобных стоянок. И только поднявшись на вёслах вверх по Волхову, можно найти хорошее место. Место очень хорошее, смеётся Гунн. Тепло, весело! Это русский город Ладога. Альдейгьюборг - так называют его норманны. «Здесь вы увидите первых русов», - обещает он.

Ладожане встречают викингов спокойно: они уже не нападают на Русь, а с выгодой торгуют и служат русским князьям. Ладога - крепость сурова, Ладога торговая весела. Во всех окрестных поселений собрались на торг славяне, весь и заморские гости. Чего тут только нет! Тонкие льняные ткани, дорогие меха, крепкие мёды, острое оружие, кольчужное кружево, золотые, серебряные, янтарные украшения. Но некогда заморским гостям. Они спешат дальше.

Преодолевая быстрое течение прямого, как стрела, Волхова, движутся гости к Новгороду. Здесь, на левом берегу, вокруг белокаменной Софии Новгородской, ещё богаче, ещё интереснее. На правом берегу, на торгу, глаза разбегаются. Суровый взгляд притягивают редкой красоты шёлковые и бархатные ткани, ещё не виданные молодыми викингами. Ткани эти везут из Византии. А вот тонкостенный стеклянный кубок - из Италии. В красной обветренной руке юного Олафа, на ладони, покрытой корками мозолей, кубок выглядит как хрупкая игрушка. Он быстрее отдаёт кубок назад - не испортить бы драгоценный сосуд!

Недалеко от рядов, где продают прекрасную, лёгкую кожаную обувь и нарядные сапоги зелёного сафьяна с загнутыми вверх по восточной моде носками, находится кузнечный ряд. Разбежались глаза у Олафа: такие топоры, ножи и булавы почёл бы за честь иметь самый богатый житель его родного селения. Особенно зачаровал его меч - длинный, со сверкающий лезвием и узорчатой бронзовой рукояткой. Но нет денег у Олафа, иначе не отправился он так далеко от родных скал на поиски счастья. «Не горюй! - утешил его опытный Гунн. - У киевского князя казна богата, а верных дружинников он щедро жалует. Будет у тебя такой меч!»

Несколько дней тридцать варягов провели в Новгороде, многолюдном и шумном. Повидались со своими соотечественниками, которые давно осели в Гардарике, испросили у новгородского князя разрешения оправиться на Днепр.

Однажды утром Олаф обнаружил, что дождевая вода в бочке, стоящей во дворе, за ночь замёрзла. Пора в путь!

И снова дружные вёсла вспенили серую воду Волхова, вынесли варягов на простор Ильмень-озера. На Ильмень-озере низкие берега, на берегах жёлтый камыш, падают листья в дальних лесах. Богато рыбой Ильмень-озеро, богаты дичью леса, богаты рудой болота. Незнакомый народ живёт на берегах озера. Остановиться бы, оглядеться получше, пожить здесь годик-другой. Но дальше спешат варяги.

Южный берег Ильмень-озера извилист. Среди низких, поросших тростником островов и мелких проток трудно было бы угадать, куда держать путь, если бы не проводник, взятый в Новгороде. Он уверенно проводит драккар по извилистым руслам, минует устья нескольких рек, и вот, наконец, течение становится ощутимым, берега постепенно поднимаются. Это река Ловать. Тут уж отдыхать не приходится. Если не грести, течение тотчас начинает сносить ладью вниз. Некогда оглядываться Олафу. К тому же осенние дожди, как занавес, скрывают окрестности. Струи воды бегут по лицу. Дрова не хотят разгораться. На стоянках Олаф засыпает, как только волосы его коснутся изголовья.

Несколько дней поднимаются гости по Ловати, пока, наконец, не видят слева, на высоком холме, города, обнесённого дубовым частоколом. Здесь впадает в Ловать её правый приток - Кунья. Можно и дальше плыть вверх по Ловати и достигнуть волоков. Но Гунн задумал другое: он хочет перезимовать в Торопце. Там уже несколько лет у торопецкого князя начальствует дружиной его родной брат, Сигурд. Поэтому от Холма драккар направляется навстречу течению Куньи.

