К началу журнала

Теософия и смертная казнь



<<<

Уильям Куан Джадж

(Впервые опубликовано в журнале The Path в сентябре 1895 г.)

От редакции: Мы предлагаем вашему вниманию перевод на русский язык статьи Уильяма К. Джаджа (William Q. Judge. Theosophy and capital punishment, английский текст см. www.blavatsky.net/theosophy/judge/articles/theosophy-and-capital-punishment.htm), любезно предоставленный журналу переводчиком Алексеем.

---------------------------------

Множество зла происходит из-за незнания правды о подлинной человеческой природе и её составляющих, а также их деятельности и состоянии после телесной смерти. Эффект от подобного недостатка знаний гораздо шире, чем интересы одного человека или небольшой группы людей. Управление и человеческое правосудие по созданным человеком законам значительно улучшится, если будет в наличии большое количество информации по этому важному для всех предмету. Когда обширное и глубокое знание и уверенность в отношении оккультной стороны природы и человека станут достоянием людей, тогда мы можем ожидать значительных изменений в отношении к смертной казни.

Убийство человеческого существа государственной властью морально несправедливо, а также причиняет травму всем людям; никакой преступник не заслуживает казни, независимо от совершенного им преступления. Если правосудие настолько несовершенно, что выпускает закоренелого преступника прежде окончания срока его приговора, то оно не может решать вопрос о его смерти.

С позиций христианства такое убийство противоречит закону, как предполагается, исходящему от Великого Законодателя. Приказание звучит: Ты не должен убивать! В нём не сделано исключений для государств или правительств; оно не исключает даже животное царство. Поэтому в соответствии с этим законом будет неправильно убить собаку, не говоря уже о людях. Но это приказание существовало всегда и до сего дня игнорировалось. Человеческая теология всегда сможет отклонить любое установление, и христианские нации бесчинствовали в казнях. Было время, когда за кражу батона хлеба или нескольких гвоздей человека могли повесить. Однако, теперь нравы изменились настолько, что смерть от рук закона, за незначительными исключениями, полагается только за убийство.

Мы можем беспрепятственно разделить преступников, которые были или будут казнены по нашим законам на два класса: т.е., тех лиц, кто является закоренелыми, порочными, кровожадными по природе; и тех, кто таковыми не является, но в момент страсти, страха или гнева убил другого человека. Последние могут быть снова разделены на тех, кто сожалеет о содеянном, и на тех, кто не сожалеет. Но даже те, кто относится ко второму классу, не являются умышленными врагами общества. Как и остальные, они перед казнью могут испытывать гнев, возмущение, жажду мести и другие чувства, за исключением раскаяния, все возбужденные против общества, которое преследует их, и против тех, кто напрямую принимает участие в суде и казни. Следовательно, при рассмотрении вопроса должны быть приняты во внимание натура, страсти, состояние ума и ожесточённость преступника. От того, в каких условиях он находится в момент отрыва от земной жизни, зависит многое в этом вопросе.

Все методы казни жестоки, будь то ножом, мечом, пулей, ядом, верёвкой или электричеством. Для теософа термин жестокий в применении к смерти должен означать больше, чем он означает для того, кто не придерживается теософских взглядов. Для последнего жестокая смерть отличается от лёгкой естественной только жестокостью, применённой к жертве. Но для нас такая смерть - это жестокое отделение человека от его тела и имеет серьёзное значение. Создаётся парадокс, так как казнённые не мертвы; они с нами как невидимые преступники, способные причинять вред живущим и всему обществу.

Что же случается? Любой наблюдатель видит, что имеет место резкий обрыв жизни, но что же происходит в реальности? Естественная смерть подобна опаданию листа перед наступлением зимы. Время наступило, все энергии листа отделены; они больше не действуют, его стебель едва удерживается на ветке и легчайший ветерок уносит его. Так же и с нами; мы начинаем отделять наши различные энергии и части одна от другой, потому что их полный цикл закончился, и когда наступает последнее содрогание, различные составляющие части человека распадаются и высвобождают душу. Но несчастный преступник не доходит до естественного конца своей жизни. Его астральное тело не готово отделится от физического тела, жизненная и нервная энергия не готовы покинуть его. Весь внутренний человек крепко связан воедино, и он является реальностью. Я сказал, что эти части не готовы разделиться, но на самом деле они и не могут разделиться, потому что они связаны вместе законом и силой, над которыми властна лишь сама великая Природа.

Таким образом, когда тело подвергается такому обращению, что происходит внезапное, преждевременное его отделение от подлинного человека, он на некоторое время остается в ошеломлённом состоянии, после которого пробуждается в земной атмосфере, полностью ощущающим живым существом, избавленным от тела. Он видит людей, он видит и чувствует вновь преследование себя со стороны закона. Его страсти живы. Он превращается в яростный огонь, в массу ненависти; жертву своих собратьев и своего преступления. Очень немногие из нас способны, даже в благоприятных обстоятельствах, допустить себя целиком неправыми и сказать, что наказание, наложенное на нас человеком, правильно и справедливо, а преступник имеет только ненависть и желание мстить.

Если теперь мы вспомним, что состояние сознания преступника было сделано ещё худшим в процессе суда и казни, мы можем заметить, что он стал угрозой для живущих. Даже если он не настолько плох и исполнен ненависти, как было сказано, он остаётся вместилищем собственных деяний; он уносит с собой в окружающее нас астральное царство картины своих преступлений, и они ещё более живы, чем раньше. В любом случае он опасен. Пребывая в том царстве, в котором оперируют наши ум и чувства, он постоянно входит в контакт с умами и чувствами живущих. Нервных и чувствительных людей гораздо больше, чем мы подозреваем. Если невидимый преступник касается этих сенситивов, в них сразу же впрыскиваются картины его преступления и наказания, вибрации его ненависти, злобы и мести. Подобное порождает подобное, таким образом, эти вибрации порождают подобные им. Многие люди были побуждаемы какой-то неизвестной силой к совершению преступлений, и эта сила исходила от такого обитателя нашей сферы.

И даже на тех, кто не называется чувствительными , эти преступники имеют влияние, вызывая злые мысли, если какое-нибудь основание для них присутствует в индивидах. Мы не можем оспорить существование огромной силы соединённых ненависти, мести, страха и самолюбия. Возьмите случай Гуто (Guiteau), который убил президента Гарфильда. Он прошёл через многодневный судебный процесс. Его ненависть, злоба и самолюбие достигали своего пика ежедневно, и так до последнего дня, и он умер исполненный проклятий ко всем, кто имел какое-либо отношение к его несчастьям. Можем ли мы настолько глупо утверждать, что вся накопленная таким образом энергия немедленно рассеялась? Разумеется, нет. Со временем она трансформируется в другие энергии, но в течение долгого времени, пока это будет происходить, живущий Гуто будет проплывать через наш ум и чувства, неся с собой и рисуя в нас ужасные картины и возбуждая безобразные страсти.

Теософ, который верит во множественную натуру человека и сложное устройство его внутренней природы и знает, что она управляется законом, а не просто случаем или фантазиями тех, кто болтает о необходимости защиты общества и не знает, как это правильно сделать и опирается лишь на карательный и репрессивный Моисеев закон, - такой теософ будет против смертной казни. Он видит, что она несправедлива к живущим, представляет опасность для государства и не оставляет ни малейшего шанса преступнику на исправление.

>>>

<<<

>>>

публикации | наука | точка зрения | эпика скорби | жемчужины мудрости | литература | A и W | почта | архив | библиотека | документы | редакция