Кунья обмелела было, но от осенних дождей снова наполнилась водой. Вёсла порой касаются берегов, на холмах шумят сосны, в богатых долинах медью шелестят ещё не сбросившие листья дубы. Следы кабанов видны вокруг стоянок, в лужах отпечатываются медвежьи следы. А вот и сама медведица, спустилась к реке напиться воды. С ней - уже подросшие медвежата. Белки цокают на высоких ветках сосен, словно дразнят варягов: не достанете! Хорошая будет охота!

Но некогда охотиться. Всё темнее становятся ночи, короче дни. Выпадает снег, но днём тает под лучами солнца. Справа к Кунье подбегает Серёжа - быстрая каменистая река. В ней водится форель, летом охотники собирают речной жемчуг. Ели в два-три обхвата высятся на кручах вдоль Серёжи, сыплют золотой узкий лист на воду ивы.

В селениях по берегам живут могучие бородатые русичи - волочане. Они живут волоком: указывают гостям путь, подновляют изволоки и гати, за плату перетаскивают ладьи, изготавливают и продают лодки-однодеревки.

Серёжа становится всё уже, и вот уже варяги идут по берегу, а волочане тащат драккар верёвками. Русло нарочно углубляли, чтобы прошли большие ладьи. Серёжа круто поворачивает влево. Узкий канал уходит вправо. Волок. Отсюда несколько вёрст до реки Торопы, которая впадает в Двину. (Тогда ещё новгородцы не дошли до Северной Двины, и сегодняшняя Западная Двина была просто Двиной.) Между Серёжей и Торопой устроены деревянные настилы, по которым перетаскивают-волочат суда. Но драккар - не лодка-однодеревка. Так просто не утащишь. Умелые плотники быстро сооружают деревянный станок, на который ставят раскрашенное судно с драконовой головой.

Ночевать люди уходят в город, стоящий на высоком холме. Здесь, за стенами, можно чувствовать себя спокойно, безопасно: дикие звери не нападут на тебя. Ночью Олаф долго не мог заснуть: светила полная луна, и в холодных лесах, подступающих к городу, раздавался пронзительный волчий вой. Олаф не боялся волков, но смутно тревожила неизвестность. Скоро Торопец, в котором предстоит провести зиму. Как-то их там встретят? Весной - продолжение пути на Киев. Остановка в Торопце казалась досадной задержкой, которая отодвигала воинские подвиги, богатство и почести, которые ждали его в Киеве.

Несколько дней занимает волок, и за это время варяги успевают отдохнуть от тяжёлой работы (попробуйте столько времени грести против течения!) и приободриться: из Торопца, от Сигурда, приходит гонец. Сигурд узнал о приближении младшего брата и уже ждёт Гунна с товарищами, готовит им встречу.

Торопа совсем не похожа на Серёжу. У той берега крутые, дно каменистое, вода светлая, быстрая. Да и само название происходит от древнего корня, который означает «белый». Торопа же никуда не торопится. Она не спеша течёт в низких глинистых берегах, нанизывая на свою нить крупные жемчужины озёр. Название Торопа означает «водный путь».

Снова садятся варяги на вёсла, но по течению грести не в пример легче. На берегу Кудин озера поднимается дым. Гунн приказывает править к берегу, вглядываясь в стоящих у воды людей. И радостно кричит: «Сигурд!» Крик разносится далеко по воде, отзываясь эхом. Вёсла дружно опускаются в воду, и вот уже брат обнимает брата. Но Сигурд не один: рядом с ним стоит богато одетый мальчонка, в сапогах и меховой шапочке. Князь уговорил своего воеводу жениться на Забаве, дочери одного из своих ближних бояр. Мальчик - сын Сигурда и Забавы. Породнился Сигурд с русичами. Для Гунна и его дружины это хорошо. Варяги сидят на вёслах, но сердца ликуют.

После короткого разговора Гунн поднимается на борт и объявляет, что до Торопца по реке несколько озёр и проток. Но по прямой до города - два часа ходьбы, и брат решил после долгой разлуки встретить его пораньше и угостить соотечественников. Хлеб, свинина с чесноком, пироги с мясом и пенистый мёд - что может быть вкуснее! После такого угощения и долгий путь по озёрам не кажется тяжёлым.

Соломено - так назвал это озеро челядинец Сигурда. На далёком, синем его берегу возвышается холм. Приближаясь, Олаф видит на холме, на валу высокие стены, за стенами - крыши теремов и купол деревянной церкви. Вокруг города - ров, наполненный водой. За рвом, на подоле - слободы: гончарная, кузнечная, кожевенная. На запад за городом поднимается гряда, правее лежит остров, образованный двумя протоками реки Торопы. Здесь, в усадьбе сигурдова зятя, в двух просторных избах поселили варягов.

Заморские гости были званы на княжеский пир. После пира Сигурд пришёл к дружине брата.

- Вы хотите добиться почестей в земле русов. Для этого вам придётся выполнить три условия. Главные противники киевского князя - степняки, поэтому надо стать отменными наездниками. Это первое условие. Чтобы водить русские полки в походы, вам придётся выучить язык славян. Это второе условие. Третье условие многим придётся не по душе. Но только тем, кто его выполняет, достаётся большое богатство и почёт. Надо принять христианскую веру, иметь общего со славянами бога.

Зима прошла незаметно. Князь приказал лучшим боярским детям каждый день приходить к варягам, учиться у них воинскому искусству, а взамен учить их понимать русскую речь. Воины упражнялись с оружием, скакали на лошадях, ходили на волков и медведей, которых было великое множество в окрестных лесах. Олаф внимательно прислушивался к речи русов и радостно замечал, что он стал понимать, о чём говорят княжеские дружинники, что приказывает сыну Сигурд, из-за чего ссорятся женщины у колодца.

Когда повеяло тёплым ветром, воины заново просмолили гордый драккар. Как только тронулся лёд, викинги, попрощавшись с гостеприимным городом, отправились в путь, на юг. Вскоре они уже плыли по Двине, берега которой расходились всё шире по мере того как в Двину впадали всё новые и новые ручьи и реки. Ещё два дня пути - и вот слева в Двину впадает полноводная Каспля, на стрелке у устья - город. Вновь, как и осенью, надо грести против течения. Медлить нельзя: надо успеть, пока не сошла большая вода. Несколько дней борются варяги с водой, срывая свежие мозоли с ладоней. Вот уже и верховья Каспли, вот, наконец, и волок, называемый Гнёздово.

По всему волоковому пути - избы, в которых зимовали гости. Лес вырублен на постройки и на дрова. Далеко за постройками видна цепь погребальных курганов. Среди них есть и свежий курган: зимой медведь заломал одного варяга-охотника. Об этом Олаф позже узнал от смоленских купцов, проплывавших по Днепру на лёгких, много меньше драккара, ладьях. Сам расспросил их, и они поняли его и ответили! Олаф гордится: далеко не все научились понимать язык русов. У Гунна вот плохо получается. Оттого, что Гунн гордился, мало прислушивался зимой к разговорам челяди и простых торопчан.

Сначала волок медленно и незаметно идёт вверх, поднимается на водораздел. С покрытой прошлогодней травою гряды виден пологий спуск вниз. Здесь уже драккар словно катится сам по отполированным судами брёвнам. Впереди широкой полосой блестит разлившийся Днепр. Сначала Днепр течёт на запад, потом (у современного белорусского города Орша) поворачивает на полдень. А там - прямая дорога в стольный Киев-град.

Чем дальше двигались варяги на юг, тем быстрее накатывалась на них весна. С бурными потоками воды, с весёлым птичьим гомоном, с зелёной травой по берегам и сладким запахом цветущих ив.

Всё чаще встречаются по берегам сёла, возносятся в небо кресты церквей. Бабы полощут бельё на мостках, на лугах девушки водят хороводы. Скачут всадники по холмам, ребятишки бегут вслед за драккаром по песчаным отмелям, кричат громко: «Варяги! Варяги плывут!» Узнав, что стольный град близко, Гунн велел товарищам надеть самое лучшее своё платье.

Берега раздвигаются всё шире и шире, и вот на высоком правом берегу, как сказка, встаёт чудный город. Будь здрав, Киев!

 

Ваши комментарии к этой статье

 

 

 

Ваши комментарии к этой статье

 

№41 дата публикации: 01.03.2010